31 марта 1999 года вышел на экраны самый известный фильм братьев Вачовски.

В начале марта 2017-го в Германии состоялась долгожданная для многих премьера – байопик «Молодой Маркс», кино о человеке, определившем характер XX века. А вернее, о том, как он стал человеком, объяснившим современникам и потомкам, в каком мире они живут.

Сегодня, когда мы вспоминаем 18-ю годовщину совсем другого фильма, стоит поговорить о том, как связаны между собой фантастика о виртуальной реальности и компьютерных программах, немецкий философ-исследователь капитализма и наше Отечество.

Осторожно, спойлеры

Есть такое избитое понятие – манифест поколения. И его избитость не мешает тому факту, что примерно раз в 20-25 лет появляются художественные произведения, настолько удачно попадающие в резонанс истории, видов на будущее, общественных настроений и тенденций, что потребители культурного продукта натурально лупят себя ладонью по лбу с криком «Вот!» Или выходят, потрясённые, из кинотеатра. Несомненно фильм «Матрица» стал именно таким произведением.

Нам сложно поверить, что найдётся хоть один читатель, который не видел этот фильм. Или хотя бы бегло не знаком с сюжетом. Однако, ради цельности повествования, напомним, что к чему.

Главный герой фильма един в двух лицах. Его зовут мистер Томас Андерсон, и он сотрудник компьютерной фирмы. Одновременно он хакер Нео, занимающийся взломами и торгующий полученными данными. Из этой скучной череды будней его выдёргивают сразу две противоборствующие силы: люди, очень похожие на представителей спецслужб, и таинственные личности, чьи ники (Морфеус и Тринити) хорошо известны в хакерской тусовке. Первым Нео нужен, чтобы найти вторых. Вторым, в свою очередь, чтобы помочь Нео найти самого себя. В капсуле, заполненной питательным раствором и с ног до головы опутанной проводами. Потому что никакой он не хакер и не сотрудник компьютерной компании. А разум, подключённый к виртуальному миру и реальному настолько, что нужно знать о его нереальности, чтобы иметь хотя бы малый шанс заметить подмену. А тело мистера Андерсона/Нео, как и тела всех прочих людей, болтаясь в питательной жиже, занято важным делом: производит энергию для машин с искусственным интеллектом, создавших эту виртуальность (Матрицу) и поддерживающих её работу. Такой вот занятный симбиоз.

Если вы этого и в самом деле не смотрели, самое время прервать чтение на ближайшие пару часов.

Фильм о батарейке

Выйди фильм раньше или позже, он, возможно, остался бы картиной для узкого круга техно-гиков. Однако сразу несколько необходимых условий сложились воедино и обеспечили резонанс.

К 1999 году как раз подросло первое поколение людей, для которых персональный компьютер дома – это не дорогая игрушка папы-техноманьяка, а обыденность. В 1981 году на рынок вышел IBM PC, в 1982-м процессор Intel 80286, – продукты, после которых бытовая компьютеризация постепенно приняла характер лавины.

Немаловажно и то, что фильм появился в конце тысячелетия, то есть в момент, когда фокус внимания всего человечества был направлен на прогностику будущего. В произведениях десятков фантастов XX века понятия «будущее» и «XXI век» – синонимы. Человечество готовилось перевалить через этот горизонт, становилось на носочки, чтобы понять: что же там, за завесой?

Пассажи о технических находках создателей, достоинствах сюжета и тому подобное мы опустим – совершенные вещи хвалить глупо и бессмысленно. Просто отметим, что и они сыграли свою роль, обеспечив картине отличное «сарафанное радио». Правда, эффект фильма на неокрепшие умы, как правило, приводил к немного неверному толкованию его смысла. Главное в нём – совсем не прогресс Нео в овладении единоборствами, не перестрелки с агентами Матрицы, пытавшимися выведать у Морфеуса коды и проникнуть в Зион – последний оплот людей. Всё это красивая упаковка для единственного главного смысла: человек – это батарейка. А когда эта батарейка вдруг выходит из строя, её попросту смывают в канализацию.

Комикс о марксизме

...Пришло время для маленькой ложки дёгтя. В фильме есть известная вторичность, однако создатели в ней не виноваты. Что поделать, люди глупы и забывчивы, и сказанные не раз истины приходится заново разжёвывать каждому новому поколению, причём до всё более примитивного уровня.

