— Матушка спит?

— Только что на ложе возлегла.

Святослав шагнул ближе, и свет от ее свечи дрогнул, осветив его голову с длинным чубом и густыми усами. Он не был похож на других княжичей, что пировали в гридницах, слушая гусляров. От него пахло дымом и конем — как и подобает воину, проводившему большую часть жизни в седле.

— Ты дрожишь… — сказал Святослав и его рука, шершавая от стремян, клинков, коснулась ее запястья.

— Темно уже…

— Ложь. Ты не из робких. Видала кровь, видала смерть. Чего же боишься?

Она не ответила. И не боялась. Но сердце ее затрепетало, как пойманная птица в кулаке охотника — отчаянно, беспомощно, безумно!

Он знал ее историю — знал, что она дочь Мала Любчанина, купца из Любека. Ольга, еще ребенком взяла осиротевшую девочку в служанки.

Но Святослав смотрел на нее не как на ключницу. В его глазах читалось то, что заставляло по ночам просыпаться в поту, вспоминая его пристальный взгляд.

— Ты не такая, как другие, — сказал он тихо.

Она не успела ответить — из покоев донесся кашель Ольги. Малуша отшатнулась, но князь не отпустил ее руку.

— Придешь сегодня? — спросил он твердо.

И она, коря себя за слабость, кивнула.

Так началась их тайная любовь — украденные мгновения в полумраке его покоев, куда она пробиралась тайными ходами; поцелуи в лесу, где на ковре из трав, он впервые назвал ее «светом очей своих», а она, смеясь поправила ему чуб, растрепавшийся в пылу страсти. В саду, где цвели груши, он вплетал полевые цветы в ее волосы и шептал, что ни одна княжна не сравнится с ее красотой.

Но самыми дорогими были ночи в старой баньке у реки. В жарком парном воздухе, когда в печи потрескивали поленья, он обнимал так крепко, будто хотел навсегда пригвоздить к себе. Его руки скользили по ее телу с бережной нежностью, а горячее дыхание обжигало шею, когда шептал на ухо слова, от которых учащалось биение пульса. Как будто перед ним была не ключница, а княжна заморская.

В часы его рассказов о своих походах – о том, как рубился с хазарами у стен Саркела, как гнал войска до самого Итиля – она чувствовала себя не рабыней, а равной.

— Ясенька, – прошептала она однажды, прижимаясь к его груди и ощущая, как стучит сердце под ее ладонью. – А почему тебе... не взять меня в жены?

Святослав сжал ее руку – так крепко, что она почувствовала, как заныли пальцы. Его взгляд вспыхнул словно угли в очаге. Голос прозвучал низко и хрипло, и каждое слово обожгло как капли раскаленного воска:

— Малуша, не по нраву мне ложь, как не по нраву трус на рати. Жениться на тебе не могу – не потому что не хочу. А потому что не вольны мы с тобой в этом. Ты — прислуга матери, а я — Игорев сын. И хоть ты мне милее всех, но княгиней тебя не признают ни дружина, ни вече. Зашепчутся крамольники: «Смотрите, князь на рабе женился! Я мог бы взять тебя в жены – да кто мне запретит? Но не в том моя правда. Я в седле живу, в дыму битв, а не в тереме на подушках. Мне бы твоих речей да твоих рук ласки хватило – а княгиня мне не надобна. И ещё… — Он замолчал, и глаза его стали темнее черного неба — такими бездонными и печальными, что у нее внутри все сжалось, будто птица, почуявшая приближение зимы. — Если б я тебя венчальной фатой одел, завтра же византийцы шептаться станут: «Смотрите, варвар на холопке женился!» А мне с ними еще воевать. И с печенегами. И с хазарами. Не могу я дать им повод зубы скалить над русским князем.

