Интересный текст о бессознательных мотивах в работе психолога.

Если Вы профи, то легко ответите на вопрос: «Какой Вы психолог?»

- Заумный психолог,

- психолог-садист,

- заботливый психолог,

- добренький психолог,

- заискивающий психолог,

- замкнутый психолог,

- психолог-хамелеон,

- психолог-мазохист?

Главный клинический психолог Йельского медицинского университета, блестящий знаток теста Роршаха, психоаналитик Рой Шефер однажды написал ироничную книгу, где подробно описал преимущества и недостатки каждого типа профи. Под катом перевод избранных глав из книги: Shafer Roy. Psychoanalytic Interpretation in Rorschach testing.

Тип психолога: заумный

1) Заумный психолог. Склонность к интеллектуальным играм присутствует в любом психологе. До тех пор, пока она остаётся под некоторым контролем, интеллектуализация успешно изолирует аффект и делает возможным взаимодействие с крайне напряжённым и потенциально разрушительным материалом в ответах пациента. Это качество помогает быть осторожным в выдвигаемых предположениях, поддерживает разумный скептицизм, противится механистическим интерпретациям и «увеличивает готовность погружаться в рассмотрение бесконечного разнообразия ответов и их значений в различных конфигурациях», иронизирует Шефер. Интеллектуальная наклонность может способствовать использованию тестов в целях развития теоретических положений.

В своём крайнем проявлении, интеллектуализация в тестировании делает психодиагностику слишком отстранённым, «логичным», собирающим головоломку занятием. Заумный психолог пишет отчёт в «информирующей» манере, неизбежно усложняющей случай. Он интерпретирует каждый знак, стремится установить количество для каждого качества, сомневается в своей ответственности и даёт абстрагированные описания. Только заумный психолог может жизнерадостно рассуждать о страхах кастрации, инцестуозных желаниях, садистских фантазиях и фаллических матерях с абсолютным отсутствием чувства уникальных, эмоционально ощутимых качеств конкретного пациента, пишет Шефер.

Когда интеллектуализации психодиагноста подпитываются его грандиозными устремлениями, он временами становится в позу психолога, который «всё видит и всё знает». Его позиция воспринимается пациентом как холодность и нарциссическое самолюбование. Заумному психологу доставляет удовольствие в основном то, что кажется ему интересным, но нет вернее пути вызвать раздражение у пациента, чем отнестись к нему как к «интересному случаю». Пациенты боятся безучастного отношения, обижаются, когда в них видят предмет классификации, и настаивают на том, чтобы их считали неповторимыми.

Тип психолога: садист

2) Психолог-садист. Психиатрия и медицина в целом могут рассматриваться как авторитаризм и главенство над относительно беспомощным «больным». Cитуация тестирования так же представляет собой безопасную и социально санкционированную тиранию.

Садистская социальная ориентация может означать вынюхивание «слабых», «поддельных», «унизительных» аспектов жизни ненавидимых Других. Рабочие взаимоотношения приобретают черты садизма, когда психолога переполняют глубоко лежающие в переносе переживания стыда, униженности и потребности доказать собственную значимость родителям и сибсам (братьям и сёстрам).

Психолог-садист имеет склонность писать односторонние отчёты, которые звучат как заявления или приговоры. Он проходит мимо очевидных свидетельств хороших способностей, приспособительных возможностей и сильных сторон пациента.

Наряду с этим следует сказать о том, что психодиагност в своей работе часто сталкивается с серьёзной психопатологией. Способность их непредвзятого обсуждения требует некоторой агрессивной свободы называть вещи своими именами.

Если психолог способен вытерпеть своё раздражение и осознать враждебность по отношению к пациенту, которого описывает в отчёте, он более свободно сможет назвать шизофреника шизофреником и психопата психопатом, говорит Шефер. Он не станет применять «бронебойные» интерпретации к лёгкому случаю, но он конечно же не станет чураться конфронтирующих интерпретаций.

Ему будет легче распознать скрытый садизм в соглашательской манере пациента и увидеть издевательство над собой в обсессивных муках совести невротика. Его нелегко будет взять в оборот и подчинить манипуляциям слезами, улыбками и тяжёлыми вздохами. Психодиагност сможет даже получать некоторое удовольствие от соревнования со своим оппонентом.

Тип психолога: заботливый

3) Заботливый психолог. Психолог направлен к нуждам других и, таким образом, в профессиональной роли отрицает свои собственные нужды. Неосознанно, через идентификацию с пациентом, о котором он печётся, заботливый психолог получает непрямое удовлетворение.

Императивная установка всегда давать и никогда не получать превращает его в в слишком родительского, слишком святого или слишком сиропного психолога, который пытается заставить пациента войти в пассивную получающую роль. Пациенты страстно её желают, но ужасно её боятся. Вследствие возникающей динамики страдают рабочие отношения.

