Получи больше просмотров для своего постаПодробнее
Тишина была ее главным рабочим инструментом. В тишине рождались лучшие идеи для макетов, находились самые изящные решения для логотипов. Тишину своей однокомнатной квартиры в панельной пятиэтажке Алиса берегла как зеницу ока. И вот уже три дня ее личный храм творчества громили самыми настоящими таранами.
**БА-БАХ! БУМ-БУМ-БУМ-БЖЖЖЖЖ!**
От дикого грохота, от которого дрожали стаканы в серванте, вздрогнул даже кот Васька, мирно дремавший на клавиатуре. Алиса взвыла внутренне. Опять! Ровно в восемь утра, как по будильнику, начинался этот адский концерт. Сначала — оглушительные удары, будто по батареям колотят кувалдой. Потом — протяжный скрежет, от которого сводило зубы. И на закуску — мерзкий, монотонный гул дрели, ввинчивающийся прямо в мозг.
Так продолжалось три дня. С того самого злополучного дня, когда в соседнюю квартиру, долгое время стоявшую пустой, наконец-то вселились.
Алиса стиснула зубы и попыталась вникнуть в правки клиента, который, судя по всему, видел в дизайне нечто среднее между клоунским представлением и калейдоскопом. Но мысли не клеились. Дрель выбивала из головы все, кроме одного — жгучего желания мщения.
Ровно в час дня, как по расписанию, грохот прекратился. Наступила благословенная тишина. Враги, видимо, отступили на обед. Алиса, как мстительная фурия, выскочила из квартиры.
На двери соседа уже красовалась первая записка от управдома: «Уважаемый жилец, соблюдайте тишину с 23:00 до 07:00!». Слабо! Алиса достала из кармана заготовленный листок бумаги и кусок скотча. Ее послание было куда менее дипломатичным.
*«СОСЕД! Ваш перфоратор — не лучший собеседник с утра пораньше. Есть подозрение, что вы строите космодром, а не делаете ремонт. Если вы не знакомы с понятием "тихий час", я с удовольствием вызову участкового и прочту вам лекцию на эту тему. С надеждой на мирное сосуществование, соседка слева».*
Она с удовлетворением прилепила записку прямо поверх предупреждения от ЖЭКа и вернулась к себе, предвкушая заслуженную тишину.
Тишина и вправду наступила. Но ненадолго.
Примерно через час раздался резкий, требовательный звонок в ее дверь. Сердце екнуло. Ну вот, началось. Алиса подошла к двери и глянула в глазок.
В глазке был не глаз. Была широкая мужская грудь в заляпанной белой краской черной футболке. Алиса отшатнулась.
— Откройте! — раздался из-за двери низкий, хрипловатый голос. В нем не было злости, но была такая уверенная повелительность, что рука сама потянулась к замку.
Она открыла дверь, стараясь выглядеть суровой и неприступной. На пороге стоял Он.
Высокий, на голову выше ее, плечистый. Из-под закатанных рукавов футболки выступали упругие бицепсы, испещренные мелкими царапинами и татуировкой в виде стилизованного крыла. Его темные волосы были слегка растрепаны, а на скулах проступала легкая щетина. Но больше всего Алису поразили его глаза. Серые, ясные, с хитринкой. Они с нескрываемым любопытством оглядели ее с ног до головы, и в их уголках заплясали смешинки.
— Это вы мне тут целое эссе на дверь приклеили? — спросил он, протягивая ее записку. В его руке листок бумаги казался крошечным клочком.
Алиса выпрямилась во весь свой метр шестьдесят пять.
— Да, я. А что, есть возражения по существу? Или вы просто пришли продемонстрировать, как хорошо у вас работает перфоратор? Могу устроить показательные выступления.
Уголки его губ поползли вверх.
— Возражения? Стиль у вас неплохой, — парировал он. — Ясно, образно, с угрозами. Но есть нюанс.
Он шагнул вперед, и Алиса инстинктивно отступила в прихожую. Он вошел, не снимая грязных рабочих ботинок, и прошел прямиком на кухню. Его уверенность была поразительной.
— Вот этот нюанс, — он указал пальцем на кран на кухне, с которого уже вторую неделю потихоньку капала вода. Теперь с него свисала внушительная капля, готовая вот-вот упасть в подставленную Алисой кастрюльку.
— Видите?
— При чем тут мой кран? — вспылила она. — Мы говорим о вашем запредельном уровне шума!
— А при том, — он перекрыл ее голос, спокойный и уверенный. — Что я не сверлю, соседка. Я чиню. Этот самый кран. Вернее, вентиль, который находится в общем стояке и который перекрывает воду и в вашей квартире тоже. Он старый, прикипел. Его надо менять. А для этого нужно его… как бы помягче…
Он сделал выразительную паузу.
— …Выбить. Аккуратно. Моим другом — перфоратором. Или вы предпочитаете, чтобы он окончательно лопнул, и вас вечером, когда я уйду, затопило кипятком?
Алиса замерла с открытым ртом. Кастрюлька под краном злобно звякнула, принимая новую каплю.
— Я… я не знала, — с трудом выдохнула она, чувствуя, как по щекам разливается краска.
— Ясно дело, что не знали, — он усмехнулся, и эта усмешка почему-то не злила, а, наоборот, сбивала всю ее спесь. — Поэтому я и пришел. Не только ради забавной записки. Предупреждать надо. Воду минут на пятнадцать перекрою. Будет шумно. Зато потом… — он обвел взглядом ее кухню, — тишина будет. И сухо.
Он повернулся и направился к выходу. На пороге он обернулся.
— Кстати, Марк. Теперь ваш сосед. Стройки космодрома пока не планируется.
И, бросив на нее еще один насмешливый, но уже совсем не злой взгляд, он вышел, прикрыв за собой дверь.
Алиса осталась стоять посреди прихожей, слушая, как в подъезде затихают его тяжелые шаги. Через минуту снова раздался знакомый, но теперь уже не такой раздражающий грохот.
Она подошла к кухне и посмотрела на злополучный кран. В голове стучало: «Какой идиот! Он же все исправит! И ты тут со своими дурацкими записками!»
Грохот прекратился так же внезапно, как и начался. Наступила та самая, желанная, оглушительная тишина. Алиса подошла к крану и осторожно повернула вентиль. Капель не последовало.
Она глубоко вздохнула. Война была проиграна в первом же бою. И почему-то это не расстраивало. Напротив, в груди защекотало странное, давно забытое чувство любопытства. И досады. Надо было надеться что-то получше, чем потрепанные домашние штаны с котиками.
Васька, почуяв окончание катавасии, лениво потянулся и потерся о ее ноги.
Алиса вздохнула.
— Ну что, Вась, — прошептала она коту. — Похоже, у нас появился интересный сосед.
А где-то за стеной зашумела вода, побежденная уверенными руками Марка.