Он резко отпустил ее руку, подошел к окну и прошептал:

— Вот когда все земли от Переяславца до Киева под одним мечом будут, вот тогда, может…

Малуша вдруг рассмеялась — горько, по-волчьи:

— Значит, так и будем: ты с мечом, а я во тьме?

Святослав обернулся. В глазах вспыхнуло что-то яростное, почти безумное.

— Нет. Будет у нас сын. И будет он князем. Клянусь тебе Перуном и Велесом. Пусть даже мир восстанет — но кровь моя в нем возьмет свое. Я сказал матери, что ты люба мне…

Она не выдержала – стремительно рванулась к нему, обвила руками его шею и, встав на цыпочки, жадно прижалась губами к его устам. В этом поцелуе было все – невысказанная боль, прощение и смесь отчаяния, страсти… Все, что превращало рабыню в царицу, а воина – в покорного пленника.

А потом пришла весна, и он уехал. Дружина ждала у ворот, кони ржали, бряцало оружие. Князь обернулся лишь раз:

— Вернусь и женюсь! — сказал он на прощанье.

Но не вернулся.

Когда Ольга узнала, что ключница носит ребенка Святослава, гнев был страшен. Старая княгиня не могла допустить, чтобы ее сын, наследник, смешал кровь с рабыней, безродной дочерью купца.

— В село! — приказала она. — Чтобы и духу ее здесь не было!

Малушу отправили в Будутино, подальше от княжьего двора. Там, в душной полутьме крестьянской избы, на соломе, она и родила мальчика. Бабка повитуха, перерезав пуповину, прошептала:

— Крепкий… Будет воином.

— Назову Владимиром, — ответила Малуша, глядя в синие глаза младенца. — Владеющий миром.

Владимир рос – дикий, ярый, с глазами отца и упрямством матери. Он не знал родительской ласки, но в его жилах текла кровь воинов и князей. Когда Ольга, скрепя сердце, забрала мальчика в Киев, Малуша на прощание сняла с шеи деревянный оберег – тот самый, что когда-то вырезал для нее Святослав. «Пусть хранит тебя, как хранил меня», — прошептала она, завязывая его на шее сына, и тайком сунула в его ручонку горсть родной земли.

Через годы он прогонит из Киева старшего брата Ярополка, и станет великим князем Киевским.

А еще позже, когда седой и дряхлый он будет стоять на холме глядя, как народ крестится в водах Днепра, кто-то спросит: почему он выбрал веру Христову?

Владимир задумается и вспомнит слова священника: «Во Христе нет ни раба, ни свободного». Вспомнит рассказы о том, как отец перед смертью прошептал «Малуша», а мать в последний миг назвала имя «Святослав»… Их любовь была грехом для мира, но не для Бога. Пусть же новая вера станет искуплением для всех, кто любит вопреки.

Князь снова посмотрит на реку. И вдалеке, ему покажется, что там стоят двое — высокий воин в доспехах и женщина в простом платье. Святослав и ключница. С красивым именем Малуша.

Святослав не оставил крепкого государства - все силы он отдавал войнам. Но именно он создал образ идеального древнерусского воина, расширил границы Руси и навсегда устранил хазарскую угрозу. Его трагическая гибель стала концом целой эпохи - эпохи языческих князей-воинов.

(Основано на событиях из «Повести временных лет»)

Продолжение следует…

P.S. говорят, до сих пор у днепровских порогов иногда видят призрак - крепкого мужчину в доспехах, без головы, ищущего что-то в воде. Местные рыбаки шепчут, что это Святослав жаждет мести…

***

P.S. дорогие любители истории и просто зашедшие на огонёк! Мои зарисовки в стиле темного фэнтези — это именно художественная интерпретация, а не строгая научная статья. Я учитель истории, но еще и писатель, поэтому решила объединить две страсти: факты из летописей и живую, мрачноватую атмосферу, в которой могла бы рождаться наша древняя история.

