Полиция США

1 глава 2 глава

Я сел в свой пикап Форд Ф-150 и помчал по Блу-Хилл авеню на Садбери-стрит авеню дом 40, где я работал. От Остин стрит, где я жил, до моей работы всего десять миль. Но с утра стояли жуткие пробки, поэтому я ехал целых сорок минут. Двигатель привычно стучал, а машину вело в правую сторону. Я уже полгода хочу отдать авто в ремонт, но все времени нет.

Не успел я сесть за свое рабочее место, как меня позвал начальник Девид Скотт по кличке Козлорыл. Эту кличку дал ему я за его козлиное лицо и не менее козлиное поведение. Он был груб и постоянно хамил подчиненным.

— Ну что там этот федерал вынюхал? У нас будут проблемы? — начал начальник, не поздоровавшись.

— Да все в порядке. Проблемы будут не у нас в управлении. Мы тут вообще не виноваты. Я съехал на том, что мне нужно было узнать информацию от Кривочлена по делу Капкейка. Я сказал, что Кривочлен замешан в его убийстве, поэтому и подослал ему агента.

— Но как Кривочлен мог его убить, если Кривочлен в тюрьме? — недоумевал Козлорыл.

— Да этот фбэровец не стал вдаваться в подробности. Я продал ему версию, — засмеялся я, пытаясь говорить как можно убедительней, но выходило натужно.

— Я ничего не понял — вздохнул Козлорыл, — ну и хер бы там. Хоть обколитесь, черти… Вам не прогнуть Девида Скотта! — Козлорыл сплясал свой победный танец, переставляя правую ногу за левую и наоборот.

— Можно я уже пойду? — мне уже было скучно.

— Иди, иди, и пусть делом твоего напарника занимаются федералы. В последний раз тебе говорю это! Ты уже дел наделал! Кстати, со дня смерти Хэнка Саливана прошло уже два месяца. Пора брать себя в руки. Теперь ты работаешь с Черри Легспис. Иди знакомься. И это… без шуточек там про негров.

Я вернулся на свое рабочее место и плюхнулся в кресло за свой стол. Рядом буквой «г» стоял стол моего напарника, за которым сидела невысокая чернокожая девушка лет 25. Видно было, что она была начинающим детективом и стеснялась. Ровное без морщин лицо было приятным, от Черри пахло ягодным джемом и шоколадом. На столе стоял йогурт.

— Привет. Будем работать вместе. Мне начальник сказал, что я буду работать с Черри. А тут я вижу Блерри… — я засмеялся. Не знаю, приняла ли Черри мои слова за флирт, но я старался ей понравится.

Черри смутилась. Еще пять секунд и она бы заплакала. Поэтому я отшутился:

— Да не парься, все хорошо. Я пошутил. Жизни Черри важны. Я, кстати, не расист, так что сработаемся. Тем более что ты не уродина, — короче, я наговорил на увольнение без выходного пособия.

В других обстоятельствах я бы такое не сказал, но сейчас мой зад прикрывало ФБР, поэтому я мог себе это позволить. К тому же мне надо было сразу показать, кто в управлении хозяин, чтобы взять быка за яйца, так сказать.

Пока я размышлял, ворвался ошалелый Козлорыл и закричал:

— У нас ЧП. Тройное убийство в Бостоне. Вот адрес, езжайте туда и займитесь делом.

На листе бумаги было написано: пляж Малибу.

— Ну что же, Черри, по коням! Поедем на твоей. А то моя скрипит вся и в грязи, — я встал и протянул руку Черри. Она ее не взяла, а молча встала, схватив свой йогурт.

— Сахар вреден для организма. И соль, — сказал я и направился к выходу.

Мы врубили мигалку и через пробки доехали с ветерком до пляжа. Там уже были стояли машин полиции. Зеваки стояли поодаль и снимали происходящее на телефоны.

У входа на пляж стоял полицейский. Я показал ему жетон и спросил:

— Что тут произошло, офицер?

— Убили молодых людей. Парня и двух девушек лет девятнадцати. Ножевые ранения, — сухо отрапортовал полицейский.

— Надеюсь, никто там ничего не трогал. Никого не пускайте. Сейчас сюда приедут криминалисты и фотограф, — сказал я и пошел к месту преступления, жестом пригласив пройти за мной чернокожую напарницу.

Нам с Черри открылась такая картина. На пляже лежал парень в плавках и две девушки в купальниках. У всех по несколько ножевых в область шеи и груди. Песок был вокруг багровый. Убитые лежали кучно в паре метрах друг от друга. Позы неестественны. Рядом лежала аккуратно сложенная одежда.

— Ну что, Черри. Твои версии. Что ты видишь? — спросил я, давая шанс напарнице отличиться и проявить себя.

— Ну это убийство. Орудия убийства нет, скорее всего преступник был один. Это я вижу по следам на песке, от места преступления убегал явно один человек, — сказал догадливая Черри.

— Хорошо. А теперь вопрос на засыпку. Почему тела расположены близко друг к другу? Что это значит? Допустим, преступник был один. Он ударил одного человека. А другие почему не побежали?

— Хм, возможно, они были пьяны. Вижу бутылки из-под пива… — сказала Черри.

— Может. А может потому что преступник был из их компании и убил всех одним махом, а потом, когда каждому нанес по ранению, добил.

— То есть это спланированное убийство, не спонтанное? И преступник был знаком с жертвами? Может они студенты. И убийца их однокурсник, — предположила Черри.

— Скорее всего так и есть. Это не ограбление, вещи не разбросаны. И убийца белый. — Сказал я.

— Почему? — спросила Черри, ей мое предположение явно не понравилось. Она была из тех негров, которые не любили, когда упоминали их цвет кожи.

— Потому что жертвы белые. А маловероятно, что они дружили с черным. Это только в фильмах так.

— Но я же черная! — воскликнула Черри.

— А мы что, дружим? — сказал я, как на идиотку посмотрев на Черри.

Я надел перчатки и пошарил в карманах жертв. Как я и полагал, они были сокурсниками, это было понятно по их пропускам.

— Ну что же, Черри. Едем в колледж Фишер. Это на Бикон стрит, — сказал я. Тут нам было уже делать нечего.

— А как же экспертиза? — спросила Черри.

— Да не нужна нам никакая экспертиза. До вечера закроем дело. В путь! — я сфотографировал документы убитых и пошел прочь, и Черри, немного подумав, последовала за мной.

Пока мы ехали в колледж, я позвонил туда и переговорил с деканом. Женщина заверила, что к нашему приезду соученики убиенных будут готовы к расспросам.

В дверях колледжа нас встретила декан. Это была чернокожая жирная женщина лет 50 с пухлыми губами и огромной задницей.

— Здравствуйте мисс Пердингтон… — приветствовал декана я, — мы разговаривали недавно по телефону...

— Добрый день. Такая трагедия… Ученики уже в аудитории. Но вы же понимаете, что… — мисс осеклась.

— Да нам нужно выяснить обстоятельства. Мы никого не подозреваем —

Я подмигнул Черри, давая понять ей, что под подозрением будут все.

Большая аудитория с портретами никому не известных людей в строгих костюмах удручала. Пахло как из ботинок. На стульях сидели, уткнувшись в телефоны, студенты. Штук наверно 50.

— Здравствуйте, — начал я. Тут такое дело. Джимми Лунгова, Берри Контову и Снетту Кушку убили — я перечислил имена по фото на телефоне. — Я знаю, что вы знали этих студентов, любили их, дружили с ними. Но нам прежде всего надо найти их убийц. Убийц легче всего искать по горячим следам. А сейчас у меня к вам одна небольшая просьба.

