Музей шахмат был основан в 1980 году, а в 2014 году разместился в Центральном доме шахматиста им. М.М. Ботвинника на Гоголевском бульваре в Москве. Как шахматы появились в России? Какими шахматами играли в блокадном Ленинграде, ГУЛАГе и в космосе? Подробнее о музее и его уникальных экспонатах в статье: https://idemvmuzei.ru/blog/muzej-sahmat-v-moskve-1719838553
Фишер против Ботвинника - единственная партия
Частыми противниками Бобби Фишера из СССР были Тигран Петросян, Михаил Таль, Борис Спасский (если считать вместе с матчем за титул чемпиона мира) и другие.
Но вот с патриархом советских шахмат Михаилом Ботвинником у американского гроссмейстера была лишь одна партия, сыгранная в 1962 году на шахматной Олимпиаде.
Напряженная схватка вызвала такой колоссальный ажиотаж, что не все зрители смогли поместиться в зале. Тем не менее, партию показывали на улице.
В худшем для Ботвинника положении партия была отложена. Ночью, пока Фишер отдыхал, вся советская бригада в лице Спасского, Таля, Геллера, Кереса, Болеславского, Фурмана и самого Ботвинника работала не покладая рук.
Усилиями ночных анализов Михаил Моисеевич сделал ничью, после чего так вспоминал об этом моменте: "Бледный как полотно Фишер пожал мне руку и со слезинками на глазах вышел из зала".
Данная статья относится к Категории: Приемы организации труда
«Ботвинник для пользы дела, для того, чтобы злее играть, сознательно выращивал в себе неприязнь к сопернику.
Идя на переговоры с Талем по поводу предстоящего им матча на первенство мира, Ботвинник заранее настроился на споры и расхождения по всем пунктам. Секундантом Ботвинника был Юрий Авербах, секундантом Таля - его родной дядя. В 1960 году Талю было 24 года. Интеллигентный, весь пронизанный добрым юмором и хорошим отношением к окружающим, он вырос, как шахматист, в почтении к Ботвиннику и даже представить себе не мог возможность каких-то конфликтов, споров со своим кумиром. На все предложения Ботвинника о месте, времени, дополнительных условиях проведения матча Таль отвечал неизменным согласием. «Если вы так считаете, Михаил Моисеевич, если вам так удобнее... У вас большой опыт, Вы, конечно, знаете, как лучше». Ботвинник был крайне разочарован. Повода для недоброжелательства Таль не дал ему ни крупицы. «Миша, кажется, очень приличный парень, - сказал Ботвинник на обратном пути Авербаху, - но дядя его мне отвратителен».
Ефим Геллер и Тигран Петросян были большими друзьями. Они дружили семьями, вместе готовились к партиям, знали друг о друге всё. Но после турнира на Кюрасао и перед матчем Петросяна с Ботвинником сильно рассорились. Ботвинник, встретив на улице одного из приятелей Петросяна, спросил у него одесский телефон Геллера. Петросян, которому об этом немедленно доложили, решил, что Ботвинник хочет перед матчем с ним пригласить Геллера тренером.
Ярости Петросяна не было предела. Но это как раз и входило в невинный план Ботвинника. Просто, чтобы разозлить противника и завести самого себя.
Между прочим, я сам был невольно, жертвой многолетней вражды между Ботвинником и Петросяном. Произошло это в 1971 году. По заданию журнала (тогда ещё еженедельник «64») я работал над очерком о бывшем чехословацком гроссмейстере Сало (Соломоне) Флоре, убежавшем от фашистов в СССР. После того, как мы побеседовали с ним два или три часа, уставший Флор, которого очень утомил столь длинный разговор по-русски, попросил меня поговорить о нём с двумя его «самыми большими друзьями» - Ботвинником и Таймановым.
Но реакцию Ботвинника не предвидел ни я, ни Флор. «Здравствуйте, Михаил Моисеевич, - сказал я по телефону из гостиницы, - вас беспокоит журналист Н. Борисов. Вы, наверно, читали мои шахматные очерки в «64». «Я не читаю «64», - ледяным голосом ответил Ботвинник. Я сразу сообразил, какую непростительную тактическую ошибку я совершил, забыв о том, что главным редактором «64» является его злейший враг Петросян. Впрочем, альтернативы у меня не было. Сказать Ботвиннику, что очерк о Флоре я пишу для другого издания, я бы, конечно, не рискнул. Всё же, потеряв, как говорят китайцы, лицо, я попытался спасти позицию, хотя и довольно неуклюже. «В конце концов, это не столь важно, - сказал я, - для какой газеты я пишу. Это Флор, ваш давний приятель, попросил меня поговорить с вами. Он сказал, что вы мне можете что-то подсказать, кое в чём помочь». Но на Ботвинника моя жалкая дипломатия не произвела ни малейшего впечатления.
