Арчибальд

Вот всё у него есть: и два дома и кровать, но коробка лучше. Чёрный в черном))

Наглая шотландская морда))

Мой кот Арчи крайне очарователен и, я уверена, с легкостью победил бы на выборах в местные органы власти, если бы лапки могли заполнить формуляр кандидата. В каком бы настроении к нам не заходили люди — грустные, веселые, конфликтные, настроенные выполнить работу и домой — при виде кота у них срабатывает заложенная на глубочайшем уровне программа "Ой, какая кисонька!". Кисонька, привыкшая ко всеобщему обожанию и покорению, фанатов ни во что не ставит и одаряет каждого пришельца, вне зависимости от видовой принадлежности, шипением и горловым урчанием, достойным медведя, разбуженного из спячки в первую неделю зимы.

На фото: "Вот он, этот коварный тип гражданской наружности!"

Вне дома кот чаще всего путешествует в специальном рюкзаке или ходит на шлейке. Рюкзак у него со всеми удобствами: есть освещение, кондиционер и возможность уложить мохнатую жопку, но жажда приключений часто влечет кота из уже ставшего родным рюкзака в мир, полный невероятных запахов, вкусных насекомых и странных существ, на которых еще не нашипели, а пора бы. Учитывая, что недавно мы с котом переехали в немецкую деревню (ближайший город в 10 минутах на машине, очень крупный город в получасе езды, а сама деревня от города отличается отсутствием магазина и присутствием обилия природы), новых впечатлений у кота от села просто море.

На фото: жалкие потуги удержать (по его мнению) дикого и очень опасного зверя на жалкой веревочке (шлейке).

У села и его обитателей, впрочем, тоже хватает впечатлений от кота. Мы познакомились еще не со всеми соседями, но те, кто уже видел его усатое величество, впали в лютый восторг и, кажется, основали собственную религию, в рамках которой они оживленно проповедуют о дивном коте и о свершениях, сотворенных его чудодейственными лапками. С этого и начинается сегодняшний рассказ.

Вчера мы с котом ездили к ветеринару (кот и ветеринары — это отдельная история, которую я расскажу как-то в другой раз). По возвращению мы встретили несколько соседей, наслаждавшихся первыми теплыми весенними деньками на терассе: семейную пару, живущую снизу (кодовое имя "нижние") и соседа, у которого есть собака Биби (кодовое имя "Бибивладелец"). Бибивладелец несколько раз помогал нам с мелким ремонтом в квартире и неоднократно встречал нас при прогулках в саду, в связи с чем был ближе знаком с котом и был страшно горд этим фактом. Как только я вышла из машины, он сразу же спросил: "А ты с котом? А покажи!". Пока я доставала кота из машины, сосед с гордостью делился знаниями с нижними: "А кот в рюкзаке ездит, представляете! Выглядит ну точно как космонавт! А еще он на шлейке ходит, я сам видел!" Нижние восхищенно внимали и готовились к приземлению Арчика в их крошечной деревушке.

На фото: первый немецкий котсмонавт.

Важное примечание: у нижних соседей тоже есть скотинка, куда же в деревне без нее. Кот по имени Паульхен на встрече не присутствовал, а вот собака Тесси сосредоточенно охраняла покой хозяев в блаженном неведеньи о том, что ее сердце поразит стрела Купидона.