Я сделал паузу.

— Со мной сюда к вам приехал известный психолог Черри… Черри Кампус. Короче, не смотрите на ее молодость, ее прислали из ФБР. Сейчас она выяснит, есть ли среди вас убийца… Напоминаю вам, что это расследование, и вы все под подозрением. А сейчас делайте то, что я вам скажу. Сейчас я досчитаю до пяти. И насчет пять вы поднимите все правую руку. А Черри сразу поймет с помощью свой методики, кто на самом деле убийца. Итак, раз… два… три…

На слове три из аудитории ломанулся здоровый, как боров, парень. Нам с Черри предстояло догнать его. Этот ублюдок оказался быстрым, и уже через 30 секунд мы бежали за ним по Бикон стрит. Черри не отставала, я выхватил револьвер и разрядил барабан в ноги ублюдку. Попал, парень покатился кубарем и снес мусорный бак.

— Да что ты делаешь, черт возьми, — заорала Черри.

А мне было плевать, меня прикрывали федералы, к тому же я хотел наверняка знать, холостые в моем револьвере патроны или нет.

Я подбежал к истекающему кровью парню и закричал: «Работает полиция! Зачем ты убил своих сокурсников, ублюдок?».

В управлении Козлорыл встретил меня неодобрительно.

— Ты что творишь, Джерри? Лучше бы ты меня трахнул, чем такое устраивать, — Козлорыл был не в настроении.

— Да там пару царапин. Он кинулся на прохожего. Я применил оружие оправданно, — сказал я.

— Это правда, — сказала Черри.

А она мне начинает нравиться! Видимо напарница начала понимать, что ей со мной еще долго работать, и поэтому хотела услужить мне, чтобы я остался ей должен.

— Да он троих на пляже заколол. Сейчас в больницу на допрос поедем, — сказал я.

— Да никуда ты уже не поедешь. Это висяк будет, скончался Фил Санчес. Ты ему не только ногу прострелил, но и печень. Только что из больницы звонили… — Козлорыл почему-то не танцевал свой коронный танец.

— Да твою мать… — бросил я, плюнув на пол.

— Что ж ты плюешься, козел! Судья дал орден на обыск в его доме. Ребята уже выехали. Ты остаешься тут и никуда не поедешь. Черри поедет одна. Сиди и не отсвечивай. А теперь пошли вон, — Козлорыл замахал руками, как будто проветривал комнату.

— Ладно, — сказал я и пошел к выходу из его стеклянной перегородки.

В пять вечера позвонила Черри. Она сказала, что в мусорном баке рядом с домом Фила нашли окровавленную одежду. В посудомойке Фила лежал окровавленный нож. Кроме того, нечеткие следы крови есть на сиденье его машины и на руле. По всему выходило, что именно Фил убийца. Конечно, нужно будет провести экспертизу и выяснить мотив, но уже можно говорить, что дело закрыто.

Через пять минут ко мне зашел радостный начальник. Он уже не сердился. С собой он принес бутылку дешевого виски и два грязных стакана.

— Джерри Харисон, тебе нельзя пить, — услышал я в наушниках мужской голос незнакомого оператора.

— Да почему нельзя, можно… — пробубнил я себе под нос.

Погодите…  как они узнали? Впрочем не важно.

— Нельзя, это противопоказано в твоем случае, ты же зараженный, — сказал мужской голос.

— Да я только сделаю глоток, — шепнул я.

— Это ты с кем разговариваешь? — спросил Козлорыл, разливая по стаканам виски цвета застоявшейся мочи.

— Да тут по гарнитуре… — бросил я, отмахнувшись.

— А ты молодец, ловко ты устроил там в колледже представление. Мне Черри рассказала, — Козлорыл поднял стакан, поднес к своему длинному носу и понюхал виски.

— Ох уж эта Черри! Задница у нее ничего так, — я поднес стакан к губам.

— Не пей, это опасно! — послышалось в ухе.

Выпив все махом, я налил еще. Да пошло все к черту!

— Ну все, хватит. Надо работать, — сказал Козлорыл, забирая стаканы и бутылку.

Начальник ушел, и меня сразу замутило. Я хотел смачно блевануть. Я забежал в туалет и, как только я склонился над унитазом, из меня пошла струя блевоты. Проблевавшись, я посмотрел вниз и ахнул. В воде плавали ошметки плоти… Как будто я ел человечину.

— Джерри Харисон, все хорошо, — послышалось в ухе.

— Ах вы грязные ублюдки… как хорошо. Откуда это… черт. Вы что, меня кормили человечной этой ночью? — заорал я на весь туалет.

— Джерри, это Куксакер — послышался знакомый голос, — Я стою напротив твоей работы. Выходи и садись, я отвезу тебя домой и все объясню. Твой пикап пригонят наши агенты к твоему дому ночью.

— Хорошо, хорошо, я выхожу. И будь любезен на этот раз ничего не скрывать. Я не хочу больше сюрпризов.

Куксакер ждал меня в своем пикапе. Я открыл переднюю пассажирскую дверь, и Куксакер сказал, не поворачивая головы:

— Садись, Джерри. Сейчас все расскажу. Пути до твоего дома как раз хватит.

— Ну начинай, — я сел и захлопнул дверь машины.

— Ты когда ел в последний раз? — спросил Куксакер.

А действительно. Когда я ел в последний раз после нападения на меня оборотня? Я начал вспоминать. И понял, что ничего не ел и не пил с того дня на кладбище. Исключение было только глоток виски сегодня с начальником тюрьмы и пара глотков пива, когда приехал к Бренде и ее близнецам.

— Дело в том, что через два-три дня после превращения человек не может есть ничего, кроме плоти и крови человека. Остальное организм отторгает. Ты можешь выпить немного воды, но и она пойдет тяжело. Остальное: еда, кола, а тем более алкоголь, тебе противопоказаны, и чем дальше, тем больше. Твой организм это отторгнет, ты это и сам сегодня увидел, — Куксакер завел машину, включил поворотник и тронулся с места.

— Именно поэтому вы будете кормить меня по ночам человечиной, верно? — возмутился я. Мне было не до шуток.

— Верно. Но мы никого не убивали. И ты не убивал в эту ночь. Мы просто кинули тебе через люк в потолке плоть свежего трупа. Специально никого не убивали, но человечина свежая, это правда.

— Небось подкинули мне какого-нибудь бедолагу, а потом сожгли машину… — сказал я, пристально взглянув на правую сторону лица Куксакера. Голову агент так ни разу и не повернул.

— А, ты про ту аварию? Да, это наших рук дело. Только в том происшествии мы сожгли человека, которого ты убил на третий день своих похождений в парке. Когда войдешь в камеру, посмотри сам на люк в потолке, он маленький, живой человек в него не пролезет. А тебе надо питаться, чтобы набираться сил.

Конечно, я не поверил ни единому слову этого ублюдка. Я начинал догадываться, что он водит меня за нос. И все его рассказы нужно было делить на 10 или умножать на 100… В общем, он темнил. Но с другой стороны, я действительно со дня превращения ничего не ел, поэтому кого бы я там проглотил будучи оборотнем, уже было не важно, пусть это будет уже на совести ФБР… Пусть кидают хоть живых, хоть мертвых.

— Хорошо, Куксакер… По имени тебя, кстати, как звать-то? — спросил я.