Если вам хочется академической точности — в моих текстах ее нет, зато есть языческие тени, княжеские интриги и дыхание эпохи, переданное через призму вымысла. Так что, строгие знатоки, не сердитесь — это всего лишь игра воображения на основе реальных событий.

#историяРуси #Святославвеликийвоин #князьбезголовы #ЛинаКэрл

И снова гром в своих раскатах… Но это уже не гром. То богатырь заговорил…

«Перуном звали меня твои предки. Не раз взывали они за помощью ко мне, когда земля их матерь слезы лила от ига вражеского. За силой и волей они обращались к небесам, за поддержкой родных Богов. Вновь слышу стоны этой земли. Вновь плачет Днепр, и древний Хыртич (Хортица) камнями своими взывает к нам. (См. тему: «Посланцы Сварги»). Но люди молчат…

Сын мой Светослав, прозванный у вас Святославом и знаемый еще людьми как князь Киевский, победивший хазар, снова рвется в чертог земной жизни. Он пришел сюда пока еще в тонком теле, но гнев залил очи его, от того, что узрел он».

И тут огромная фигура Перуна растворилась, а на ее месте показался всадник на нетерпеливом коне. Словно флаг развевается по ветру красный плащ его, и блестит в свете молний древний щит. Вот он уже рядом и пронзительный взгляд его светлых глаз пробивает насквозь. Ветер треплет длинный клок волос, свешивающийся с его обритой головы и длинные усы. Он что-то начал говорить, но речь была почти непонятна.

«Здесь был отпущен мною меч слабеющей рукой. Отсюда я ушел в Сваргу к Перуну, - услышала я внутри себя как бы перевод. - Подлый царь гречан златом купил кочевников дикой степи. За звон монет они устроили засаду. Печенеги… И было не пройти, и в спину нанесен удар…

Но я вернусь. Настало время. Хазария повержена была, но вновь появились ее ядовитые всходы.

…Шло лето 6473-е, по вашему христьянскому
счету – 965-е. Не было больше сил терпеть выходки хазарские. Во всех городах русских поселились их купцы – дети Авраамовы. Они скупали все, что можно и перепродавали потом, обкладывая честный вольный люд данью. Даже князья стали им должны и за долги отдали им владения. Многими местами стали управлять иудеи. Слышал я, что они проникли всюду: и на Запад, и на Восток, и саму Грецию обложили данью не честною. Хитростью и обманом такая дань накладывалась, а не по исходу боя честного. Короли западные все золото у иудеев хранить стали, так задолжали. И как все это произошло, видать только их богу ведомо, богу черному, сеющему обман и ложь.

Видел я книги их, и хазарин пленный читал их мне. И говорил он, что бог их единственный во всем свете создал их, избранных, а все другие народы для них создал как рабов. И разрешил их бог мерзости всяческие творить своим избранным над другими народами, и убивать их, чтоб много не наплодилось, и стяжать их руками богатство для себя и для него – их бога.

И понял я, что они верно исполняют наказ бога своего, и весь мир и цари земные через злато покорились им. И жили они во всех странах, аки блохи голодные и древоточцы поганые. Но на востоке гнездо их осиное слишком крупное стало. Обложило данью оно много земель русских.

И пошел я на них в то лето… И пал Саркел – город их нечистый. И пали другие города. И косил я там косой своей и рубил топором головы нечистые, очищая Русь от ига иудейского. И племена степные, под хазарами иудейскими жившие освобождал… И очистил там город Тмутаракань и оставил воинов-русичей охранять южные рубежи. Но только подошел к Итилю – крепости их главной, как пришел ко мне посол греческий и стал «песни петь» про угрозы болгарские.

Неведомо мне было тогда, легковерному, что это опять ложь, чтобы ушел я от стен Итиля хазарского. Да договор отца моего Игоря с царем греков руки сковывал. И как всегда это золото… Греки давали его, а казна, увы, была пуста.

