Mortarion

Кровь непокорённых

Натаниэль родился на Терре, когда Объёдинительные Войны подходили к концу. Как и большинство рекрутов Четырнадцатого легиона, он происходил из древнего воинского рода Старой Альбии. Этот регион долго и упорно сопротивлялся Императору, так что Повелитель Человечества, признав мужество и стойкость альбийцев, предложил им союз и достойное место в зарождающемся Империуме.

Лидеры воинственных кланов сразу поняли, что альтернатива у них одна – противостояние до полного истребления, в финале которого – падение альбийской цивилизации и исчезновение их уникальной культуры. Фактически Император не покорил Альбию, хотя и мог это сделать, правда, лишь ценой невероятных потерь среди Громовых Легионов. Поэтому союз был выгоден обеим сторонам и альбийцы легко интегрировались в Империум, отдав ему лучших своих сыновей.

К сожалению, мы ничего не знаем о том периоде жизни Гарро, когда он служил в Сумеречных Рейдерах. К моменту открытия Барбаруса Натаниэль был сержантом штурмового подразделения, он имел внушительный боевой опыт и считался отличным воином. Впрочем, тогда о нём мало кто знал, но пройдёт совсем немного времени и имя Гарро будет упоминаться в одном ряду с такими именами как Улисс Теметер, который вскоре после интеграции примарха со своим легионом стал ротным капитаном. Не стремясь к славе и должностям, Натаниэль, тем не менее, не отставал от своего друга и боевого брата.

По воле Жнеца

Помимо Теметера у Гарро было много друзей в легионе. О нём говорили как о прямолинейном и честном человеке, доблестном бойце и умелом командире. Отделение Натаниэля шло за своим сержантом без тени сомнений. Старшие офицеры тоже уважали Гарро. Он долгое время сражался подле Веллиана Терсуса, одного из старших офицеров Четырнадцатого легиона, который после прихода примарха сохранил свой старый титул «Боевой капитан».

Веллиан Терсус наравне с Антавусом Барразином, Первым капитаном, командовал Сумеречными Рейдерами задолго до того, как пришёл Мортарион и переименовал легион в Гвардию Смерти, почтив память своих братьев, сражавшихся с ним за освобождение Барбаруса от гнёта нурглитских некромантов. Оба капитана легко нашли общий язык с примархом, он подкупал их тем, что ценил лишь дисциплину и результативность, ему было плевать на титулы и пафосные речи.

Кроме того, все они являлись генетическими потомками Бледного Короля и не могли не испытывать к нему привязанности. Вместе с тем, Барразин, Терсус, Гарро, Теметер и остальные терранцы никогда не скрывали того, что они идут за Императором ради Терры, а не за Мортарионом ради его Гвардии Смерти. Какое-то время это устраивало Жнеца, который лишь исполнял клятву, обманом полученную его отцом. Кроме того, примарх был отличным стратегом, его воины видели это, они уважали его за воинские умения, чистые мотивы и категоричные взгляды.

По той же причине Боевой капитан Веллиан Терсус уважал своего сержанта Натаниэля Гарро и держал его подле себя. Во время кампании на Галаспаре, когда Мортарион впервые заметил Натаниэля, Гарро тоже бился рядом с Терсусом. Они прошли весь Протаркос от места посадки «Четвёртого всадника» до управляющей башни Верховных Контроллёров. Когда тираны Галаспара обрушили башню, скрыв её под десятками метров железобетона, Веллиан и Мортарион одновременно пришли к единственно верному решению.

Небольшой отряд Гвардейцев Смерти должен был взобраться по шпилю башни и проникнуть в неё через крышу. Главная опасность заключалась в том, что отвесные стены башни свободно простреливались со всех сторон. Терсус лично возглавил отделение отчаянных бойцов, в которое включил и Натаниэля Гарро, как одного из наиболее умелых и опытных воинов.

В итоге из отделения выжили лишь трое. А потом погиб Терсус – его накрыло огнём зенитных орудий и капитан исчез в пламени взрыва. Натаниэль не представлял себе Седьмую роту под руководством кого-то ещё, кроме Валлиана Терсуса, однако времени на скорбь не осталось.

Ради Терсуса и Мортариона я исполню свой долг.

С этими мыслями Гарро вместе со вторым выжившим, Деросом, добрался до крыши шпиля и взорвал её мельта-зарядом. Затем воины установили ещё один заряд, уничтожив вторую защитную плиту. Они спустились по вентиляционной шахте прямо на головы Верховных Контроллёров.

Жнец Людской пришёл за Галаспаром и за вами. Вы предстанете пред ним и Смерть рассудит вас,

процедил Натаниэль и расстрелял Верховных Контроллёров из болтера. По приказу Мортариона так же поступили и со всеми остальными контролёрами. Весь верхний эшелон Режима был уничтожен, после чего на миры Галаспара пришли имперские итераторы и чиновники. Освобождённая цивилизация беспрекословно приняла Согласие.

Боевой капитан

На Галаспаре, после гибели Валлиана Терсуса, Натаниэль Гарро некоторое время исполнял обязанности капитана Седьмой роты. Как я уже отметил, со времён Сумеречных Рейдеров эта должность называлась «Боевой капитан», потому что именно так командиров высшего эшелона именовали кланы Старой Альбии периода Объединительных Войн. Это была старая традиция, одна из немногих, что продолжали жить в терранском ядре легиона.

Чтобы избежать путаницы в дальнейшем, сразу поясню: относительно должности / звания Натаниэля Гарро недавно введён реткон. Дело в том, что в новелле «Мортарион: Бледный Король» Дэвида Аннандейла нет сведений о том, что оборот «Боевой капитан» восходит к традициям Сумеречных Рейдеров. Однако Терсуса всё же иногда называют именно так, наряду с его официальным званием – капитан Седьмой великой роты. При этом у Антавуса Барразина нет особых титулов, он просто капитан Первой роты или Первый капитан.

К концу событий, описываемых в книге Аннандейла, как я уже упомянул, Гарро временно исполняет обязанности Терсуса, то есть – Боевого капитана. Дальше, к периоду событий «Полёта Эйзенштейна» Джеймса Сваллоу, он уже полноправный командир Седьмой великой роты. Однако в этом романе, который вышел в 2007 году, сказано, что Боевой капитан – это не должность, а титул, который Натаниэлю Гарро даровал лично Император ещё в период Объединительных Войн. Этот реткон хорошо известен и достаточно важен, чтобы остановиться на нём чуть подробнее.

Как мы вскоре увидим, для сюжета «Полёта Эйзенштейна» критически значим тот факт, что в прошлом Император особым образом отметил Натаниэля Гарро. Это подчёркивает связь между Боевым капитаном и Повелителем Человечества, на которую Натаниэлю укажет Киилер. Также эта деталь объясняет, почему Гарро относительно легко поверил Эуфартии и в конечном итоге принял «Лектицио Дивинитатус». Таким образом, Джеймс Сваллоу не зря упомянул, при каких обстоятельствах капитан получил свой уникальный титул.

Почему об этом забыл Аннадейл в сольнике Мортариона – вопрос интересный, но ответ на него, вероятнее всего, банален. С момента выхода «Эйзенштейна» до написания «Бледного Короля» прошло 15 лет. А Дэвид Аннандейл хотя и способен порой на невероятные финты (чего только стоит его Сангвиний в «Гибельном шторме»), всё же, на мой взгляд, не является тем писателем, который до мелочей разбирается в лоре вселенной, о которой пишет. Полагаю, он просто упустил этот нюанс, не посоветовался со Сваллоу, а потом и редакторы сработали с недостаточным вниманием к деталям.

