После того как Коротков вернулся в Академию имени Жуковского, хоккеистов ВВС возглавил Матвей Гольдин, известный в довоенное время игрок в русский хоккей, фанатик спорта. Однако он недолго продержался у руля команды. Гольдина освободили от тренерских обязанностей за несколько дней до вылета хоккеистов ВВС на матчи в Челябинск и Свердловск. Произошло это при следующих обстоятельствах. Летчики проиграли в принципиальном поединке с «Динамо». У победителей блистал Василий Трофимов, начинавший заниматься русским хоккеем в Болшевской трудкоммуне, где до войны работал тренером Гольдин. Когда после игры команды направлялись в раздевалку, Матвей Иосифович сказал Трофимову: «Что ж, поздравляю, Василек! Отлично сыграл». Гольдин не заметил, что позади шел безмерно расстроенный проигрышем один из покровителей команды ВВС. Услышав слова Гольдина, он пришел в ярость: «Ах так! Ты наших врагов поздравляешь?!» В тот же день тренера сняли.

Не поехали на Урал и два ведущих игрока ВВС - Шувалов и Виноградов. Виктор Шувалов вырос в Челябинске, в первые послевоенные годы выступал за местный «Трактор», и его переезд в Москву уральские болельщики сочли предательством. Поэтому командующий лично распорядился Шувалова на Урал не брать, дабы, как он выразился, «не дразнить гусей». Что же касается Александра Виноградова, то его дисквалифицировали на две игры за нападение на вратаря. К тому же на тренировке перед отъездом на Урал он получил легкую травму.

И еще одно важное обстоятельство: команда ВВС едет на Урал поездом! Однако новый играющий тренер, Борис Бочарников, настоял на том, чтобы лететь самолетом. По профессии инженер, человек очень умный и образованный, Бочарников - одержимый спортсмен, честный и справедливый. Возглавив ВВС, он не желал терять ни одного тренировочного дня, а поезд на Урал в то время шел почти трое суток. В результате по настоянию тренера хоккейной команде выделили для чартерного рейса самолет Ли-2.

5 января 1950 года самолет с хоккеистами ВВС на борту поднялся в воздух с Центрального аэродрома Москвы и взял курс на Свердловск (ныне Екатеринбург).

Полет проходил нормально, но при заходе на посадку на аэродром Кольцово произошла трагедия.

Как рассказывали авиаторы, метеоусловия в районе аэродрома были крайне неблагоприятными - сильная метель, с резкими порывами ветра. Командир Ли-2 майор Зотов сделал два захода на посадку, но это не спасло - самолет врезался в землю, экипаж и пассажиры погибли.

Расследование катастрофы поручили Ф.Ф. Прокопенко, служившему в управлении боевой подготовки Московского военного округа.

По мнению Прокопенко, катастрофа произошла из-за целого ряда неблагоприятных факторов. Во-первых, сказались сложные метеоусловия в районе Среднего Урала, из-за чего ряд аэродромов закрыли и все самолеты направлялись на аэродром Кольцово. Но и здесь погода была на пределе метеоминимума. Во-вторых, в полной мере проявились негативные последствия ведомственного подхода: местные диспетчеры заводили на посадку в первую очередь «свои», пассажирские самолеты. Чтобы военный Ли-2 не создавал помех этим «бортам», его отправили в зону ожидания, на верхние эшелоны. Ожидание длилось довольно долго; за это время стемнело, сохранялась интенсивная болтанка, на борту пассажиры стали проявлять беспокойство, да и экипаж занервничал. Хоккеисты сбились в хвост, что для такого небольшого самолета создавало определенные проблемы в пилотировании.

В нескольких километрах от аэродрома Кольцово находилась другая, плохо оборудованная полоса аэродрома Арамиль, имевшая свой радиопривод с частотами, близкими к частотам аэродрома Кольцово, и с близким курсом захода на посадку. На него-то ошибочно и настроился штурман Ли-2. Майор Зотов, опытный летчик, проходя этот привод, посадочную полосу не обнаружил; ушел на второй круг. Вновь снизившись, включил прожектор, который в условиях интенсивного снегопада создал «экран», похожий на светящуюся стену. Это и стало последним, роковым обстоятельством.

На месте катастрофы нашли искореженную груду металла, а также несколько пар хоккейных коньков с чудовищно изогнутыми лезвиями. По сломанному пополам серебряному рублю 20-х годов опознали врача команды Гальперина. Он всегда носил с собой этот талисман, который, увы, не спас его от смерти. В одном из кусков самолетной обшивки сохранилась колода игральных карт: Борис Бочарников - завзятый преферансист.

Вместе с Бочарниковым погибли несколько великолепных хоккеистов. Их имена сохранились не только на обелиске, установленном близ Свердловского аэродрома Кольцово, но также в истории отечественного хоккея.

