В прошлом выпуске генерал Ли решил снова перенести веселье на северную сторону, дабы и тамошние жители воочию увидели, как это забавно и увлекательно — участвовать в гражданской войне. Расчёт был на то, что после наглядного примера особо ретивые янки таки одумаются и вынудят Линкольна быть посговорчивей.
Благодаря хитрой стелс-тактике, южане смогли пролезть в знаменитую долину Шенандоа и отправиться на север под прикрытием гор, которые очень удачно расположились между долиной и основными силами Севера.
Важную роль в плане кампании Роберт отводил Джебу Стюарту, хорошо известному нам по прошлым выпускам лихому кавалеристу-клептоману. Его в Шенандоа не послали, и по первоначальному плану он должен был работать по другую сторону хребта, постоянно беспокоя северян своими набегами и попутно уточняя для Роберта конкретное положение дел в районе армии противника.
Однако, как и всегда, «гладко было на бумаге», да забыли про особенности рельефа. В данном случае таковыми особенностями стали два важных факта. Первый — после крайне сомнительного с точки зрения художественной ценности хеппенинга с парадом и последующим огребанием от понабежавшей со всех сторон кавалерии Севера, Стюарта, мягко говоря, невзлюбили южные газеты. До известного сильно позже заголовка про головокружение от успехов дело ещё не дошло, но было опасно близко. Следовательно, необходимо было срочно провести деятельную пиар-кампанию с целью повышения собственного реноме и ЧСВ.
Второй факт — по какой-то причине инструкции Стюарту были выданы неточные, двумя разными кусками (некоторые пишут аж про три, а не два приказа), противоречивые (то ли из-за опечатки, то ли ещё из-за чего), причем второй полученный приказ Джеба настиг во сне и читал он его спросонья, при свете костра, что не лучшим образом сказывается на понимании.
В итоге вместо инструкций вида «будь рядом, делай по возможности, не твори фигни» Стюарт транслировал полученное как «Бей посуду, жги кабак, даешь дичайший угар!», что знатный предводитель копытных немедля принялся исполнять с редкостным энтузиазмом. Посоветовавшись с приближенными и убедившись, что войска Хукера (вконец задерганного его же собственным начальством, состоявшим из лучших представителей диванного генералитета) пока что топчутся на месте, пытаясь выполнить приказ «стой здесь, беги туда», Джеб оставил у гор наиболее бесполезные в плане решительных наскоков подразделения, и объявил день отдыха перед началом карнавала.
Пока кавалерия Юга отдыхала, затюканный Хукер поднял последние сводки, осознал, что дикси активнейше прут по Шенандоа на север и переходят реку Потомак, после чего начал отправлять корпуса параллельным курсом, по другую сторону гор.
В итоге, когда ночью 25 июня Стюарт отчалил флибустьерить, положение сил уже категорически изменилось — Джеб почему-то пребывал в уверенности, что янки как тусили на одном месте, так и будут продолжать топтаться на известных ему точках, а тут поди ж ты. Тем же днем конники, пройдя всего километров 20-25, внезапно обнаружили перед собой цельный корпус противника, увлеченно топавший куда-то.
По идее, тут надо было немедля плюнуть на дерзкий план осквернения тылов супостата, отойти обратно и сообщить Ли о перемене диспозиции (во всяком случае, Роберт рассчитывал именно на это). Однако у Стюарта было совершенно другое видение ситуации. Прыгать на целый корпус было самоубийственно, но отступать просто так — не по-пацански, поэтому Джеб расчехлил свою артиллерию (которую после недавних событий он вообще от себя далеко не отпускал), немного пострелял по весьма удивленным северянам и, пока не прилетело в ответ, отступил к ближайшему городку немного подумать над тем, как быть дальше.
Думал он до ночи, что задержало выполнение приказов генерала Ли (уверенно шарашившего на север где-то за горами) уже на 2 дня. Пишут, что Стюарт все же пытался отправлять донесения о положении дел своему генералу, но учитывая крайне прискорбное положение дел с информационной связностью в те годы, они либо доходили не туда, либо доходили в виде застарелых баянов нулевой ценности, либо же не попадали никуда вообще. Что характерно, ни одно из сохранившихся посланий не запрашивает, что делать — это Джеб прекрасно знал безо всяких советов!