Ввязался я в войну на Балканах. Рванул туда, аки сокол с устья Вологи и понеслись наши воины на крыльях птицы Сва, и Перуница пела нам победные песни. Освободили мы там Переяславец-город. Красив он был, что не хотелось покидать.

Но Хазария опять стала голову поднимать. И вновь я у стен Итиля с братьями-воинами. И на этот раз быстры мы были и ловки. Не успели иудеи греческие помочь хазарским, как в первый раз, и пал Итиль хазарский, и рассеялись иудеи по ветру, как пыль и гонимы были из земель русских, чтобы впредь не смели управлять жизнью нашей и помыслами через золото свое и мечи хазарские, наемников своих степных. Так пала Хазария в лето 6477-е.

Болгары же сговорились с греками и подкупили печенегов, и вновь нам пришлось Киев от них защищать. И понял я, что опять все это сделали иудеи греческие. А тут матушка моя – Ольга книги христьянские стала читать. И понял я тогда, что все это где-то слышал, только по-другому. И вспомнил пленного хазарина и его талмуд…

И рабов божьих узрел рабами иудейскими… Иисус приходил к иудеям, он сам об этом говорил. Да, он хотел их исправить, но это невозможно. Скорее они исправили его учение и с его помощью весь мир рабами сделали. Поэтому я не принял это учение. И имя мое – Светослав, что значит «свет славить», а не Святослав, как позже христиане записали. Мой бог меня рабом не называет и не требует от меня приведения к нему в рабство других народов.

Я остался тем, кем остался и стал видеть насквозь козни хазарские. За что они, аки волка травить меня стали. И болгары, и греки, ведомые той же тайною силой, силой, которой задолжали свое золото. И предательства посыпались… То со мной болгары шли, то вдруг ворогами стали. И понял я, что положиться на них нельзя и пошел на греков, как дед мой – Олег. И пришел я к Константинополю, и Боги наши силы дали, и птица Сва вырвала победу. Но сил у нас после битвы не осталось, и согласились мы на откуп греческий и перемирие.

Возвращаясь домой, отдохнуть хотел я недолго и сил поднабраться. Но коварные греки и их управители тайные иудейские подкупили печенегов на Днепре. И пришлось отдыхать мне уже в Сварге небесной.

Долго отдыхал я тут. Наотдыхался. Вновь расправила крылья Хазария. Да так, что Киев ее столицей стал, а не Итиль. И брат на брата пошел… Внуки Сварожьи и правнуки пошли с ненавистью друг на друга и исток свой забыли. Сколько же лет вам промывали кровь вашу черной кровью ворогов…?

Забыли вы, что вы русичи. Сначала стали хлопцами-холопами ляшскими, да литовскими, да еще немецкими. И понравилось вам… И язык свой переделали и слова их переняли во множестве. Потом вам рассказали, что вы – украинцы.

Да и вы, северные русичи тоже перемешались с разными народами, но дух свой сумели сохранить. Хотя знаю я, приходил к вам самозванец, не опознанный никем в истории, ибо историю писали те, кто его послал. И имя ему было Петр. (См. тему: «Великий самозванец»). Он научил вас, северных русичей речи немецкой и тяге к западным вещицам.

И стали так вы – потомки Сварога разными и не узнали друг друга, и не поняли слов языка.

Была на Руси усобица, и, похоже, не ушла она и поныне. Для меня нет украинцев и русских. Для меня вы все русичи, и земля моя – Русь единая. Я не знал, что такое Украина, ведь тогда не была она краем земли, а была центром, Русью великой – от Новгорода северного, до Тмутаракани.

Русь – это дух, русичи – потомки страны Сва (Гипербореи, как ее звали греки), потомки Даарии сибирской, ушедшие за лучшей долей по степи ото льдов северных. Можно кровь свою смешивать, но дух – никогда. Потерявшие дух, потеряли себя и предков, и потомков.

