В 2018 г. новосибирский Институт ядерной физики им. Г. И. Будкера СО РАН отмечает двойной юбилей: свое шестидесятилетие и столетие со дня рождения основателя института, академика Будкера. В честь этих дат в новосибирском Академгородке с 3 по 5 мая проходят праздничные и научные мероприятия, собравшие друзей, коллег, учеников и последователей А.М. Будкера.

О первых встречах с Будкером, запомнившихся на всю жизнь, и о личности легендарного физика, изменившего интеллектуальную атмосферу в стране и мире, рассказали журналисту «НАУКА из первых рук» участники и организаторы праздника

Павел Владимирович Логачев – академик РАН, директор ИЯФ СО РАН: «Одно из главных отличий Института ядерной физики СО РАН – способность собирать талантливых и честных людей вокруг большой и новой задачи, обостренное чувство ответственности, совмещенное с возможностью принятия совершенно новых оригинальных подходов. И наши профессионалы, безусловно, способны передать эти качества новому поколению, но сделать это можно только конкретной работой – создавая и реализуя амбициозные и в чем-то даже фантастические проекты. Такими проектами для ИЯФ СО РАН являются: Супер С-тау фабрика и комплекс плазменных установок ГДМЛ.

Возможность реализации этих планов существует, она обеспечивается серьезным вниманием руководства страны к науке. Здесь большая роль президента РФ, который в ходе своего визита в новосибирский Академгородок дал поручения, во многом определяющие стратегические направления нашей дальнейшей работы и нашего развития. Сегодня ИЯФ находится в очень хорошей форме и способен решать серьезные, амбициозные и нужные для страны и мировой науки задачи.

Я думаю, академик Будкер сказал бы, что сегодняшний день – хороший повод для критики, как и подобает его духу. Андрей Михайлович не принадлежал к категории людей, которые просто любуются своими достижениями. Будкер всегда смотрел в будущее. «Ну что, молодые люди, что собираетесь делать? О чем мечтаете?», – думаю, таким был бы первый его вопрос. И нам было бы непросто ответить, но наверняка ответ бы ему понравился…

Сегодня мы мечтаем о том, что невозможно сделать! Стремимся к открытию новой физики, выходящей за рамки Стандартной модели. Наша цель – прорывы в понимании законов природы.

Андрей Михайлович Будкер, Александр Николаевич Скринский – легендарные директора ИЯФ СО РАН, а я еще только учусь руководить институтом. Несмотря на прошедшие годы, целые эпохи в истории страны, важно, что в нашем институте остается та же самая атмосфера, что и при его создании, большое сообщество творческих, умеющих работать в команде людей, – это самое главное. Сообщество определяет лицо института, его энергетику и успехи, его будущее».

Игорь Николаевич Мешков – д.ф.-м.н., чл.-корр. РАН, лауреат Государственной премии РФ (2001) за цикл работ «Метод электронного охлаждения пучков тяжелых заряженных частиц»: «Первую встречу с Андреем Михайловичем я помню очень отчетливо. Но начну с того, что мой друг и однокурсник Александр Николаевич Скринский пришел первым в лабораторию Будкера, и именно от него я узнал это имя. Случилось это во время нашего туристического похода по Забайкалью: из-за непогоды мы выбились из графика, и Саша очень переживал, что не успеет на практику в ЛИПАН (Лаборатория измерительных приборов АН СССР, далее преобразована в ИАЭ им И.В. Курчатова. Прим. ред.).

Через полтора года пришло время мне выбирать место для практики. Саша затащил меня на лекцию профессора Будкера, которую старательно афишировали в МГУ. И вот появился невысокий человек с огромной лысиной и легким намеком на животик. У Андрея Михайловича было много шуток, например, он говорил: “ученые бывают выдающиеся и блестящие, а я и блестящий (проводил рукой по лысине), и выдающийся (по животу)”.

На той лекции Будкер рассказал нам о релятивистском стабилизированном пучке (если бы мне кто-нибудь сказал тогда, что я буду работать над этой физической задачей, я бы удивился и не поверил) и немного о том, куда нас зовет, – о Сибири. И неожиданно провел письменный экзамен. Заинтересовавшихся Сибирью было больше 150 человек, а на собеседование после письменного экзамена отобрали не больше шести. В конечном счете в лабораторию Будкера попали всего четверо: я, А.П. Онучин, С.И. Мишнев и покойный С.Г. Попов. Такой жесткий был отбор кадров в ИЯФ. И это одна из отличительных черт Будкера–руководителя.

