Я ненавижу людей, которые кричат, мол, "можем повторить".

Я ненавижу тех, кто сегодня ездит по дорогам с наклейками "На Берлин".

Они - не понимают.

Они - не чувствуют.

Они глупы.

Для них, для тех, у которых "дедывоевали", это какие-то почти абстрактные деды и почти абстрактные какие-то старухи, которые сидят на фото в орденах.

Для них это праздник. Для них это какие-то, когда-то жившие деды сидели в земле по шею, ползли оглохшие от взрывов по крови, а абстрактные старухи собирали в грязи разможженные тела.

Это были какие-то другие, абстрактные люди.

Они абстрактно воевали и их абстрактно убивали. Они не чувствовали ничего.

* * *

Спустя семьдесят с чем-то лет ты стоишь в минуте молчания, считая, что отдаешь какую-то там дань, и даже что-то там может подумаешь про войну (если мысли куда-то не утекут), потом идешь есть свой стейк и запивать своим крафтовым пивом.

Если завтра война, тебя, вот именно тебя забирают из твоего удобного модного офиса. И именно ты уходишь из своего дома. И видишь свою девушку в последний раз.

Это твой, вот именно твой муж завтра становится в строй и куда-то идет, куда-то едет вагонами.

Это ты завтра будешь хоронить своего ребенка.

И это воевал не мудрый, жизнь проживший, какой-то там лубочный дед.

Это был молодой мужчина твоего, вот именно твоего возраста, вот прямо как ты сейчас. Это был ты тогда.

У тебя на выходных была бы рыбалка и шашлыки. Был бы сосед по даче, была бы молодая девчонка, были бы друзья.

Но никто тебя на самом деле не спрашивает, хочешь ты воевать или хочешь жить, хочешь уехать с семьей подальше, не участвовать, сменить страну. Никто не спрашивает. Ты обязан. Да и уйти тебе некуда. И спрятаться от смерти тебе негде.

И происходит это в один момент. Просто в один момент.

Нет, не так. Это ты, ты и ты, вот прямо ты сейчас, в свои сколько там тебе - 23, 26, 40, 45, - закрываешь свой ноутбук, бросаешь свою чашку кофе, оставляешь все свои вещи. Все. И уходишь из дома.

А завтра у тебя и дома нет. И нет ничего из того, что ты нажил за всю жизнь.

Вчера ты обнимал свою жену, а через неделю ты узнаешь, что на твой дом упала бомба. Вот просто - на твой дом.

Война уничтожает все.

И начинается она в один момент. И бежать тебе - некуда.

Вот просто представь. Сейчас, пока ты это читаешь, за твоим окном падает снаряд и у тебя вылетают окна. Что ты будешь делать, ты, тот самый смелый, который орет что "можем повторить". Да ты хотя бы не обосцысь.

Ты думаешь, они хотели какого-то там подвига, за который сейчас их потомки бьют себя в грудь? Они были того же возраста. И они жить хотели.

Подвиг - подвиг это потом. Может быть. Если успеешь. Если не оторвет тебе руку. Если ты через минуту не останешься без ног. Если ты все еще сможешь видеть глазами. Если у тебя останутся глаза.

А ты, сука, клеишь на себя наклейку "на Берлин" и чувствуешь себя героем.

Фронтовые сто грамм - это не романтика, и не попеть под гитарку грустные песни, думая про абстрактного деда, которого ты и не видел никогда. Он был убит примерно в твоём возрасте. Примерно таким, как ты. О чём ты думаешь сейчас?

Фронтовые сто грамм - это просто чтобы не было так жутко страшно встать. Чтобы ты просто мог почувствовать тепло в венах и вставать не думая о том, что у тебя отнимаются ноги.

И ты, наверное, просто выключаешься. Не от ста граммов. От другого.

Подвиг - это потом. Когда у тебя просто выбора нет и страх тебя гонит. Если ты будешь сидеть - тебя убьют. Так тебя убьют тоже. Но хотя бы есть шанс.

Ты себе представляешь вообще, как это страшно?

Это не дедушки несли ружья. И не бабушки ползли среди крови по полям.

Это ты, ты и ты. И ты. И ты тоже. Прямо сейчас закрываешь свой ноутбук, оставляешь свою чашку кофе.

И идешь умирать.

Я, знаете, сижу сейчас и смотрю свою почту. А в ней рассылки к 9 мая.

Купи тряпку со скидкой 30%. Промокод "9 мая".

Черти. Просто ёбаные черти. У которых ни мозгов нет, ни души.