Иван Новиков, очень быстрый, напористый и техничный крайний нападающий. Чех Зденек Зикмунд, честный, открытый парень, которого особенно любили в команде. Младший брат Анатолия Тарасова - Юрий, участник войны, которого в спортивном мире нарекли Багратионом за портретное сходство со знаменитым полководцем. Два рижанина: вратарь сборной команды СССР Харий Меллупс и защитник Роберт Шульманис, который еще в буржуазной Латвии выступал за знаменитую команду «Все звезды Балтики», - элегантный игрок, обладавший сильнейшим броском.

Юрий Жибуртович уже имел звание капитана и учился на третьем курсе Военно-воздушной академии имени Жуковского. В свои 29 лет он говорил, что играет последний сезон. Жил Юрий в одном из домов за стадионом «Динамо», неподалеку от Центрального аэродрома. Жибуртович опаздывал на этот злополучный рейс - такое, впрочем, с ним случалось часто, его даже звали «копушником». Чтобы успеть на самолет, хоккеист изо всех сил припустил бегом через Петровский парк и на сей раз, хотя и взмыленный, прибыл вовремя.

Погибли в авиакатастрофе также второй вратарь ВВС Виктор Исаев, нападающий Александр Моисеев, врач команды Гальперин и массажист Галкин.

Вместе с командой собирался лететь и знаменитый Всеволод Бобров, но его не оказалось в самолете. Как и почему - этот вопрос долгое время вызывал споры, пока - совершенно случайно - все окончательно не прояснилось.

До этого широкое распространение получила версия, что Бобров опоздал к самолету из-за банального застолья. Независимо друг от друга некоторые деятели литературы, артисты, военные, работники торговли и общепита клялись и божились, что Боброва спасли именно они. Мол, засиделись с Севкой в ресторане, а когда спохватились, самолет уже улетел. Рассказы похожи один на другой, менялись только названия ресторанов.

Очень многие, даже в спортивном мире, утверждали, что Бобров все же примчался на аэродром, но через пять минут после того, как самолет ушел в небо. Анатолий Владимирович Тарасов вспоминал поведанную кем-то историю, что Бобров якобы даже бежал за катившим по бетонке самолетом. «Если бы его увидели из иллюминаторов, то, конечно, прекратили бы рулежку», - считает Тарасов.

Андрей Васильевич Старовойтов, в прошлом игрок хоккейной команды ЦДКА, а затем один из лучших советских хоккейных арбитров, рассказывает, что Бобров все-таки явился на аэродром вовремя. Но до матчей на Урале оставалось еще несколько дней, поэтому Всеволод спросил у Бочарникова: «Зачем мы так рано летим?» Бочарников ответил: «Будем там тренироваться». Бобров лишь пожал плечами: «Кто не умеет играть, тот пусть тренируется, а я поеду поездом». И ушел. Правда, рассказывая об этом эпизоде, Старовойтов добавлял, что сам он на аэродроме не был и говорит с чужих слов.

Гораздо более правдоподобно выглядит версия Виктора Шувалова и Александра Виноградова. Дело в том, что как раз в это время Бобров переходил из команды ЦДКА в команду ВВС - он еще не сыграл за летчиков ни одного матча. И поэтому, как утверждает Шувалов, Всеволод вообще не намеревался 5 января лететь на Урал, потому что не успел сдать администратору армейской команды свое хоккейное снаряжение. Ему предстояло рассчитаться со старым клубом, а вечером выехать в Свердловск на поезде. Виноградов добавляет, что Всеволод еще не оформил документы на переход в ВВС. Поскольку до матчей на Урале оставалось время, Бобров собирался уладить все административно-хозяйственные дела, связанные с переходом в новый клуб.

И тем не менее даже Шувалов и Виноградов не правы: Бобров все-таки должен был лететь в разбившемся самолете.

Но когда существует уже несколько версий, где гарантия, что еще одна единственно верная? Такая гарантия существует: все, что произошло с ним в день 5 января 1950 года, однажды рассказал сам Всеволод Бобров. В 1953 году он решил написать книгу мемуаров, - увы, его хватило лишь на двенадцать страниц. Но свою рукопись Всеволод Михайлович начал именно с описания того, как чудом избежал авиационной катастрофы, в которой разбилась команда ВВС.