После такого испытания я еще сходил на собеседование в Министерство среднего машиностроения СССР (центральный орган, осуществлявший функции по управлению атомной отраслью промышленности и обеспечивавший разработку и производство ядерных боезарядов. Прим. ред.). Меня там спрашивали об общественной работе, о туризме и проч., но только не о физике…Сделать выбор было нетрудно.

А.М. Будкер сам распределил нас по направлениям. Я попал на ускорители, а моим главным учителем физики стал Б.В. Чириков. В Москве я проработал до 1961 г., в Новосибирск приехал 13 ноября с чемоданом, рюкзаком и лыжами. Здесь меня уже ждала двухкомнатная квартира: решение жилищного вопроса для своих научных сотрудников – это тоже будкеровский почерк.

Фантастическими воспринимались все идеи Будкера. Но самая на моей памяти цветистая история – его идея электронного охлаждения, развивать которую мне тоже посчастливилось.

Сегодня фигура Будкера не потеряла своего значения в мире физики, ее масштабы поражают и современное поколение ученых. Конечно, здесь, в новосибирском Академгородке, в Институте ядерной физики это проявляется ярче, но я со своей стороны стараюсь поддерживать память о гениальном ученом и в Дубне. В июне должна выйти книга “100 + 60. Академик Андрей Михайлович Будкер и его Институт ядерной физики Сибирского отделения АН СССР”, главным составителем которой являюсь я.

Книга сделана на основе воспоминаний, написанных в начале 1980-х разными людьми, преимущественно физиками, но не только. Мы решили систематизировать разрозненные впечатления и воспоминания разных авторов, снабдив их комментариями, которые, конечно, потребовались спустя 40 лет после кончины Андрея Михайловича. Книга описывает историю создания и развития ИЯФ, “принципы Будкера”, заложенные в основу института, а заключительная глава рассказывает о личности Будкера.

Цель этой книги – сохранение памяти об Андрее Михайловиче».

Андрей Александрович Прокопенко – начальник группы международных связей ИЯФ СО РАН: «Есть люди, которые рождаются раз в сто лет. Их значимость определяется по фундаментальному вкладу, по влиянию на эпоху и ее интеллектуальный климат. Андрей Михайлович Будкер – один из них.

Уникальная личность, блестящий физик…Но для того, чтобы описать Будкера, нужно найти подходящие слова – талант рассказчика должен быть сравним с талантом Андрея Михайловича. Меня оправдывает только юбилей.

Впервые мы встретились лично в 1968 г. В студгородке меня кто-то нашел и спросил: “Андрей, ты знаешь академика Будкера?”. Глупый вопрос! Его знаменитые лекции не нуждались в объявлении, слух о них в Академгородке распространялся как пожар. Самая большая аудитория университета заполнялась до отказа не только физиками. Это было что-то необыкновенное…Его лекции “переворачивали жизнь”, обозначали научный путь. Это были притчи, чрезвычайно красноречивые, полные жизненной мудрости, проникновения в сущность субъекта, философских выкладок, идей, которые раздвигали возможности воображаемого и реального.

Надо пояснить, я окончил НГУ по очень интересной специальности – математическая лингвистика. Это было экспериментальный курс, который придумал академик А.И. Мальцев, – набрали всего десять человек. К сожалению, когда мы выпустились, Мальцева уже не было в живых. И что с нами делать – никто не знал, и предложить работу никто не мог. И тут, в момент полной безнадеги, мне передают, что Будкер просит меня прийти к нему в институт в 10:30, если удобно. Конечно, мне было удобно! Через полчаса беседы с ним я вышел первым в СССР персональным помощником директора (будучи при этом мужчиной и с высшим образованием).

Андрей Михайлович предложил мне работу персонального помощника директора по международным связям. Это было удивительно, потому что связи эти в те времена были весьма символичными. Но нужно было знать Андрея Михайловича – когда он начинал убеждать, устоять было невозможно. Он сказал “имей ввиду, это профессия будущего”. Я ему поверил.