То, что человек – это батарейка, а Матрица его использует, убедительно доказал ещё в XIX веке Карл Маркс. Философ, разложивший на простые кирпичики не просто абстрактную проблему, а капитализм – общественно-политическую формацию, в которой жил он сам и в которой живём мы Матрица – одновременно мир для живущих в ней и закон, по которому они там живут. Про капитализм можно сказать ровно то же самое.

Уместно ли говорить о Марксе как человеке, объясняющем нам суть нашего бытия, ведь он описывал современный ему мир и было это лет эдак полтораста тому назад? Уместно. Матриц, как окажется потом, существовало тоже несколько версий, одна сменяла другую. Вплоть до момента, когда её работа стала стабильной и отвечала всем основным условиям: эффективно морочить головы миллионам человек и добывать из них энергию. Остаётся ли человек человеком в таком состоянии? Или его человеческая природа отчуждается от него вместе с результатами его труда, а он сам существует лишь как мыслящий агрегат, прокладка между производственными операциями?

Тринити и Морфеусы, жившие в России в начале XX века, создали в ней своего рода Зион для всего человечества. Оплот людей, где перестали действовать законы Матрицы, низводящие человека к состоянию робота. И то, что этот Зион спустя несколько десятилетий пал, совсем не означает его глобального поражения. Потому что (это уж мы немного забегаем наперёд) каждая из версий Матрицы имела свой Зион, свой островок неповиновения, не выходивший, впрочем за пределы дозволенного. То есть элемент общей системы, хотя и элемент нестандартный. Но однажды эта схема всё таки перестала работать.

***

Предсказывать падение и закат капитализма – не фокус. Он, как и любая другая формация до него, будет существовать ровно столько, сколько отпущено. Хотя отдельное спасибо братьям Вачовски всё же стоит сказать: марксисты всех мастей у них в неоплатном долгу за осовременивание и переупаковку идей Маркса о Матрице, в которой принуждены существовать батарейками всё родившиеся. И освобождении, как единственном способе вернуть человеку его природу и перезагрузить Матрицу.

автор: Иван Зацарин

Даже сложно сразу сказать, отчего скандал с оформлением приёмной уполномоченного по правам ребёнка в Ярославской области Михаила Крупина (среди прочих там висел портрет Сталина) так быстро ушёл из новостной повестки. То ли фигура чиновника не самая значительная, то ли суть претензий слишком заезжена в информпространстве. Пожалуй, всё же второе.

Сегодня, когда мы вспоминаем 202-ю годовщину хоть и недолгого, но триумфального возвращения Наполеона во Францию и к французам, стоит поговорить о феномене крушения всей системы власти за неполный месяц и без единого выстрела. И крушение ли это было.

Всем бы такую ссылку

Это уже потом, на острове Святой Елены, Наполеон жил как пленник, называя своё заточение «хуже, чем железная клетка Тамерлана». Эльба – совсем иное дело.

Во-первых, остров он выбрал сам, из трёх предложенных. Во-вторых, он доставался ему во владение: обустроить жизнь, экономику, торговлю можно было как угодно. Чем, кстати, бывший император как раз и занялся по прибытии. В-третьих, ему не просто позволили взять с собой старых друзей и сослуживцев. Это была небольшая армия, ставшая на острове гарнизоном. Около тысячи человек прибыли с Наполеоном, ещё 650 солдат составляли местный гарнизон. Естественно все с оружием, вплоть до артиллерии и флота. Фактически, Наполеон остался императором. Но в пределах острова.

Надзор за ним, конечно, был, но не слишком усердный, если Наполеон вёл переписку, получая в том числе такие сведения, которые ему бы не следовало знать: о настроениях во Франции, о Бурбонах («Они ничему не научились и ничего не забыли»), о разногласиях на Венском конгрессе. Народ скучает, а враги ссорятся – отчего же не вернуться?

Впрочем, была ещё одна причина: Наполеон получил известия о том, что его готовятся сослать на остров Святой Елены, так как Эльба – слишком близко от Европы.

На Париж

Учитывая размер гарнизона и наличие флота, использовать термин «побег» немного некорректно. Побег – это обмануть охрану, взломать замки. А если ты сам себе охрана и есть ключи от всех замков? Поэтому Наполеон попросту подготовился и отбыл с острова. Его отбытие имело некоторый оттенок романтики: полковник Кэмпбелл, британский офицер, приставленный для надзора за императором, 16 февраля уехал во Флоренцию к любовнице.