Об этих двенадцати страничках, написанных Бобровым, забыли все, в том числе он сам. Но, как ни парадоксально, все они сохранились! Спустя три десятилетия появилась возможность узнать, что произошло с Всеволодом Бобровым 5 января 1950 года, из текста, написанного самим спортсменом, а это документ неоспоримый. Впрочем, сначала нелишне с помощью конкретных фактов опровергнуть расхожие версии, известные ранее. Что касается ресторанных застолий, которые якобы спасли жизнь Боброву, то здесь вопрос ясен: самолет улетел из Москвы в 6 часов утра, и никаких опозданий, связанных с дружескими обедами или ужинами, просто быть не могло. Не подтверждается и версия, что Бобров не успел оформить свой переход в команду ВВС: этот переход состоялся еще до Нового года. Всеволод уже имел право выступать за команду ВВС, а значит, ему предстояло лететь в ее составе на Урал.

Но что же произошло на самом деле? Всеволод Михайлович в набросках мемуаров, названных «Капитан олимпийских команд», свидетельствует:

«То, о чем я сейчас собираюсь рассказать, для меня настолько странно и необычно, а события настолько тягостны, что, когда я об этом вспоминаю, то, что произошло много лет назад, стоит перед моими глазами настолько отчетливо и живо, будто это было несколько дней назад. Перед самым Новым годом подписан приказ о моем переводе в ВВС МВО. Новый коллектив, новые товарищи, среди которых много выдающихся хоккеистов, - все это интересно, но с особенным интересом я ждал первых игр в новом коллективе. Через несколько дней после Нового года я вместе со своей командой должен вылететь на Урал, в Свердловск и Челябинск: там предстояли очередные игры на первенство СССР по хоккею.

Вылет назначен на 6 часов утра. Как сейчас помню, придя домой, я завел будильник, поставив его на 4 часа утра. И еще, кроме того, сказал своему младшему брату Борису, чтобы он, услышав звон будильника, разбудил меня. Но, проснувшись в 7-м часу утра, я увидел, что будильник остановился еще ночью, а братишка сладко спит. Проспал! А ребята, наверное, улетели. Что же теперь делать? И как бы в ответ на это кто-то отчаянно стал звонить в квартиру. Это был администратор хоккейной команды Н.А. Кольчугин.

- Михалыч, спишь?

- Проспал, Николай Александрович. Как теперь быть-то?

- Ну что ж делать? Поедем вечером поездом. Ты уж будь дома, а я побегу за билетами! С вокзала позвоню тебе.

Да, подумал я, нехорошо получилось, и с будильником что-то стряслось».

Борис Михайлович Бобров, много лет проработавший в Министерстве внешней торговли СССР, добавляет к этому описанию следующее: «Всеволод пришел домой примерно в десять часов вечера, и около одиннадцати мы улеглись. Наши кровати стояли рядом, а в головах - тумбочка с будильником. Будильник старый, проверенный и надежный, никогда раньше не отказывал. Всеволод его завел и передал мне, а я, хорошо помню, когда ставил его на прикроватную тумбу, еще раз на него взглянул и приложил к уху - на всякий случай, по привычке. Все в порядке! Почему он остановился ночью и не зазвонил - одному Богу известно!»

Незазвонивший будильник спас жизнь и Кольчугину. Он уже сидел в самолете, когда ему приказали передать чековые книжки, подотчетные деньги, а также другие командировочные документы Бочарникову и отправиться на поиски Боброва, причем разыскать его любой ценой. Задерживать вылет не стали: погода неустойчивая, аэродром может закрыться.

Вечером того же дня Бобров и Кольчугин благополучно сели в поезд и выехали в Челябинск.

Когда поезд стоял в Куйбышеве, по вокзальному радио объявили: «Майора Боброва просят немедленно зайти в военную комендатуру». Там, в комендатуре, Всеволоду и сообщили о гибели команды ВВС в авиационной катастрофе.

Хоронили погибших торжественно, с подобающими воинскими почестями и салютом. Над братской могилой воздвигли обелиск. Каждый раз, когда Всеволод Бобров приезжал в Свердловск, он первым делом отправлялся на кладбище около Кольцовского аэропорта, умудряясь даже в зимнюю стужу доставать где-то живые цветы.

О катастрофе и погибших хоккеистах ни в печати, ни по радио не сообщалось. Оно и понятно: трагедия произошла через две с половиной недели после 70-летия Сталина. Его сын Василий, командующий ВВС МВО, первым в отечественном спорте завел традицию устраивать для подопечных футболистов и хоккеистов чартерные рейсы. Опасаясь реакции отца и возможного расследования причин катастрофы, которое могло выявить факт использования машины из авиаполка особого назначения, неоднократно выполнявшей правительственные задания и совершенно не предназначенной для перевозки любимой команды генерала авиации, Василий Сталин решил буквально за сутки сколотить новую команду ВВС. В газетах стали упоминать фамилии лишь трех игроков, сохранившихся от старого состава, которые по разным причинам не полетели тем злополучным рейсом. Как и прежде, упоминался Жибуртович, но при этом не указывались его имя или инициалы, поскольку за ВВС теперь играл брат погибшего Павел, будущий чемпион мира и Европы. Сталин, никогда не вмешивавшийся в дела Василия, об этой катастрофе так никогда и не узнал.

