В древние времена, когда трава была зеленее, а динозавры — ещё живы, жил в одном племени охотников человек по имени Ням. Все его сородичи выражали свои мысли лаконично и по делу. «Диплодок! Беги!» — это считалось развёрнутым докладом. «Огонь!» — уже почти научная работа. Но Ням был особенным. Его мозг, видимо, уже тогда работал на опережение эволюции, стремясь к витиеватым оборотам и сложным метафорам.

Однажды на племя напал голодный диплодок. Все, кто увидел чудовище, закричали: «Дино-о-о! Беги!» Но Ням не мог так просто донести мысль. Увидев своего друга Ухтыша, он не мог просто сказать «Ухтыш, беги!» Он начал с предисловия.

— Ухтыш, ты, как индивид, неспециально входящий в нашу устойчивую племенную группу, можешь столкнуться с необходимостью преодолеть определённое умственное сопротивление, вызванное восприятием непривычных стимулов, таких как... — начал Ням, делая широкий жест в сторону диплодока, который уже угрожающе приближался, — ...неожиданное вторжение иерархически доминирующего представителя травоядной фауны. Это сопротивление, вызванное несоответствием его габаритов и нашего привычного ландшафта, может вызывать у тебя защитный стресс, который будет проявляться в желании остановиться, рассмотреть его с научной точки зрения и, возможно, даже обсудить его роль в пищевой цепочке, но я призываю тебя преодолеть эту ложную мотивацию и...

Ухтыш, который честно пытался постигнуть суть речи Няма, застыл на месте с открытым ртом, его мозг работал на пределе, пытаясь распутать клубок слов многословного соплеменника.