** Прошло чуть больше четверти века
В 2015 году через родню, мне передали, что отец хочет со мной по общаться. Мне было интересно, что от меня ожидается, ведь большую часть жизни прожил без него - и дал согласие.
Некоторое время пообщались по телефону и отец пригласил меня к себе в Опалиху (около подмосковного Красногорска). Он жил там последние десятилетия, в бывшем доме своей будущей бывшей жены Инны (*имя изменено).
Бывшем доме, потому что в процессе общения от него, самой Инны и друзей отца, некоторые из которых знали меня с пеленок, выяснилось, что дом этот мой отец значительно перестроил/надстроил/обустроил и т.д.
Бывшей жены, потому что, за три года до смерти отца, через примерно полтора года после моего второго появления в его жизни, Инна тихомолком развелась с отцом. Правда проинформировала его и нас куда позднее данного факта - через год. Никаких уведомлений, кроме демонстрации ей штампа в паспорте отец, по его словам не получал. И жить они продолжали так же в месте в Опалихе.
За три дальнейших года общения, стало понятно, что даже восстановление отношений с отцом было инициировано Инной, чтобы под видом передачи отцовских дел (в первую очередь с дедовым наследством - квартира, дача, гараж - которые к тому моменту были давно заброшены, ведь отец тратил себя на хозяйство Инны), спихнуть на меня отца с прогрессирующими проблемами здоровья (ишемия, диабет и т.д.). Мол взял наследство, вот и занимайся теперь отцом.
Когда я четко дал понять, что меня не интересуют материальные ценности, и в их дела с отцом лезть не собираюсь - отношения с Инной разладились. Все что можно было с отца взять она уже взяла, из статного привлекательного мужчины он превратился в пенсионера полуинвалида, и т.д. Прожив с ним четверть века, встречать закат его жизни она не собиралась.
Звучали фразы - "... приезжай и забирай отца!" в мой адрес, и в его - "Да я тебя в Белые столбы сдам!", "Это мой дом, твоего тут ничего нет! Я тебя с милицией выселю!". Хотя все знали, что дом отстроен силами отца. К сожалению, он боялся ее как огня и вел себя крайне послушно (правда и выселятся не спешил). Вообщем, ей хотелось выпихнуть его и "... выкинуть собранный им хлам и пожить для себя". Хотя и предыдущие десятилетия, как я узнал, она мало себя ограничивала, могла на месяц уехать на море поправлять здоровье, отец же оставался сторожить дом.
Отец спал на месяцами не меняемых простынях, и даже просьбы друзей к Инне дать им бельем на перестелить натыкались на отказ. Она же обитала на благоустроенном 2 этаже с отдельным санузлом и пр. И хотя претензии от нее сыпались сейчас, я прекрасно видел, что отец не изменился за последние три десятка лет. Последнему человеку было ясно, что для Инны отец просто отработанный материал. Мои же попытки наладить доверительные отношения с отцом провалились, он все больше замыкался в себе и алкоголе, который Инна покупала ему даже не задолго до его смерти.
Закончилось все просто. Когда мы и моей половинкой были в отпуске на отдыхе, за день до нашего возвращения отца с приступом из Опалихи отвезли в больницу. Нам ни он, ни Инна, ни друзья об этом не сообщили. Хотя вещи отца они привезли в дедову квартиру, где по разрешению отца тогда жили мы. Местонахождение отца я, обнаружив его вещи, узнавал через диспетчерскую скорой помощи. Инна еще два дня не брала трубку. Друзья так же не звонили. К отцу в реанимацию ходил несколько раз. Был готов взять над ним опеку и пр. Но, когда его уже перевели в общую палату и можно было спокойно поговорить - я получил молчание на вопрос почему мне никто не позвонил. А на вопрос, чем помочь - поговорите с Инной. И на мой вопрос - зачем вообще позвал меня в свою жизнь - ответа я так же не услышал.
На дедову квартиру, которую с разрешения отца обустраивали и ремонтировали, мы съездили еще пару раз за вещами. Отец на контакт не шел. Застали там же Инну - разговаривала сквозь зубы. Сама она там не жила, помимо дома в Опалихе, у нее еще несколько квартир в Москве.
Потом был еще одна реанимация, жидкость в легких, проблемы с сердцем... К отцу ездил. С Инной старался не пересекаться. Если пересекался - не разговаривать, чтоб не выплеснуть эмоции. Ведь она его не бросала, только чтобы в компании их общих друзей оставаться незапятнанной. А там были нужные ей влиятельные люди.