Я тоже по крови не был русским в вашем понимании. Мои предки пришли из Страны Сва через север Европы. Мой дед пришел в Гардарику, как называли мои пращуры страну городов русских, на ладье викингов. Но я стал русичем-арием, и узрел предков общих и принял отца своего небесного Перуна. И узнал от него, что и на самом деле предки мои кровные викинги были в тесном родстве с русичами-ариями и жили в седую древность на берегах Азова в Асгарде…

Вы же, живущие в выдуманной стране – Украине, живете в Хазарии сейчас и правят вами хазары иудейские. Разве не так? Посмотрите на своих правителей… Кто они? Как звать их, и из каких родов-фамилий они есть?

Или вам не до этого, или вы думаете, что с их помощью окажетесь на «благословенном» западе?

С коих пор Запад стал так благословенен и для тех, кто сейчас себя именует украинцами, и для тех, кто называется русскими? А со времен самозванца западного и хазарина швейцарского по крови – Питера, прозванного у вас «великим». Это он ввел моду на то, что все западное совершенно, что все западное качественно и прогрессивно, как вы любите говорить. Он же сделал модным считать все отечественное низкокачественным, устаревшим, лапотным, доморощенным. Он сделал модным стыдиться своей нации, как старомодной и отсталой, неразвитой, забитой обычаями и дикостью. Он сделал модным все западное. Как же ему это удалось? Почему любовь к заморскому так прижилась на Руси?

А потому, что привел он на Русь своих хазар голландских и немецких и посадил их всех на места властные и силой так все они заставили порицать все русское и превозносить учености западные. Детям с младых лет внушалось в новых школах, куда их насильно тащили из отчего дома и от отеческого воспитания, что все учености есть токмо на Западе. И учителя ведь в этих школах были токмо западные. И все эти «ученые» западнохазарские под пристальным оком царя нового западного переписали историю Руси Великой и сокрыли ее древности. Именно они и написали о дичи несусветной русской.

Вот где корениться исток зла. И царь этот переделал язык руський, бывший когда-то единым и сделал его великоросским.

А на истоке Руси – на Киевщине и других землях паны ляшские и литовские люд русский в холопов превратили и навязали им свой диалект из слов польских, да немецких. И понимать друг друга руськие люди с трудом стали, и разделены они стали, разорваны роды и связи. И забылись истоки. Намешалась к руським кровь западная кичливая, и стали они потом Малой Росью, в смысле малой по территории, по сравнению с великой (большой) Росью – северной Московской. Но все же и та и другая Росью были.

И только страх полного порабощения ляхами, да басурманами турецкими сблизил Малую Рось с Большой, некогда бывшую с ней единым целым.

А уж по приходу очередных хазар под красными стягами стала Малая Рось величаться Украиной (землей крайней, окраиной Руси).

И правили вами и русскими, и украинцами вновь хазары в те времена, пока великий горец с Кавказа, но с русским духом не изгнал большую часть их и не навел порядок.

Но тлетворные мысли, запущенные еще Петром, и позже поддерживаемые хазарами о том, что на Западе лучше, чем в отсталом отечестве продолжали жить в умах тех, кто потерял дух свой, и кто с предками своими связи оборвал. В умах тех, кто всю свою жизнь думал лишь об одежке, еде и жилище, но не о духе своем. В умах тех, кто пропитался завистью к чужим домам и одежкам. Завистью и леностью.

Не зря «старались» хазары столько веков. Вытравливали дух русский и прививали холопскую мечту – жить как баре. И еще великий обман и морок окутал, что везде хорошо там, где вас нет. Что где-то лучше, а у вас дома плохо. Поэтому следует, как ни странно, не сделать у себя дома хорошо, а бросить свой дом и идти в тот, где хорошо.

Именно такого сознания добивались от вас хазары во все времена и, увы, достигли цели. Невежество и лень должны были развратить вас.