Дальнейшие события хорошо изложены в известном историческом анекдоте, перечисляющим заголовки газет от «Дерзкий авантюрист покинул Эльбу» до «Его Императорское Величество ожидается сегодня в Тюильрийском дворце». У селения Лафре Наполеону встретился посланный против него батальон – и император во главе своего отряда с опущенным оружием шёл грудью на ружейные стволы. С дальнейшими отрядами происходило примерно так же: Бурбоны сами увеличивали армию Наполеона. За 22 дня он дошёл до Парижа во главе 25-тысячного войска.

Откуда такая преданность?

Забегая вперёд: финал этой истории был не столь успешным. Однако даже после поражения при Ватерлоо отношение французов к Наполеону мало изменилось. Его любовница Мария Валевская пишет в воспоминаниях: «Зрелище, представшее перед моим взором, значительно отличалось от того, что происходило в Фонтенбло, когда Наполеон отрёкся от престола. Огромная толпа, собравшаяся перед дворцом, кричала: “Да здравствует император! Долой изменников! Император или смерть! Не нужно отречения! Император и оборона! Выдайте нам оружие! Повесить Бурбонов на фонарях! “» Откуда это и почему?

Можно вспомнить, что ещё даже не дойдя до Лиона, ещё не будучи во главе снова многотысячной армии, Наполеон вёл себя как император. Издавал декреты, отменял решения новых властей, смещал судей и назначал новых, перекраивал систему власти на прежний манер. На тот же, который прежде создал сам.

«Гражданский кодекс французов» – это самая малоизвестная, но самая главная его «военная кампания». Уже хотя бы потому, что пережила самого Наполеона и презираемых им Бурбонов. Франция до сих пор по нему живёт (подправленному, конечно). Все военные приобретения Франция утратила, однако ценность созданного словно из груды обломков прежде разрушенного революцией общественного уклада нового общественного порядка, нового государства, – этого приобретения у французов союзные державы не смогли отнять.

Вряд ли хотя бы полпроцента ликующих при появлении императора французов могли бы это сформулировать, но им было и не надо. Они это чувствовали и знали. Потому радостно, после почти 20 лет непрерывных войн, приветствовали новую кампанию. И потом согласны были стоять насмерть и сражаться на улицах Парижа, только бы пережить снова отречение императора и возвращение короля.

И даже потом, уже при вернувшихся Бурбонах, поклонников Наполеона хватало. Его племяннику эта популярность помогла самому стать императором.

Знакомые мотивы

В нашей истории есть похожий феномен. Революции и разрушения прежнего общественного строя до отдельных «кирпичей». И затем пересборка государства по новой модели. Человек, который это совершил (а это, разумеется, Сталин), тоже считается неоднозначной исторической фигурой. Однако именно сумма достижений обоих не давала и не даёт раз и навсегда поставить обоих на полку с биркой «тиран и чудовище» и закрыть шкафчик. Несмотря на годы десоветизации и откровенной лжи в телевизоре.

Кстати о годах. Наполеон-то спустя неполный год вернулся, а тут уж седьмой десяток пошёл. Захочешь вот так провести проект «Имя России» – а имя это вдруг: Сталин. Можно, конечно, накрутить голосов другому очень уважаемому историческому персонажу, только вот первоначальный результат-то от этого никуда не денется. Реальность можно смоделировать, но сложно подтасовать.

А разгадка проста. И французы, с радостью снова вставшие под знамёна Империи, и россияне, устроившие тогда, в 2008 году, конфуз организаторам проекта, были движимы похожими чувствами: историческая память, историческая правда и историческая справедливость. Это довольно сложно описать. Это либо чувствуешь и знаешь, либо нет.

автор: Иван Зацарин

25 февраля 1972 года космический аппарат «Луна-20» доставил образцы лунного грунта на Землю.

Когда в сентябре 2016 года читаешь о плане колонизировать Марс и построить там город-миллионник, а спустя полгода узнаёшь, что планы немного откладываются, – к самому слову «план» поневоле возникают вопросы. А был ли это план? Или, может, просто красивая презентация?