Если защиты психолога от его потребностей в зависимости в равной мере ни ригидные, ни слабые, другими словами, если его потребности в зависимости хорошо интегрированы в структуре характера, тогда он будет самым лучшим из всех возможных психологов.

Защиты против потребностей в зависимости, такие как подавление или формирование реакции, играют жизненно важную роль в выборе клиническим психологом своей профессии, считает Шефер. И ригидные, и слабые защиты делают психодиагноста как профессионала неадекватным. В первом случае заботливый психолог стремится только давать клиенту: поддержку, понимание, интерпретации. Во втором, если защиты слишком слабы, он становится зависимым психологом, желающим только получать от клиента.

Тип психолога: добренький

4) Добренький психолог. Ненависть к конкуренции и усмирение своего страха перед другими людьми с помощью добрых дел на их благо – это надёжный путь избежать встречи с собственной враждебностью по отношению к людям. Подобно защитам от потребностей в зависимости, защиты от враждебности играют жизненно важную роль в выборе клиническим психологом своей профессии.

Психолог, которым управляют ригидные защиты против враждебности (подавление, формирование реакции или отмена), переносит на пациентов неосознанный паттерн частичного прощения или исправления родителей или сибсов, которые посягали на психолога или отвергали его. Подобно терапевту в той же динамической позиции, психолог может иногда ненавидеть пациентов, которые сопротивляются его отчаянным попыткам быть с ними «хорошим». Когда собственная враждебность вызывает чувство вины, занятия психологией на благо людей легко превращаются в искупление вины хорошими поступками.

Если защиты против враждебности к другим людям слабы, психолог может вести себя как садист. Если защиты чрезмерны, такой слишком-лёгкий добренький психолог ставит пациента в позицию, провоцирующую вину: «Я такой терпеливый, терпимый, понимающий и помогающий, а ты, неблагодарный, отказываешься сотрудничать». В этом смысле, святошество может быть мощным садистским оружием, заключает Шефер.

Ригидные защиты против враждебности могут лишать психодиагноста способности видеть неутешительные тестовые результаты. Возможно, он видит их, но минимизирует или не может квалифицировать. С другой стороны, доброта и снисходительность психолога помогают найти сильные стороны в личности самого разрушенного пациента и повышают чувствительность к малейшим намёкам на существование у него адаптивного потенциала.

Тип психолога: заискивающий

5) Заискивающий психолог. Ориентация на зависимость основана на удовольствии от получения чего-либо. Психолог просит, пациент даёт. Такой вид удовлетворения присутствует во всех профессиях, предполагающих личное общение. Удовлетворение потребностей за счёт пациента возникает или из спонтанного желания клиента умилостивить психодиагноста или из навязанного клиенту стиля общения. Последний вариант ставит под вопрос профессионализм психолога.

Заискивающий психолог боится неудовольствия или возмущения пациента. Он хочет оставаться на положительной стороне пациента, то есть быть его прощающей и поддерживающей частью. В ответ на дискомфорт клиента зависимый психолог останавливается и не требует продолжать усилия, даже если к такому нажиму есть совершенно ясная индикация. Он может защитным образом рационализировать эту робкую политику необходимостью сохранения хорошего раппорта. Раппорт не нужен сам по себе, это способ получения динамически или диагностически значимого материала, в котором мы нуждаемся, чтобы написать полноценный отчёт и тем самым помочь пациенту, разъясняет Шефер. Иногда раппорт должен быть принесён в жертву для того, чтобы прояснить критические пункты в личностной динамике пациента.

Требовательный или не-дающий пациент – другая частая птица в рабочем кабинете – в заискивающем психологе вызывает страх, а порой гнев и желание наказать. Когда эти чувства, как и тревоги, что пациент ничего не даст психологу, достаточно сильны и постоянно мешают в ситуации тестирования, психодиагносту необходима помощь супервизора, чтобы вступить в конфронтацию со своей зависимой частью и её инфантильными желаниями.

Тип психолога: замкнутый

6) Замкнутый психолог. Для такого психолога тестирование может стать главной улицей к контакту с людьми, а иногда и к интимности в человеческих взаимоотношениях. Не следует забывать, что тестирование предлагает замкнутому психологу благоприятное положение, защищающее его от опасностей и боли от амбивалентности реальных отношений. В тестированиии доверительность и откровенность гарантирована, в ней нет ничего обязывающего, контроль остаётся в руках психолога, и интимность растёт только в одном направлении – к нему. Такая контролируемая, временная, односторонняя теплота и близость в профессиональной жизни патопсихолога тем более привлекательна для него, чем более его личные взаимоотношения чреваты компульсивными, шизоидными или параноидными тревогами и подавлениями.

Замкнутому психологу трудно оставаться адекватным во взаимодействии с энергичным пациентом, который пытается силой вырвать контроль над ней из рук психодиагноста, и движется на него «слишком лично», требуя более человечного отклика и вовлечённсти, чем психолог готов дать. В последнем это вызывает сильную тревогу. Она может привести его к холодному, бесцеремонному, раздражительному или более уклоняющемуся поведению. В конце концов тестирование превращается в болезненное переживание для обоих участников.