Поэтому, как мне кажется, мы вправе объединить оба сюжета, тем более, что дальше нас ждёт арка Гарро из «Полёта Эйзенштейна». Пусть «Боевой капитан» будет традиционным для Сумеречных Рейдеров наименованием капитана Седьмой роты. Пусть Натаниэль получит это звание после Галаспара с подачи Мортариона, как признание его опыта и заслуг. И в то же время пусть он будет на особом счету у Императора, одарившего воина вниманием ещё в далёком прошлом (возможно – предвидя его судьбу).

Верное сердце

На предыдущих стримах про Гвардию Смерти я подробно рассказывал о том, что Четырнадцатый регулярно сражался плечом к плечу с другими легионами (даже с Пятнадцатым, который Сыновья Мортариона закономерно недолюбливали). Поэтому нет ничего удивительного в том, что у Натаниэля Гарро было много боевых братьев и даже друзей среди кузенов.

Он неоднократно бился в одном строю с Лунными Волками. Например, во время кампании на Крипте Гарро и Локен целую неделю обороняли свой бункер от нескончаемых орочьих волн, тогда два воина хорошо узнали друг друга и прониклись взаимным уважением. Также Натаниэль был знаком с офицерами легионерами из Детей Императора, в этом легионе у него даже имелся побратим – Саул Тарвиц. Они вместе сражались на Преаксоре и тогда Натаниэль Гарро увидел, что среди Сыновей Феникса оказывается есть те, кто предан в первую очередь Терре и Императору, а потом уже своему примарху и его идеалам абсолютного совершенства.

Во время Преаксорской кампании Гарро спас жизнь Тарвицу, но тот не остался в долгу и тоже уберёг боевого брата от гибели. После этого воины нанесли друг другу на налокотники символ Имперской Аквилы и стали побратимами. Натаниэль доверял Тарвицу даже больше, чем самому себе и вскоре это сыграет свою роль, фактически определив течение Ереси Хоруса.

Воин духа

Натаниэль Гарро отличался не только от барбарусцев, но и от других терранцев вроде Улисса Теметера, своего старого друга, капитана Четвёртой роты, с которым он был знаком ещё со времён Объединительных Войн. Гарро с гордостью носил свой традиционный титул, кроме того – он был одним из немногих воинов в легионе, кто по-прежнему поддерживал ещё одну традицию Старой Альбии – наличие оруженосца-денщика из числа смертных. Помощника Натаниэля звали Калеб Арин.

Барбарусцы не любили Боевого капитана, однако он пользовался расположением Мортариона, а его авторитет среди терранцев был непререкаем. Кроме того, в глубине души даже Игнаций Грульгор, откровенно ненавидевший Гарро, признавал, что Натаниэль – великолепный воин и отличный командир. Поэтому никто не смел бросить вызов Седьмому капитану. Хотя тот же Грульгор регулярно пытался устроить с Гарро словесную перепалку, раз за разом терпя поражение. Другие, вроде Тифона, проявляли больше дипломатичности и не высказывались в открытую, хотя Натаниэль, разумеется, видел их насквозь.

Интересно отметить, что Гарро всегда демонстрировал нетипичную для Астартес… эзотеричность. Например, он владел двуручным клинком Вольнолюбец (или Либертас), который был выкован во времена, предшествовавшие Долгой Ночи. К сожалению, мы не знаем, при каких обстоятельствах Натаниэль получил это уникальное оружие. Боевой капитан никому не говорил о том, что ощущает некую связь со своим клинком.

Перспектива идти в бой без Вольнолюбца вызывала тревогу, спрятанную в самой глубине сознания.

Гарро был не просто воином чести и преданным солдатом Императора. Он действительно отличался от других легионеров, особенно по меркам Гвардии Смерти, где, тем не менее, заслужил уважение примарха и боевых братьев.

На предыдущих стримах про Четырнадцатый легион я рассказывал о кампании против йоргаллов, которая для Сыновей Мортариона предваряла трагические события в системе Исстван. Во время генерального сражения Четвёртая рота Улисса Теметера отвлекала корабли прикрытия, пока основная группировка имперских сил штурмовала колониальное судно ксеносов. Первая рота Тифона вместе с примархом возглавила штурм, Вторая рота во главе с Игнацием Грульгором должна была прорваться к Управляющему центру, а Седьмой роте Натаниэля Гарро надлежало найти инкубаторы и зачистить их.

Примечательно, что к боевой группе Натаниэля был приставлен отряд Сестёр Безмолвия во главе с Рыцарем Забвения Амедерой Кенделл. Это было сделано потому, что молодые йоргаллы проявляли высокий психический потенциал и могли представлять серьёзную опасность для легиона, упразднившего Библиариум.

Кроме того, перед группой Кенделл была поставлена ещё одна, скрытая цель. Дело в том, что имперцам долго не удавалось перехватить колониальный корабль йоргаллов, но внезапно некий псайкер или даже целая группа псайкеров помогла Астартес напасть на след ксеносов и вычислить их местоположение. Так вот, Сёстры Безмолвия должны были отыскать этих псайкеров.

Мы – Гвардия Смерти. Нам ни к чему думать об искусстве. Мы ремесленники войны – и ничего больше, прямолинейные и жестокие. Мы не ищем славы и почестей, важно только выполнить свой долг.

С таким настроем Гарро вёл в бой своих воинов. Внутри колониального корабля он сразу после высадки вновь обратил на себя внимание Мортариона, когда легко просчитал тактический манёвр противника. В дальнейшем, когда боевые группы разделились, Седьмая рота быстро добралась до инкубаторов, где воинов ждало настоящее испытание – стражи. Эти огромные механоиды превосходили других йоргаллов силой и огневой мощью, они вполне составляли конкуренцию Астартес и Сёстрам Безмолвия вместе взятым.

Во время схватки с одним из ксеносских киборгов Натаниэль Гарро едва не погиб, но его спасла… вера. Боевой капитан, разумеется, не отдавал себе отчёта, не понимал, что совершил, но с этого момента его дальнейший путь был предрешён. На самом деле, он был предрешён уже давно, но мы, как свидетели этой истории, тогда впервые увидели истинную силу Натаниэля:

Лёгкие в его груди лишились остатков воздуха, а сердце бешено заколотилось. Гарро стал погружаться во тьму. В последний момент перед мысленным взором воина предстала призрачная фигура. Казалось, что это его примарх и он манит капитана в забвение.

В ту же секунду Гарро с отчаянием собрал последние силы. «Именем Терры, – говорил он себе, – ради моего мира и Империума Человечества, я не погибну!»

Мощный поток энергии возник в его теле. Гарро заглянул в себя и обнаружил источник веры, дававший возможность бороться со смертельными объятиями ксеноса. Гвардеец Смерти нарисовал себе образ могущественной Терры, Императора, поддерживающего её своей дланью, и по занемевшим мускулам разлилось тепло.

Он испустил бессловесный вопль ярости и последние капли энергии направил в Вольнолюбца. Энергетический клинок вонзился в стальное щупальце йоргалла и рассёк его, пройдя сквозь искусственные нервы и механические цепи. Киборг замер, потом пошатнулся, а Гарро, рассыпая обломки керамической брони, продолжал разрушать свою клетку. Горящие лёгкие рывком заполнились спасительным воздухом. Капитан, подняв сияющий меч, снова устремился вперёд, несмотря на все усилия механоида отшвырнуть его.

От Натаниэля не ускользнули эмоции, тронувшие ротовые части йоргалла, когда Вольнолюбец коснулся верха стеклянной колбы. В отличие от ксеноса, капитан не был склонен к излишней жестокости. Он не стал медлить и всем своим весом налёг на меч, разбил капсулу и погружал лезвие в плоть врага, пока оно вместе с фонтаном багровой крови не вышло из спины.

