Мама мне рассказывала, что, когда мы было годика три-четыре, я очень любил держать в руке зверюшек. Я был маленький и мне было все равно: мертвые они или живые. А началось все с мертвого куренка.
Я уже говорил, что у нас есть ферма. На ней мы сами сначала инкубируем цыплят, а потом выращиваем их. У нас инкубатор – это такой специальный шкаф, внутри него находятся полки, на которые устанавливают ящики с яичками.
Надо сказать, что живая курочка не все время сидит на яйцах. И она иногда уходит с них: попить, поклевать зерна. А яички тем временем остывают. Потом она приходит, садится на них, иногда выкатывает клювом из-под себя и переворачивает их, и снова закатывает под себя. Она это делает инстинктивно, но это очень важно, чтобы яичко шевелилось, потому что тогда эмбрион (образовавшийся плод цыпленка внутри) равномерно прогревается, не остывает и развивается правильно. Еще под курицей идеальная влажность для яичка, потому что оно, хоть и со скорлупой, но может потерять влагу без курицы, и цыпленок присохнет ко внутренней стенке яйца в момент проклевывания. Такое иногда случается, а у цыплят очень нежная кожа, тонкая, и они, если поранятся, могут быстро истечь кровью и погибнуть.
Инкубаторы сами наклоняют полки и яичко перекатывается с бока на бок, сами увлажняют воздух, сами поддерживают температуру внутри. Двадцать один день нужно, чтобы цыпленочек вылупился. И в последний день случается наклев. Цыплята в инкубаторе начинают пищать, и на яичках появляются трещинки, а потом и дырочки, из которых появляются клювики. Иногда цыпленок клюет-старается, а яйцо лежит так, что то место, куда он изнутри клюет, находится снизу, а он, получается, лежит вниз головой, и тогда надо ему помочь – перевернуть яичко и немного подождать, чтобы он увеличил дырочку и сформировал трещинку, по которой потом треснет скорлупа.
Цыплята рождаются мокрые, тощие, но в инкубаторе тепло, и они быстро обсыхают, становятся пушистые, шустрые и все время пищат. Обсохших цыплят пересаживают в брудер – это такая специальная большая клетка с четырьмя лампами обогрева в каждом углу. Туда ставят корм в длинной кормушке, а воду цыплятки пьют из специальных поилок или из блюдечка, на котором стоит перевернутся банка с водой.
Цыплята растут очень быстро. Когда они рождаются, они почти ничего не весят - 45 грамм. Но за тридцать пять дней цыпленок может вырасти до двух килограмм. Представляете? Папа говорит, что каждый день вес цыпленка прирастает на 50 грамм. Через неделю они уже весят 250 грамм и начинают терять свой желтый пушок и в брудере им становится тесно. В это время их либо садят в отдельные клетки друг над дружкой, либо выращивают на полу, на подстилке из опилок.
Мы долгое время выращивали цыплят-бройлеров в клетках, потому что у нас не было большого помещения для напольного содержания. Сначала папа садил цыплят по двадцать штук в клетку, но они росли стремительно и каждую неделю их рассаживали в новые «комнаты». К концу выращивания в клетке их оставалось четыре-пять штук, такие они становились огромные. Сначала цыплятки такие писклявые-вертлявые милашки-пушистики, а взрослые они знатно пованивают и еле двигаются. Некоторые сидят как балерины – одна нога вперед, другая назад. Таких наши работники с фермы называют «волочковы». Говорят, что это такая балерина.
Вот однажды, когда я был маленький, когда я даже толком не умел говорить, папа с мамой пересаживали бройлеров из одной клетки в другую, а один куренок сильно испугался, что его хватают и у него остановилось сердце. Он умер. Мама взяла его и отложила на пол, а я подошел и стал с ним играть. Я назвал его Кока. Я носил его за шею, его лапки безжизненно болтались, мне нравилось разглядывать его перышки и коготки. Потом, играя, поил Коку из прудика, опуская его голову клювиком в водичку, укладывал спать на травку, накрывал лопушком, сидел с ним за рулем в тракторе, в общем возился с Кокой весь остаток дня. Мама пыталась отнять у меня мертвого куренка, но я не давал и говорил: «Идам Коку!». Это означало: «Не дам Коку!»
А когда наступил вечер, папа выпустил из вольера нашу собаку, чтобы она побегала и приступила к охране участка. Ко мне подбежала Луша, наша белая среднеазиатская овчарка, выхватила у меня Коку и утащила в кусты. Я заплакал и стал показывать туда пальцем. Но ко мне подошла мама и мы стали смотреть, как Луша за пару минут умяла его. Мама взяла меня на руки сказала: «Луша съела Коку». Я почему-то быстро успокоился, наверное, потому что понял, что ее больше нет. Мама взяла меня на ручки, поцеловала и понесла в дом, ужинать.
Наступили холода, стало подмораживать. Бройлеры подросли, пришла пора их рубить. Головы и лапы шли в корм собакам, их было несколько больших пакетов, они лежали замершие на застекленной, но неотапливаемой веранде. Мне нравилось там играть в машинки с мертвыми лапками и головками бройлеров. Я делал из лапок как бы створки ворот: они открывались и закрывались навстречу моим грузовичкам из лего, в кузове которых помещалась голова курицы с розовым маленьким гребешочком и закрытыми глазками.