— Да не важно… Называй меня Кук если хочешь… — агент ничуть не смеялся. Но похоже было, что они издевается, правда со знанием дела.

— Ладно, Кук… сакер… Ладно, ты прав. Давай работать дальше. Сегодня был плодотворный день. Но Кривочлен на меня так и не вышел.

— Думаешь, а Черри? — с железной интонацией спросил Куксакера.

— Хм. Да она писулька… какая она бандитка. Так, зассыха, — сказал я, но уже сам себе не верил.

— Или хочет такой казаться. Пока ты там бегал с ней по улицам, мы провели у нее в доме обыск. И кое-что нашли, — сказал Куксакер.

— Она внебрачная дочь Кривочлена? — засмеялся я.

— Насчет этого не знаю, мы копаем, все не так быстро. Но похоже она просто получила на тебя заказ, позарившись на деньги. У нее в диване мы нашли 100 000 долларов. Но это еще не все, Джерри, — Куксакер замолчал.

Автомобиль остановился у моего дома.

— Открой бардачок, посмотри, что там, — сказал Куксакер, глядя на дорогу.

В бардачке лежала коробка с патронами.

— Это серебряные пули, и похоже они по твою душу. Мы нашли их в ее доме.

— Вы ее арестовали, допросили? — спросил я. Наш разговор мне уже не нравился.

— Нет, будем следить за ней дальше. Да не волнуйся ты так. Пули мы подменили на обычные, в пистолете тоже заменим сегодня, когда она ляжет спать.

— А если проснется? — Сказал я, кладя пули обратно в бардачок. Одну пулю ловким движением я вытащил и спрятал в ладони.

— Не проснется… не проснется.

— Куксакер, а ты, я гляжу, парень не промах, все ходы просчитываешь. Но что же ты так и не разобрался в этом деле с оборотнями? Я вот уже на 99% уверен, что это китайцы нам мстят за коронавирус… Хотя погоди, если убийства начались 12 лет назад, а вирус появился два года назад, то это не китайцы… Может тогда русские? За развал Советов мстят нам, а? — спросил я с нескрываемым ехидством.

— Если бы все было так просто, Джерри, если бы! Как я тебе уже говорил, это некий вирус. Но это не вирус. Это хрень не пойми что. А что касается того же Китая… так там эпидемия оборотней. Там вся властная верхушка по нашим данным превращенная… так что так, — Куксакер говорил негромко, и его слова казались фантазмами.

— А в нашем правительстве есть оборотни? — также тихо спросил я.

— Ну видишь как… я не могу тебе это сказать. Но раз мы друг другу доверяем, и чтобы подтвердить нашу дружбу, я тебе открою один секрет. Наш президент оборотень.

— Вот… я так и думал! И не только я! — воскликнул я.

— Но ты не волнуйся. Мы все держим под контролем. На ночь он садится в клетку. Но представь, если пресса узнает, что Президент Соединенных штатов Америки каждую ночь ест человечину, это ж будет скандал! — Куксакер повернул голову в мою сторону и улыбнулся. Я смотрел на него с открытым ртом, не в силах скрыть недоумение.

— Спаси и сохрани… — я перекрестился, хоть и не верил в Бога, — но он же еле ходит и у него деменция...

— Да, поэтому мы скармливаем ему мертвых младенцев. Они помягче, — сказал Куксакер. Его слова звучали как долбаная шутка. Но на самом деле он говорил серьезно.

Я вышел из машины и захлопнул дверь, прошел в дом и сел на диван, схватился за голову и начала усиленно думать. В таком положении я провел полчаса. За окном темнело, начался закат и оператор напомнил мне, пора отправляться в клетку. К

Каждый день я узнавал что-то новое… Но последние новости про Президента… Господи, это ж что за страна у нас такая!

1 глава

На следующее утро я проснулся в парке голым. Город еще спал, и только ранние птицы щебетали, встречая рассвет.

Голова гудела. Я встал на колени и провел по лицу — оно было чистым, без крови. Значит, я никого не убил в эту ночь. Полная луна сошла, и наверное, сила волка ослабла. Я ничего не знаю об этом, это всё мои догадки, не в библиотеку же идти? Хотя чем черт не шутит, возможно, придется провести собственное расследование, если меня не поймают.

Но мне нужно вернуться домой, забрать деньги и пистолеты, одеться, в конце концов, а потом уже свалить из города. Думаю, про убийство двух детей и их матери в Олбани уже известно. Скоро полицейские выйдут на меня по камерам — и тогда мне крышка. А уж когда увидят, каким чудовищем я становлюсь по ночам, то сдадут властям на опыты. Этого мне еще не хватало!

Прежде чем войти в свой дом, я огляделся. Никаких подозрительных машин не было. Мой детективный нюх подсказывал, что все чисто. Даже слишком чисто. Но была не была, чем черт не шутит?

Войдя в дом, я достал из шкафа неразорванные джинсы (их оставалось все меньше), и стал их надевать. В этот момент из-за шторы вышел агент Куксакер, ступая по ковру в своих лакированных туфлях. Этот еще молодой по полицейским меркам агент имел неприятную внешность. Его большие оттопыренные уши просвечивались от света, который шел от окна.

Дальше была немая сцена. Что же делать? Я покосился на лежавший на диване в кобуре Кольт, но Куксакер покачал головой.

— Не стоит этого делать, Джерри Харисон, ты не успеешь.

— А кто же мне помешает? Попробуешь защелкнуть на мне наручники? Ты же знаешь правило 21 фута. Рискнешь подойти ближе? — с наездом сказа я.

— Да я просто пришел поговорить. Я тебе не враг. А может даже друг, — сказал Куксакер, сделав два шага назад в знак примирения.

— Хм, ты думаешь, по мне дурка плачет? — я не мог понять, к чему ведет Куксакер.

— Да нет, не дурка. А стальная клетка. Я сейчас занимаюсь делом тройного убийства в Олбани. И от меня зависит, что с тобой будет дальше. Но мы можем прямо сейчас договориться, на берегу, так сказать, и найти для тебя хороший выход из всей этой непростой ситуации. Ведь по сути убивал не ты… А зверь внутри тебя, — последние слова Куксакер с сочувствием, пытаясь втереться ко мне в доверие.

— Ближе к делу. Мне нечего тебе предложить, — бросил я, скача на одной ноге. Джинсы никак не налезали.

— А вот это не так. Ты думаешь, я такой 27-летний дурачок, который попал в бюро случайно или по связям? Но это не так. Расследование убийства агента в тюрьме, которого ты подослал к Кривочлену это всего лишь прикрытие. Ха, кстати про Кривочлена — я узнал подробности этой истории у твоих коллег, она действительно смешная. Но сейчас к делу. Правительство поручило мне решить более серьезную проблему — откуда все эти оборотни появились в США.

— Все? Нас много? — с интересом спросил я. Джинсы я уже надел и искал в шкафу рубашку

— По всей стране фиксируются необъяснимые убийства с особой жестокостью. Но нам удается пока все это скрывать от общественности. Вот и в доме Бренды мы уже все подчистили, — успокоил меня Куксакер.

— И сколько всего убийств? — поинтересовался я.

— За последние двенадцать лет более их более двадцати пяти тысяч, — прошептал Куксакер, — но это секретная информация, не говори никому.

— В США людей убивают оборотни. Правительство не знает, как с этим бороться. Хорошо. От меня вы что хотите, чтоб я сдал кровь на анализ? — сказал я. Вместо рубашки я надел красную футболку. И теперь стоял перед Куксакером в синих джинсах, красной футболке, которая была мне мала, и без носков.