Между тем первенство СССР по хоккею с шайбой продолжалось и матчи ВВС на Урале должны были состояться. В команду ВВС вернулись Арик Чаплинский, Александр Стриганов, Александр Афонькин, пригласили и некоторых новичков. Вместе с Виноградовым и Шуваловым их посадили в поезд и отправили в Челябинск, где предстояло провести первую игру.

Она была незабываемой. В Челябинске знали о катастрофе. Переполненные трибуны горячо болели не за хозяев поля, а за гостей - за команду ВВС. Все понимали, что летчики играют не только за себя, но и за погибших товарищей. Всеволод Бобров в том матче играл виртуозно, и, ко всеобщему ликованию, команда ВВС победила со счетом 8:3.

Среди московских болельщиков ходили самые невероятные слухи о том, что произошло в Свердловске. Естественно, все с колоссальным нетерпением ждали первой игры команды ВВС на стадионе «Динамо».

И вот этот первый матч на «Динамо» состоялся. Но, как ни странно, он не только не принес болельщикам полной ясности, а, наоборот, лишь подогрел споры. Дело в том, что рядом с Бобровым, Шуваловым и Виноградовым играл теперь брат Юрия Жибуртовича - Павел Жибуртович. А кроме того, в команду временно пригласили хоккеиста Анатолия Моисеева, по прозвищу Блоха. Поскольку диктор, объявляя составы команд, называл только фамилии - без имен, а половина фамилий оказалась болельщикам знакомой по привычному составу ВВС, то многие в тот день решили, что катастрофа в Свердловске всего лишь слухи.

Но когда объявили, что новым играющим тренером команды ВВС назначен Всеволод Бобров, все прояснилось окончательно.

Тот сезон летчики доигрывали всего лишь двумя пятерками хоккеистов, и команде Всеволода Боброва не хватило всего лишь одного очка, чтобы стать бронзовым призером чемпионата.

«100 великих авиакатастроф», Игорь Анатольевич Муромов, 2004г.

Игрок-легенда – это самая верная и емкая характеристика Всеволода Боброва, великого форварда и нашего футбола, и нашего хоккея. Не буду говорить о футболе – о Боброве-футболисте написано немало. В хоккее же…

В начале одна лишь цифра: в среднем за матч Всеволод забрасывал не менее двух шайб – и сегодня в этом ему нет равных! Иностранцы, пытаясь раскрыть «секрет» Всеволода, часто приходили в раздевалку сборной с просьбой показать его клюшку. Отказа не было, но визитеры, подержав ее в руках, уходили с недоумением – слишком уж неудобной казалась им бобровская клюшка.

Она действительно была необычной – с длиннющим (более 32 сантиметров) крюком. Другой такой больше не было в мире – я по крайней мере не видел. И эта клюшка, неудобная для всех, кроме самого Боброва, в его руках способна была творить чудеса – он забрасывал шайбы и во время обводки, когда вратарь не ждал броска, и после передачи, и из зоны перед воротами, и из-за ворот «фирменным» бобровским броском, забивал скользящие шайбы и отправлял их в ворота с лета как заправский теннисист. Все это вратари соперников знали, не знали лишь одного – как Всеволод сыграет в данный, конкретный момент матча: ведь он никогда не повторялся.

Бобров Всеволод Михайлович. 1922–1979 гг. Заслуженный мастер спорта. Заслуженный тренер СССР. С 1946 по 1949 г. и с 1953-го по 1957-й выступал за ЦДКА, с 1949-го по 1953-й – за ВВС. Чемпион СССР 1948, 1949, 1951, 1952, 1955, 1956 гг. Чемпион мира 1954 и 1956 гг. Чемпион Европы 1954–1956 гг. Олимпийский чемпион 1956 г. Лучший нападающий чемпионата мира 1954 г. В 1951–1953 гг. – играющий тренер ВВС, в 1964–1967 гг. – старший тренер «Спартака», чемпиона страны 1967 г. В 1972–1974 гг. – старший тренер сборной СССР, чемпиона мира и Европы 1973 и 1974 гг. Был награжден орденом Ленина.

Какими качествами Бобров владел в совершенстве? Как он добился успеха? На эти вопросы ответить и легко – у него, как у форварда, не было слабых мест, и сложно – Всеволод во всем был самобытен. Так, он в совершенстве владел скоростью – обладая великолепной ориентировкой, Бобров знал, когда сбросить скорость, а когда прибавить. Его действия были скрытными и контрастными. Настолько контрастными, что пока противник при виде медленно сближавшегося с ним Всеволода только успевал подумать: мол, на этот раз пронесло, Бобров уже на «взрыве», обыгрывал его и забивал гол.

