Екатерина II

В 1783 году Екатерина II подписала манифест, с которого началась новая, светлая глава в истории Крыма. Вместе с Россией на полуостров пришло развитие, безопасность, передовое образование и наука, культурное и духовное единство. Здесь строились города и порты, развивалась торговля, укреплялись связи с другими регионами страны.

Крым – земля, пропитанная историей, общей судьбой с Россией. 242 года назад он стал частью тела Российского государства.

После распада СССР он был несправедливо оторван… Но в 2014 году всё встало на свои места. Крым вернулся домой. И это был момент огромного вдохновения и народного подъёма – кажется, сама история вздохнула с облегчением.

С праздником, друзья! Пусть память о прошлом помогает нам деятельно беречь настоящее и уверенно строить будущее! 🇷🇺

Иван Мезюхо

В 1770 году в стране разразилась нежданная напасть – чума.
С нападениями неприятелей Россия справлялась, на это хватало пушек, солдат и умения воевать.
Но как было совладать с этим ужасным злом?
Число жертв было огромным, согласно сохранившимся данным, ежедневно умирало до 1000 человек.
Именно в это время Россия вела очередную войну с Турцией, и, скорее всего, эту болезнь на своих штыках принесли наши солдаты – участники той войны.
Началось все в Малороссии, дальше эпидемия пронеслась по брянским и тверским краям, после чего зараза добралась и до Москвы.

Первые признаки болезни были выявлены в Москве в госпитале на Введенских горах 17 декабря 1770 года.
До властей дошла информация, что в госпитале скончалось 14 человек и еще несколько имеют все признаки заражения. Попытки остановить болезнь не увенчались успехом, а в марте 1771 года она разразилась особенно сильно.
Москву объявили зоной карантина, досматривали всех въезжающих, выехать можно было только с разрешения градоначальника.
Войска были приведены в состояние боеготовности на случай бунта.

Из Петербурга прибыл сенатор Петр Еропкин, который принял командование, а градоначальник граф Петр Салтыков попросту сбежал в деревню.
В Москве и Петербурге царили ужас и хаос.
К сентябрю 1771 года началось то, чего боялись больше всего, – бунт.
Народ начал грабить монастыри, на улицах вспыхивали драки.
Очевидцы рассказывали, что Москву буквально растаскивали по кирпичику.
По бунтующим был открыт огонь, погибли сотни человек, но и это не останавливало их.
Критический момент наступил, когда начали ломать Спасские ворота Кремля.

К 17 сентября 1771 года в Москве не осталось никакой власти.
Только нижние чины армии и полиции пытались сохранить видимость порядка.
Отчаяние охватило весь город.
В первопрестольную со специальной миссией был отправлен Григорий Орлов.
Именно он стал полновластным хозяином города.
На тот момент имелось уже 3000 домов, где умерли все жильцы.
Москвичам нужна была жесточайшая дисциплина, чтобы справиться с болезнью.
Григорий Орлов ее обеспечил.

В городе были открыты новые карантины, созданы изолированные инфекционные больницы, обеспечен учет больных.
В Москве приступили к наведению порядка для улучшения санитарно-эпидемиологической обстановки: улицы очищали от мусора и бродячих животных, были открыты новые бани, жилища дезинфицировали.

Одно из первых его распоряжений касалось обеспечения всех оставшихся ремесленников работой и домом.
Был издан указ «О мерах к прекращению эпидемий и устройству кладбищ».
В город было направлено необходимое количество уксуса для дезинфекции.
Подняли зарплату могильщикам, которые работали круглосуточно.
Родственники не имели права сопровождать усопших на кладбища.

Был решен вопрос с мародерами.
Всех, у кого находили чужое имущество, казнили на месте.
Врачам, участвовавшим в ликвидации эпидемии, назначили двойное жалование.
Если врач умирал, семьям полагалась пенсия.
Для детей, оставшихся без родителей, были организованы специальные приюты.

Еще одним из важных распоряжений Орлова стало обеспечение горожан работой.
Он считал, что надо ограничить движение по городу, чтобы не разносить заразу.
Григорий Орлов добился, что к зиме 1771 года болезнь пошла на спад.
Возвращение Орлова в Петербург было обставлено пышно и с почетом.
Специально была выбита памятная медаль и установлена триумфальная арка с надписью «Орловым от беды избавлена Москва».