«Сотрудникам «64» я помогать не собираюсь» - сказал он в характерной для него жесткой лаконичной манере. Это был приговор. «Извините за беспокойство» - пролепетал я. «До свидания» - сказал Ботвинник и повесил трубку. Флор, которому я, конечно же, передал, мой разговор с патриархом советских шахмат, был глубоко оскорблён.
Не слишком симпатично повёл себя в этой ситуации Ботвинник. Я не берусь быть ему судьей - ни обвинять его, ни оправдывать. У Ботвинника был тяжёлый характер не только для других, но и для самого себя. У больших спортсменов, тем более у чемпионов мира не бывают лёгкие характеры. Исключительно цельная натура Ботвинник был суров до жестокости, не ведая сомнений и компромиссов, и всегда шёл до конца. Он не искал слов утешения даже тогда, когда люди нуждались в этом, но был безжалостен и к самому себе. Это как у Семёна Гудзенко: «Нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели».
«Шахматы - не для слабых духом» - говорил Стейниц. Ботвинник не был человеком слабым».
Гуревич Б., Корифеи шахмат. Без ретуши и грима, СПб, «Левша», 2011 г., с. 76-77.
+ Ваши дополнительные возможности:
Плейлист из 5-ти видео: МОТИВАЦИЯ ТВОРЧЕСТВА / КРЕАТИВА / ЛИЧНОСТИ
Изображения в статье
Михаил Моисеевич Ботвинник — гроссмейстер и чемпион мира по шахматам, шахматный теоретик и педагог, учёный-кибернетик / CC BY-SA 3.0 nl
Сало Флор и Михаил Ботвинник в 1930-е годы / Public Domain
Данная статья относится к Категории: Приемы организации труда
«Весной 1939 года в Ленинграде начинается чемпионат СССР. Фавориты, в том числе и Левенфиш, в неудачной форме, но выдвигается новичок - Саша Котов. Лишь в последнем туре, выиграв у Котова, я после шестилетнего перерыва завоевываю звание советского чемпиона. Теперь, когда идут переговоры с Алехиным, это весьма важно!
Но главный итог турнира был в другом.
С 1933 года я работал над методом подготовки к соревнованиям, искал оптимальный режим шахматиста во время турнира. Пожалуй, именно в чемпионате 1939 года был подведён первый итог этой работы. Была опубликована статья «О моих методах подготовки к состязаниям», где говорилось и о дебютных системах, и об эндшпиле, и об изучении творческого и спортивного лица противников, и о распределении времени в течение партии, и как анализировать неоконченные партии и т. п.
Эти вопросы были изучены и рассмотрены всесторонне. Соль метода, то, что отличало его от известных ранее, заключалась в характере подготовки дебютных систем.
Дебютные новинки давно известны; обычно это какой-либо трюк или позиционная неожиданность. Такая новинка годится на одну партию. Как только она становится известной, она теряет ценность.
«Самый гениальный ход не может быть повторён при данной ситуации в следующей партии», - писал Маяковский, сравнивая ход с рифмой.
Мне удалось разработать метод, при котором «дебютная новинка» оказывалась запрятанной далеко в миттельшпиле; она имела позиционное обоснование нового типа, она не имела «опровержения» - в привычном смысле этого слова. Лишь проделав большую работу, лишь преодолев шаблонные позиционные представления, лишь проверив контридеи в практической борьбе, можно было отыскать истину и вместе с ней подлинное опровержение. Поэтому мои дебютные системы жили годы, из турнира в турнир принося успех своему изобретателю.
Иногда они подолгу находились в резерве, в ожидании того момента, когда другие к ним, наконец, подойдут и можно будет их применить на практике, - тогда с помощью этих систем можно было разить недостаточно подготовленных партнеров.
Неслучайно, когда эта система подготовки созрела (тот факт, что она была опубликована, не мог нанести прямого ущерба её автору, ибо системой этой могут пользоваться лишь те, кто имеет талант исследователя и не избегает работы), в период 1941-1948 годов я победил подряд в восьми соревнованиях, в которых сыграл 137 партий и в них набрал 104,5 очка (76,3 процента)! Конечно, это был период, наиболее благоприятный для шахматного творчества (мне было 30-37 лет), но нельзя же всё сваливать на возраст... Возраст создал условия необходимые, система подготовки - достаточные.
Был найден творческий метод, который позволил уверенно реализовать поставленную цель - завоевать звание чемпиона мира. Не только я стал играть лучше; некоторые гроссмейстеры (Болеславский, Геллер и др.) также стали пользоваться этим методом, а основная группа получила необходимую информацию о том, в каком направлении теории начал надо трудиться.
В период 1940-1960-х годов советские шахматисты сделали качественный скачок, и в известной мере (так мне кажется) это было связано с системой подготовки. В партиях чемпионата 1939 года, применяя подготовленные защиту Грюнфельда, французскую защиту, защиту Нимцовича, мне удалось выиграть важные встречи - это и обеспечило общий результат.
- Миша, что вы делаете, - сказал мне мой тесть Д.Г. Ананов, - зачем вы публикуете свой метод, ведь им могут воспользоваться ваши противники?!