Да, неприятно. Ведь космос – это огромное чёрное нечто, окружающее нашу маленькую планетку со всех сторон. И такое легкомысленное э-ге-гей-отношение к нему немного коробит.

Сегодня, когда мы справляем 45-летие возврата автоматической станции с 55 граммами Луны, стоит поговорить о том, что космос больших шагов кончился полсотни лет назад. Теперь – эра космоса маленьких шажков и шажочков.

О разнице между программой и гонкой

108 минут Юрия Гагарина на орбите стали вызовом, и вызов был принят. Даже несмотря на то, что своего космонавта – Алана Шепарда – Штаты запустили с разницей всего лишь в 23 дня (5 мая 1961 года). Только вот ведь как: все помнят, когда полетел первый, и почти никто – когда полетел второй. Одного на руках весь мир носил, а второй «тоже космонавт»: а ещё полёт Шепарда был суборбитальным, так летали ещё при товарище Сталине в 1951 году советские собаки Дезик и Цыган. Поэтому и после полёта Шепарда, и даже после полёта Джона Гленна 20 февраля 1962-го (первый пилотируемый орбитальный полёт) оставался, скажем так, незакрытый гештальт. Тем более, что СССР вскоре на это ответил групповым полётом и первым выходом человека в космос.

Официально задача высадиться на Луну была поставлена Джоном Кеннеди 12 сентября 1961 года, спустя ровно пять месяцев после полёта Гагарина. Кстати, предлагал и нам – совместными усилиями. Но сначала Карибский кризис, а потом президента США и вовсе убили, так что не заладилось сотрудничество. Впрочем, американцы неплохо справились с лунной программой и сами.

Наша лунная программа изначально имела несколько изъянов: более поздний старт, впятеро меньшее финансирование, конкуренция проектов Королёва и Челомея; и, наконец, огромным уроном амбициозным планам стала смерть академика Королёва в январе 1966 года. В 1970-х от идеи пилотируемого полёта к Луне (то есть повторения американской программы «Аполлон») и вовсе отказались.

И правильно сделали.

Если мысленно обозреть нашу космическую программу от начала космической эры и до последнего времени, можно заметить, что это именно программа. Некий стройный набор действий на годы вперёд, когда отцов постепенно сменяют сыновья, затем внуки. Спутник, орбитальный полёт, открытый космос, аппараты к Луне, Марсу, Венере, космическая станция. И только судорожная попытка догнать американцев в 1960-х из этого стройного ряда выбивается.

Нет, «Аполлон» – это, конечно же, здорово. Большой шаг. Только вот есть слабоуловимая разница между понятиями «космическая программа» и «космическая гонка».

Гонка – это прийти первым. Престиж важен, конечно же. Но ещё важнее, когда космическая программа, как конструктор, собирается из кирпичиков. Из маленьких получаются большие, затем ещё больше.

Проект «Луна»

Та же Луна. В СССР ею начали заниматься на самом деле ещё до полёта Гагарина, а значит и до первых американских астронавтов. С 1958 года пытались посадить на Луну космический аппарат, только с шестого раза удалось. А первый аппарат, что вернулся и даже привёз с собой образцы грунта, был 16-м по номеру и 24-м по счёту. Случилось это в 1970 году, т.е. на год позже первого полёта американцев. Да и количество реголита (лунный грунт) несравнимо: около сотни килограммов только за первый полёт (США) и сотня граммов у аппарата «Луна-16». «Луна-20» 25 февраля 1972 года привёз и того меньше, всего же образцы грунта доставили три аппарата проекта. Но за этими многочисленными «станция утеряна из-за аварии ракеты-носителя», «мягкую посадку осуществить не удалось», или, наоборот, успешными миссиями с выполнением задач и доставкой того же грунта почти не видна важная дискуссия.

Близок локоток, да не укусишь

Каким быть космосу – вернее, методам его освоения? Человек или робот – кто в этой паре будет главным звеном? Создать космический корабль и высадиться с его помощью на ближайшее космическое тело? Здорово. Но что дальше, есть ли у этого направления будущее в ближайшей перспективе?

