Перечитываю в очередной раз историю про Берена, Лютиэн и Сильмарилы и прихожу к пугающе-логичной интерпретации случившегося. Для тех, кто не помнит деталей, краткая вводная: Берен в походе за Сильмарилом пришел в Нарготронд, просить помощи у Фелагунда, обещавшего помощь Барахиру чуть больше 10 лет тому назад во время Дагор Браголлах.
До Нирноэт Арноэдиад — последней крупной битвы Белерианда до вмешательства валар оставалось меньше 5 лет. Если бы не предательство людей в ней, у союза Маэдроса был бы шанс. Или если бы Дориат или Нарготронд присоединились к нему...
Так вот. Представьте себе, что вы — Враг всего живого, которого, даже несмотря на прорыв кольца осады и крепкую трепку в Битву Внезапного Пламени, развелось достаточно для сопротивления. Более того, внезапный, но не окончательный перелом противостояния внезапно примерил и заставил прислушиваться друг к другу конфликтующую между собой эльфийскую братию, а заодно показал, что от союза с людьми может быть польза. Положение не безнадежное, конечно, но намекающее на пользу своевременной корректировки. И, если позволить себе быть не только алчным, но еще и коварным, можно вовремя вспомнить, что феаноринги поклялись преследовать каждого, кто пожелает Камни, не взирая на расовые и социальные различия. В нашем распоряжении их три. И если кинуть один из них в толпу...
Что мы имеем по итогам "Лэ о Лейтиан": Камень попал в руки Тингола, у которого и без того давние взаимные претензии с Первым домом. Келегорм и Куруфин из-за пропаганды в Нарготронде отбили у жителей потаенного королевства всякую охоту иметь отношения с военными планами, лишились части собственной дружины, возмущенной поведением лордов, стали персонами нон грата в глазах половины Белерианда. Люди Дортониона, задетые обращением эльдар со своим родичем с одной стороны, и взлетевшие в собственных глазах до уровня равных эльфам с другой (чего стоит одна только Морвен, посчитавшая статус гости у Элу, предложившего ей приют и защиту, ниже своего достоинства). Эльфы, внезапно загоревшиеся желанием слепо любить людей (Турин — названный сын Тингола и замкороля Нарготронда. Эру, ты слышишь меня, Эру?). В момент призыва под один стяг за правое дело вместо сплоченных общими надеждами и горестями союзников Средиземье получило кучу разрозненных лагерей, каждый из которых почитал себя самым оскорбленным и обделенным из всех. Если бы не давняя дружба двух старших внуков Финвэ никакого союза просто не случилось бы.
В итоге меньше чем за десять лет и одну битву Могрот свел на нет практически любое сопротивление. Остальное довершили за него: Тингол, поругавшийся из-за Сильмарилла с гномами, своей гибелью поставивший сразу два жирных креста — на союзе эльфов и наугримов и на Завесе Мелиан — единственной причине, по которой Дориат стоял веками, в одночасье лишившейся смысла для майа, потерявшей мужа и дочь. Диор и следом за ним Эльвинг, вступившие в отрытое противостояние с сыновьями Феанора, методично вырезавшими сперва Дориат, а после Гавани. Сокращение числа самих феанорингов с 7 до 2.
Если бы не — Deus ex machina — войско Валар, это была бы абсолютная и окончательная победа.
На фоне всего это резонный вопрос человека, привыкшего видеть мир еще и глазами Мартина и Сапковского: а случайно ли Берену дали добыть Сильмарилл?
Бэк с фотосета: Лютиэн впервые видит бороду.