При обводке Всеволод очень любил далеко отпускать от себя шайбу. Настолько далеко, что любой другой потерял бы контроль над нею. Соперник обычно «клевал» на это – бросался к вроде бы потерянной Бобровым шайбе, а он тут же этим умело пользовался.

Уникальная клюшка, о которой я уже говорил, конечно, свою роль в этом играла, но главным было редкостное мышечное чувство Всеволода: клюшка была продолжением его руки, его нервов. Все зависело от того, как реагировал на движение Всеволода противник – высочайшая техника владения шайбой позволяла Боброву менять намерения в последний момент, когда обычный игрок изменить что-либо уже был не в состоянии.

Уже будучи тренером «Спартака», Всеволод Бобров однажды, как рассказывает Вячеслав Старшинов, преподал ведущим игрокам этого клуба урок техники. Недовольный качеством бросков спартаковских форвардов на тренировке, Бобров поставил в ворота фанерный щит так, что между ним и штангами остался маленький зазор, чтобы только шайба пролезала. Затем сам провел серию бросков, после каждого из которых шайба оказывалась в воротах, и попросил повторить упражнение. Повторить результат Боброва не смог никто, хотя среди спартаковцев было немало игроков сборной.

Однако голы, забитые Бобровым на той тренировке, не были, думаю, только следствием его большого таланта, как может кто-нибудь решить. Они – и результат той терпеливой, осознанной отработки приемов завершения атаки, которые отличали Всеволода.

Большую часть своей жизни в хоккее Бобров играл вместе с Евгением Бабичем и Виктором Шуваловым. По принятой ныне терминологии это звено следовало бы назвать «шуваловским». Но, по-моему, это было бы несправедливо: наиболее индивидуально яркими в этой тройке были именно крайние форварды – в первую очередь, конечно, Всеволод Бобров. Я бы сравнил этих крайних с Пеле и Гарринчей, поскольку и с теми и с другими справиться один на один было невозможно. И потому, отдавая должное Виктору Шувалову, не могу при этом не отметить, что в атаке ему было все же полегче, чем партнерам: опека Боброва и Бабича отнимала у соперника столько сил, что Шувалов чаще всего не имел «сторожа», чем, правда, он умело и пользовался, поражая размашистым броском ворота противника.

В первые годы развития нашего хоккея это звено, безусловно, было основным, но ведущим в звене конечно же был Всеволод, о чьей единственной «слабости» говорили тогда так: он не покидает льда, пока не поразит ворота. И действительно, случаи, чтобы Бобров ушел со льда без гола, были чрезвычайно редки. И переживал он эти случаи тоже чрезвычайно.

Раз это произошло в матче с командой родного для Всеволода Ленинграда. Мы, армейцы, выиграли со счетом 8:0. Ну и изругал же тогда сгоряча Бобров Бабича: мол, жадничает тот с пасом, все сам хочет забить… Упреки были несправедливы: Евгений, как никто в те годы, владел искусством тонкого паса, гордился, когда выкладывал шайбу на клюшку своему самому дорогому другу Всеволоду, которого буквально боготворил. Но и Боброва я понимал: его страсть к голам была ненасытной.

Соперники, быстро оценившие истинную силу Боброва, предпринимали самые различные меры для его нейтрализации. Самых лучших, самых мощных защитников выставляли они против Всеволода. Но, несмотря на все это, правые защитники (кроме Николая Сологубова) всегда играли против Всеволода неуверенно, с грубыми ошибками – Бобров нагонял на них страху еще до выхода на лед. И тогда в ход пускалась грубость.

«Охотились» за ним и на футбольных полях и на хоккейных. Но и после многочисленных операций Бобров не осторожничал, никогда не показывал, как тяжко ему бывало порой. Он чувствовал ответственность перед зрителем, который – и Всеволод это знал и ценил – в любую непогоду шел «на Боброва»!

После первого для сборной СССР чемпионата мира в Стокгольме в 1954 году пошел «на Боброва» и зритель зарубежный. Всеволод, капитан нашей сборной, и сам играл блестяще, и умел заразить порывом партнеров. Ни себе, ни другим не позволял играть неряшливо. Смело, в открытую говорил тренерам о необходимости заменить игрока, если тот не отвечал требованиям момента. Однако и самого себя Бобров превзошел в решающем матче первенства с канадцами. Причем плохую услугу оказала команде Канады одна из шведских газет.

Накануне решающего матча СССР – Канада в шведской прессе появилась карикатура, на которой верзила канадец давал урок хоккея сидящему за партой ученику – Боброву. Знай канадцы самолюбивый характер Всеволода, они заплатили бы, наверное, солидную толику долларов шведскому художнику-карикатуристу, чтобы тот не публиковал свое «произведение». Увидев его в газете, Всеволод закусил, что называется, удила: «Вечером рассчитаемся», – сказал он. И рассчитались. Сборная СССР, разгромив канадцев 7:2, стала чемпионом мира и Европы, а капитан сборной Всеволод Бобров был назван лучшим форвардом турнира.