Вот, вы называющие себя украинцами, разве вы хотели свободы? Это просто красивые фразы, вложенные вам в уста. Вы просто хотели жить как на Западе, про который у вас в головах сложилась сказка, сказанная хазарскими сказочниками. Вы не хотели сделать «сказочной» жизнь своими руками, вы хотели просто так попасть в сказку и получить модные одежки и вещички западные и хатки свои обустроить, а вернее не обустроить, а сразу по мановению магии оказаться в новых. Вы это не говорите, но где-то в глубине хотите. И все плохое у вас в головах, вся разруха материальная и нищета связана стала с русскостью и советскостью. Мол, пока вы русские – вы всегда будете прозябать. А значит вам нужно стать иными, не русскими, западными. Вам нужно стать европейцами. Вот в чем вся суть. И это все исподволь записывалось в ваши умы хазарами новыми, последних дней.

Именно поэтому вы ненавидите русских. Вы ненавидите русскость в себе, как признак нищеты и безысходности, что есть ложь сущая. Но это и есть морок хазарский. Это главный морок, вошедший в ваши умы.

Вы не видите ничего и живете в тумане. На вас было испытано тайное оружие, незримые лучи и словесные коды привели ваши мысли в нужный хазарам строй. И произошло это в последние дни, но на подготовленную почву. И теперь вы видите ворогов не там, где они есть, а ворогов настоящих считаете другами.

Другами вы считаете Запад хазарский, где все блестит и манит мишурой, где все хочется попробовать и «наслаждаться» жизнью, но жизнью животной, физической. Хотя, впрочем, живущие под покровом морока, о духовности и не ведают.

А вы, те, кто себя именует русскими, разве не узнаете себя в украинцах? Разве не такими вы были в ваши девяностые годы? Разве не также вы тяготились русскостью и не так же желали западной красивой, по вашему мнению, жизни. Разве не из-за морока и манящего шелеста денег вы убивали друг друга, да так, что кладбища ваши преумножились? Разве не из-за морока ваши девицы чести лишались и еще и гордились этим.

Ваш морок рассеиваться стал понемногу сейчас. И вам стало видно, какое кривое зерцало сейчас представляет Украина. Ваш морок рассеиваться стал, и видны стали западные язвы и трещины, а не только манящая мишура.

Но они, на Украине еще не видят, хотя и не все, ведь и вы, русские не все были под мороком, но большая часть, так и там.

Морок великий представляет им вас демонами, а вам их так же. И ненависть пылает, и братство забыто, и месть за другов и родичей кровных толкает к безумству и вас, и их. Только они еще больше слепы, а потому более агрессивны и злы. Им кажется, что они избранные, ну как иудеи, ведь схема одна, как у вас говорят. Им кажется, что они лучше всех, лучшая раса, и уж никак не родственники вам, отсталым и обреченным. Но это морок и более ничего. Хотя и множество настоящих демонов воплотилось «стараниями» хазарскими и их господами с Нибиру, о которой не раз Духи говорили…

Морок хазарский сизым туманам укутал Русь мою. И южная часть ее в мороке погребена. Силен еще морок и стравливают через него народы и дальние, и близкие. Не поддавайтесь ему. Учитесь различать, где враги явные, а где замороченные. Не кидайтесь на всех и вся, не разобрав броду, ибо именно этого от вас и ждут вороги настоящие. И хаоса они ждут и великой бойни – бессмысленной и беспощадной. Пока вы бьетесь друг с другом в мороке темном – вороги торжествуют. Так Хазария Русь делила и продолжает делить, чтобы извести.

С великим трудом некоторые начинают все же прозревать, ибо время другое настает. Закончилась Ночь Сварога. Ведь когда я Каганат Хазарский разбил у Итиль-реки или Вологи, она только начиналась. И уйдя в Сваргу, я не мог во дни и лета сей ночи вернуться, как и многие сворожичи. А сейчас начался рассвет, и Сварга уже начала приближаться. И последний бой еще за нами будет.