Гвардейцы Смерти и Сёстры Безмолвия зачистили инкубатор. Но прежде один из молодых йоргаллов коснулся разума Боевого капитана, сказав ему:

Гвардеец Смерти. Такой уверенный в своей правоте, и так боишься узреть трещину в этой вере. Конец близок. Мы видим завтрашний день. И ты тоже увидишь. Всё, чему ты поклоняешься, рассеется. Всё…

Похоже, йоргалльские псайкеры предсказали Ересь Хоруса. Но Гарро, конечно, не поверил мерзкому ксеносу. На самом деле, он его даже не понял и, следуя приказу своего примарха, не оставил в инкубаторах ничего живого.

После битвы Натаниэль рассуждает на любопытную тему, опять же – совершенно нетипичную для Астартес. Дело в том, что приказ, полученный от Императора перед началом кампании, был предельно прост – уничтожить чужих. Мортарион ни на йоту не отступил от него, хотя Механикум умоляли его дать им пару дней на изучение колониального корабля. И всё же Сёстры Безмолвия забрали с собой одного из молодых йоргаллов-псайкеров. Фактически их действия противоречили воле примарха, но они имели свои приказы – полученные от Сигиллита. Эта дилемма поставила Гарро в тупик, ведь он никогда не сталкивался с ситуацией, в которой кто-то из примархов поступал вразрез с велениям Повелителя Человечества или Регента Терры.

Кстати, о Сёстрах Безмолвия. Амендера Кенделл была впечатлена боевым мастерством Натаниэля и тем, что он смог сопротивляться психическому воздействию йоргалла. Рыцарь сказала, что обязательно упомянет о Боевом капитане, когда будет разговаривать с Сигиллитом. Также она отметила Натаниэля перед его примархом и после битвы Мортарион провёл вместе с Гарро старый ритуал Гвардии Смерти – Жнец и его чемпион выпили по чаше с ядом, полученным из атмосферы покорённого мира (в данном случае – колониального корабля йоргаллов). Причём ритуальное возлияние сопровождалось старым боевым кличем воинов Барбаруса:

Смерти вопреки.

После ритуала Мортарион наедине пообщался с Натаниэлем. Предметом разговора стали воинские ложи, которых Гарро и большинство воинов Седьмой роты избегали. То, как капитан относился к ложам, лучше всего показал его денщик Калеб, который в разговоре с Мериком Войеном сказал:

Секретность – враг истины. А Император и его воины стоят за правду!

Интересно отметить, что Калеб Арин в прошлом был рекрутом Четырнадцатого легиона. Во время семидневных испытаний, которые неофиты проходят перед имплантацией первых органов, Калеб сумел пройти «чёрные равнины» и «тоннель ядов», но сломался в «колючем саду». Практически все рекруты, которые останавливались на этом испытании, просто истекали кровью, но Арин смог выжить, хоть и провалил тест.

Обычно в таких случаях из несостоявшихся воинов делали сервиторов или просто убивали, используя их тела для производства питательной пасты. Но Гарро предложил Калебу должность денщика и тот согласился, хотя в последующие годы он продолжал считать себя неудачником. Нередко Грульгор подтрунивал над Арином, напоминая ему, что большинство неофитов, провалившихся на испытаниях, но оставшихся в живых, предпочитали смерть. Игнаций говорил, что Калеб просто струсил и некоторое время денщик тоже так считал.

Мерик Войен однажды напомнил денщику, почему на самом деле Калеб согласился на предложение Гарро. Потому что служить этому человеку было великой честью. Кроме того, так Арин продолжал приносить пользу легиону. Вера в боевого капитана со временем укрепилась, обрела глубину и превратилась в веру иного рода. Случайно получив копию «Лектицио Дивинитатус», Арин нашёл в этой книге откровение для себя и всего Человечества. Он поверил в Императора, живого бога.

Рубикон Гарро

Разумеется, всё это звенья одной цепочки – Арин не случайно провалился на испытаниях, не случайно выжил и не случайно стал денщиком Гарро. Он ещё сыграет свою роль, но пока вернёмся к Натаниэлю.

После того, как Мортарион не смог привлечь боевого капитана в воинскую ложу, он решил зайти с другой стороны. Для Жнеца было важно, чтобы во время мятежа Седьмой капитан принял сторону восставших. Ведь, как я уже сказал, Гарро уважали в легионе и многие пошли бы за ним, если бы он присоединился к примарху. Однако было ясно, что преданность Натаниэля принадлежит в куда большей степени Императору, чем генетическому отцу.

К тому моменту флот Гвардии Смерти уже получил сообщение о предательстве Варда Праала, регента системы Исстван. Для всех, кроме Мортариона и Тифона, сообщение было получено случайно. И сначала Жнец рассказал об этом именно Натаниэлю Гарро, чтобы подчеркнуть особый статус боевого капитана и выказать своё расположение. Мортарион взял его с собой на встречу с Хорусом, надеясь, что аура Воителя повлияет на воина. Кроме того, Гарро знал Гарвеля Локена и многих Лунных Волков, а в Шестнадцатом большая часть легионеров состояла в ложах.

А ещё Мортариону было известно, что на встрече будут Дети Императора, включая Саула Тарвица, с которым у Натаниэля установлены давние и крепкие узы. Бледный Король вряд ли знал все подробности взаимоотношений между этими воинами, но справедливо рассудил, что в такой обстановке Гарро скорее сделает выбор в пользу тех, кто решил присоединиться к Воителю. Однако ничто не могло пошатнуть веру Боевого капитана, тем более что Тарвиц не состоял в ложах, а Локен ходил на собрания лишь потому, что являлся членом Морниваля. То есть для Натаниэля ничего не изменилось.

А потом он узнал, что его старый друг и старший апотекарий Седьмой роты Мерик Войен тоже состоит в ложе. Я подробно рассказывал об этом на предыдущем стриме. Если кратко, Гарро сказал Мерику, что он потерял доверие других легионеров Седьмой, но всё равно остаётся их боевым братом. Капитан предложил апотекарию выбор – покинуть роту или же остаться в ней. Но если Войен решит остаться, он должен поклясться, что сразу покинет ложу, если кто-то в ней будет настраивать его против Императора. Мерик без промедления согласился и дал клятву.

В тот момент флот Гвардии Смерти уже направлялся в систему Исстван и примарх поставил перед Гарро новую задачу. Седьмая рота вместе с несколькими отделениями Сынов Хоруса и Детей Императора должна была принять участие в штурме пограничной планеты Исстван Экстремис. Натаниэль разъяснил своим воинам, что от них требуется, а потом уединился. В этот момент воспоминания овладели боевым капитаном и он, безотчётно попросив у Императора знак, внезапно получил его:

Память – любопытная вещь. Порой отрывочные воспоминания далёкого прошлого были отчетливее, чем картины сражений, произошедших всего несколько месяцев назад и оставивших след лишь в специальных ячейках памяти, вживлённых в головной мозг.

Гарро помнил себя альбийским мальчишкой, застывшим перед воинским мемориалом, который относится к десятому тысячелетию. Огромная арка из белого камня возвышалась над скульптурами воинов, выполненными из тёмного металла, отполированными временем, но затем покрытыми защитным слоем из синтетических алмазов.

И ещё он помнил ночь на Барбарусе, когда с вершины одного из высочайших пиков наблюдал за небом. На один короткий миг тучи разошлись, и глаза Натаниэля, как и сейчас, под куполом обсерватории, отыскали в беспросветной тьме одинокий огонёк.

Как и тогда, воин смотрел теперь на далёкую звезду и спрашивал себя, не его ли это дом. Мог ли Император в своей непостижимой власти обратить на него мельчайшую долю своих возвышенных мыслей? Или это было тщеславием со стороны Гарро – надеяться на даже мимолётное внимание Повелителя Человечества?