Много после этого было блистательных побед у нашего хоккея. Много было воспитано выдающихся хоккеистов. Но первые победы сборной над канадцами, шведами, друзьями-соперниками из Чехословакии, добытые командой, капитаном которой был Всеволод Бобров, переоценить нельзя. Это были первые шаги нашего хоккея к мировому признанию. И какие шаги-то! Удивительно уверенные!

Успех сопутствовал Боброву и на тренерском поприще. Многие победы команды московского «Спартака», в том числе и звание чемпиона СССР 1967 года, были связаны с его именем, а в 1972 году он вновь – но уже в качестве старшего тренера сборной – столкнулся с канадцами. На этот раз с профессионалами, считавшими себя непобедимыми. Всеволод Бобров этот миф вместе с хоккеистами развеял – как в 1954 году.

Верой и правдой служил хоккею этот выдающийся спортсмен. И слава, которая к нему пришла еще в начале его спортивной карьеры, не оказалась для Боброва в отличие от некоторых других непосильным бременем. Может быть, потому, что он, как истинный талант, не купался в лучах этой славы, а считал себя обязанным постоянно идти вперед.

Характер Всеволода простым не назовешь. Он порой как бы подтверждал общепринятый тезис, что с талантом трудно работать. «Но так ли справедлив этот тезис?» – спросил я как-то в первые послевоенные годы у Бориса Андреевича Аркадьева.

– Конечно, – отвечал он. – Куда труднее, нежели со спортсменом без особых задатков. Зато какое это счастье, такая работа! Это – негласное соревнование между мною, тренером и им, спортсменом. И он и я должны становиться лучше, сильнее. Я обязан постоянно обогащаться новыми знаниями и делиться ими со спортсменом, иначе эту благородную «дуэль» не выиграть.

Продолжу высказывание мудрого тренера. Чрезмерное, неосторожное пользование тренерской властью может погубить талант спортсмена, что непозволительно, ибо, по словам того же Аркадьева, «на таких талантах, как Григорий Федотов, Всеволод Бобров, весь футбол держится». Однако столь же непозволительно тренеру и ходить под ведущим игроком клуба, побаиваться его – бывает же сегодня, коллеги-тренеры, и такое. Не в этом ли причина, что сейчас у нас меньше, чем хотелось бы, появляется талантливых хоккеистов? А ведь такие опережающие время спортсмены, как Всеволод Бобров, необходимы всегда, в любом виде спорта.

«Настоящие мужчины хоккея», Анатолий Владимирович Тарасов, 1987г.

Все́волод Миха́йлович Бобро́в родился в 1922 году в Тамбовской губернии. С 1925 по 1941 годы семья Бобровых жила в Сестрорецке, под Ленинградом. Окончил семилетку, затем школу ФЗУ, получив специальность слесаря. С раннего детства Всеволод под влиянием отца увлекался футболом и хоккеем, что определило его дальнейшую судьбу, играл в футбол и хоккей за местные омские команды. Всеволод, как и многие ребята того времени, рвался на фронт к полям сражений, но в итоге был отправлен вместе с эвакуированной сестрорецкой фабрикой в Сибирь, где в тылу вносил вклад в победу над фашизмом.

В 1945 году Бобров, получивший воинское звание, попал в ЦДКА. Известный футбольный тренер Аркадьев вспоминал впоследствии: "Я увидел, что новичок, попав в общество чемпионов страны, держался уверенно и спокойно. Это был настоящий, волей Божьей талант и мастер индивидуальной игры. Его скоростная обводка была потрясающей...". Впервые выйдя на поле за армейскую команду в мае сорок пятого года, Всеволод сделал дубль в ворота московского «Локомотива». Во втором круге чемпионата Бобров забивал голы в каждом матче и стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР.

Столь яркая игра Боброва не оставила равнодушным тренера московского «Динамо» Михаила Якушина, который пригласил нападающего принять участие в составе своей команды в турне по Великобритании. Динамовцы выступили достойно, выиграв два матча и дважды сыграв вничью. Всеволод принял участие во всех матчах и стал лучшим бомбардиром команды, забив шесть голов. Английское турне примечательно не только великолепными результатами советских футболистов, но и тем, что Всеволод Михайлович впервые познакомился с канадским хоккеем. В дальнейшем бомбардир будет совмещать игры в футбол и в хоккей, и в обоих видах спорта продолжит свои голевые успехи.

