Короче, погромы, беспорядки, вандализм и иные непотребства учинились на улицах города. Это был протест против повышения цен на проезд на общественном транспорте. Люди разных возрастов жгли шины и, под прикрытием дыма, штурмовали горсовет. Оттуда председатели кидались в них, чем могли и поливали из незнано откуда взятого шланга. На бунтарей это оказывало только разъяряющий эффект и они все с большей силой старались выбить двери камнями, бревнами и кувалдами. Эта задача была из крайне непростых, ведь двери внутри были армированы стальной решеткой еще с позапрошлого раза. И без того мощный дуб все хуже поддавался топорам и таранам. Но непосильных задач не бывает. В то время, как человек сто осаждали здание мэрии, на всей центральной улице горели здания, шины, мусорные баки, пара неудачливых ментов, факела и тряпки. Кто-то из вышедших на улицу дрался друг с другом, пытаясь остановить вандализм, в эти побоища вклинивались еще ребята. Кто-то ужинал в кафе, пока его громили, не пошевелив и пальцем — за заказ платить не придется, кто-то поливал протестующих из ведра из окон, кто-то вообще украл из зоопарка горного барана и, с кувалдой наперевес, на спине у своего зверя патрулировал улицы. В свете всеобщего хаоса напомнили о себе и догхантеры: с рогатками, вилами и гладкоствольным огнестрелом они систематически вырезали всех собак в округе, в ошейниках, без ошейников — не важно. А собаки, в свою очередь, кушали трупы убитых ментами и убитых ментов да и просто жертв протеста. Близился вечер второго дня беспорядков.
Все устали и уже начали расходиться по домам. Многие, конечно, остались под осажденным горсоветом. Кто-то достал мангал и жарил шашлык, в то время, как группка народа отправилась на поиски пива. Осажденные в здании ждали разрешения о использовании огнестрельного оружия от губернатора и прибытия местных райот полис. Ждать было долго, но лучше подождать, чем быть разорванным заживо. Уставшие чиновники уже отходили ко сну, как их разбудил крик снаружи. Это местный сброд опрокинул мангал и прогнал шашлычника, узнав, что он догхантер и откуда берет свое мясо.
Близился рассвет, а градус неадеквата только нарастал. Некие умельцы умудрились построить пневматический таран. Во время испытаний он не только не убил своих создателей, но еще и разбил одну из дверей в щепки, оставив только армированную решетку и то, сильно ее погнув. Конечно, он еще и сломал одному человеку руку ну и развалился, благо, не взорвался. В тот момент люди принялись искать болгарку, или автоген, или ножовку — хоть что-то, чтобы перепилить баррикады. Разумеется, этим занималось человек 20. Остальные разошлись по домам или дальше пошли дебоширить и куралесить. В это же время группа особо ярых школьников приволокла с зданию замученного, худощавого очкастого паренька и заставила мешать им молотовы. Как он им не объяснял, что он физик-ядерщик, никто не слушал и его только продолжали пинать, пока он не начал плакать. Тогда его утащили обратно, откуда взяли и приволокли оттуда же одного из аполитичных догхантеров, заставив выдать им все огнестрельное оружия, что есть у его союзников в запасе. Тот оказался крепким орешком и поэтому его долго пытали, закидывая щенками. В то же время какие-то наркоманы дули на крыше местного банка и пели песни во славу войне. Их сперва пытались оттуда согнать, но потом прониклись и начали подпевать. Они там просидели до самого конца протеста. Им кидали еду и воду, а они все продолжили петь, при этом не отходя от здоровенного самодельного бонга. А у мэрии жарили шашлык из барана, которого украли из зоопарка, его наездник горько плакал и ел его, и ел, и ел, и плакал, и продолжал есть.
На следующее утро пыл народа вновь воспылал праведным гневом и людские волны вновь стали штурмовать здание с ненавистными кровососами, которым так и не дали разрешение на огнестрел, но выслали отряд миротворцев в помощь. Обещали прибыть через неделю. До того времени чего-то надо было решать. И прозвучала сакраментальная идея:"Мы с голоду помрем, если снизим цены на проезд, что ли?". Это породило жаркую дискуссию, но короткую, так как зазвучал рёв болгарки по железу. Из окна, выходящего на площадь, выбросили баннер. Он поверг всех людей в шок. На баннере было написано огромными кривыми буквами "РАСХОДИТЕСЬ МЫ СНИЗИМ ЦЕНЫ НА ПРАЕЗД". Среди людей прокатилась волна возмущения и удивления. Наркоманы на крыше перестали петь. Диск болгарки сломался об прутья решетки. Все застыли в немой сцене на театре бунтов, прежде чем разразиться победными возгласами. Все ликовали: их протесты были услышаны и приняты, люди показали, что с их мнением стоит считаться! И начали расходиться. Немногие остались громить улицы, но вскоре их разогнали отряды миротворцев, прибывшие спустя две недели после конца бунтов. А цены на проезд все таки снизили.