В следующее мгновение у Натаниэля перехватило дыхание – звезда, за которой он наблюдал, ярко вспыхнула и исчезла, пропав навсегда. Погасший огонь канул в бездну, оставив в душе Натаниэля тёмную пелену.

Во время битвы на Исстван Экстремис Гарро и его люди впервые столкнулись с псайкерами, известными как Певцы Войны. Психо-звуковой удар Певца вывернул ногу Седьмого капитана и разбил его шлем. Однако вскоре Эйдолон убил псайкера его же оружием (к тому моменту Байл уже модифицировал Лорда-командора, вживив ему уникальные органы, полученные в результате запретных экспериментов, проводимых Пауком над лаэранцами). Интересно, что именно Фабий спас Натаниэля, так как Мерик Войен был слишком далеко от боевого капитана.

Но хотя Паук стабилизировал состояние Гарро, тот всё ещё находился между жизнью и смертью. В апотекарионе на капитана обрушился поток видений, вот их апофеоз:

В этом царстве мёртвого сна, где всё казалось далёким, но одновременно более отчётливым, случались мгновения, когда Натаниэль Гарро испытывал что-то вроде давления. На самой границе сознания он замечал отблески сияния, доносившиеся за мириады световых лет, смутные признаки интеллекта, несоизмеримо превосходящего его собственный.

Холодная логика говорила, что он просто принимает желаемое за действительное, что это всего лишь отклики грубой животной составляющей его мозга. Но Гарро никак не мог отделаться от ощущения, от надежды, что на него воздействует чья-то воля. Если уж он не умер, то возможно, он спасён. Эта мысль казалась несерьёзной и даже опасной.

– Его рука касается каждого из нас, и все мы поклоняемся Ему.

Кто произнёс эти слова? Сам Гарро или кто-то другой? Они звучали таинственно и ново и доносились откуда-то издалека.

– Он ведёт нас. Учит нас, как стать сильнее, чем мы есть, – продолжал бесцветный голос. – Но главное – Император нас защищает.

Во вздымающихся и опадающих мрачных волнах мелькали какие-то тени, смутно знакомые цепочки символов, увиденных на стенах крепости Истваан Экстремис. Но чаще и отчётливее всего повторялась тройная икона, возникавшая повсюду, куда бы он ни обратил свой мысленный взгляд: триада черепов, пирамида из оскаленных лиц, три чёрных диска, три кровоточащие раны и разные другие варианты, но всё время в одном и том же порядке.

– Император защитит, – сказала женщина, и Гарро ощутил на своей щеке её руку, солёный привкус пролившихся слёз на её губах.

Слова пришли откуда-то издалека, они тянули за собой, вытаскивали из тумана надвигающихся штормов.

Натаниэль начал подниматься, всё быстрее и быстрее, окружавшее тепло сменилось прохладой, боль сконцентрировалась в животе и ноге. Там была… женщина, с короткой стрижкой, в накидке и…

Пробуждение было мучительным.

– Око Терры! – выдохнул Калеб. – Он жив! Капитан жив!

Денщик молился у тела капитана, который боролся за свою жизнь. Но Гарро услышал слова молитвы, произнесённые Калебом, из уст Эуфратии Киилер, Первой Святой, женщины, которая совсем скоро заложит основы Имперского Культа. Однако на тот момент Натаниэль никогда не встречался с ней.

Так или иначе, пока боевой капитан находился в апотекарионе, объединённый флот приблизился к Исствану III, где располагался дворец Варда Праала, и Воитель лично отобрал людей для Первой волны. Основной контингент Гвардии Смерти представляла рота Улисса Теметера, к которой должны были присоединиться воины Гарро. Но аугметическая нога боевого капитана пока не позволяла ему участвовать в полномасштабных битвах, поэтому Седьмую перевели в ограниченный резерв.

По словам Тифона, перевести Гарро в резерв распорядился сам Мортарион. Это интересно тем, что Жнец передал Хорусу исчерпывающие данные о проведённой в легионе проверке и Луперкаль закономерно намеревался включить Седьмую роту в Первую волну, которая должна была погибнуть под вирусной бомбардировкой. Вероятно, Бледный Король увидел в ранении Натаниэля своего рода знак и решил дать капитану ещё один шанс. Согласно его распоряжению, переведённая в резерв Седьмая должна была отправиться на фрегат «Эйзенштейн», на борт которого планировалось доставить бомбы с «Пожирателем Жизни». Таким образом Натаниэль должен был лично отдать приказ и присоединиться к бомбардировке, доказав свою преданность Мортариону.

Но Тифон несколько скорректировал планы генетического отца, отправив на «Эйзенштейн» Игнация Грульгора с отделением верных ему воинов. Если бы Гарро отказался начать бомбардировку, Грульгор должен был убить боевого капитана. Собственно, именно Грульгор тайно привёз бомбы с «Пожирателем Жизни» на «Эйзенштейн». Необходимость бомбить собственных братьев должна была стать для Гарро неожиданностью и, как надеялся, Игнаций, Натаниэль принял бы именно то решение, которое привело бы к его неминуемой гибели. Всё так и произошло, но прежде случилось другое, куда более важное событие.

На серии стримов про Детей Императора я подробно рассказывал о том, как Саул Тарвиц, узнав о грядущей бомбардировке, попытался предупредить своих братьев. Он угнал «Грозовой орёл», который направил к поверхности Исствана III через сектор, контролируемый «Эйзенштейном». Тарвиц успел связаться с Гарро и передать ему страшную весть. Одновременно Натаниэль получил приказ от Эйдолона уничтожить угнанный «Громовой ястреб». В тот момент Лорд-командор Детей Императора руководил объединёнными флотскими соединениями и Гарро обязан был выполнить его приказ, как своего непосредственного командира на поле боя.

Но капитан отказался поверить в то, что его побратим – предатель. Сложно представить весь масштаб и глубину той битвы, которая развернулся тогда в душе Натаниэля. В конце концов, он лично взял управление орудийными системами и выстрелил по «Грозовому орлу» Тарвица. Немногие поняли, что на самом деле произошло. В действительности, Гарро выстрелил не в десантно-штурмовой корабль, а в один из преследовавших его истребителей класса «Ворон». Истребители были уничтожены, а «Грозовой орёл» исчез с радаров, скрытый термическим всплеском от взрыва.

Примерно в то же время Калеб Арин узнал о том, что люди Грульгора привезли на «Эйзенштейн» бомбы для вирусного удара по планете. Денщик отвёл боевого капитана в грузовой отсек, где в тот момент находился и Мерик Войен – именно апотекарий послал Арина за Гарро. Натаниэль потребовал от Грульгора объяснений, но вместо ответа Игнаций спровоцировал боевого капитана и завязалась схватка. Грульгор не сомневался в победе, так как у него было больше воинов. Но он не учёл одного. Он не учёл, что Император защищает.

Пока Натаниэль сражался с бывшими братьями, на Калеба бросились грузчики, прибывшие с Грульгором. Арин сумел отбиться и увидел, как Игнаций целится в Гарро. Боевой капитан был занят схваткой и не мог защититься. Со словами «Бог мой, направь мою руку!» Калеб выстрелил из маломощного лазерного пистолета и попал в болтер Игнация за миг до выстрела. Болт прошёл на волосок от головы Гарро. Игнаций среагировал мгновенно, метнув в Калеба боевой нож.

Болт, выпущенный Грульгором, повредил одну из колб с «Пожирателем Жизни». Войен и Гарро успели выскочить из отсека, прежде чем умирающий Калеб Арин опустил противовзрывной щит, изолировав помещение. Вирус должен был в считанные мгновение уничтожить внутри всё живое, а потом и себя самого.