26 июня Стюарт продолжил просачиваться в сторону севера, и это не преувеличение — практически сразу он встретил ещё один корпус янки, а потом ещё и ещё, вследствие чего кавалеристам пришлось аккуратнейшим образом лавировать между движущимися частями противника, в нужный момент прикидываясь ветошью и не отсвечивая. Пушки уже не распаковывались — даже среди отчаянных конников не было желающих застрять своей тушкой в шестеренках военной машины Севера. Скорость перемещения, учитывая постоянную игру в прятки, запутывание следов и растворение по кустам, была крайне прискорбна.
На следующий день случился некоторый затык у городка Фэйрфакс. Стюарт обнаружил там практически не охраняемый склад армии Севера, что вызвало серьезный приступ радости у дикси — наконец-то хоть какая-то ценная добыча, а не посиделки по кустам! Однако задержал южан не столько экстаз экспроприации, сколько акт героизма со стороны оказавшегося рядом небольшого (87 человек) конного отряда Севера.
Несколько кавалеристов из него поили лошадей неподалеку, попали под обстрел южного охранения и хотели было отойти, но один из коней, испугавшись жужжащих свинцовых мух, решил попытать счастья в противоположном направлении и умудрился втопить как раз в сторону городка. Его хозяин, вынужденно последовав за ним, несколько одурел от открывшегося зрелища — он полагал, что имеет дело с какими-то шальными засланцами в небольшом числе, а выяснилось, что в городок понаехали гости с юга в количестве двух тысяч, да ещё и с артиллерией.
Северный кавалерист сделал самое разумное, что мог: догнал лошадь, утащил её практически из стана врага, вернулся к своим, сообщил о внезапно подошедшем полярном звере, и выслал гонца к основным (87 человек, как мы помним) силам — кричать аларм и запрашивать инструкций. Сам же со своим отрядиком остался в полукилометре от дикси с целью продолжать наблюдение.
Командир подразделения принял красивое, но несколько самоубийственное решение внезапно атаковать, поэтому день разудалого грабежа у южан несколько смазался последовавшей перестрелкой, переходящей в фехтование, погони и прочие трехмушкетерные развлечения. По итогам взаимодействия северяне, естественно, проиграли и потеряли несколько десятков человек ранеными и плененными, но умудрились подстрелить насмерть вражеского майора и, что впоследствии окажется куда более важно, задержали Стюарта еще на полдня — отдохнуть, в себя прийти, посчитать раненых и дограбить.
После выполнения всех этих важных задач, Джеб поскакал дальше, но быстро уперся в вышедшую из берегов реку Потомак, пересечь которую, не повторяя судьбу Чапаева, было непростым квестом. На его решение ушло ещё несколько часов, и только 28 числа всё наконец получилось.
На другом берегу кавалериста ждала сложная морально-этическая дилемма, произошедшая ввиду апдейта информации об окружающей действительности — Стюарт допросил пленных.
(Джеб, кстати, был категорически восхищен безудержной храбростью тех 87 парней, что так лихо атаковали его днем ранее. Он-то полагал, что это был передовой отряд более крупных сил, что объяснило бы его дерзость, ан нет — его действительно пытались протаранить полтора инвалида, несмотря на всю отчаянность этой затеи).
С одной стороны, осознав, что Север активно зашевелился, нужно было срочно топать к генералу Ли, чтобы как минимум сообщить ему об этом факте. По пути можно было внезапно встрять в очередные корпуса янки, но это было неизбежное зло.
С другой, где-то северо-восточнее, то есть в другом направлении, шел большой и вкусный обоз Севера — буквально тонны ценного лута, 140 повозок, набитых важным и полезным добром, по какой-то нелепой случайности попавшим не в те руки.
В поединке между стратегической необходимостью и тактической жадностью победила последняя плюс любопытство — дикси, непривыкшим к большим запасам чего-либо, было как минимум интересно самим посмотреть на обоз длиной в 8 миль.
Умудрившись попутно ограбить канал, по которому шли баржи с запасами севера (и подтвердить свою уникальную репутацию единственного в мире конного пирата), Джеб Стюарт помчал в сторону ещё больших ачивок и свершений.
