Летела как-то по своим делам сорока.
Машет крыльями, вниз поглядывает, вдруг видит – внизу какое-то богатое хозяйство расположилось. Снизилась сорока, планируя описала несколько кругов над хозяйством, а заприметив птичий двор, решила приземлиться для отдыха.
А на том дворе, в то самое время, как раз происходило пиршество; все хозяйские птицы важно ходили по двору, кудахтали и крякали, с аппетитом клевали да пощипывали кукурузные зёрна и горох. Были среди них и утки с гусями, и индюки, не говоря уж про куриц с цыплятами. И никто на сороку внимание не обращает – так все заняты едой. Ходит сорока среди них, поглядывает с любопытством, а сама думает, чего бы тут можно было стащить. Без особой охоты она склевала несколько зёрен, осмотрела и попробовала на вкус содержимое каких-то корыт, но ничего интересного для себя не нашла и уже собралась лететь дальше по своему делу, как приметила нечто, для неё весьма интересное.
В дальнем углу того хозяйства, в тени старого дерева, под лавочкой, сидел большой полосатый старый кот. Лениво вылизывая лапу, кот поглядывал в сторону сороки, впрочем, не выказывая каких-либо особых чувств, кроме сытости и удовольствия личной жизнью. Не взлетая, сорока ближе к коту подскакала, на лавочку вспорхнула. Ходит она по досточкам, поглядывает на кота сверху, а он в это время уже вторую лапу вылизывает, и в сторону сороки вообще не смотрит, только ухом чуть заметно поводит – прислушивается, значит. Сорока прогуливается над котом, а он уже вылизал лапу, прилёг на бок, спать располагается, а у самого на шейном ремешке поблёскивает солнечными бликами золочёная пряжка. Сорока пряжку углядела, и так нестерпимо ей захотелось такую же в своей собственности иметь – она аж крыльями взбила воздух и облетела лавочку вокруг несколько раз. Кот, тем временем, свернулся клубком, зевнул в полную пасть – собрался спать, но сорока его отвлекает своим шумным присутствием. Лежит кот, дремлет, изредка приоткрывая одно веко, из узкой прищуренной щёлки следит за пернатой, а у самого кончик хвоста легонько шлёпает по земле – злится, любому понятно.
И так проходит некоторое время. Уж и птицы на дворе нагулялись да насытились, спят на своих насестах, а сорока всё вокруг кота вьётся; не даёт ей покоя блестящая пряжка. Осмелела птица, совсем близко от кота скачет, то в сторону отпрыгнет, а то и совсем близко к нему приблизится. А он, кажется, уже и привык к наглой сороке, уже и спит будто бы – глаза закрыты у старого кота, да и кончик хвоста спокойно лежит, почти не колышась, но только ушами водит зверь; куда сорока, туда и уши. Не спит котище, но сороке это невдомёк, ей пряжка нравится. Уж очень хороша пряжка! Блёсткая, сверкающая, искрящаяся. Сорока и так и сяк прыгает вокруг кота, и вдруг успокоилась: перестала скакать, крыльями не машет, остановилась рядом с котом, выжидает чего-то. Заметно стало спустя четверть часа, что кот уснул крепко. Хорошо ему спится в тишине да в прохладе на задворках двора. А сорока вдруг как подскочит к нему, ухватила клювом пряжку, решилась украсть, улететь с чужим добром, воровка пернатая!
В один миг кот взмахнул своей чисто вылизанной лапой: ударил и вцепился выпущенными когтями сороке в клюв! Еще миг – и котяра второй лапой притянул голову сороки к своей разинутой пасти, ударил когтями задних лап и птица осталась без головы, не успев даже крикнуть. Тогда, оттолкнув от себя бездыханное тело и отряхнувшись, кот запрыгнул на лавочку и принялся умывать морду от птичьей крови. Спать он отправился в другой угол двора, да и то, только после того как дочиста вылизал свою полосатую шкуру.