Перед вами великая цель! Такова воля Бога-Императора! Его рука коснулась вас! Император защитит!

Таковы были последние слова Калеба перед смертью.

Этот маленький человек пожертвовал собой ради нас и всего корабля,

ошеломлённо сказал Мерик Войен, но у них с Гарро не было времени на рассуждения о великой жертве денщика. Вскоре Натаниэль перехватил приказ, предназначенный для Грульгора. В приказе, поступившем от Тифона, говорилось, что как только Игнаций получит сигнал, он должен присоединиться к бомбардировке планеты. При этом Грульгор имеет право убить любого, кто попытается воспрепятствовать ему.

Гарро понимал, что «Эйзенштейн» не может ввязаться в открытый бой с предателями – это смертный приговор без надежды нанести врагу хоть какой-то урон. Поэтому боевой капитан...

Ограничение по знакам. Продолжение здесь или здесь.

Кстати говоря, Сигиллит, изначально сомневавшийся в идее Библиариума, к моменту Никеи лично убедился в том, что позволять людям свободно использовать псайкану – это гибельный путь. Даже если речь идёт о хороших людях с благими целями (за подробностями отсылаю к рассказу «Пролог к Никее» Дэвида Аннандейла).

Мортарион всегда относился к Магнусу с подозрением, и не только он – Коракс и Дорн регулярно приходили к отцу с вопросами о том, что Тысяче Сынов слишком многое позволяется. При этом генетические потомки Жнеца даже воевали вместе с сыновьями Магнуса, однако не разговаривали с ними. На одном из предыдущих стримов по Гвардии Смерти я упоминал Колгренскую кампанию, когда Четырнадцатый и Пятнадцатый сражались плечом к плечу. Тогда Гвардейцы Смерти общались с Тысячью Сынов только через сервиторов и официальные рапорты, никогда – напрямую.

О причинах такого отношения мы тоже уже говорили – веками находясь под гнётом колдунов, барбарусцы с молоком матери впитали ненависть к колдовству. И Жнец, взращенный верховным некромантом Барбаруса, всецело разделял взгляды своих воинов.

Он неоднократно высказывался относительно того, что Тысячи Сынов нужно запретить практиковать псайкану и вообще – распустить Библиариум. Но его голос не мог пересилить голоса Магнуса, Сангвиния и Хана, которые поддерживали псайканические практики в легионах. Но потом Русс стал свидетелем Перерождения Плоти, а его шпион – Охтхере Плетущий Вюрд – лично убедился в том, что одной псайканой изыскания Магнуса не ограничиваются.

Я подробно разбирал Никейский Собор на отдельном стриме, поэтому сейчас сосредоточимся на действиях Мортариона, который тогда выступил главным обвинителем. Бледный Король никогда не скрывал своего отношения к этому вопросу и общался с Алым Королём довольно грубо, но Магнус будто не замечал презрительного отношения брата, мягко пытаясь объяснить ему, что исследования Тысячи Сынов нужны Империуму.

На самой Никее перед началом процесса они с Мортарионом встретились, и Жнецу всё-таки удалось вывести Циклопа из себя. Оказалось, что Леман Русс всё рассказал Мортариону – и о Перерождении Плоти и о том, что узнал Охтхере. Жнец сравнил Магнуса со своим приёмным отцом, Некаре, и в этом эпизоде Алый Король наглядно демонстрирует, сколь сильно он ослеплён гордыней. Например, когда Мортарион замечает, что есть силы, которые Магнус не может постичь, тот отвечает, что таких сил не существует.

– Сила есть сила, и она не может быть хорошей или плохой. Она просто есть. – Магнус показал на пистолет, висевший на боку Мортариона.

– Разве это дурное оружие? – спросил он. – А твоя боевая коса? Это просто оружие, не больше и не меньше. Лишь использующий его человек может заставить оружие сотворить зло. В твоих руках Лампион творит добро. В руках плохого человека он станет совсем другим.

– Дай человеку оружие, и он наверняка захочет пострелять, – заметил Мортарион.

К такому же выводу пришёл и Малкадор, прежде чем инициировать Никейский Собор. Безусловно, это он стоял за теми событиями. Это он подсказал Руссу, что хорошо бы отправить Рунического жреца к Тысяче Сынов, чтобы втереться к ним в доверие и выведать запретные тайны. Но сегодня не об этом.

Первым с обвинением выступил Охтхере, после него – Мортарион. Примарх произнёс довольно эмоциональную речь и с большинством его тезисов сложно спорить. Жнец упомянул о мирах, погрязших в колдовстве, и вспомнил Долгую Ночь, во время которой творились ужасные зверства. И творились они, как утверждают дошедшие до нас обрывочные архивы, именно псайкерами. Я не буду приводить все тезисы Мортариона, лишь процитирую небольшой эпизод, в котором Бледный Король с невероятной точностью описывает ситуацию Магнуса:

Я не обвиняю брата в подобном варварстве, но зло берёт своё начало не в чудовищных действиях. Если бы это было так, ни один разумный человек не поддался бы его чарам. Нет, оно вырастает постепенно – проступок здесь, уступка там, и сердце человека чернеет, начинает гнить. Можно творить зло с благими намерениями, можно верить, что мелкие злоупотребления ничего не значат по сравнению с грядущими великими достижениями. Но на самом деле важен каждый шаг и каждый поступок.

Невозможно перечислить все победы, одержанные Легионом Тысячи Сынов, но невозможно и повторить все слухи об их колдовстве. Мне в прошлом доводилось сражаться рядом с воинами Магнуса, и я прекрасно знаю, на что они способны, а потому могу подтвердить правдивость слов Охтхере Плетущего Вюрд. Это колдовство.

Разумеется, Магнус не остался в долгу. Он даже назвал Мортариона лжецом, вот только мы хорошо знаем, что Бледный Король не лгал. Лгал Алый Король. Он действительно практиковал колдовство и уже давно не делал разницы между эзотерикой и псайканой. Знал ли об этом Император? Кажется, не мог не знать. Тогда зачем он провёл Никейский Собор? Для вида? Чтобы соблюсти ритуал и официально озвучить уже принятое решение?

Эти события описаны в «Тысяче Сынов» Макнилла и лично мне в ходе основной сюжетной арки не показалось, что вердикт Повелителя Человечества был вынесен ещё до «суда над колдуном». Хотя за Магнуса вступились многие знаковые персонажи, вроде Таргутая Есугея из Белых Шрамов, с обвинением, которое озвучили Охтхере и Мортарион, сложно было спорить. Ведь они оперировали фактами. Кроме того, как я уже упомянул, Малкадор сам к тому моменту пришёл к выводу о том, что псайкану нужно запрещать.

Это было жёсткое, бескомпромиссное решение, особенно по отношению к Тысяче Сынов. Но проект «Паутина» близился к завершению. Оставались считанные годы до того, как даже навигаторы и астропаты перестали бы являться жизненной необходимостью для Империума. На Никее Магнус много говорил о будущем, но если бы будущее Императора наступило, смог бы Алый Король отказаться от своих изысканий? А его сыновья? Мортарион не сомневался – нет, не смогут.

Я на многих стримах упоминал свою теорию о том, что Ересь Хоруса и последующие события уже происходили, причём множество раз. Вселенная Вархаммера циклична и эту версию окончательно подтверждает вступление к роману «Конец и Смерть, Том 1» Дэна Абнетта, где Самус буквально озвучивает данный тезис. Однако некоторые персонажи, по всей видимости, сохраняют память о предыдущих витках. Среди них, несомненно, Император. Это объясняет в первую очередь многие из его спорных решений.