Параллельно с футболом, Бобров также играл в хоккей с мячом (русский хоккей), что позволяло футболистам поддерживать хорошую форму в межсезонье. В составе ЦДКА Бобров выиграл два Кубка СССР, забивая решающие голы в обоих финалах. Однако после этого он сосредоточился на футболе и хоккее с шайбой.

За футбольный ЦДКА в чемпионатах СССР Бобров провёл 79 матчей, в которых забил 80 голов. В 1947 году он совместно со своим партнёром Валентином Николаевым второй раз в карьере стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР. В 1948 году он забил решающий гол в ворота московского «Динамо», позволивший ЦДКА стать чемпионом СССР. С 1950 года Бобров выступал за футбольный ВВС, а в 1953 году провёл несколько матчей в составе московского «Спартака» и пополнил свою коллекцию трофеев очередным чемпионством. После этого многочисленные травмы заставили Боброва сосредоточиться на хоккее, завершив карьеру футболиста. Правда до этого, в 1952 году, Бобров в составе сборной СССР в качестве капитана принимал участие в Олимпиаде и в трёх матчах забил пять мячей.

Из-за различных повреждений, нанесенных соперниками, Всеволод Михайлович пропустит огромное количество матчей. Всего же он сыграет порядка 116-ти игр и забьет в них 124 мяча.  Как после стольких травм (разрывы менисков на обоих коленях и прочие) Бобров продолжит играть в хоккей на высочайшем уровне - не поддается объяснению!

В хоккейном ЦДКА Бобров дебютировал 31 декабря 1946 года в матче против ВВС, в котором оформил хет-трик и помог своей команде одержать победу со счётом 5:3. Выиграв с ЦДКА три чемпионата СССР (в 1948 году став лучшим бомбардиром чемпионата, забросив пятьдесят две шайбы), в 1950-м году Всеволод по приглашению Василия Сталина пополнил состав ВВС.

7 января 1950 года с Центрального аэродрома Москвы в Свердловск на очередные календарные игры чемпионата СССР по хоккею с шайбой вылетела легендарная хоккейная команда ВВС. При посадке в аэропорту Кольцово в условиях снежной пурги и ограниченной видимости самолёт врезался в землю. Погибли все — 11 хоккеистов, играющий тренер, врач, массажист и 6 членов экипажа. Бобров опоздал на этот самолёт. По его словам, впервые не прозвонил заведённый на 4 утра исправный будильник, и он проспал.

После авиакатастрофы в Свердловске Бобров стал безоговорочным лидером и капитаном вновь создаваемой команды. Здесь нападающий выиграл еще три чемпионата и трижды становился лучшим бомбардиром турнира. Василий Сталин особо доверял Боброву и в пятьдесят втором году назначил его играющим тренером как хоккейной, так и футбольной команды.

Всеволод стоял у истоков сборной СССР по хоккею с шайбой, с которой в 1954 году выиграл первый титул чемпиона мира, став лучшим нападающим турнира. Перед решающим матчем турнира, в котором канадцам достаточно было ничьей, канадские газеты предвосхищали очередной разгром: «русские дрогнут при первом же столкновении, у них нет даже защитной амуниции!». Но русские не дрогнули! Уже первые 20 минут матча с канадцами принесли нашим хоккеистам мировое признание, а второй период снял все вопросы о том, кто будет новым чемпионом. «Лучшим игроком, бесспорно, во всём первенстве был русский нападающий Бобров. Это хоккеист экстра-класса», —  сказал тренер канадской команды. Не остался Бобров и без признания организаторов, которые назвали его лучшим нападающим чемпионата мира. Интересно, что лучшие игроки турнира впервые определялись именно в 1954 году.

Высшим достижением этой сборной стала победа на Олимпиаде 1956 года, где советские хоккеисты одержали семь побед в семи матчах, с разницей голов сорок к девяти, а капитан команды Всеволод Бобров набрал 11 очков по системе гол плюс пас. Кроме того, Бобров стал единственным игроком в истории, который был капитаном как футбольной, так и хоккейной сборной. В составе сборной СССР Бобров также выиграл чемпионат мира 1956 года, а на чемпионате мира 1957 года стал лучшим бомбардиром турнира с 13-ю шайбами, несмотря на то, что сборная СССР выиграла лишь серебряные медали. Будучи хоккеистом, Бобров исполнял известный бросок, получивший позже название «финт Боброва» (во время его выполнения хоккеист объезжает ворота и забрасывает шайбу в ближний угол).

