«Русского солдата мало убить, его ещё и мёртвого надо повалить, чтобы пройти там, где он стоял»
Фридрих II
История Кавказских войн полна героических подвигов, примеров храбрости, отваги и чести. К сожалению, эти наполненные кровью, но пронизанные удивительным мужеством наших пращуров страницы истории почти забыты в современной России. Войны на Кавказе чаще вспоминают враги России и русского народа, чтобы рассказать о «русских оккупантах», их «зверствах», «тюрьме народов» и т. д. А ведь на этих страницах можно воспитывать в духе патриотизма и мужественности, которой так не хватает изнеженным, инфантильным российским подросткам, поколения за поколение патриотов Великой России. Для этого нужно на регулярной основе снимать художественные фильмы, сериалы, документальные фильмы, организовывать различные мероприятия по памятным датам. Но нашем ТВ мы видим только бесконечные сериалы и фильмы про «ментов», бандитов, проституток, домохозяек и прочих современных «героев». Из исторических фильмов, разве что уже привычно пройдутся по «кровавому тирану» Сталину, снимут очередной миф про Великую Отечественную войну.
Один из таких подвигов совершил русский отряд под командованием майора Иосифа Антоновича Монтрезора во время Русско-персидской войны 1804-1813 гг., в ходе кампании 1804 года. В мировой истории этот подвиг сравнивали с деянием 300 спартанцев царя Леонида в бою при Фермопилах. Монтрезор служил в Тифлисском пехотном полку и был штаб-офицером, на которого возлагали большие надежды в будущем. Но к этому моменту он практически ничем не выделялся среди своих товарищей. В его жизни был всего один звездный и одновременно смертный час, который обессмертил его имя. Мало кому известный человек с этого мига поднялся до уровня легенды, героя Кавказских войн.
Иосиф Монтрезор был из дворянского рода, который вел свое происхождение от Клавдия де Бурдейль, графа де Монтрезор, сын которого выехал в 18 столетии из Франции в Речь Посполитую. Его правнук, Карл Лукьянович Монтрезор (Карл-Викентий, 1786—1879), был генералом от кавалерии и состоял при особе царя Александра II. Род Монтрезор был внесен в родословные книги Курской и Киевской губерний. В некотором смысле Монтрезор был крестником Александра Суворова. Его отец служил в русской армии много лет, и некоторое время нёс службу в канцелярии великого русского полководца и был товарищем одному из самых верных людей Суворова – майору, греку Семену Ставраки, который был адъютантом у Александра Васильевича. Монтрезор погиб в бою. Тогда Суворов посоветовал бессемейному Ставраки усыновить трех его сыновей (мать также скончалась). Полководец посодействовал в зачислении детей в специальное учебное заведение - Корпус чужестранных единоверцев. Оно было учреждено императрицей Екатериной II. Эта заведение было необходимо для воспитания в русском духе детей-сирот – армян, грузин и представителей других народностей. Считалось, что они будут чиновниками в новых областях империи. Однако затем воспитанников Корпуса направили на военную службу. Антон, Иосиф и Семен Монтрезоры, после обучения, стали офицерами и расстались навсегда.
Иосиф Монтрезор получил чин прапорщика, принял участие в войне с Турцией. За ним закрепилась репутация трезвомыслящего и храброго человека. Уже тогда молодого и перспективного офицера заметил Цицианов. Когда князя Цицианова в 1802 года назначили наместником на Кавказ, он стал с разрешения императора собирать людей и взял к себе Монтрезора. Он не ошибся в выборе. Во время штурма города-крепости Гянджа, капитан Иосиф Монтрезор, будучи командиром батальона Тифлисского мушкетерского полка, был одним из отличившихся офицеров. Он бесстрашно вел своих солдат, которые ворвались в крепость. За этот бой Монтрезор был пожалован вне очереди чином майора. Это было весьма высокое звание по тем временам для сироты, майорами обычно становились уже более опытные воины, имевшие за плечами не одну кампанию и множество схваток и сражений. А Иосифу Монтрезору было тогда двадцать с небольшим.
В июле 1804 года русские войска, осаждающие Эривань (Ереван), ощущали большую нехватку продовольствия. Окрестности блокированной крепости были разорены персидскими войсками, которые имели полное преимущество в кавалерии. Русский главнокомандующий Цицианов, чтобы улучшить возможности по снабжению войск, дал приказ перевезти провиант из Тифлиса в более близкий Бомбак. Из Бомбака по мере необходимости продовольствие было уже легче и быстрее перевозить к Эривани. Однако в это же время русские коммуникации были перерезаны. В Бомбакскую провинцию проник персидский отряд под началом грузинского царевича Александра, которого шах Персии планировал посадить на трон Грузии и объявил «царем». Это сделало сообщение Тифлиса с отрядом Цицианова опасным.
Главным городом Бомбакской провинции тогда был Караклис, он тогда имел важное значение, как операционная база в военных действиях против Османской империи и Персии. Поэтому Карасклис всегда был местом базирования отряда русских войск, под командованием надежного офицера, который должен был отслеживать ситуацию в крае. До похода Цицианова на Эривань этот пост занимал майор Монтрезор, который отличался распорядительностью и хорошо знал ситуацию в регионе. За эти качества его главнокомандующий и забрал с собой. На его место был поставлен майор Хаджаев во главе батальона Саратовского полка. Однако Хаджаев в сложившейся ситуации не справился со своей миссией. Он упустил благоприятное время для перевозки обозов с припасами к Эривани, когда на коммуникациях не было персов, а теперь не знал, что предпринять. А путь действительно стал опасен. Грузинская дружина, которую отправили от Эривани обратно в Грузию, была захвачена врасплох и частью захвачена в плен.