Друзья отца позвонили мне только когда приехали к нему в гости и он не открыл. Инна в очередной раз отдыхала где-то на море. Открыв дедову квартиру своим ключом, нашел остывающее тело отца.
Дальше была нервы и грязь похоронного дела. Похороны от и до организовывал я. Инна лишь предложила сказать ПИН от отцовой пенсионной карты, чтоб снял деньги на похороны, и привезла из Опалихи документы на могилу Деда и не много из одежды отца. От ПИНа отказался ибо это уголовка, без документов обошелся ибо нужны были на сутки раньше. В привезенных Инной вещах не было даже майки, звонить ей не стал, купил в морге.
Когда встал выбор - кремация или похороны в дедову могилу, работники кладбища запросили очень крутую сумму за рытье, чтобы не повредить памятники дедушки с бабушкой.
Узнав об этом и моих сомнениях, Инна через старого отцовского друга Вадима (*имя изменено) уговаривала меня отказаться от кремации, так как "нужно сделать все по христианскому обычаю, с отпеванием" (цитата). Вадима я знал с 4-5 лет, наверное. Солидный авторитетный артист, а теперь деятель культуры, известный без при увеличения во всем мире. Ему рукоплескали по обе стороны океана, сейчас рукоплещут его ученикам. Вообщем, я согласился на его уговоры, хотя считаю, что не так важно как похоронят, куда важнее как жил.
Денег на похороны занял плюс была кредитка. Вымотался, морально выгорел, но с помощью своих близких и второй половинки справился.
На поминках, при свидетелях состоялся примерно такой диалог с Инной. Виталий в силу своей ведущей роли в жизни и в данной компании друзей отца (они приятельствовали больше чем я живу) в процессе данного диалога присутствовал.
- Как забрать из Опалихи оставшиеся вещи отца?
- Ой, да какие у него вещи...
- В первую очередь я имею ввиду отцовский сейф в котором лежат награды деда.
Пауза. Виталий молча повернулся к ней, ожидая ответа.
- Ой, ну мы встретимся и договоримся.
Встретиться с Инной смогли только через несколько недель - она была то занята, то болела.
Разговор был в кафе в Мск, где нам было прямо заявлено, что ничего мы не получим пока не отдадим все деньги со всех сберкнижек отца. И сколько денег она не знает, но хочет все. И награды тоже не отдаст. И ее не волнует, что деньги в соответствии с законом заблокированы на полгода.
Через полгода, получив доступ счетам отца, я связался с Вадимом и объяснил ему ситуацию. Сказал что готов выкупить награды деда, если он выступит гарантом. Предполагал, что человек такого уровня не до конца растерял понятия о чести и вправит Инне мозги. На худой конец, выступил гарантом, чтобы она не смогла напакостить еще.
Он перезвонил через пару дней и сообщил, что договорился Инной и она "по родственному, в память об отце готова решить этот вопрос. А он (Вадим) нам не нужен, сами разберетесь".
Я в достаточно дипломатичной форме, без мата объяснил ему, что думаю на счет ситуации в целом и его поведению в частности. За сим и расстались.
Другие друзья отца помочь не смогли, ибо не имеют влияния на основной костяк компании и Инну, либо так же как и Вадим не захотели.
Обращения к трем разным адвокатам, в совет ветеранов России и т.д. результата не принесли - всем это не интересно.
Деньги со счетов отца трачу на выплату его долгов, суды по долгам и прочее. Хлопот еще примерно на год и, вероятно, один или два суда.
Вот и получается, что мой дед Спирин Андрей Федорович Герой Советского Союза (Золотая звезда Медаль № 8903, Орден Ленина № 57934) уже после смерти стал жертвой людей за которых воевал, и которых, по большому счету, людьми то называть не хочется.
Да у меня остались орденские книжки, так как не задолго до смерти отец их мне отдал (про ордена сказал, что отдаст потом, когда сейф поставлю на квартире деда), есть еще Музей МГСУ, где часть экспозиции посвящена Деду, и я постараюсь рассказать своим детям, какие у них были предки.
И надеюсь, мне получится рассказать самое главное - что дело не в наградах. Дело как всегда в людях - когда одни в тяжелое военное время не боялись идти на пулеметы, чтобы мы их потомки жили; а другие пребывая в сытости и довольстве творят мерзости и торгуют чужими святынями.