— Можно и сдать для порядка, — вздохнул Куксакер, — но этой крови у нас в лаборатории целый холодильник. Пока наши вирусологи не могут понять, как бороться с этой заразой.

— Так это вирус? — спросил я.

— Ну можешь считать это вирусом для простоты. Но давай пока не вдаваться в детали. А перейдем к делу. Мы отследили, что зафиксированные ФБР убийства начались двенадцать лет назад. Далее они росли по экспоненте. И сейчас угрожают человечеству. Тебя бы прямо сейчас без проблем отправить на опыты, как мы это делали с другими подобными тебе, но есть одно «но». Ты оказался ключом к расследованию, — Куксакер замолчал, выдерживая паузу.

— Золотым ключиком? — посмеялся я.

— Да, прямо золотым. Дело в том, что все, кого мы поймали, превращались в зверей. Но они ничего не помнили, когда превращались обратно в людей. И только брат Кривочлена помнил. Так сказал Кривочнел там в тюрьме, и мне нет оснований не доверять его словам. А значит, возможно, его брат был одним из первых оборотней, если не самым первым. Мы пробили его судьбу, и по всему выходит, что это так. Именно 12 лет назад до этого дружившие братья расстались. Брат Кривочлена исчез. Из-за чего последний ударился в наркотики и в конце концов сторчался. Но за несколько дней до убийства семьи из трех человек Кривочлен встретил брата. И видимо после этого у него крыша и поехала, и он убил тех людей… — сказал агент.

— А потом Кривочлен рассказал брату про меня и напарника, и оборотень отомстил. Мой напарник что-то знал, раз дал мне серебряные пули, — догадался я.

Куксакер сел в кресло напротив окна. Его лицо было спокойным. Создавалось ощущение, что два приятеля встретились и разговаривают о науке.

— Ну видишь. Ты уже начал все понимать. Ты хороший детектив. И вот как мы поступим. Так как брат Кривочлена мертв, только Кривочлен знает, что ему рассказал брат про его превращение. Это и будет та тайна, которую нужно будет разгадать. Мы выясним, откуда пошла эта зараза и сможем ее таким образом обуздать. И США будут свободны от оборотней.

— Хорошо, но есть одна проблемка… — я развел в руки в сторону, как бы показывая на самого себя.

— Как я уже сказал, мы подчищаем такие убийства. Про смерть Бренды и ее детей никто не узнает… Она просто уехала. И да, ты убил еще одного человека той ночью в парке, на третий день… после заражения. Мы там тоже все зачистили… почти зачистили… — вздохнул Куксакер. Было видно, что он напряженно думает.

— И больше таких убийств не было? — спросил я, посмотрев внимательно на Куксакера.

— Нет. Насколько я знаю, в Бостоне остался только один оборотень. И это ты, — Куксакер явно хотел успокоить меня.

— Понял. Но я о другой проблеме. Это я. Когда на город опускается ночь, я становлюсь животным.

— Мы это решим уже сегодня. В твоем доме сейчас установят пуленепробиваемую комнату с автоматическими засовами. Вот — это тебе, — Куксакер передал наушник, — оператор подскажет, когда нужно зайти и запрет дверь удаленно. На случай нештатной ситуации у нас есть бронированный фургон, мы можем подхватить тебя в течение пары десятков минут в любой точке города. Все под контролем.

— Господи, я хочу, чтобы это зараза вышла из меня, — вздохнул я. Я уже начал понимать, в какую задницу попал. Но из этой задницы сейчас был только один правильный выход — работать на Куксакера.

— Это целиком зависит от тебя. Выясни у Кривочлена все детали, и мы поможем тебе, — деловито произнес агент.

— По рукам. Но у меня еще один вопрос. Ты говоришь, что все случаи нападения оборотней вы скрываете. А как же мой напарник? — я не хотел упустить случай узнать подробности убийства Хэнка Саливана.

— Конечно, нам удается скрыть нападения не на всех людей. Если человек общественно значимый, то просто так исчезнуть он не может. В данном случае на ушах бы стояло все управление, которое бы начало копать. Поэтому мы просто скрыли ряд фактов. ФБР взяла все под контроль и проводило свое расследование, а вам скормило только часть правды. На самом деле зверь оставил кучу следов на месте преступления. А в ваше управление мы отправили только фото шеи и головы твоего напарника, да и то после того, как твой шеф позвонил заместителю директора ФБР со словами, что его подчиненные на стену лезут как хотят разобраться в деле. Все, что сделал оборотень с телом твоего напарника, мы не показали.

В обед приехало человек 20 людей с инструментами и материалом. Управились за четыре часа. Они собрали внутри моей спальни железную конструкцию размером два на два метра с дверью на специальных замках, которые закрывались удаленно. Как мне пояснил Куксакер, выбраться из этой клетки мне будет невозможно. Снаружи ее покрыли звуконепроницаемым материалом, так что я мог в ней выть так громко, как мне вздумается.

Во всех помещениях дома и вокруг были установлены камеры и микрофоны.

— Ну вот и все. Твоему начальнику я сказал, что сегодня ты работаешь со мной по делу об убийстве агента. А уже завтра ты должен выйти на работу. Вот часы с резиновым браслетом, надень их. Наушник я тебе уже отдал. Также связь будем держать по телефону. И вот тебе еще запасной, тут мой контакт вбит.

— Когда я превращусь в зверя? — спросил я.

— Этого никто не скажет, зверь может проснуться и в 9 вечера, и в 12 ночи. Но точно известно, что превращения случаются только после захода солнца и зависят от фаз луны. Превращения будут каждый день. По крайней мере те оборотни, которых мы исследуем, ведут себя так. Так что как только солнце зайдет, ты должен сидеть в клетке. Оператор будет подсказывать. Ты всегда на связи и просто можешь сказать вслух, какие есть вопросы и нужна ли помощь. Наша оперативная группа будет всегда следовать за тобой и дежурить у дома и работы.

— Но зачем мне ходить в управление, давай я встречусь с Кривочленом Фредом Джонсоном и расспрошу его? — спросил я. Мне не хотелось каждый день ходить на работу и вдобавок сидеть в клетке.

— У нас есть все основания думать, что у Кривочлена есть сообщники. Он как-то быстро узнавал всю информацию. Поэтому нужно вести себя так, как будто ничего не произошло.

— Но он же знает, что я оборотень, зачем этот спектакль! — воскликнул я, натягивая кроссовок на левую ногу.

— И поэтому мы будем ждать, когда Кривочлен выйдет на тебя сам через своих помощников. Веди себя как ни в чем не бывало. А тебе уже пора. В клетке, к сожалению, нет дивана, так как после превращения ты его превратишь в труху. Но пол мы сделали с небольшим подогревом и прорезинили его. Будет жестко, но не прям как на кафеле… В углу небольшое отверстие для справления естественных нужд. В камеру встроен душ. После того, как ты превратишься, тебя придется ополоснуть, так как ты можешь быть весь в говне. Удачи.

— Хочу потом на это посмотреть, — сказал я.

— Это исключено. А теперь тебе пора. Оставь одежду, телефон и наушник снаружи убежища. Ничего не бойся, в твой дом никого не пустят агенты, а связь ты сможешь держать с оператором через микрофоны и динамики, встроенные во всех помещениях твоего дома. Все звонки тебе будут переводится на громкую связь, ты также можешь набрать любого. Комфортную температуру пола и воздуха тебе настроят.