А вот и не скажешь сразу. Куда, кроме Луны, можно полететь при текущем уровне развития технологий (а учитывая условия и расстояния хотя бы до ближайшей после Солнца звезды, этот уровень с 1960-х почти не сдвинулся с места)? На Марс можно. Только вот пока никто не спешит особо. В 1992 году тогдашний президент США Джордж Буш-старший попросил учёных рассчитать смету, получил ответ: 400 млрд долл. Решили обождать

Мы научились делать ракеты, летаем на них в ближайший космос. Однако всё равно это пока напоминает первые подобия пушек, создаваемые китайскими мастерами сотни лет назад. Громко, эффектно, неимоверно дорого. И уникально. В самом нехорошем смысле этого слова: проблемно повторить.

В этом смысле освоение космоса с помощью автоматических межпланетных станций (АМС) казалось (да и было) куда более перспективным выбором. Поэтому тезис «СССР проиграл лунную гонку» изначально лишён смысла. Ну вот что более круто: пилотируемая или беспилотная авиация? И то, и другое в равной степени. Однако сравнительно недавно уровень технологий вывел БПЛА в точку массовости, привычности, доступности. А главное – принципиальной реализуемости. Сегодня же, наверняка, любая из космических держав может повторить программу «Аполлон» (как повторяют, скажем, легендарные компьютеры, упаковывая громадный машинный зал в маленькую плату размером с ноготь – технологии позволяют). Потому что – а зачем?

Существует известный термин – «космический лифт», т.е. решение задачи надёжной и дешёвой доставки грузов на околоземную орбиту. Если проводить аналогию, то путь человечества в космос после кавалерийских наскоков 1960-1970 годов превратился в «космическую лестницу». Медленный, упорный подъём, уже давно не гонка. Вот, тот же «лифт» наладить – один шажок. Создать базу, которая сменит МКС – ещё один. Вернее даже не сменит, а будет качественно отличаться от неё так же, как МКС от станции «Мир». Затем – освоение Луны. Автоматическими станциями и роботами, которые построят первую базу. А там, глядишь, и технологии позволят создавать космические корабли, которые будут отличаться от нынешних так же, как Ford Model T от более ранних моделей автомобилей. Внешне похожи, а на деле – две эпохи.

Идеям этим примерно столько же лет, сколько АМС «Луна-20», даже больше. Конструктор Георгий Бабакин (КБ им. Лавочкина, занимавшегося проектом АМС «Луна») отстаивал именно такой путь в космос, в противовес пилотируемой космонавтике. Он успел дожить до приземления первого аппарата с образцами лунного грунта, второго уже не застал, однако логика проекта «Луна» оказалась настолько верной, что даже распад СССР не помешал его продолжению, и российская «Луна» – органическое продолжение советской.

***

Космос – не гонка и не проект на десяток лет. Сегодня лунная программа РФ составлена до 2040 года. Пилотируемые полёты в ней тоже есть. Но не просто прокатиться, а для обслуживания техники лунной базы, которая к тому времени будет.

Две лунных программы 60-х годов прошлого века – они о том, что удержать вес не менее важно, чем его взять. И что эпоха сенсаций в космосе давно прошла.

Автор: Иван Зацарин

В ночь на 27 января 2017 года информагентства передали сообщения о крупном бое к северу от Донецка с применением реактивной артиллерии. Да и в предыдущие дни всё говорило о том, что перемирие явно закончилось. Согласно сложившемуся мнению, ВСУ нацелились освободить Дебальцево.

Сегодня, в 99-ю годовщину битвы, продолжавшейся для тогдашних украинских войск не столь долго, но столь же бессмысленно, стоит поговорить о том, что Москве стоит подумать о смене стиля диалога с Киевом.

***

...Два логичных вопроса, которые должны были возникнуть у читателя сразу, как только он прочёл название статьи: «Боя, простите, где? Это вообще о чём?». Даже отрицать не станем, вопросы совершенно справедливые. Действительно, тема сегодняшнего материала – не самый известный эпизод Гражданской войны. Более того, если вам не пришлось заканчивать среднюю школу на территории постсоветской Украины, у вас есть хорошие шансы дожить до почтенных седин и никогда не услышать об этой эпичной битве. Однако же, несмотря на свою незначительность (а также исключительно неправдивое изложение в украинских учебниках истории), событие ценно как уникальный иллюстративный материал.

А могли бы жить

…Сто лет назад перед Украиной стояла ровно та же задача, что и теперь. Вследствие одной геополитической катастрофы на киевских интеллектуалов вдруг свалилась возможность построить собственное государство в пределах одного из осколков Российской империи. Мало того, спустя 8 месяцев после этой катастрофы (ноябрь 1917 года) в России произошёл переворот, и Временное правительство, не слишком одобрительно посматривавшее на какую-то там Центральную раду в Киеве, было низложено.