Как-то мы с Будкером шли к его коттеджу по улице, названной в честь академика А.И. Мальцева. Андрей Михайлович в свойственной ему манере задумчиво произнес: “если бы я умер раньше Мальцева, эта улица была бы улицей Будкера – вот не знаю, что лучше…”

Для Будкера Институт ядерной физики – корона всей его деятельности, любимое дитя. Он растил его и лелеял, был не просто директором института, а харизматичным лидером. Заложенные Будкером принципы работают до сих пор по одной простой причине – талантливом подборе кадров. А.М. сравнивал коллектив научных сотрудников с волейбольной командой, где все работают на гасящего. Мне иногда казалось, что Будкер работал как опытный дрессировщик, он был тонким психологом – умел распознать в человеке нужные для работы качества, подавлял негативные стороны характера и вытаскивал положительные производные. Человек мог этого даже не замечать.

У Будкера не было базового образования. А.Б. Мигдал говорил ему: “ты знаешь физику понаслышке”. Мне кажется, А.М. страдал от отсутствия классического образования, но он обладал талантом. Мог по отдельным фрагментам обсуждения создать полную картину, и, как правило, она была более четкая и понятная.

Некоторые говорили о “провинциальной наглости” Будкера, но мне кажется, это потому, что в русском нет слова, подобного французскому panache. Если переводить метафорически и относительно человека, это “тщеславие, гордость и героизм”. Черта характера, в которой есть и вызов, и талант, и абсолютная вера в свою счастливую звезду».

К 100-летию со дня рождения Г.И. Будкера, организатора и первого директора новосибирского Института ядерной физики СО РАН – одного из ведущих мировых научных центров в области физики высоких энергий и ускорителей, физики плазмы и управляемого термоядерного синтеза, вышел специальный выпуск научно-популярного журнала «НАУКА из первых рук» – «Вселенная Будкера». Ограниченным тиражом выпущена печатная версия журнала SCIENCE First Hand на английском языке – “Budker’s Universe”

К 100-летию со дня рождения Г.И. Будкера, организатора и первого директора новосибирского Института ядерной физики СО РАН – одного из ведущих мировых научных центров в области физики высоких энергий и ускорителей, физики плазмы и управляемого термоядерного синтеза, вышел специальный выпуск научно-популярного журнала «НАУКА из первых рук» – «Вселенная Будкера». Ограниченным тиражом выпущена печатная версия журнала SCIENCE First Hand на английском языке – “Budker’s Universe”

«Будкер придумал стабилизированный релятивистский электронный пучок – ярко светящееся кольцо тоньше человеческого волоса, повисшее в пространстве; “магнитную бутылкуˮ для удержания плазмы; сказал, как получать первые на Земле атомы “антивеществаˮ (его нет на нашей планете). Но, наверное, самое важное его изобретение – Круглый стол – инструмент, с помощью которого удалось из самых обыкновенных людей сделать один из самых необыкновенных творческих коллективов», – так кратко и образно сформулировала итоги жизни выдающегося ученого его жена Алла Мелик-Пашаева, известный советский и российский тележурналист, сценарист и режиссер документальных фильмов.

Знаменитый ияфовский «Круглый стол» вполне материален: именно за таким столом в институте за традиционной чашкой кофе регулярно проходят заседания Ученого совета – он даже был показан в известном фильме М. Ромма «Девять дней одного года», посвященном работе советских физиков-ядерщиков. Но «Круглый стол» – это еще и символ особого подхода к организации научной работы, который, по словам чл.-корр. АН СССР В.А. Сидорова, удивительным образом соединял два таких, казалось бы, противоположных принципа руководства наукой, как «коллегиальность и гласность принятия решений и особую роль талантливой личности».

Во главу угла ставился не «табель о рангах», а наличие таланта к физическим исследованиям. Как говорил сам Будкер: «обладателей этого специфического таланта так мало, что, принимая во внимание другие критерии – характер, воспитанность, образованность, даже разум в обыденном смысле этого слова, вы непременно настолько сузите возможность выбора, что соберете плохих физиков. Правда, одно дополнительное качество все же необходимо, – честность». И Круглый стол стал для Будкера тем местом и «способом», с помощью которых он воспитывал своих единомышленников, обучал их взаимопониманию, совместному конструктивному преодолению противоречий.

Кредо самого ученого было простым: «Никогда не делай то, что делают другие. Это на 100% обрекает на неудачу». В результате в созданном и руководимом им институте заработал первый в мире коллайдер – ускоритель заряженных частиц на встречных пучках. Первенец ИЯФа на встречных электрон-электронных пучках состоял из двух колец радиусом всего 43 см (!). Для сравнения: длина основного ускорительного кольца Большого адронного коллайдера в Женеве достигает почти 30 км. Подобные установки превратились в основной инструмент для изучения структуры материи и фундаментальных взаимодействий на сверхмалых расстояниях.