Я зашел в клетку, закрыл дверь и услышал, как мягко затворился засов.

— Здравствуйте, меня зовут Джесси. Сегодня я ваш оператор, — услышал я голос из стены.

Я сел на пол, чувствуя неловкость.

— День добрый. Можно мне чуть подогреть на пару градусов пол, а то жопа мерзнет, — сказал ехидно я, чтобы разрядить обстановку.

— Сделано. Если что-то нужно, то я помогу, но в рамках протокола, — сказала Джесси, которая была любезна со мной. Ее приятный голос убаюкивал и был похож на один из тех, которым говорят в сексе по телефону.

— Хорошо. Какие новости в Бостоне. Были ли сегодня убийства? — спросил я.

— Минуту… Насколько вижу из новостей, сегодня убийств не было. Было происшествие на шоссе. Легковой автомобиль выехал на встречную полосу, перевернулся и загорелся. Водитель погиб. Возможно, заснул за рулем.

— Хм, интересно. Сгорел дотла, наверно? Хорошая работа, Куксакер… Тогда такой вопрос. Джесси, ты видела хоть раз оборотней? — спросил я, глядя в потолок. Я пытался разглядеть скрытые камеры, но не находил их.

— Да, это моя работа, — ласково ответила Джесси. Ее голос возбуждал. И я стыдливо прикрыл член, который начал пульсировать. Было такое ощущение, что я сплю и все идет к тому, что я скоро кончу во сне.

— Я вот тоже видел. Они как медведи с мордой волка. Но такие, знаешь ли, тощие, необычные. Это какая-то помесь медведя и волка… я думаю… — мое возбуждение начинала спадать.

Не помню, как отключился. Но встал с больной головой. Пол был в каплях, а воздух тяжелый, как будто наполненный влагой. Видимо, меня мыли. Вчера, пока я мило болтал с Джесси, я изучал мою камеру. Это был куб размером два на два на два метра. Вверху горели четыре плафона, видимо, под бронестеклом. В правом дальнем углу от двери, если стоять к ней спиной, был расположен слив. Такое ощущение, что пол имел наклон в несколько градусов на этот слив.

— Я могу выйти? — спросил я.

Засовы открылись. Мне нужно было одеться и ехать в управление. На диване я нашел пять новых костюмов.

— Это от агента Куксакера. При желании вы можете использовать эту одежду. — Раздался голос Джесси откуда-то из стены.

Видимо, они поставили динамики и микрофоны во всем доме, вмонтировав их в стены.

Я одел новый костюм, взял револьвер и опешил:

— А где серебряные пули? — воскликнул я, — почему тут другие?

— Мы их изъяли. Днем они вам не понадобятся. А ночью ты в камере, — сказала Джесси бархатным голосом, который успокаивал.

— Понятно, боитесь, что покончу с собой. Кстати, а что будет, если я простыми пулями себя порешу? Давай посмотрим? — сказал я, вынимая револьвер из кобуры.

Я прислонил дуло к виску и взвел курок.

— Джерри Харисон, вам незачем это делать. У нас все под контролем, — голос Джесси остался спокойным, но не столь дружелюбным.

— Ну нет, давай посмотрим… — я нажал на спусковой крючок.

В эту секунду в комнату вломились два агента с озадаченными рожами.

— Спокойно, парни. Я всегда оставляю одну камору в барабане пустой, чтобы не прострелить себе жопу, ведь револьвер я не всегда держу в кобуре, часто требуется скрытое ношение… Не ссыте. Теперь вижу, что в револьвер патроны мне положили боевые. Хоть за это спасибо, — сказал я и медленно положил револьвер на диван, смотря в тупые лица черного и белого агента.

Револьвер, который мне подарил мой напарник, был старой системы без предохранителя. Поэтому мне приходилось одну камору держать пустой, чтобы не дай бог не пусть пулю в себя.

День начинался весело. Я вышел на улицу и вдохнул свежий воздух. Но надо ехать в управление заниматься рутиной и ждать, когда человек Кривочлена выйдет на меня. Ну что же, поехали на работу!

О чём роман. Бостонский детектив Джерри Харисон привык иметь дело с жестокостью — но только человеческой. Всё меняется в кровавую лунную ночь, когда на него нападает то, чего не должно существовать. Выжив ценой страшных ран, детектив обнаруживает, что теперь сам стал частью кошмара: его тело предательски меняется с каждым циклом луны.

ФБР берёт дело под контроль, но их интерес — не защита города, а охота. Джерри оказывается заложником двойной игры: днём он ведёт расследование, ночью — борется с монстром внутри себя. По следам древних легенд и засекреченных медицинских отчётов он выходит на тайное общество, столетиями скрывавшее правду: оборотни не миф, а правда. И теперь они выходят из тени. Роман написан в жанрах ужасы, мистика, детектив.

От автора. Хочу представить несколько глав своего романа, который я написал в 2023 году. Роман на 8 авторский листов, примерно 320 000 знаков. Я был несколько раз в Америке и постарался передать в романе дух США с учётом моего опыта. Приятного чтения.

Глава 1. Оборотень на кладбище

Той ночью я шел через лес на кладбище. Вдалеке слышался вой, но я не придал этому значения — природа обманчива. Стояла полная луна и ярко светили звезды. Но и без них я бы нашел дорогу — я бывал тут за последние два месяца много раз. На этом кладбище я похоронил своего друга. Его смерть была загадкой: убийца совсем не оставил следов. Сегодня я хотел спокойно посидеть у могилы и подумать над делом.

Не успел я пройти сто шагов до конца лесной тропинки, как где-то справа затрещали сучья. Будто сквозь них лез не человек, а зверь. Я остановился и крикнул.

— Кто там?

Треск усиливался. Тогда я закричал:

— Это коп. У меня пистолет. Хватит шутить. Сейчас огонь открою, уроды.

Шум нарастал. Я достал Беретту из кобуры и передернул затвор.

— Сукины дети, не шутите со мной, мне не до веселья, — я взвел курок и приготовился стрелять.

Из кустов показалась голова тощего медведя. «Откуда в Бостоне медведи, господи», — мелькнула мысль. Я выхватил из-за пояса револьвер с бронебойными патронами, добрый Кольт, взвел курок, и приготовился палить с двух рук.

Медведь с какой-то небывалой для его тощего вида прытью кинулся на меня. «Наверно есть хочет», — подумал я и сразу открыл огонь, пытаясь от души накормить свинцом животное.

Светало. Я очнулся на земле с неглубокой раной на груди. Кусты и земля были забрызганы кровью. Видимо, я ранил зверя, и он побрел умирать в чащу. Да и хрен бы с ним, зато я цел. Но надо показаться врачу.

На приеме доктор Мухамед неодобрительно качал головой и говорил:

— Мистер Харисон, ну зачем вы пошли на кладбище в полнолуние, это не к добру...

«О мой бог, просто делай свою работу, суеверный черт», — подумал я.

После больницы я заехал домой переодеться и поехал в отдел.

Мне нужно было найти убийцу моего напарника Хэнка Саливана. Хэнк не раз спасал меня от пуль и научил выходить на след преступников. Он говорил: «Думай как преступник, это поможет». Ах, как бы мне сейчас пригодились его советы!