Отмечая положительные стороны этого типа, Шефер пишет о том, что социальное подавление часто сопровождается гиперчувствительностью к эмоциональным нюансам в отношениях. Последняя может обогащать способность психолога воспринимать Другого, с оговоркой, что его восприятие не отягощено подозрительностью и параноидными чертами.

Тип психолога: хамелеон

7) Психолог-хамелеон. Занятия клинической психологией, возможно, особенно привлекательны для людей с хронически диффузной я-концепцией, людей, которые не уверены в себе, в том, каким человеком они хотели бы быть, какой тип взаимоотношений поддерживать, какие из импульсов и чувств принимать и выражать и как именно это делать, каким традициям следовать и каких ценностей придерживаться, пишет Шефер. Следуя за Эриком Эриксоном, он определяет таких психологов как имеющих неопределённую идентичность. Психологу, не имеющему чёткой идентичности, тестирование предоставляет возможность наблюдать за другими людьми и беспрестанно сравнивать себя с другими. Психолог может таким способом утверждаться в своей «нормальности» либо принимать свою «ненормальность». В качестве способа узнать, как именно другие люди справляются или не справляются с их проблемами, тестирование относительно надёжно и недорого, «даже принимая в расчёт, что не слишком вознаграждаемо в настоящее время», замечает Шефер в своей книге, выпущенной в США в 1954 году.

Ориентация на исследование идентичности подразумевает прямую и непрямую встречу с самим собой и, возможно, со своей завистью. Психодиагност наблюдает в пациентах черты, которыми восхищается, такие как шарм, живой ум, гладкая речь, убедительность и поэтическое воображение. Такой психодиагност может демонстрировать крайний фаворитизм в своём обращении с пациентами – любовные чувства к тем, кем восхищается, и скуку и отвращение к бедным, туманным или бросающим вызов пациентам. Ориентация на изучение идентичности других проявляется в требованиях психодиагноста давать богатые, насыщенные смыслами протоколы от пациентов, неспособных их дать. Она может привести к утрате нейтральности по отношению к материалу. Очарованность клиентом может ослабить или затуманить то чувство идентичности, с которым психолог начал тестирование.

С положительной стороны, неосознаваемый поиск психологом идентичности может усилить способность воспринимать то, как пациент пытается решить свои проблемы и постигнуть себя. Неопределённость относительно чьего-либо Я вносит важный вклад в умение видеть разнообразие решений, находящихся в распоряжении других людей и их попыток справиться со своими проблемами. Это усиливает чувство уникальности и толерантность к неопределённости и противоречиям в результатах тестирования. Также, поскольку она подразумевает встречу с собой, эта ориентация может способствовать личностному и профессиональному росту.

Тип психолога: мазохист

8) Психолог-мазохист. Профессиональный психолог большую часть своей жизни проводит, общаясь с людьми, чья способность тепло относиться к другим, подбадривать себя или сдерживаться в ситуациях, вызывающих раздражение, серьёзно ограничены. Встречаются психологи, которым этого мало. Они ищут сопротивляющихся, проблемных, «трудных» пациентов, а когда таковых не оказывается в наличии, создают трудности в работе с обычными клиентами. Если психолог получает удовольствие от упрямства, несогласия и враждебности пациента, он бессознательно создаёт ситуации, обостряющие взаимоотношения. Он может, например, торпедировать отношения сотрудничества, взвинчивая тревожность пациента. Для этого психологу-мазохисту достаточно выпустить контроль за взаимодействием из своих рук. Потом психолог делится с коллегами рассказом о трудностях, пережитых им в тестировании, и с упоением погружается в мысли о том, насколько «ужасны» пациенты «на самом деле». Мазохистская ориентация может послужить к пользе психолога, поскольку заключает в себе известную толику враждебности и даёт законные основания «выпустить пар» и покритиковать трудного пациента. Вообще, замечает Шефер, мазохистская жилка, особенно если она покрыта юмором, укрепляет способность переносить наказания и терпеть боль и способствует продуктивной работе психолога.

Вывод:

В личности каждого из нас можно найти все черты, но некоторые становятся доминантными в моменты жизненных кризисов психолога и вторгаются в его работу. В благоприятных обстоятельствах, с сотрудничающим пациентом, вне больших кризисов в жизни психодиагноста ни одна из иррациональных тенденций не становится разрушительной или доминирующей. Тогда всё тестирование может быть проведено в духе молчаливого согласия и содействия. Очень часто так это и происходит. Важность обсуждения неосознаваемых потребностей, говорит Шефер, состоит в признании психологической сложности взаимоотношений. Она должна быть обозначена и прояснена – как в общем плане, для нужд общей психодиагностики, так и в частном, для успешного проведения и интерпретации тестов.

Источник:

Бермант-Полякова О.В. Посттравма: диагностика и терапия. СПб: Речь, 2006. 248 с.