Например, множество вопросов вызывает ситуация с Ангроном на Нуцерии. Но если предположить, что Император уже неоднократно пытался спасти Красного Ангела, однако любой вариант развития событий неизменно приводил к его падению, то всё встаёт на свои места. Думаю, так же могло быть и с Магнусом – в каждом цикле он принимал сторону предателей, чтобы отец не делал. Из этого предположения родилась теория о том, что Никейский Собор преследовал единственную цель – приняв сторону Мортариона, Император хотел сохранить лояльность Гвардии Смерти.

Полагаю, если бы это удалось, Ересь Хоруса разворачивалась бы принципиально иначе, ведь Четырнадцатый легион вместе с Третьим, Двенадцатым и Шестнадцатым составлял ядро армады Луперкаля, которая погрузила галактику в кровавый ад. Проблема этой версии заключается в том, что, как кажется, перед Повелителем Человечества лежала масса других способов завоевать расположение Жнеца. Для начала – нужно было не обманывать его на Барбарусе, а потом – прислушаться к нему, попытаться его понять. С другой стороны, если всё это Император уже пробовал, финт с Никейским Собором ничем не хуже любого другого способа.

Так или иначе, я не мог не упомянуть об этом событии потому, что роль Мортариона, которую он сыграл во время Собора, трудно переоценить. Линия обвинения в равной степени строилась на позиции Охтхере и примарха Гвардии Смерти. И не будь там Жнеца, весьма вероятно, что результат мог быть иным. К чему бы это привело в дальнейшем, мы можем только предполагать.

А вот к чему привела ненависть Мортариона по отношению к колдунам, мы очень хорошо знаем. Её результатом стало Сожжение Просперо, переход Тысячи Сынов на сторону предателей и гибель значительной части Космических Волков. Таким образом, без Никейского Эдикта восстание Луперкаля не могло увенчаться успехом. И Жнец этому поспособствовал, хотя на тот момент ещё даже не планировал нарушать клятвы, данные отцу на Барбарусе. Он ненавидел Императора, но не собирался его предавать.

Ложные клятвы

На самом деле, ответ на вопрос касательно верности Мортариона сложнее, чем может показаться. Как минимум потому, что мы не знаем – где, когда и как Луперкаль завербовал Жнеца. На предыдущих стримах я говорил, что они были близки. Строго говоря, из всех братьев только с Хорусом у Бледного Короля выстроились устойчивые отношения. Он видел Луперкаля насквозь, но заблуждался, полагая, что Воитель, который лжёт всем вокруг, не лжёт ему. Братские узы затуманили взор Жнеца, тогда как Хорус сразу распознал этот изъян в душе своего брата.

Кроме того, к началу Ереси усилиями Тифона в Четырнадцатом давно процветали воинские ложи. Причём Мортарион о них не знал, Калас хорошо делал свою работу на службе у Дедушки. Он имел постоянные контакты с Эребом, так что был в курсе грядущего. Но, как я отметил в самом начале, Первый капитан не имел ни малейшего представления, как подступиться к генетическому отцу и завербовать его. Хорус же не сомневался в себе, однако заставить Мортарион преступить данные Императору клятвы оказалось куда сложнее, чем думал Луперкаль.

С Фулгримом у него проблем не было – Слаанеш сделал своё дело. Психологическая травма, которую отец нанёс Ангрону, вкупе с Гвоздями Мясника избавили Воителя от необходимости долго и упорно обрабатывать Пожирателей Миров. С Кёрзом тоже было просто – его безумие плюс теневая реформа Гендора Скрайвока закрыли вопрос о верности Трону. Лоргара вербовать не пришлось, он сам был вербовщиком, а его люди хорошо потрудились на Олимпии и подтолкнули Пертурабо к соответствующим решениям. С Альфой Хорусу тоже не пришлось иметь дело – спасибо Кабалу.

А вот Мортарион, с ним действительно было непросто. Его легион не искал себе иной судьбы, однако большинство воинов пошло бы (и в итоге пошло) за генетическим отцом по причине абсолютной преданности. Но сам Жнец был упорен, он сопротивлялся Луперкалю, однако тот в итоге всё же нашёл нужные доводы. На самом деле, ему не пришлось ничего изобретать – Хорус просто озвучил мысли самого Мортариона о том, что их отец – не более, чем очередной тиран, и у них есть шанс «положить начало новой эре справедливости и свободы, точно так же, как смерть всегда идёт следом за жизнью».

Обращаю ваше внимание, что Гвардейцы Смерти тогда и не помышляли о колдовстве, как и сам Мортарион не собирался использовать силы, которые недавно открыл для себя Луперкаль. Он пошёл за братом из идейных соображений. Потому что ненавидел отца. Потому что уважал Хоруса. Потому что действительно хотел вместе с ним построить лучший мир, достойное будущее для человечества. И это будущее могло быть построено только на крови, как любое другое.

Событиям в системе Исстван для Гвардии Смерти предшествовала кампания против йоргаллов, о которой я подробно рассказывал на одном из предыдущих стримов. Тогда Четырнадцатый в последний раз шёл в бой со своим традиционным боевым кличем «За Мортариона и Терру!» (кстати говоря, на Барбарусе ритуальная фраза Гвардии Смерти звучала иначе – тогда они говорили «Смерти вопреки!»). Мортарион лично вёл в бой своих воинов и особенно привечал Гарро, на которого обратил внимание ещё во время Покорения Галаспара, много лет назад.

Жнец чувствовал, что у Натаниэля особая судьба и, встав под знамя Луперкаля (тогда ещё тайно), Бледный Король хотел, что его Седьмой капитан находился рядом. Отличившись в боях на колониальном корабле йоргаллов, Гарро, тем не менее, не оправдал надежд генетического отца. Подробнее об этом мы поговорим на отдельном стриме, который будет всецело посвящён Натаниэлю. Сейчас отмечу лишь, что Мортарион исподволь проверял легионера и тот выказал абсолютную преданность Императору.

Из-за ранения Гарро не вошёл в состав первой волны, высаженной на Исстван III. В эту волну включили воинов из Третьего, Двенадцатого, Четырнадцатого и Шестнадцатого, которые потенциально отказались бы присоединиться к Воителю. Именно поэтому в терранских архивах ту кампанию чаще всего называют Чисткой, хотя в действительности самой чистке предшествовала целая череда сражений. Ведь формальным поводом для сбора столь значительных сил в системе Исстван послужило восстание, поднятое Вардом Праалом, имперским Регентом в секторе.

Любопытно отметить, что о предательстве на Исстване первой узнала Гвардия Смерти. Это произошло случайно. Грузовое судно «Сияющая долина», перевозившее боеприпасы для Шестой роты Четырнадцатого легиона, базировавшейся на Арктуране, поймало сигнал бедствия, вслед за чем последовала череда необъяснимых нарушений в работе поля Геллера. Судно было вынуждено выйти в реальное пространство недалеко от системы Исстван, тогда команда получила обрывочное сообщение, отправленное исстванцами более двух лет назад.

Затем, по неподтверждённой причине «Сияющая долина» погибла, но успела передать послание на «Терминус Эст». Такова была официальная версия, которую Мортарион озвучил Натаниэлю Гарро и остальным воинам. Конечно, никаких случайностей не было. Дезинформацию Жнец получил от Хоруса с приказом распространить её в легионе и включить в официальные рапорты. После этого данные были официально переданы Луперкалю, который призвал себе в помощь Мортариона и ещё двух других братьев – Ангрона и Фулгрима.

Легенда о стойкости

Вскоре армада Воителя вошла в систему и без труда достигла Исствана III, где располагался Дворец Регента, ставший штабом сепаратистов. Этому предшествовало скоротечное, но ожесточённое столкновение с восставшими на окраинной планете Исстван Экстремис, которое показало, что Пересогласие системы не пройдёт легко. Использование сепаратистами боевых псайкеров, известных как Певцы Войны, стало отменным топливом для яростного пламени, что горело в сердцах Гвардейцев Смерти. Так что Четырнадцатый шёл в бой с воодушевлением.