Я сел за стол и стал в сотый раз изучать материалы дела. Сначала я посмотрел видео с заправки, на котором в последний раз был запечатлен живой Хэнк. Вот он выходит из машины, держась за пистолет в кобуре. Оглядывается, вставляет заправочный пистолет, проводит карточкой по терминалу бензоколонки. После он идет в магазин также держась за пистолет. Заправщику дает 30 долларов и идет назад.

Вот показания заправщика: «Мужчина явно спешил, он дал 30 долларов и попросил включить колонку номер 1. Сказал, что карта не прошла».

Через полчаса тело Хэнка нашел шериф Монтгомери Бернс в пяти милях от заправки на хайвее Янки Дивижен не доезжая трех миль до залива. Пикап стоял прямо у дороги и работал. Одна фара была разбита, капот вмят, лобовое стекло треснуло — как будто машина врезалась в крупное животное. Рядом лежало тело.

Отчет судмедэксперта гласил, что смерть наступила в результате частичного отделения головы от тела, из-за чего были разорваны сонная артерия и внутренняя яремная вена, а также перебиты 4 и 5 шейные позвонки. Характер ран указывает на то, что удар был нанесен тупым, массивным предметом с применением значительной силы. Сторонних отпечатков и следов ДНК на теле и в машине не обнаружено. Вот и все улики.

Загадка, которую мне предстояло разгадать. Так кто же тебя убил, Хэнк? Только недавно мы отмечали мой день рождения, в который ты подарил мне револьвер и пять коробок бронебойных патронов (вот вчера, кстати, и опробовал их в деле), а уже через два дня ты был убит.

За эти два месяца со дня смерти напарника я перерыл все его (а получается наши) дела. Может кто-то решил отомстить? Версия рабочая… Но почему разбита фара и вмят капот? Что это было… И почему такая странная смерть. Если хотели отомстить, могли бы просто пристрелить. А убить топором или мачете да с одного маха — это на удачу, к тому же у Хэнка всегда при себе оружие…

Преступники, если они готовили нападение конкретно на него, все это должны были знать, и поэтому смерть при таких странных обстоятельствах никак не вязалась с мотивом мщения… Ну и как это было? Хэнк сначала сбил внедорожником преступника, потом он встал и убил? Ну бред же… Думай, думай. Может они подкинули труп на капот, Хэнк остановился, и потом его убили… Тоже бред.

Все эти два месяца я цеплялся за соломинки, отрабатывая версии. Сегодня у меня была назначена встреча в тюрьме MCI Конкорд с Фредом Джонсоном. Этот черный сукин сын сидел за убийство семьи из трех человек — жены, мужа и трехлетнего мальчика. Конченый мудак под кайфом вломился в дом и застрелил всех троих из дробовика. Выйти на него было несложно. Перед домом висела камера, и Фред засветил свою рожу. Когда мы его брали через пять часов после убийства, он неистово дрочил свой огромный хер. Хэнк кинул Фреда через себя на пол, его елдак сломался. И черный ублюдак стал кричать, что всех нас отымеет и отомстит… Что же, пришла пора с тобой встретиться...

— Ну вот мы и увиделись вновь, Джерри Харисон, — начал Фред Джонсон, когда я вошел в комнату для допросов — а где твой напарник, Хэнк Саливан? Слышал, ушел в отрыв — и ему оторвало голову.

— Зато он жил с нормальным хером, не поломанным, — огрызнулся я.

— А ты откуда знаешь, долбился с ним? — ответил Фред.

Этот обмен словесными ударами мог продолжаться вечно. Фред Джонсон Сидел на стуле, руки были прицеплены к столу, а ноги сковывали кандалы.

Я сел напротив черного ублюдка и перешел к делу.

— Ты знаешь кто его убил? — спросил я.

— Знаю, знаю, — заржал Фред Джонсон, отклоняя свою мясистую морду с двойным подбородком назад.

— Твоих рук дело? — спросил я.

— Ну как я мог, я же отбываю пожизненное наказание, — усмехнулся Джонсон.

— Это потому что в штате Массачусетс нет смертной казни, грязный ты ублюдок, — резко ответил я.

— Так я никого не убивал! Ты же знаешь, что это так. И Хэнк знал, а теперь он мертв… — многозначительно прошептал Фред Джонсон.

— Опять эти бредни про невиновность. Они уже всем надоели. Давай ближе к делу. У тебя есть информация? — спросил я, начиная раздражаться.

— Да, есть. Но она тебе не понравится. Бойся полной луны. Близится твой час, — сказал Фред Джонсон

Из тюрьмы я уходил со скверным настроением. Этот ублюдок ничего мне не сказал по существу.

В управление я не поехал, а направился сразу домой. Меня клонило в сон, я даже пиво пить не стал, отлил — моча была красная — и сразу лег на диван не раздеваясь.

Следующий день казался каким-то бредом. Я проснулся в кустах парка, который был через два квартала от моего дома. Причем я был голый, без трусов и носков. Хорошо, что было ранее утро, и я смог дойти до дома без приключений.

Парадная дверь на крыльце была выломана. Казалось, что ее кто-то выбивал изнутри. Я зашел в дома и увидел странное. У дивана валялись разорванные джинсы и рубашка, ботинки были вывернуты и изрезаны. Пистолеты лежали на полу в кобурах с полными магазинами, ремни были порваны.

По всему выходило, что я бродил во сне. Хорошо, что без оружия. Видимо смерть напарника так подействовала на меня, что у меня начала подтекать крыша.

День прошел как обычно в поисках ответов на вопросы. Я решил подослать к Фреду Джонсону в тюрьму своего проверенного агента под прикрытием, чтобы он выведал его возможную причастность к смерти напарника. Помогли старые знакомства с начальником тюрьмы, задницу которого я однажды спас от тюрьмы. Сегодня вечером агента должны подселить к нему в камеру…Что ж, подождем.

А пока наступил вечер и меня снова клонило в сон, как будто я весь день разгружал вагоны. В этот раз я на всякий случай разделся до гола и пристегнул себя наручниками к ножке дивана. Ножки дивана были с утолщениями в конце, поэтому наручники надежно защелкнулись.

Какого же было мое удивление, когда ранним утром я снова проснулся голым в парке с наручниками на запястье. Рука не болела. Я вбежал в дом и ахнул. Ножка дивана была выломана, а диван ободран, как будто стая мексиканцев искала в нем наркотики.

Я попробовал сломать соседнюю ножку, но она была прикручена намертво… Это с какой же силой надо было дергать…

Из-за того, что пришлось убираться, я был на рабочем месте только в полвосьмого. В двенадцать раздался звонок. Звонили из тюрьмы. Агент, которого подсели к Фреду Джонсону, был убит. Фред исколол ему заточкой горло.

Через пять минут я был в кабинете начальника, усатого козлорылового Девида Скотта. Он был действительно похож на козла да и вел себя не лучше.

— Знаешь, Джерри. Это зашло слишком далеко. Через полчаса сюда приедут федералы и похоже у нас серьезные проблемы. Зачем ты все это затеял? — сказал Девид Скотт.

— Что затеял? — косил под дурака я.

— Нахера ты агента подослал в тюрьму к Фреду Джонсону, теперь у всего управления проблемы. Тебя кто просил вести параллельное расследование, смертью Хэнка федералы занимаются, ты зачем туда лезешь, что ты наплел начальнику тюрьмы, это же все незаконно нахер. О мой бог… — вздохнул Девид Скотт.

— Ну ты же знаешь, что это мое личное дело… дело чести, — вздохнул я.

— Я с тебя сниму твой значок, дебил… Все к этому идет.