После расформирования ВВС в 1953 году Всеволод вернулся в родной армейский клуб, который на тот момент стал называться ЦДСА. Здесь он выступал до 1957 года, после чего завершил игровую карьеру. Вскоре Бобров занялся тренерской работой, причём работал как в хоккейных, так и в футбольных командах. Футбольный ЦСКА под руководством Всеволода впервые за много лет дошёл до финала Кубка СССР. Это было высшим достижением Боброва-тренера в футболе. В хоккее ситуация обстояла несколько иначе: возглавив в 1964 году московский «Спартак», Бобров дважды приводил клуб к серебряным медалям чемпионата СССР, а в 1967 году выиграл чемпионат СССР, опередив ЦСКА Анатолия Тарасова. Успехи были оценены по достоинству и в 1972 году Бобров возглавил сборную СССР, которую дважды приводил к золотым медалям чемпионатов мира, а также руководил ей во время Супер-серии семьдесят второго года против сборной Канады.

Скончался на 57-м году жизни 1 июля 1979 года от тромбоэмболии лёгочной артерии. Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве. В одна 1997 году в числе первых введён в Зал славы международной федерации хоккея с шайбой. Именем Всеволода Боброва названы символический клуб бомбардиров и приз, вручаемый самой результативной команде Чемпионата России по хоккею с шайбой. Его именем также назван один из дивизионов Континентальной хоккейной лиги и Ледовый Дворец ХК ЦСКА на Ленинградском проспекте в Москве. В марте 2015-го года в городе Моршанске открыта Ледовая арена, названная в честь Всеволода Михайловича Боброва. Имя «Всеволод Бобров» носит судно ледового класса Северного флота ВМФ России.

Я тут в интернете прочитал, что во времена СССР был такой спортсмен Всеволод Бобров. Так вот, он был капитаном национальной сборной по хоккею и по футболу.

ПО ХОККЕЮ и ПО ФУТБОЛУ!!!Интересно как это было?

-Тренер я капитан сборной по хоккею. Мы стали чемпионами.

А тренер такой.

- По хоккею? Хе.

-А по футболу ??? Можешь?

Всеволод Михайлович Бобров

(1 декабря 1922 - 1 июля 1979) — советский футболист, хоккеист, футбольный и хоккейный тренер. Заслуженный мастер спорта СССР (1948), заслуженный тренер СССР (1967). Член КПСС с 1952 года.

В 1944-м на полустанке близ Москвы ехавшего на фронт Всеволода Боброва сняли с поезда и отправили по спортивному назначению. Спустя год он в составе московского «Динамо» покорил футбольную Англию. Спустя годы стал футбольно-хоккейным любимцем советского народа.

Не ведаю, как там в иных государствах обстоит дело с главным спортивным героем, а на наших бескрайних просторах с ним определились давно и бесповоротно. Бобров! Сева Бобров! Всеволод-Михайлович Бобров!

Легенда футбола. Легенда хоккея. Футбольно-хоккейная легенда, какой планета Земля и не видывала!

Хоккей с шайбой, импортированный у Канады, стал зимней забавой для советского народа, исстрадавшегося в войне. Стал нежданным подарком. Стал зрелищем, который собирал морозными зимними вечерами на московском стадионе «Динамо» по 40 – 50 тысяч болельщиков, а в кое-какие дни может и поболее. И главной звездой являлся непревзойденный Бобров.

На зеленом поле Бобров тоже творил чудеса, тоже являлся лидером армейского клуба и сборной Советского Союза.

В послевоенное десятилетие Всеволод Бобров был символом нашего возрождения в спорте. Любовь к нему была поистине всенародной.

И никому было невдомек, что Боброва советский спорт мог и не получить после войны живым и невредимым.

То, что я сейчас поведаю, совершенно неизвестно. Во всяком случае я нигде никогда не слышал про поразительный факт спасения будущего футбольно-хоккейного кумира.

Молодой Сева Бобров закончил в Омске интендантское училище и был направлен на фронт. Было это в 44-м. Согласно предписанию поехал на поезде в ту часть, к которой был прикомандирован. И вот уже на подъезде к Москве, на станции, где поезд сделал остановку, его снимают с поезда и перенаправляют в соответствующие структуры по спортивной линии. Эту уникальную операцию совершил Дмитрий Богинов, хорошо знавший Боброва по предвоенному Ленинграду: Бобров жил в близлежащем Сестрорецке и уже выделялся в русском хоккее.

Дмитрий Николаевич Богинов крайний слева

Вот каким удивительным образом был сохранен для страны ее любимец!

Ибо никто не ведает, каким бы вернулся с фронта молодой Всеволод Бобров… Да и вернулся бы вообще оттуда…

А сам Богинов, который тогда, в 44-м, отчасти действовал на свой страх и риск, стал после войны видным хоккейным тренером – коллегой Чернышева и Тарасова, Эпштейна и Егорова.

Вот я и обнародовал – скорей всего впервые! – эту легенду о легенде.

За достоверность могу поручиться, ибо узнал про это от абсолютно сведущего человека.

© Автор: Леонид Рейзер

Youtube: Футбол-Хоккей с Леонидом Рейзером