Каждый из легионов под командованием Луперкаля получил собственную задачу при штурме Хорала – столичного улья Исствана III. Гвардии Смерти надлежало захватить фортификации, возведённые к западу от Дворца Регента. Четырнадцатый выступил, едва первые десантные капсулы коснулись земли. Стремительность их атаки ошеломила исстванцев, которые сразу поняли, с кем имеют дело, поэтому бросили в бой всё, что имели.

Но слаженные залпы артиллерии и бронетанковые соединения, рвущиеся в контратаку, не произвели на Гвардейцев Смерти ни малейшего впечатления. Они продолжили наступление, лишь ускоряя темп и не оставляя противнику возможности перегруппироваться. В итоге, артиллерия била в слепую сквозь огненный ад, а тяжёлые имперские танки оказались без поддержки с воздуха.

Спустя считанные минуты терминаторы и отделения огневой поддержки Четырнадцатого легиона вошли в траншеи защитников Хорала и те пожалели, что родились на свет. Гвардейцы Смерти не останавливались ни на секунду, наступая на земле и под землёй, с невероятной скоростью захватывая окопы и углубленные бункеры. Когда их поддержали богомашины Легио Мортис, последние надежды защитников Хорала обратились пеплом. Противостоящую им армию невозможно было остановить.

Я не буду подробно описывать хорд сражения за Хорал, мы поговорим об этом подробнее на другом стриме. Сейчас достаточно сказать, что Гвардия Смерти при поддержке Легио Мортис выполнила все свои задачи на поле боя, справившись быстрее Детей Императора, Пожирателей Миров и даже Сынов Хоруса. Но вскоре титаны замерли, хотя по открытым каналам не было никаких приказов. Связь с флотом внезапно прервалась. А затем капитальные корабли вышли на низкую орбиту и начали бомбардировку планеты.

Воитель приказал использовать бомбы с «Пожирателем Жизни», вирусом класса «Экстерминатус». Этот некрофаг, создавший впоследствии одноимённого демона (который, как я рассказывал на предыдущем стриме, потом сольётся с Тифоном и породит Тифуса), убил всё живое на Исстване III. Вся органика на поверхности планеты в течение считанных секунд прошла путь упадка и разложения, на который в нормальных условиях потребовались бы годы, десятилетия и даже сотни лет.

Тысячи воинов из Гвардии Смерти, Детей Императора, Пожирателей Миров и Сынов Хоруса были преданы. Их верность Трону и долг перед Человечеством перевесили привязанность к генетическим отцам и легионные клятвы. Наказанием за это стала смерть. Так Хорус Луперкаль вычистил своё воинство от «ненадёжных элементов». Но не всё шло так, как он задумал.

Саул Тарвиц из Детей Императора узнал о готовящейся бомбардировке и попытался достичь поверхности Исствана III, чтобы предупредить своих братьев. Его «Громовой ястреб» двигался через зону обстрела «Эйзенштейна», корабля Гвардии Смерти, на который перебазировали Гарро и его людей. Натаниэль получил приказ сбить Тарвица, но Саул успел связаться с ним и рассказать о планах Хоруса.

Гарро и Тарвиц были старыми друзьями, они вместе прошли через горнило множества битв. Поэтому Седьмой капитан доверился другу и произвёл выстрел по его кораблю, но намеренно промахнулся. Одновременно сигнатура от взрыва скрыла «Громовой ястреб» Тарвица от радаров других кораблей.

Как я уже отметил, сам Натаниэль Гарро, получивший ранение во время штурма Исстван Экстремис, не вошёл в первую волну. Кстати, тогда его спас не кто иной, как Фабий Байл, и получается, что действия Паука, который просто исполнял свой долг, положили начало цепи событий, серьёзно осложнившей жизнь предателям.

Ввиду того, что Капитан седьмой роты и преданные ему воины не должны были пережить Чистку, Мортарион приказал Каласу Тифону разобраться с Гарро в частном порядке. У Каласа нашлось для этого идеальное оружие – Игнаций Грульгор, недалёкий, но крайне опасный воин. Грульгор почти ненавидел Гарро за его преданность заветам Сумеречных Рейдеров. Поэтому, когда Игнаций получил этот приказ от Тифона, он с радостью отправился его выполнять.

Однако миссия Грульгора не увенчалась успехом. Гарро с двумя братьями и денщиком Калебом уничтожил отделение Грульгора, лично убив посланника Тифона. После этого он получил полный контроль над «Эйзенштейном» и решил увести корабль прочь, чтобы предупредить Терру о предательстве. Но как только судно покинуло свою позицию на низкой орбите, это заметил Тифон. Первый капитан сразу всё понял и направился в погоню за «Эйзенштейном». Ему удалось повредить корабль Гарро, но тот сумел покинуть систему, нырнув в Имматериум.

Позже Натаниэль всё же достигнет Солнечной системы и сумеет передать страшную весть. За это он получит удар от Преторианца, так как в мировоззрении Дорна не было место варианту развития событий, в котором кто-то из его братьев, и тем более – Хорус Первонайденный, отрекается от Повелителя Человечества и переступает через священные клятвы. Впрочем, это уже не имело значения. Ведь, преодолев чудовищные испытания, о которых мы поговорим на отдельном стриме, Натаниэль сделал главное – он выжил, чтобы рассказать о случившемся.

А теперь вернёмся назад, на Исстван III, за несколько минут до того, как «Пожиратель Жизни» уничтожил всю органику на поверхности мира. Благодаря Тарвицу, который сообщил первой волне о готовящейся бомбардировке, легионеры, штурмовавшие Хорал, получили шанс спастись. И даже в этом аду, когда свершилось то, что считалось невозможным, нашлось место истинному героизму.

Мы ещё поговорим подробнее о героях Четырнадцатого, которых воля Тёмных Богов обрекла на мучительную смерть в пламени предательства. Но здесь и сейчас я не могу не процитировать, как погибли Капитан четвёртой роты Гвардии Смерти Улисс Теметер и его старый друг, почтенный дредноут Хурон-Фал:

Теметер и Хурон-Фал остановились на невысоком гребне перед дверью бункера и продолжили криками подгонять своих братьев. Укол страха пронзил сердце Теметера, однако он опасался не за свою жизнь, а за остальных. Воины мгновенно подчинились его приказу и в боевом порядке бежали от врага по только что отвоёванным траншеям. Сотни легионеров уже были в бункерах и закрывали двери, чтобы переждать губительную бомбардировку, но оставалось ещё немало тех, кто уже не успеет достичь укрытия.

– Уллис! – рявкнул стоявший рядом ветеран. – Прячься, быстро. У нас остались считанные секунды!

– Нет! – ответил Теметер. – Сначала должны укрыться мои люди!

– Идиот! – зарычал Хурон-Фал, наплевав на субординацию. – Я останусь! Ничто не может проникнуть сквозь мою защиту. А ты уходи! – Он подтолкнул Теметера к двери массивной клешнёй манипулятора. – Проклятье, уходи скорее!

Уллис сделал шаг назад, но взгляд его всё ещё оставался прикованным к небу.

– Нет, – повторил он, и в этот момент ослепительные вспышки залили планету мертвенно-белым огнём.

Над их головами произошла детонация снарядов первой волны, и серии воздушных взрывов освободили разрушительную лавину. Колонии вирусов, способные на гипербыструю мутацию и обладающие способностью размножаться с экспоненциальной скоростью, набросились на бактерии естественной среды. Затем пришла вторая волна и над Хоралом взвилась чёрная туча смерти. Эти снаряды, не взрываясь, долетали до поверхности и только тогда выбрасывали колонии вирусов, окутавшие улицы, площади и окопные траншеи.