Цицианов решил заменить Хаджаева на Монтрезора, он получил указание предпринять все меры для того чтобы открыть сообщение с Тифлисом и как можно скорее доставить транспорт из Караклиса к Эривани. В отряде Монтрезора было 114 человек при одном орудии: 108 солдат-мушкетеров, 1 бомбардир и 5 офицеров. Понятно, что в такой ситуации лучше было отправить конницу, она была более мобильной. Однако у Цицианова к этому моменту уже почти не было кавалерии, только пара сотен казаков и армянские добровольцы, которые сторожили подступы к русским силам. По пути к отряду присоединилось несколько армян-добровольцев. Главнокомандующий приказал майору проходить опасные места ночью, так как персы избегали ночных столкновений. Предполагалось преодолеть путь за три дня, расстояние до Караклиса составляло немногим более полутора сотен верст. Отряд Монтрезора вышел в ночь 15 августа.
Но эти предосторожности оказались напрасными, уже через несколько верст после ухода от сил Цициани, отряд Монтрезора возле ущелья реки Апаран (Аборань) встретился с персидской конницей, которая постоянно получала подкрепления. Майор решил не отходить к основным силам, а продолжать движение, проложив дорогу штыками. Пренебрегая многочисленностью сил противника, Монтрезор продолжил движение по горной дороге на протяжении 20 с лишним верст совершенно безводной. Долину реки Аборань русский отряд прошел в беспрерывных стычках с персами, которые пытались опрокинуть русский строй. Сила пехоты была в единстве, отдельных солдат конники легко бы перебили. Мушкетеры ощетинились штыками в каре, и залпами косили конницу противника, при её атаках. Три предполагавшихся дня до Караклиса превратились в шесть суток непрерывных схваток. Постоянное напряжение, жара и нехватка воды сопровождали этот путь. Потерь в отряде не было, так как персы стреляли только издали, надеясь на быстроту коней и сабли.
Через шесть дней, 21 августа русские солдаты спустились с гор в Бомбакскую равнину, где обнаружили главные силы под началом грузинского царевича Александра и персидского командующего – сарханга Мансура, которые двигались от Караклиса. Почти у самого поселения персы окружили отряд Монтрезора. Все понимали, что ситуация безвыходная. Персы потребовали сдачи. Офицерам предлагали перейти на службу персидскому шаху, обещая высокое положение. Русский майор ответил, что «смерть предпочитает постыдному плену». Грузинский царевич даже не поверил такому ответу, прислал повторное предложение сложить оружие, но получит тот же ответ. Александр приказал «этого француза» взять живым, чтобы лично казнить его за упрямство. Солдаты приготовились к последнему бою. Майор предложил армянам уходить, сказав, что шансов на победу нет, и освободил их от присяги. Но они отказались, решив стоять до конца.
Разъяренный этим ответом, грузинский царевич бросил на смельчаков все свои силы. Этот бой не на жизнь, а на смерть продолжался несколько часов. Позиции русского отряда располагались в узкой части долины, это помогало отражать вражеские атаки, персы не могли атаковать всеми силами. Солдаты ожесточенно отражали атаки персов. Большая часть отряда погибла смертью храбрых или была изранена, а боеприпасы подошли к концу. Монтрезор, поняв, что все возможности к обороне истощены, сбросил мундир и обратился к бойцам: «Ребята! Я больше вам не начальник. Спасибо за храбрость и службу. Теперь, кто хочет, может спасаться!» Однако его совету последовал только один барабанщик. По другой версии, майор сам отправил одного солдата и армянина-добровольца к командующему, чтобы они сообщили о том, что произошло с отрядом. Остальные дали последний залп и вместе с командиром бросились в штыки на врага. Сам майор пал у пушки, там нашли его изрубленное тело, рядом с ним были поручик Владислав Ладыгин и прапорщики Анисим Церец и Михаил Верещаго. В плен попали тяжелоранеными 15 человек, один или двое спаслись, остальные погибли. Мансур, в знак уважения к храбрости противника, разрешил армянам из ближайших селений похоронить погибших в братской могиле.
Кавказский наместник Цицианов был глубоко опечален этим известием. Когда русский отряд вернулся из похода в Тифлис, он посетил могилу храброго командира и его товарищей по оружию. На месте гибели Иосифа Монтрезора, его мушкетеров и добровольцев русские войска остановились почтить их память. Общество офицеров Тифлисского полка увековечило место гибели русских солдат скромным обелиском, на котором Цицианов написал эпитафию: «Путник, остановись и с уважением сними шляпу. Не проходи безразлично мимо мраморного светлого захоронения, которое протоколирует имя одного героя, дела которого обеспечат бессмертие его памяти». Землетрясение восьмого октября 1827 года разрушило обелиск. В 1837 году по указанию кавказского наместника графа Воронцова был сооружен новый памятный знак. В 1918 году его разрушили, и он был восстановлен через 60 лет к 150-летнему юбилею присоединения Армении к Российскому государству.