Мой меч выпал из небытия как знак начала войны с царством морока, ибо без ножен он был. Нес он весть кровавую, но всему должен быть конец, и как сказал я однажды, что вернусь, значит быть по сему. Но вернусь я не вести бой с братьями, для чего в дымном мороке меня зовут на Украйне, а для битвы с хазарами, и для развеяния морока их.

Но как это будет пока мне самому неведомо. А будет так, как Сварог положит и как Перун силы даст и волю. И времени уже мало осталось до битвы, в которой Мать Сыра Земля биться сама будет силами стихийными с ворогами своими извечными, с ворогами человеков живых. Так Сварог в Сварге сказывал. Но Руси моей в единстве племен ее стоять до конца дней Земных, и мороку развеянным быть, а хазарам – низложенными», - сказал князь и вогнал свой меч в… камень. Вырвалась из того камня молния белая и ударила в небо, что нависло грозными тучами, а где-то вдали забрезжил рассвет…

Записала Валерия КОЛЬЦОВА
24.06.2016
Источник: https://shambavedi.blogspot.com/2019/04/blog-post_307.html

Здесь хочется сделать небольшое отступление и объяснить ключевые механизмы. Главная особенность России как государства (или, если хотите, как «актива») — это огромный дисбаланс в распределении общественных благ. Россия с самого начала формировалась не просто как большое, а как ОЧЕНЬ большое государство, напоминающее матрёшку. Её территория во все времена производила значительный ВВП. Пусть это были простые ресурсы — зерно, мёд, а позже нефть и золото, — но их объёмы всегда были огромными. Знакомая схема, не так ли? Благодаря этому управленческая элита практически никогда не сталкивалась с проблемой нехватки доходов. Можно сказать, что у неё не было постоянных «головных болей» по этому поводу.

Я не говорю, что цари/императоры/генсеки вообще не заботились о доходах с подданных — это противоречило бы самой сути власти. Я хочу подчеркнуть, что этот вопрос никогда не стоял для них так остро, как в меньших по размеру государствах. И это, кстати, наша особенность — одновременно и баг, и фича. При этом население зачастую жило (и продолжает жить) в условиях крайней бедности. Это тоже наша особенность — опять же, баг и фича. Да, вы правильно поняли: этот дисбаланс никуда не исчез. И вряд ли исчезнет — России не стать Швейцарией, хотя как государство она гораздо богаче Швейцарии.

Да, одна из задач, которую я ставлю в этом цикле, — показать, что многие (если не все) управленческие механизмы, заложенные ещё на этапе становления России, до сих пор живы и прекрасно себя чувствуют в XXI веке. У себя в тг я чуть позже черкану о преемственности административных функций современных городских управленцев и аналогичных фигур XVII в., так что подписывайтесь.

Но вернёмся в X век.

При Игоре должность новгородского наместника закрепилась за его единственным известным сыном — Святославом. Правда, его роль была скорее номинальной из-за юного возраста. Фактически всем управляла его мать, княгиня Ольга. Именно она заложила основы административного управления, создав систему погостов. Святослав же до своего взросления находился рядом с матерью, постигая азы управления государством. Именно при Святославе в орбиту Древней Руси вошёл восточный фронтир. Летописи сообщают: «Пошёл на Оку реку и на Волгу, и встретил вятичей». Видимо, этот регион был слишком сложным для более ранних правителей. Такой вектор экспансии показывает, что Святослав уже тогда рассматривал Волжскую Булгарию и Хазарию как главных соперников Руси. Поэтому он стремился максимально отодвинуть границы на восток.