- Не каждый может этим методом воспользоваться, а если появится необходимость, то придумаю что-нибудь новое.
- Ну, если так - публикуйте...»
Ботвинник М.М., Шах двадцатому веку, М., «Аст»; «Зебра Е», 2010 г., с. 129-131.
+ Ваши дополнительные возможности:
Плейлист из 6-ти видео: ЧЕЛОВЕК БУДУЩЕГО и ПЕДАГОГИКА ВЫСШИХ ДОСТИЖЕНИЙ
Изображения в статье
Михаил Моисеевич Ботвинник — гроссмейстер и чемпион мира по шахматам, шахматный теоретик и педагог, учёный-кибернетик / Public Domain
Изображение Steve Buissinne с сайта Pixabay
Не то, чтобы продолжение... Но аналогия просматривается:
Наткнулся на историю про Ботвинника и Капабланку https://www.anekdot.ru/id/1019059/ и вспомнил "дороги, которые мы выбираем" и кое-что о моральном облике строителей коммунизма )).
Наверное году где-то в 80-м приехал к нам в школу международный мастер по шахматам В. Зильберштейн. Тот, который более всего известен, видимо, своим учеником - Ян Непомнящий.
Городок небольшой, самый сильный шахматист - слегка выпивающий КМС. В общем, приезд чемпиона РСФСР - событие для города, а для школы, где его попросили дать сеанс - что-то невероятное.
Человек 15 школьников отпустили с уроков сбегать домой за шахматами и потом усадили в актовом зале за столы с фигурами. Маэстро ходил по кругу и делал ходы.
Играть меня научил отец, книжек и шахматных учебников никогда не видел. Из просто было не достать в годы советского "изобилия". Несколько раз зашёл я на шахматную секцию того самого слегка пьющего КМС, но выслушивать его отвлеченные сентенции о жизни было неинтересно...
Вернусь к сеансу. Роста я был совсем небольшого , в свои 12 лет я не сильно возвышался над столом. Ходу на двадцатом увидел интересную комбинацию, рассказал про нее соседу, и при подходе маэстро пожертвовал пешку.
Маэстро во время сеанса не отказывался сделать у одной доски несколько ходов подряд, если соперник отвечал быстро. Поэтому я тут же сделал второй ход и маэстро , сделав шаг назад от следующего столика, вернулся ко мне , посмотрел на позицию и понял, что партия для него закончилась...
А дальше - череда восторженных учителей, директора, каких-то солидных товарищей из города - да!!! , но чуть позже.
... Маэстро спокойно поставил назад на доску взятую им пешку , вернул позицию назад и переходил. На мой озуевший взгляд и вопрос - "но вы же уже пошли". Этот взрослый гондон, которому было под сороковник, спокойно сообщил, что по правилам сеансов, я должен был дождаться, пока он сделает Круг и вернётся ко мне.
Нет, я не думаю, что стал бы чемпионом мира, почувствовав, что могу выиграть у международного мастера, но кто знает...
Но хороший урок того, что взрослый уважаемый чел может быть в душе говном, я точно получил.
(с) Dimas
Знаменитый шахматист Михаил Ботвинник осуждал Гарри Каспарова, который для облегчения своей шахматной карьеры в СССР отказался от фамилии отца (Вайнштейн) и взял фамилию матери.
Однажды Ботвинник добавил:
«Ведь я же в свое время не сделал этого!»
Его спросили:
«А какая, Михаил Моисеевич, была фамилия у вашей мамы?»
Ботвинник усмехнулся:
«Рабинович».
Играет Ботвинник и начинающий шахматист. Мастер выигрывает. В это время начинающий видит на улице пробегающую беспородную собачку и спрашивает у Ботвинника:
- На знаете, чья там собчка?
-Ничья,- отвечает мастер,
-Согласен., - отвечает тот и пожимает руку Ботвиннику.
В свете поста: Как выиграть у гроссмейстера
В 1992 году мы с Арсеном Егиазаряном играли в московском чемпионате «Динамо» по шахматам. Однажды после тура решили заехать в ЦШК, посмотреть книги. Идём по Гоголевскому бульвару, и тут видим: навстречу медленно, под руку с крупным мужчиной, идёт старичок в очках. Лицо знакомое.
— Это же Ботвинник! — дёргаю за рукав приятеля.
— Точно! — подтверждает он.
Начинаем лихорадочно шарить по карманам в поисках бумаги. Единственное, что находим — бланк, куда я после игры переписал партию. На нём ходы и результат. Фамилии я забыл проставить. Поравнявшись с великим чемпионом, протягиваю ему бланк и прошу автограф.
Михаил Моисеевич мельком взглянул на текст, неспешно перевернул бланк и поставил автограф под результатом «1:0» в графе «Подпись чёрных». Затем вручил мне реликвию обратно и говорит:
— Теперь впиши фамилии и говори, что выиграл у Ботвинника!
Источник https://www.anekdot.ru/id/1061072/
