Он задыхался. Горячий воздух обжигал легкие, ребра будто стали вдруг малы и едва сдерживали бешено колотящееся сердце. Он бежал со всех ног, едва услышал этот крик. Крик ужаса и боли. Вой. Мольбу о помощи. Он сразу понял, что беда пришла в его дом, туда, где уютные ветви ивы метут землю, где всегда было тепло и сухо, где осталась его любимая, беззащитная, голодная, охраняющая покой их детей. Он несся, не обращая внимание на боль, гигантскими скачками перепрыгивал препятствия, поскальзывался, падал и вновь вскакивал, чтобы продолжить свой яростный бег.
Дверь сорвана с петель. Разбитая мебель. Посуда вдребезги. У залитого чем-то очага лежала бесформенная куча, в которой он не хотел узнавать свою единственную и двоих малышей. Она видела, как детей втаптывали в земляной пол. Она билась до последнего, уже зная, что не сможет им помочь. Он не хотел верить, что она сама подставила мягкий живот под острый клык. Он знал свою жену, свою волчицу, как яростного воина и лучшего друга.
Находиться в разоренном, темном, опустевшем доме было невыносимо.
Всхлипнув в последний раз, он вышел вон. В голову будто ударил мороз.
Все разрушения, раны, запахи и следы складывались в его натренированном мозгу охотника в единую картину.
Бандитов было трое. Твари напали единовременно, сначала на малышей, когда мать была занята. Она слишком поздно почуяла беду. Свиньи подошли с подветренной стороны. Ах, если бы она была готова, если бы не была ослаблена недавними родами и вскармливанием. Если бы не была так сильно голодна. Кабаны напали на его дом, с очевидным расчетом.
Что ж. Он не хотел войны. Свиньи просчитались, ожидая, что он уйдет, после того, как...
Не думать об этом. План мести, вот что должно занимать сейчас его мысли.
Свиней необходимо было собрать в одном месте. Он собирался вершить свой суд над всеми тремя, одновременно.
Ниф-Ниф, самый тупой и ленивый из братьев-отморозков жил на границе лесополосы и пшеничного поля. Его дом, если можно было так назвать гнилую соломенную крышу и ветхие стеночки из циновок, почти не отличался от стогов сена, собранных на зиму. Нуф-Нуф, средний брат, жил в лесу, неподалеку. Его поросшая мхом избушка сухая и сморщенная на вид выглядела чуть лучше лачуги младшего кабана.
Волк не торопился. Поджидая удачного случая, он затаился, чтобы враги поверили, будто он действительно ушел. Но фортуна не заставила себя долго ждать. В тот вечер страшный шквалистый ветер буквально сметал все со своего пути. Волк чиркнул кремнем. Искра упала в сено. Несколько секунд как будто ничего не происходило, но вот появился крошечный язычок пламени. Подбадриваемый ветром, огонь разрастался и сначала медленно, а потом все быстрее бежал по полю по направлению к лачуге свиньи.
Тот, почуяв запах гари, выбежал из дома, с трудом понимая, что происходит. Он метался из стороны в сторону, причитая и повизгивая. В крошечных, заплывших, злобных глазках читался первобытный ужас.
Волк торжествовал. На какое-то мгновение он решил, что младший из убийц его семьи не догадается сбежать от набирающего силу пламени, и его задача упростится, но именно в этот момент Ниф-Ниф с матом и воплями припустил в сторону дома своего брата.
Волк аккуратно шел следом, отмечая про себя, что пламя становится все жарче и веселее, а ветер будто и впрямь записался к нему в сообщники и гонит гулкий огненный вал прямиком к домишке второго брата.
Нуф-Нуф соображал чуть быстрее младшего, но и ему потребовалось время, чтобы въехать в сложившуюся ситуацию. Он что-то верещал, пытаясь перекричать ветер и гул огня, мельтешил, выносил из дома всевозможный скарб, но, поняв бесполезность своего занятия, вскоре бросил его и, повизгивая ругательства, бросился из леса. Младший брат ломился следом. Волк знал, куда устремились свиньи.
Дом старшего брата Наф-Нафа был неприступной крепостью. Старый мудрый кабан сложил из камня толстые стены и покрыл крышу черепицей. Как на зло начавшийся ливень постепенно заливал яростное пламя лесного пожара.
Волк задумался. Единственная возможность попасть в дом — каминная труба. Но дымоход был узок даже для поджарого волка. Ливень и гроза, налетевшие так же внезапно, как ветер до того, сбивали волка с мыслей. Вспышка молнии и тут же последовавший раскат грома озарили его осунувшуюся фигуру, безнадежно уставившуюся на неприступное укрепление врагов.
Тем временем в теплом доме младшие братья стояли перед Наф-Нафом с понурым видом. Тот верещал, брызжа слюной, и ругался как свинья за их тупость и нерасторопность. Он сразу смекнул, что пожар не был случайностью, и что в ближайшее время им нужно ждать опасного разъяренного гостя. Наф-Наф лучше кого бы то ни было понимал, что в его дом можно проникнуть лишь одном путем. Поэтому он тут же отдал приказ разжечь огонь в камине и поставить греться самый огромный котел с маслом. Он был готов к встрече с врагом.
Волк, прильнув к окну, видел приготовления братьев. Отчаянье впервые окатило его с ног до головы. Он не представлял, как ему завершить свою месть. В этот момент оглушительный раскат грома обрушился с небес, а вместе с ним гигантская молния протянула свои светящиеся щупальца к высокому одинокому дереву на холме. Дерево будто взорвалось, вспыхнуло и, разломившись пополам, рухнуло на землю.
Свиньи сидели у камина вытянув копыта к огню. Братья расслабились, а шум грозы придавал уверенности, что в эту ночь они в безопасности. Вдруг на крыше послышались шаги.
Наф-Наф встрепенулся и прислушался. Вооружившись кочергой, он следил крошечными глазками за передвижением невидимого пока врага. Раздалось шуршание, и сажа из дымохода посыпалась на крышку котла. В глазах Наф-Нафа страх и настороженность сменились восторгом, его план сработал. Ненавистный сосед скоро присоединится к своей суке и щенкам.
— Снимай! — аелел он, и младшие братья наперегонки бросились выполнять приказ, тупо сталкиваясь, всхрюкивая от усердия и обжигая копыта раскаленной крышкой.
Минуты томительного ожидания превратились в вечность. Братья подкрались ближе, чтобы своими глазами рассмотреть каждую секунду предсмертной агонии Волка.
Пепел и зола теперь сыпались в масло нескончаемым потоком. Жестокая развязка близилась.
Вдруг в котел со всего размаха плюхнулось гигантское бревно, полностью перекрывшее дымоход.
— Что за..?! — хором взвизгнули свиньи, но их голоса утонули в невероятно мощном раскате грома, который казалось расщепил небеса на двое. Вспышка озарила окрестности.
Молния ударила в ствол торчащий из трубы и дом затрясшись начал складываться погребая под тяжелыми камнями визжащих от боли и ужаса свиней.
Занимался рассвет. Окрестности, умытые дождем, радовали взгляд яркими красками и свежестью.
Волк рысцой убегал в чащу леса от кучи пепла, оставшихся от дома кабанов, державших всю округу в ужасе много лет.
Взобравшись на пригорок, он оглянулся на дымящиеся развалины, сел и, задрав морду вверх, завыл о своей отомщенной любви.