8 апреля 1783 года, Екатерина II подписала манифест о присоединении Крыма к Российской империи.
Правда, этому свершению предшествовало несколько войн..

Екатерина II крайне осторожно относилась к расширению границ империи.
Она понимала, насколько опасно получить внутренних врагов — жителей, не готовых жить в России.
И неутомимый идеолог продвижения России в Причерноморье Григорий Потемкин потратил немало сил, чтобы доказать императрице, что крымчане действительно готовы присягнуть российской короне.
Не подневольно, а по искреннему желанию.

Он понимал стратегическую важность Крыма, который давал России ключи от Черного и Азовского моря, от Кубани и Грузии.
И оттого еще больше жаждал, чтобы полуостров вошел в состав страны.
Тем более, что за 7 лет до подписания Манифеста Россия уже находилась на волосок от того, чтобы признать Крым своим владением.

Во время русско-турецкой войны 1768-1774 годов генерал Василий Долгоруков захватил Крым и подписал с ханом Сагиб-Гиреем Карасубазарский трактат, провозгласивший Крымское царство независимым от Османской империи и состоящим под покровительством России.
Россия получила несколько военно-морских баз на полуострове, важнейшей из которых считалась Керчь.

По приказу Потемкина некоторое время в Крыму служил генерал-аншеф Александр Суворов.
Он поддерживал крымских ханов, лояльных по отношению к России, и помогал выдавить с полуострова тех, кто ориентировался на дружбу с османами.
Великий полководец высоко оценил Ахтиярскую бухту в районе нынешнего Севастополя и построил там первую — очень скромную — гавань и укрепления.

Потемкин давно уже не был фаворитом императрицы, но он играл важнейшую роль в государственных делах, по праву считался «полудержавным властелином».
Реформировал армию, вел переговоры с крымскими ханами, наводнил своими шпионами всю Османскую империю, а в придачу и Австрию.
В начале 1783 года «светлейший» забрасывал Екатерину письмами, в которых писал о том, насколько необходим России Крым — величайший форпост на Черном море.

Императрица не торопилась соглашаться со своим «душевным другом».
Она опасалась нового кровопролития, очередной разорительной войны с турками.
Но на нее произвели сильное впечатление донесения русских агентов из Стамбула, которые уверяли, что крупнейшие турецкие чиновники подкуплены и войны с янычарами в ближайшие несколько лет точно не будет.
И Потемкину развязали руки.

В феврале 1783 года крымский хан Шагин Гирей отрекся от власти, а 8 апреля Екатерина II подписала манифест о принятии «Крымского полуострова, острова Тамана и всея Кубанской стороны под державу Российскую».
Судьба Крыма была предрешена.

Но историки часто забывают упоминать одну важную деталь.
После этого еще несколько месяцев Манифест оставался тайным.
Его не опубликовали.
О нем не знал никто, кроме императрицы, Потемкина и его ближайших сотрудников.
Даже иностранные разведчики не подозревали о том, какое дело затеяли русские.
Турки были уверены, что полуостров останется под протекторатом России, но в состав екатерининской империи не войдет.

Потемкин терпеливо дождался праздника — дня восшествия на престол Екатерины II.
В этот день в одной из крымских столиц, Карасубазаре (ныне — Белогорск), на священной для местных жителей горе Ак-Кая (Белая скала) состоялась торжественная церемония.
На живописной вершине Потемкин, громко зачитав манифест Екатерины, торжественно принял присягу на верность Российскому государству от татарской знати, духовенства, воинства и крестьянских представителей.
А потом состоялся пир на весь мир.

О реакции Стамбула на присоединение полуострова Потемкин докладывал так:
«Они знают о занятии Крыма, только никто и не пикнет».
Грубовато, но верно.
Ведущие европейские державы не сразу, но все-таки признали вхождение Крыма в состав России.
Первой поддержала Петербург Австрия, затем — Пруссия.
А ровно через год после присяги на скале Ак-Кая даже Османская империя, приструнив собственную гордость, признала новые, расширившиеся границы северного соседа.