Неукоснительно следуя своим принципам, в 1966 г. Будкер предложил метод электронного охлаждения тяжелых заряженных частиц, который в настоящее время широко применяется для фокусировки ионных пучков в современных ускорителях, в том числе на БАКе. Однако, по воспоминаниям его коллег, «пока этот метод не был продемонстрирован в ИЯФе, ни одна лаборатория мира не рискнула взяться за такую хотя и весьма многообещающую, но казавшуюся безнадежно сложной проблему». Сегодня в мире создано несколько десятков установок, основанных на этом методе и служащих для различных целей. В их числе – ионный комплекс с двумя установками электронного охлаждения, созданными в ИЯФ, который успешно используется в КНР для углеродной онкотерапии, намного более эффективной и безопасной по сравнению с обычной рентгенотерапией.

Уже при создании первых коллайдеров Будкер предложил использовать уникальные свойства синхротронного излучения пучков для исследовательских целей. Эти идеи Будкера претворились в Сибирский центр синхротронного излучения, в названии которого добавилось слово «терагерцевого» после ввода в строй уникального лазера на свободных электронах и в котором сегодня ведутся работы в сфере материаловедения, химии, кристаллографии, физики твердого тела и молекулярной биологии.

Именно Будкер, создатель концепции открытой магнитной ловушки для удержания горячей плазмы – пробкотрона Будкера-Поста, одним из первых в середине 1960-х гг. призвал физиков приступить к созданию реальных энергетических установок на основе управляемого термоядерного синтеза. Сегодня на уникальном экспериментальном производстве института создаются элементы ИТЭР – первого международного экспериментального термоядерного реактора, а новосибирские физики продолжают совершенствовать ловушки открытого типа, которые могут стать основой термоядерных реакторов нового поколения на малонейтронном топливе. Важным прикладным результатом развития термоядерных технологий в ИЯФ стал и прототип компактного ускорительного источника нейтронов для новой, бор-нейтронозахватной терапии рака, с помощью которой можно воздействовать на практически неизлечимые опухоли, такие как глиобластома мозга.

…По воспоминаниям Аллы Мелик-Пашаевой, слово «невозможно» для Будкера не существовало: «чем труднее была задача, тем больше она его увлекала. Решения, которые он находил, были оригинальными, неожиданными, простыми и эффективными. И не только в физике, но и в области человеческих взаимоотношений…». Как результат, самобытный талант ученого и безотказная интуиция, помноженные на неистощимую изобретательность и смелость, граничащую с авантюризмом, и уравновешенные практической жилкой «релятивистского инженера», послужили формированию того начального «сингулярного состояния», из которого и родилась «Вселенная Будкера». Как настоящая вселенная, она сразу стала стремительно расширятся по самым разным направлениям, заложенным ее создателем, и процесс этот продолжается до сих пор, захватывая новые, ранее неизведанные области.

«Совсем скоро Андрей Михайлович настоял на том, чтобы все мы перебрались в Новосибирск. В Москве “поводок” власти был коротким, а в Сибири нас ждала большая научная свобода и самостоятельность. Впрочем, далеко не все коллеги разделяли нашу позицию: большинство считали, что мы совершаем большую глупость, ведь в Москве огромные возможности, а мы уезжаем в лес. Один очень хороший физик и ехидный человек сказал мне: “Собираешься в Новосибирск? С ума сошел. Ну, езжай, а через 2—3 года, когда у вас все загнется, возвращайся, мы тебя обратно возьмем в институт”. Через три года мы получили первые встречные пучки. Это было что-то невероятное! Описать наши чувства невозможно. Сейчас кажется, что все случилось очень быстро, но тогда мы работали день и ночь, а ощущения, что есть хоть какое-то продвижение, не было. Что-то все время ломалось, приходилось переделывать еще и еще… Но ИЯФ очень быстро стал ведущим центром по физике элементарных частиц в СССР, можно сказать, мы из леса выросли вместо грибов».

Академик РАН Александр Николаевич Скринский – о том, как создавался ни на что не похожий институт, в котором выросла и распространилась по всему миру особая порода сибирских физиков: ИЯФ вырос из леса вместо грибов