Правительство большевиков, правда, тоже посматривало с неодобрением, однако им с самого начала было чем заняться. Атаман Войска Донского Алексей Каледин объявил свержение Временного правительства незаконным и принял на себя «всю полноту власти» в России. В этой кутерьме Киев явно мог заниматься своими делами. Но вместо этого киевские власти умудрились вмешаться в конфликт большевиков и Каледина на стороне последнего, начав пропускать на Дон эшелоны с войсками и оружием.

Ещё один тонкий момент. Спустя две недели после революции Центральная Рада приняла III универсал, которым провозгласила создание Украинской народной республики в составе Российской республики. Не Советской России. Считай что козырнули Каледину. Большевики же, в свою очередь, справедливо рассудили, что нет смысла разбираться только с Калединым, когда к нему через малороссийские губернии едут подкрепления. И завертелось.

Две версии

В конце января красные войска Михаила Муравьёва подошли к станции Круты (130 км от Киева). Это единственное, что сомнений не вызывает. Потому что описание дальнейших событий очень разнится, хоть и укладывается в одну из двух групп версий.

Версия украинских учебников. Отважные студенты вступили в бой с ордами большевиков, превосходящими их по численности десятикратно. Затем организованно отступили, разрушая за собой железнодорожное полотно. Из-за чего наступление было задержано, а делегация УНР успела подписать в Брест-Литовске мирный договор. Так жертва студентов спасла молодую украинскую государственность, героям слава! Формирование мифа началось тогда же, в 1918-м году, в новое время продолжилась. На станции есть мемориал, а 29 января – важный день в календаре скорби, составляющем основу украинской государственности.

Версия, которая в учебники не попала. На базе университета св. Владимира (сегодняшний КНУ им. Шевченко) в начале января 1918 года был создан Студенческий курень – нечто вроде ополчения. Его разместили в здании Украинской военной школы им. Богдана Хмельницкого, курсанты которой как раз пытались сдерживать продвижение муравьёвцев. В конце января они возвратились в Киев в поисках подмоги – и нашли в своих казармах студентов, с которыми и уехали на станцию Круты.

После начала боя штаб, находившийся на станции, «переместил» себя на несколько километров ближе к Киеву. Вместе с вагонами, в которых находились боеприпасы, после чего бой можно было и заканчивать.

Стойкость студентов объясняется тоже просто. Им не передали приказ об отступлении. Командир подразделения курсантов и студентов Аверкий Гончаренко отступил вслед за штабом (спустя 25 лет материализовался в дивизии СС «Галичина», всё один к одному). Во время боя погибло около 30 студентов. Взятых в плен Муравьёв отпустил, как и обещал перед боем.

К украинской государственности и её чудесному спасению в Брест-Литовске вся эта возня не имеет ровно никакого отношения, поскольку отторжение Украины, как одно из условий сепаратного мира, было выдвинуто немцами большевикам ещё в конце 1917 года.

Большевистский метод

Третий закономерный вопрос, могущий возникнуть у читателя: «Зачем мне было глядеть в эту бездну?». Затем, что это несменяемая вот уже сотню лет матрица украинской государственности как таковой. Если знать историю Крут, то вопроса «что такое Небесная сотня?» даже не возникает. Бессмысленная смерть, на которой «державники» затем делают себе политический капитал – старая традиция Украины, наряду с галушками и борщом (последние гораздо полезнее). И можно даже не сомневаться, что виновником будет назначен очередной Муравьёв, да и сотня явно не последняя.

Договариваться с украинскими элитами, играющими в государственность, что бы ни являлось предметом договорённостей, – бессмысленно. Большевики обожглись на этом первыми, когда добром просили перестать помогать Каледину. Алгоритм этих элит не меняется даже спустя сотню лет, он прост как барабан и состоит ровно из двух строк:

1. Найти патрона, внешний источник легитимации.

2. Делать всё, как он скажет.

Сопутствующие мрак, смерти и тотальный развал никак на этот алгоритм не влияют.

Большевики в 1918 году это поняли быстро, поэтому вернувшиеся из-под Крут вынуждены были уничтожать документы и знаки различия, чтобы случайно не попасться на глаза рабочим патрулям.