Тем временем у сил США сменился командующий. Джозеф Хукер к 27 числу полностью осознал, что бороться с Робертом Ли он может, а вот с собственными командирами — никак, и подал в отставку, которую Линкольн с радостью принял. Немедля был назначен новый защитник Вашингтона и Авраама и им стал Джордж Мид — толковый, неоднократно раненый в боях и имевший неплохие отношения с Хукером мужик.
Небольшая ремарка для понимания атмосферы, царившей тогда в армии США: Джордж к высоким чинам не стремился и никаких прошений не подавал, поэтому, когда в его штабе утром нарисовались посыльные от Самого, первым делом подумал, что его пришли арестовывать. Не потому, что было за что. Просто так как-то повелось.
Тем не менее, уже 28 июня Мид начал разбираться с происходящим, и первое, о чем он узнал — так это о кавалерийском отряде, барагозящем в опаснейшей близости от Вашингтона: у городка Роквилл (20 километров от столицы по прямой) какие-то конные упыри отжали у США обоз длиной в 8 миль!
Стюарт действительно был крайне близко к столице янки, но лошади уже устали, да и захваченные тонны добра никак не добавляли ни скрытности, ни скорости. Он, конечно, сообщил одному из плененных, что «да мне прост лениво чот, так бы я ещё до вечера вашего Абрашу лично за жабры взял», но воплотить эту похвальбу было бы крайне непросто.
Мид выслал конно-артиллерийские отряды экстренного реагирования, и пока этот СОБР бегал вокруг, пытаясь найти ограблятелей корованов, Стюарт уполз дальше на север и ко второй половине дня уже 29 числа доперся-таки до городка Вестминстер, где лениво выдал по рогам северным кавалеристам. Бедных янки соскучившиеся с обозом бойцы Джеба ещё долго гнали по дороге в сторону Балтимора, что вызвало жуткую панику в означенном Балтиморе — непредсказуемость Стюарта и его любовь к сувенирам была широко известна, и можно было ожидать, что помимо обоза тот захочет упереть с собой полгорода в придачу.
Однако Джеб к этому моменту начал понимать, что он как-то слишком уж разошелся в своем кутеже и, скорее всего, генерал Ли хотел от него несколько другого. Однако ж, чтобы понять, куда теперь следует ползти с ним на встречу, Стюарту, ввиду запредельной отягощенности трофейным скарбом, пришлось перейти к другим методам оперативной разведки — чтению газет.
Из них следовало, что все армии собираются пересечься где-то на севере, и силы Роберта выходят из-за гор и направляются на восток с непонятными целями, поэтому Джеб в кои-то веки взялся за ум и потащился примерно в том направлении. Продвижение было крайне неторопливым и разительно отличалось не то что от марш-бросков покойного Джексона, но даже и от обычных забегов Стюарта — прежде всего Джеб заботился о захваченном обозе, что сказалось уже 30 числа, когда он с кряхтением добрался до городка Гановер (в США любят оригинальные топонимы).
Из-за того, что кавалерист предпочел защищать уже завоеванное, нежели пытаться взять город, оттуда его погнали неприятно пахнущими тряпками, и тяжеловесному отряду пришлось давать дополнительный крюк в 8 километров, а потом переться всю ночь до следующего городка.
У местечка Карлайл вымотанный и огорченный Стюарт попытал счастья против местного ополчения, оставив половину сил охранять проклятый обоз, но и там вышел конфуз — город взять не вышло, и полдня Джеб потратил на фрустрацию, бессмысленно обстреливая его из своей артиллерии.
Пока отягощенный конник тратил ядра, до него таки дошли известия о том, что в тридцати километрах к югу великие армии США и конфедератов таки встретились в генеральном сражении рядом с городом с в кои-то веки оригинальным названием — Геттисберг.
Роберт Ли наконец-то перешел через горы и встретился с Джорджем Мидом, Джеб Стюарт поспешно полз на встречу к очень соскучившемуся по известиям о нем начальству, а обе страны затихли в ожидании известий о битве.
Что из этого вышло, мы узнаем в следующем выпуске — stay tuned!