В серии военных походов Святослав слегка попячил волжских булгар и полностью разгромил Хазарский каганат (как утверждают летописи), включая его союзников — адыгов и осетин. В результате Древняя Русь значительно продвинулась на юго-восток, закрепившись в бассейне Дона (благодаря крепости Саркел, или Белая Вежа) и на Кавказе (в районе Тмутаракани, в дельте Кубани). Конечно, позже эти территории пришлось оставить, а затем не раз возвращать. Но факт остаётся фактом: Древняя Русь с момента своего образования строго придерживалась принципа «The best defense is a good offense» («Лучшая защита — это нападение») и постоянно расширяла свои границы.

Разгром Хазарии и закрепление Руси в Волго-Донском междуречье перераспределили торговый баланс – отныне Святослав получил в свои руки неплохой прикаспийский хаб для поступления доходов. Возможно, если бы Святослав проявил чуть больше государственного мышления, то будущая Россия стала бы чуть богаче, сидя на торговых путях из Персии и Китая. Однако слава (и сиюминутная выгода) сманили Святослава в противоположном направлении – на Балканы. Хотя, справедливости ради стоит сказать, что в этом виноваты греки (аналог «англичанки», которая вечно гадит). Это они пригласили Святослава в качестве союзника (по факту – зерг-пехоты) для войны с опостылевшими им болгарами. В 968 г. Святослав перешёл Дунай и вторгся в Болгарию, где разбил их в битве под Доростолом, и взял множество городов. Однако, видимо не поняв, в какую игру его втянули греки и зачем он им нужен, он не ушёл домой с богатой добычей, а обосновался в устье Дуная, в Переяславце.

Греки от таких новостей, мягко говоря, удивились, и попросили Святослава выйти на мороз. Весьма кстати для греков здесь на арену выползли недобитые хазары, которые через печенегов организовали набег на Киев. Лично мне кажется, что пнули полумёртвых хазар как раз-таки греки. Святослав был вынужден реагировать, и во главе конной рати отбыл для защиты мамы. Отогнав печенегов, он решил окончательно решить «хазарский вопрос», и совершил второй поход, в ходе которого была захвачена хазарская столица (Итиль), а сама Хазария окончательно разгромлена.

Вернувшись в Киев, Святослав схоронил мать. А после сделал то, что через каких-то сто лет отольётся горючими слезами всему населению Руси – он разделил государство между детьми. Ярополка посадил в Киеве, Олега у древлян (не унимались парни), а Владимира – в Новгороде. А сам ушёл за хлебом на войну в Болгарию, где греки повторно неприятно удивились его появлению. Дальнейшие события несколько выбиваются из моей темы, поэтому я опишу всё парой слов: Святослав разгромил греков у Аркадиополя в 970 г. и оккупировал Болгарию. Потом его чутка погоняли греки, и он с ними заключил мир, откатив условия аж к какому-то старому торговому договору (что не сделаешь, лишь бы не потерять лицо). Греки легко согласились, поскольку по старой византийской привычке в глаза улыбались, а сами держали фигу в кармане.

В итоге, при возвращении Святослава вместе с войском в Киев, его возле днепровских порогов встретили «резвые ребятки» в лице печенегов, и заблокировали. В результате многомесячной возни туда-сюда Святослав и погиб, а греки вздохнули с облегчением, устранив, таким образом, саму возможность третьего похода (а Святослав бы на них пошёл, как пить дать). Но византийцев тоже не надо особо ругать – они на дипломатии (явной и тайной) к тому времени уже не одну собаку съели, и изрядно поучились (в т.ч. на своей шкуре), тонкому искусству восточных договорённостей. В будущем Россия вовсю будет использовать сумму этих же знаний, не зря же «Москва – третий Рим».

С гибелью Святослава закончился первый, «полудикий» этап русской государственности, когда личность правителя ещё решала больше, чем внутренняя логика государства. Но всему своё время, и вот на смену «князьям-воинам» (Игорю и Святославу), пришли молодые и дерзкие «князья-созидатели» – Владимир и Ярослав. Однако о них позднее, посты и так получаются трудночитаемые из-за размера. Всех благ!

Подписывайтесь на тг и дзен, там ещё больше материалов!