В этом и состоит главный урок этой истории. Ни Круты, ни любая другая стычка ничего не могли изменить в раскладе сил, поскольку любое сражение УНР проиграла ещё до его начала – проиграла населению Украины и Киева.

К Киеву накопилось много вопросов. Решить их можно лишь одним способом: постепенно свернуть диалог с элитами. Беседовать нужно с населением.

7 января 1988 года начался бой за высоту 3234 в Афганистане.

Между первой и второй перерывчик небольшой, но в него может поместиться обсуждение очередного произведения отечественного кинематографа об отечественной же истории. Фильма «Викинг», конечно же. Нет, мы о нём писать не будем, у нас другое событие на календаре. Просто отметим то, что само в глаза бросается: уже который раз выход исторического фильма сопровождается, скажем прямо, неоднозначной реакцией зрителя.

Сегодня, когда мы вспоминаем подвиг 9-й роты, у которого тоже существует весьма неоднозначная киноверсия, стоит поговорить о том, что пора бы уже что-то «в консерватории подправить».

Кино и жизнь

Благодаря (хм) существованию ИГ (запрещённой в РФ организации) стало во много раз проще объяснять, зачем советские войска находились в Афганистане и что это была за война. Это была такая Сирия, только в советское время. Был свой Асад (Наджибулла), своя сирийская армия (ВС Демократической республики Афганистан – ДРА), ну и своя «умеренная оппозиция» (моджахеды). Причём времена тогда были попроще, и президенту США Рональду Рейгану было не зазорно встречаться с их главарями прямо в Белом Доме.

И «Исламское государство», кстати, было. Вернее, планировалось. В 1987 году всё шло к тому, что таковое появится в афганском округе Хост. Этот регион, оставленный на дружественных нам афганцев, к концу года оказался практически отрезан исламистами от остальной территории Афганистана.

Забегая вперёд, скажем, что деблокада региона и трассы Гардез–Хост заняла у советских войск менее двух месяцев. 10 января 1988 года операция «Магистраль» была завершена, по трассе прошли транспорты с вооружением и боеприпасами, но успех этой операции был бы невозможен без боя за высоту 3234 – одну из точек, с которых так удобно простреливать трассу.

В 2005 году об этих событиях сняли фильм «9 рота». В нём с трудом можно угадать события – хотя бы потому, что из фильма вообще непонятно, зачем советские солдаты шатаются по Афганистану, трясясь при виде стариков с автоматами в кишлаках. Зачем защищают непонятную груду камней на безымянной горе, погибая там всей ротой. Фильм, конечно, снят зрелищно, только вот оставляет ощущение полной бессмысленности. И неудивительно – создатели почему-то забыли сообщить нам главное: цель происходящего.

А цель, оказывается, была: крупная войсковая операция, ликвидация угрозы захвата части провинции. Участвуют более 5,6 тыс. человек личного состава, ствольная и реактивная артиллерия, бронетехника. А не «брошенные» полсотни солдат против сотен моджахедов.

Но вернёмся к реальной, некиношной 9-й роте. Точнее будет использовать термин полу-рота, поскольку высоту держали всего 39 человек. Фильм может дать лишь частичное представление о напряжённости боя: за 12 часов 7-8 января рота выдержала 12 атак моджахедов (300-400 человек). Но это не означает, что роту загнали держать высоту и на этом всё («держите как хотите»). О попытке захвата высоты знало командование вплоть до командующего 40-й армией Бориса Громова, 9 роту постоянно поддерживали: сначала артиллерией, а ночью 8 января подошло и подкрепление. За время боя погибло 6 бойцов, почти все остальные (28) получили ранения. Однако и высоту удержали, и всю операцию спасли. То, что уже через год всё это стало никому не нужным – совсем не их вина. Сложись всё иначе – и название у боя было бы более благозвучное, и в учебники истории оно попало бы обязательно. Задатки-то все были: и постоянные атаки, и десятикратное преимущество противника; двое из погибших получили звание Героя Советского Союза.

Вместо этого имеем не слишком внятное киноповествование, из которого запоминается только то, что «...за всю историю никто и никогда не смог завоевать Афганистан». Пардон, а что, была такая задача поставлена советским бойцам?