Вечером я снова разделся до гола. В этот раз я решил не пристегивать себя к единственной кровати, а заснять все на камеру. Я поставил айфон на полку напротив кровати, включил запись и сразу вырубился.

Проснулся я рано и снова в парке. Все лицо было в какой-то жиже. Я провел ладонь по лицу и увидел, что это кровь. Я сразу ломанулся домой к айфону. Но меня ждало разочарование.

— Гребаный Тим Кук, ты заколебал, поставь уже нормальную батарею… — заорал я.

Телефон разрядился в ноль, то видео, которое было доступно, заканчивалось на том, что я безмятежно спал.

В этот день я решил поехать к начальнику тюрьмы, выяснить детали убийства агента и поговорить с ним насчет Фреда Джонсона.

Старый Лесли Браун скоро должен был выйти на пенсию. Но я доставил ему много проблем вчерашним происшествием.

— Ты что наделал, Джерри, ты что наделал, — начал он свое нытье, закуривая сигару.

— Да это ты что наделал. Мы разве так договаривались, Лесли? Тейлор был хорошим агентом, много раз выручал. Как у этого ублюдка оказалась заточка? — спросил я.

— А вот хрен знает. Этот Кривочлен парень непростой. Черный сукин сын подорвал мне статистику. Теперь моя пенсия под вопросом.

— Да будешь ты отдыхать на пенсии, баб трахать, — сказал я.

Лесли расстроено покачал головой.

— Ну тогда пить будешь, — утешил я.

Лесли достал бутылку скотча и плеснул в два стакана.

— А сейчас я что по твоему мнению делаю? — сказал он.

Я отпил глоток. В горло попал дух ношеных кроссовок. Мне стало плохо, я захотел блевать.

— Хороший виски, — похвалил я, — в общем мне нужна еще одна встреча с Фредом Джонсоном.

— Ну ты же знаешь, что это невозможно… По крайней мере сейчас. Федералы продолжают тут ошиваться. Все это мне не нравится, — сказал Лесли, нюхая свой вонючий виски.

— Хорошо, давай подождем пару дней, пока все утихнет. А я съезжу к вдове Тейлора. Хоть они уже и не жили пять лет вместе, он помогал детям, у него же их двое… Там ребята собрали ей. Надо передать конверт, — сказал я.

— На вот, добавь, — Лесли достал двадцатку из бумажника. Потом подумал и добавил еще двадцать, — у нее двое детей осталось.

Вдова жила в Олбани за двести миль от Бостона. Я доехал до нее по 90-ому шоссе уже затемно.

— Здравствуй, Бренда, — мне открыла миловидная 35-летняя женщина, высокая и стройная, с хорошеньким приятным лицом.

«Интересно, почему они развелись, она же секси», — подумал я.

Бренда я все объяснил и попросил зайти.

— Да мы с Тейлором давно не живем вместе… Это конечно печально. Он помогал, давал деньги. Как я теперь буду кормить детей... — сказал Бренда и облизнула губы.

Линда и Анжела, две сестры-близняшки 9 лет, сидели на диване, уткнувшись в телефоны.

— Мы тут с ребятами собрали деньги… Нехорошо получилось. В общем, это тебе, — я передал конверт Бренде и встал, чтобы уйти.

— Ты куда-то спешишь? Посиди, расскажи, как это произошло. У меня есть пиво, — ласково сказал Бренда, взяв меня за руку.

— Так я за рулем. Если пару банок выпью, — сказал я, вновь садясь на диван.

Мы говорили о какой-то ерунде. Мне было неловко, что из-за меня убили ее мужа. Но Бренда все не отпускала меня. Ее алые губы гипнотизировали, а груди и бедра как будто просвечивались сквозь легкое платье. От ее тела шло приятное женское тепло. И в какой-то момент я понял, что не смогу подняться с дивана, потому что у меня жуткий стояк на Бренду. Надо было срочно подумать о чем-то плохом, чтобы он прошел.

Я начал вспоминать фотографии своего напарника с частично оторванной головой, но это не помогало. Дети ушли наверх, а Бренда все никак не прекращала болтать чепуху. Я попытался отсесть, чтобы не чувствовать манящее тепло ее тела, но она придвинулась еще ближе и прошептала, чуть касаясь губами мочки уха:

— Я хочу, чтобы ты меня оттрахал этой ночью, Джерри.

Она дотронулась до моей правой ноги и начала двигаться выше.

«Что я делаю», — подумал я, но было уже поздно.

Этот вечер был блаженным. Утром я проснулся от странного запаха, как будто воняло рвотой. Я открыл глаза и ошалел. Такое зрелище я не видел ни на одном месте преступления. Вся кровать была залита кровью, на полу валялась Бренда с распоротым животом, кишки были повсюду, а белый потолок был в серой жиже. Мои руки, лицо, грудь, были в крови и ошметках плоти. Дверь в комнату была выбита. Я кинулся в комнату близнецов… Они были убиты, как и их мать, самым жестоким способом.

«Господи, это сделал я…», — мелькнула мысль.

И тут у меня в голове сложился пазл. Полная луна, нападение медведя, амнезия, разорванная одежда, выбитая изнутри дверь, эти убийства… Я стал оборотнем. И ничего не помню после того, как превращаюсь в чудовище… Гребаный Тим Кук…

Что же теперь делать, как лечиться? Уже через пару дней, если не сегодня, меня схватят. Тут везде моя ДНК, отпечатки, это просто не смыть, да и бессмысленно. Я же вчера всем сказал, что поеду к вдове. Да и камеры, тут везде камеры, меня найдут. Машина стояла весь день у дома. Время смерти зафиксируют… Я вернулся в комнату Бренды с зажмуренными глазами, чтобы не видеть всего ада, и прикоснулся к руке Бренды. Рука была холодная — значит женщина умерла давно. Я блеванул.

«Господи, я блюю человеческими остатками», — подумал я и начал блевать еще сильней.

И тут меня как будто током ударило. Я вспомнил слова черномазого Кривочлена Фреда Джонсона… Он говорил, чтобы я боялся полной луны. Оборотни нападают в полнолуние. В полнолуние оборотень напал на меня за день до встречи с Фредом. Значит, Фред знал, что на меня готовится покушение, но не знал, что я его удачно предотвратил.

До того, как меня схватят, у меня был в запасе день, сегодняшний день. Я принял душ и надел одно из платьев Бренды. По Гугл Картам я нашел ближайший магазин одежды и купил джинсы, рубашку и куртку. Теперь можно ехать в тюрьму на встречу к Фредом Джонсоном… Последнюю, как я полагал, встречу.

Начальник тюрьмы, между прочим, мой старый приятель и должник, был настроен недружелюбно и пускать меня к Джонсону не хотел.

— Тут федералы. Не время сейчас, — сказал Лесли.

Я попросил поговорить с федералом. Агент Куксакер, так он представился, оказался дружелюбным молодым человеком лет 27. Он как раз хотел поговорить со мной об этом деле, заезжал в наш отдел, но меня там не застал.

— Так зачем ты подослал к Фреду Джонсону агента под прикрытием Тейлора? — сказал молодой высокий агент. Он был некрасив. Маленькие губы вызывали отвращение.

— Как ты знаешь, агент, два месяца назад убили моего напарника. Я провожу независимое расследование… Концов нигде нет. Поэтому я дергал за старые дела, проверяя, может это была месть? Джонсона я особо не подозревал, этого черножопого наркомана, но на всякий случай решил прощупать и эту версию. И после встречи с ним она показалась мне рабочей. Он сказал, что я следующий. И чтобы я ходил и оглядывался. И он так это мне сказал, будто что-то знал про убийство моего напарника.