«Пожиратель Жизни» делал то, ради чего был создан. Едва его молекула соприкасалась с органическим веществом, вирусы устремлялись внутрь и начиналось разложение. Все живые существа в городе, все животные и растения, мельчайшие организмы вплоть до микробов подвергались воздействию вируса. В одно мгновение были стёрты грани между биологическими видами, и жизнь покинула планету. Плоть охватило гниение, кости становились хрупкими и рассыпались за секунды, кровь превращалась в гной. Смерть объединила исстванцев и космодесантников – и те и другие погибали в страшных мучениях.

Люди, бежавшие навстречу Теметеру, умирали на ходу. Воины падали на землю, их тела превращались в красноватую жижу и вытекали зловонными струями через трещины в доспехах. Улисс понимал, что слишком долго медлил, и отдал последний приказ:

– Закрыть все двери! Немедленно закрыть!

Люди в бункере сделали так, как им было приказано, а Теметер уже ощутил на губах привкус крови, и кожу стало покалывать от рвущихся внутрь смертоносных микроорганизмов. Металлическая дверь за его спиной с лязгом захлопнулась, затем раздалось шипение гидравлического замка. Улисс надеялся, что воины успели спастись. Если повезёт, в бункере не окажется вирусов. Он успел сделать ещё пару шагов, но мышцы ног отказывались повиноваться, и Теметер покачнулся. Хурон-Фал подхватил его.

– Я же говорил, что надо прятаться, глупец!

Отчаянным жестом капитан сорвал с головы шлем. Теперь он стал бесполезен, вирусы с легкостью проникали сквозь защитные фильтры и устремлялись в лёгкие. Рука бессильно упала на металлическое плечо дредноута и, скользнув вниз, оставила на поверхности отпечаток тёмной слизи. Только теперь охваченный болью Теметер увидел – на гладкой поверхности керамических доспехов ветерана имелась тонкая трещина. Она не могла повлиять на боевые качества Хурон-Фала, но вирус легко проник внутрь панциря и теперь пожирал остатки плоти воина.

– Ты… солгал.

– Это прерогатива ветеранов, – последовал ответ. – Мы уйдём вместе, ты не против? – спросил Хурон-Фал, поддерживая Теметера и увлекая его подальше от бункера.

Улисс собрал остатки сил, чтобы кивнуть. Он уже ослеп и только ощущал, как жжёт зрительные нервы, как быстро размягчаются мягкие ткани губ и языка.

Двигательные системы Хурон-Фала тоже были на грани распада, но он оттащил Теметера на некоторое расстояние от бункера и остановился.

– Это наша смерть, – прохрипел его речевой аппарат. – Мы сами её выбрали и лишаем тебя твоей победы.

Коротким ментальным импульсом дредноут разорвал цепь управляющего контроля над встроенным генератором и вызвал перегрузку. Через миг на разбитом снарядами плато у стен города вспыхнули две крошечные звёздочки, отметившие ещё две жизни, унесённые смертельным ураганом.

Такими мы должны запомнить Гвардейцев Смерти. Такими, как Улисс Теметер, который даже в шаге от собственной гибели думал о других. Который отказался подчиниться судьбе и вместе с Хурон-Фалом они бросили последний вызов предателям, выбрав смерть в атомном огне.

Луперкаль запоздало понял, что ситуация вышла из-под контроля. Он собирался начать новую – теперь уже обычную – бомбардировку планеты, но Ангрон, нарушив приказ, спустился на поверхность со своими воинами. Принято считать, что Красным Ангелом двигала бесконтрольная ярость, но это неправда.

В действительности, нуцериец этим своим жестом хотел почтить выживших лоялистов. Он с самого начал считал вирусную бомбардировку недостойным решением, а теперь получил возможность истребить отказавшихся от него сыновей собственными цепными топорами.

Это дало верным Трону возможность продержаться ещё некоторое время. Хотя они знали, что всё равно обречены. Ведь предатели превосходил их числом и огневой мощью, они контролировали небо и орбиту, у них были Титаны.

Центром сопротивления стал Дворец Регента, где засела большая часть лоялистов во главе с Саулом Тарвицем из Детей Императора. Но также благодаря усилиям Теметера несколько сотен Гвардейцев Смерти сумели пережить апокалипсис и удерживали плацдарм на западе Хорала. В распоряжении этих доблестных воинов имелись фортификации и арсеналы, но у них не осталось офицеров. А главное – им противостояла объединённая мощь Пожирателей Миров и Гвардии Смерти, которыми руководили примархи.

Ангрон, разобравшись с лояльным капитаном Эрленом и его воинами, двинулся на позиции выживших из Четырнадцатого со стороны Дворца. В это же время на периферии высадился Мортарион и ударил в спину своим сыновьям. Гвардейцы Смерти были к этому готовы и приняли удар так же, как делали это всегда – молча и стойко, без жалости к себе и противнику.

О сопротивлении во Дворце Регента мы хорошо знаем, но не только Тарвиц, Локен и остальные продержались почти два месяц. Гвардейцы Смерти на западе тоже продолжали сражаться всё это время. Пожиратели Миров Ангрона и преданные Мортариону воины раз за разом накатывались на траншеи, где лояльные Сыновья Жнеца бились в полном окружении. И раз за разом волна предателей откатывалась назад, не в силах сокрушить противника.

Главная проблема для выживших заключалась в том, что с ними сражались такие же Гвардейцы Смерти, ведь можно спорить об их моральных качествах, но им нельзя отказать в воинском мастерстве и упорстве. И тут немалую роль сыграли бронетанковые эскадроны Четырнадцатого.

На одном из предыдущих стримов я обращал ваше внимание на то, что именно в этих частях к началу Ереси служило больше всего терранцев. В ходе бойни на Исстване III они попросту отказались стрелять в боевых братьев и развернули свои орудия против предателей, кто-то даже открыл огонь по Мортариону и окружавшему его Савану Смерти.

Финальная битва продлилась пять часов и позже её назовут Покров Скорби. В адской мясорубке, где уже не было ни направлений атаки, ни какой-либо тактики, Кризос Мортург, который переживёт Чистку и позже станет Чёрным Щитом, собрал под своим командованием ударный кулак и атаковал самый центр вражеского строя. Он лично убил Дюрака Раска – маршала артиллерии Гвардии Смерти, которому Мортарион поручил командование наземной операцией. По слухам, один из «Хищников» Мортурга даже успел сделать несколько залпов по Жнецу, прежде чем тот изрубил противника на куски.

Впрочем, героизм лоялистов, вся их стойкость и абсолютное осознание собственной правоты уже ничего не могли изменить. Потому что они бились с себе подобными, а Бледный Король всегда достигал поставленных целей на поле боя. Поэтому, осознав, что в беспорядочной бойне победу он получит только чрезмерно высокой ценой, примарх приказал отступить и перегруппироваться. Вскоре он вернулся, уже с тяжёлой техникой и Титанами Легио Мортис.

Однако лоялисты продолжали драться. Теперь у них осталось лишь одно преимущество – благодаря ранее захваченным арсеналам исстванцев у легионеров не было проблем с боеприпасами. Они стреляли, не переставая, и остановились только тогда, когда стволы болтеров и мельт вышли из строя по причине критического перегрева. Последние выжившие лоялисты спустились на нижние уровни бункеров, обрушив входы. Но предатели, предполагая такой манёвр, захватили с собой штурмовые буры «Аид», последовав за братьями во тьму подземья.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.

Группа ВК

Телеграм-канал

Дзен-блог