Кто виноват и что делать

Самое время подумать и дать ответ на вопрос: почему с какого-то момента кинопродукция, повествующая о некоторых событиях отечественной истории, сменила жанр? И превратилась из популярной версии истории (ничем большим кино и не может быть по определению, однако и меньшим не должно быть тоже) в трэш и угар. Редкими маяками на этом поле Куликовом возвышаются «Брестская крепость» и «28 панфиловцев» и ещё несколько картин, однако ориентироваться на них никто не спешит.

С момента паузы 1990-х и возрождения отечественного кино (как индустрии, а не «снимем что-то к фестивалю») прошло достаточно много времени, критическая масса картин накоплена, однако кинопроизводство во многом продолжает оставаться эдакой отраслью в себе: творцы не творят, а скорее самовыражаются. Хотя вот же, вон оно всё (как на самом деле было). Можно встретиться с Валерием Востротиным (председатель Союза десантников России, командир 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка, о 9-й роте которого мы тут вспоминаем). Нет времени встречаться – в интернете полно кратких и подробных изложений события. Этого или других, неважно. Но нет, каждый год почему-то снимается и демонстрируется в кинотеатрах очередной макабр.

И никому за это ничего нет – даже если таковой макабр проваливается в прокате и государственные (в большинстве случаев) средства со свистом вылетают в трубу. На следующим круге всё те же творческие коллективы осваивают новые бюджеты. И снимают следующее кино – не то чтобы даже «клеветническое», просто согласно своим представлениям о реальности, почерпнутых из фейсбуков друг друга и гламурных московско-питерских кофеен. Большинству из них искренне невдомёк, что жизнь-то другая – и в прошлом, и в настоящем. Однако, как выразился один знакомый, «чтобы это знать, нужно видеть в жизни что-то кроме ночного клуба и драгдилера».

Сегодняшняя годовщина, помимо прочего, ещё и показатель того, что для российского кинематографа никогда не будет недостатка в сюжетах для фильмов на историческую тематику. Разного плана: трагических, воодушевляющих, всяких. Однако коль уж государство выдаёт на это деньги, пора бы их расходование хоть как-то контролировать. Не то, чтобы денег жалко, хотя вообще-то жалко. Просто не совсем понятно, какой смысл государству финансировать создание неправдивых фильмов о своей истории. Скажем какого-нибудь римейка печальной памяти фильмов «Сволочи» или «Штрафбат» мы, хочется верить, больше не увидим – теперь это прямо подпадает под действие федерального закона: «...публичное распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, либо публичное осквернение символов воинской славы России... влечёт наложение административного штрафа на юридических лиц в размере от четырёхсот тысяч до одного миллиона рублей».

Однако запреты и грозные законы – не решение проблемы, мы об этом недавно говорили, вспоминая знаменитую 58-ю статью УК, где про «врагов народа».

А что решение?

Вернуться к советской практике, когда государство не просто давало денег на кино, но и диктовало идеологию, и одновременно требовало окупаемости? Кстати, это действительно так: мало кто любит сегодня вспоминать, что в СССР мало было снять «правильный» фильм – он ещё и должен был отбиться в прокате (подробнее об этом рассказывал зампред Госкино Борис Павленок). http://www.kommersant.ru/doc/370022

Да, разумно. Ведь кино – это ещё и, по уму, и эффективная отрасль экономики. Но вот многим не понравившийся «Сталинград», да и «9 рота» отказались кассово успешными.

Опять «диктовать идеологию»? Но ведь у нас её официально нет – такой, чтобы была «единственно верная». Да, кстати, и цензура запрещена законом. Лично Путин будет указания раздавать? Или лично Мединский? Но эти двое не угодят сторонникам Зюганова, Жириновского или Кудрина. Тоже не выход.

Воспитывать творческих работников в духе патриотизма, чтобы те, в свою очередь, в том же духе воспитывали зрителя?

Думается, решение – где-то в разумной сумме этих факторов. В первую очередь, это тот самый моральный климат в обществе, который определяет приемлемость или неприемлемость тех или иных художественных трактовок – и, соответственно, их коммерческую эффективность (мы при рынке живём ли где?). А общественный моральный климат, трансформированный в волю избирателей, так или иначе диктует и политику государства в области культуры в данном случае (мы при демократии живём или где?).

А то ведь потом придётся сильно удивляться, когда лет через пять, а то и раньше, начнут о сирийской войне кино снимать.