— А вот это уже интересно, — сказал явно заинтересованный моей историей агент Куксакер.

Я продолжал:

— Поэтому я и решил подсадить в нему в камеру агента Тейлора, чтобы вытащить из него правду. И сейчас, после убийства моего человека, я хочу встретиться с Кривочленом... — сказал я.

— С Кривочленом? — переспросил удивленный Куксакер.

— Да, при задержании ему сломали член. Но это отдельная история. В общем я хочу снова его увидеть и поговорить, может что-то да прояснится. Если сказать правду, за день до встречи с ним на меня напали, врач сказал, что рана неглубокая. Я открыл огонь, преступник убежал, но Фред Джонсон, как я теперь понимаю, про нападение на меня пока не знает. Поэтому у меня есть чем его удивить, — сказал я.

— А это может сработать. Давай попробуем, — сказал Куксакер.

Через двадцать минут я зашел в комнату, в которой сидел Фред Джонсон. Он не был таким веселым, как в последнюю нашу встречу. Его руки были в наручниках и закреплены цепью к столу, на ногах кандалы. Когда он меня увидел, на его лице отобразилась досада. Я стал говорить так как есть и как я понимал ситуацию. Я знал, что наш разговор записывают и что агент стоит за стеклом и все слушает.

— Я знаю, что это по твоему приказу убили моего напарника и покушались на меня, когда я шел к его могиле. Ты будешь гореть в аду, ублюдок. Я знаю, что это ты подослал ко мне того зверя, чтобы убить, как убили моего напарника. Не отпирайся, — начал я разговор.

Фред посмотрел на меня с ненавистью и заговорил своими большими губами:

— Мне уже нечего терять. Ты убил моего брата, ублюдок. Наслаждайся победой! Но твоего напарника не вернуть, Хэнк Саливан гниет в могиле.

Фред засмеялся и продолжал:

— Его не вернуть, он просто сдох, как безродный пес, брат рассказывал, как убил его одним ударом, — злые глубоко посаженные глаза Кривочлена засверкали.

— Так он все помнил, твой брат, но как? Я ничего не могу вспомнить после тех ночей, — сказал я.

Фред понял, о чем я говорил. Его лицо перекосилось сначала от недоумения, потом от смеха. Он заржал, как кобылица.

— Так вот в чем дело. Теперь ты проклят. И не помнишь, как убивал. Ну что же, открою тебе один секрет, который когда-то открыл мой брат. Контроль над волком приходит не сразу… Надо сначала побыть в его шкуре долгими лунными ночами. И когда ты не контролируешь себя, ты убиваешь невиновных. У меня все, уходи.

Фред отвернулся. Было понятно, что разговор закончен.

Я пошел к выходу. Дверь открылась.

— Джерри Харисон, — на прощанье крикнул мне Фред Джонсон по кличке Кривочлен, — помни: когда на город опускается ночь, волк выходит на охоту.

Дверь захлопнулась.

— Что это было? — спросил агент, когда мы с ним снова увиделись через пять минут.

— Да чертовщина какая-то… — сказал я, смахивая со лба пот.

— Так где, ты говоришь, похоронен твой напарник? — спросил Куксакер.

— Я не говорил. Но он похоронен на кладбище Форест Хилс, это юг Бостона, по Блу-Хилс авеню, далее на Мортон стрит.

— Четыре дня назад там застрелили Мэтью Джонсона, брата Фреда Джонсона…В него попали двенадцать раз. Пять пуль были из сплава серебра…

— Да кому понадобилось делать такие пули... и нахера... — сказал я, не смотря агенту в глаза.

— Пока вы там беседовали, я узнал, кому… Твоему напарнику. Три месяца назад он заказал оружейнику 10 коробок... — скакал Куксакер. Он явно пытался зажать меня в угол.

— Хм… к чему эти намеки, ты думаешь я в него стрелял? — я посмотрел Куксакеру в глаза, — да, возможно, защищаясь, ты же сейчас слышал, что сказал Фред, что его брат убил Хэнка и хотел убить меня.

— Твои патроны мы отправим на экспертизу. А об убийстве, даже в целях самозащиты, надо сообщать, ты же знаешь, как все надо делать не хуже меня, — сказал Куксакер.

— Да какое убийство? Было темно. На меня напали. Я отстрелялся, потом посмотрел: вокруг, никого нет. Что же мне, о каждой стрельбе в Бостоне теперь сообщать? Это я буду целыми днями рапорты писать, бумаги не хватит…

— Мы проведем расследование и всё выясним, — сказал агент.

— Я арестован? — спросил я.

— Нет, не арестован. Ты пистолет не сдавал при входе. Где он, в машине? Я хочу взять патроны на экспертизу, — сказал Куксакер.

— А потом эти патроны найдут в голове у Джонсона… Нет уж, давай все по закону. Приноси ордер, я пока позвоню адвокату… Ты же знаешь, как все надо делать не хуже меня, верно, законник? — сказал я.

Я сел в машину и понял, что пока свободен. Этот идиот Куксакер должен был арестовать меня, но он зассал это сделать, а ведь основания были более чем достаточные.

Когда я отъезжал от тюрьмы, я уже все понимал. Ублюдок Фред Джонсон подослал своего брата оборотня убить нас. Мой напарник выяснил, кто на нас охотится, и отлил серебряные пули, один комплект которых вместе с пистолетом подарил мне. Я всадил все пять пуль в брата Фреда Джонсона, когда тот вылез из кустов меня убивать. Но оборотень меня поцарапал и заразил своим вирусом — и я стал зверем. Каждую ночь я становлюсь адской машиной смерти и несу людям горе и страдания.

До темноты остается полчаса. Меня опять клонит в сон. Рядом лежит заряженный кольт, подарок напарника. Его пули однажды спасли мне жизнь. Я пока не решил, покончу с собой или рука дрогнет — и я продолжу убивать? Сейчас уже нет времени искать клетку или подвал с хорошей дверью. Поэтому сегодня я или убью себя или убью других. Ах, как хочется жить!

The police officer was suspended following this altercation The incident occurred on May 29, 2020. Video footage shows a confrontation involving a woman, later identified as Sharnesha Street, and two Baltimore police officers. In the video, Street is seen striking Sergeant Graig Higley in the face twice as he attempts to restrain her during what appears to be a tense crowd control situation. Street was arrested at the scene and charged with second-degree assault. She later pleaded guilty and was sentenced to two years of probation. Officer Love, who had been with the department for over 20 years at the time, was suspended pending an internal investigation. However, prosecutors later announced that he would not face criminal charges in connection to the incident.

Полицейский был отстранен от работы после этой стычки Инцидент произошел 29 мая 2020 года. Видеозапись показывает столкновение между женщиной, позже идентифицированной как Шарнеша Стрит, и двумя офицерами полиции Балтимора. На видео Стрит дважды бьет сержанта Грейга Хигли по лицу, пытаясь удержать ее во время, по-видимому, напряженной ситуации по сдерживанию толпы. Стрит была арестована на месте преступления и обвинена в нападении второй степени. Позже она признала себя виновной и была приговорена к двум годам условно. Офицер Лав, который на тот момент проработал в департаменте более 20 лет, был отстранен от должности на время внутреннего расследования. Однако позже прокуроры заявили, что ему не будут предъявлены уголовные обвинения в связи с инцидентом.