Выгрузив кота и покупки из машины, я поднесла и поставила рюкзак, немного его приоткрыв на случай, если кот захочет выйти и познакомиться с восхищенной публикой. Тесси сразу же оставила хозяев и уселась прямо перед выходом из рюкзака. "Вы не переживайте", — сказали мне нижние, — она ему ничего не сделает, ее дома Паульхен гоняет." Учитывая, что Тесси было похожа на смесь йоркширского терьера с мерзавцем, бояться ее было очень сложно. Кот, впрочем, решил, что такие мелочи ему еще никогда не мешали доминировать, так что нечего и начинать, и расшипелся из приоткрытого рюкзака. Тесси не сдвинулась с места и круглыми любвеобильными глазками заглядывала в рюкзак, как бы намекая, что шипение, рычание и прочие мелочи ну явно не помеха большой и светлой любви. Через какое-то время, когда и так усложняющие общение диалектальные особенности соседей стали все чаще перекрываться шипением, я закрыла рюкзак и повесила его на спину, что совершенно не остановило стремление Тесси лицезреть кота, но мелкая стать собаки играла против нее. Тесси становилась на задние лапки, опираясь передними на мои брюки, подпрыгивала и попискивала, пытаясь снова увидеть кота, и не успокаивалась, пока сосед не взял ее на руки и не зашел мне за спину, позволяя ей наслаждаться видом в рюкзак. Шипение из рюкзака стало громче и сосед опустил Тесси на землю, к ее неудержимому негодованию.

Поболтав с соседями, мы начали подниматься по лестнице к квартире, но не в одиночестве: за каждым моим шагом следовала Тесси. В принципе, я была бы не против, если бы она при этом хотя бы взяла часть моих покупок, но ни на тяговую, ни на ездовую собаку Тесси статью не вышла. Когда мы дошли до двери квартиры, Тесси начала настойчиво намекать, что она с нетерпением ждет приглашение войти, но вовремя построенная баррикада из покупок позволила занести кота и закрыть дверь квартиры, не впуская пришельцев. Из-за двери доносилось грустное сопение.

На фото: Тесси размышляет, как разрушить преграды любви.

Спустя двадцать минут, когда я уже разобрала все покупки и выпустила узника из оков рюкзака, я услышала, как за дверью сосед ругает Тесси и пытается увести ее домой. После ожесточенного сопротивления Тесси проиграла этот раунд. Вот так мы украли у соседей собаку и ее крошечное сердечко.

Я прошу, отпусти

Вудс задумчиво смотрел, как Стейт открывает деревянную коробку и достает две сигары. Одну из которых, он обрезал сразу.

– Прошу, это более чем приятно.

– Зачем всё это Стейт? Весь этот балаган…

– Вы об ужине?

– Да, черт возьми. Зачем он?

– Вполне официальный повод для встречи. Разве это хуже, чем караулить кого –то возле ресторана в подворотне?

– Я вижу, Броуди рассказал Вам даже это.

– Он довольно откровенен.

– И осторожен.

– Да. В том числе, – Стейт поднес спичку к сигаре, – но такова его суть – исправлять мои ошибки.

– Спасать Вас.

– Только не говорите, что от правосудия, это банально, Джеймс.

– Я спрошу еще раз. Зачем я здесь?

– Чтобы всё закончить, – Вудс подошёл к серванту и вытащив оттуда небольшой пузырек положил его перед Вудсом.

– Что это?

– Яд. Редкий, дорогой, непознаваемый яд. Та самая причина, по которой Вы здесь.

– Что за глупость? Вы что решили меня отравить?

– Вас? – Стейт покачал головой, – нет, Вудс, Вы более чем не заслуживаете смерти. И изучая Вас, я понял, что ни разу не ошибся в этом. Вы прекрасно справлялись со всем, что обрушивалось на Вас. Уверен, даже проиграв, Вы бы не нарушили закон. Так ведь?

– Не знаю. Признаться, многое, что произошло со мной в последнее время было мне в новинку.

– Вот именно. Но, к моему сожалению, исполнить мою просьбу Вам всё же придется. Представьте, что на одной из Ваших встреч с Вашими убийцами, Вам представилась возможность лично покарать плохого человека, точнее, ужасного, разве воспользоваться ею это плохо?

– Вы согласны с тем, что Вы плохой человек?

– Да. Даша, Эльза. Разве этого мало? – Стейт обошел стол, ласково касаясь его гладкой отполированной поверхности, – признаюсь, после своей жены я и вправду хотел ребенка, но каждый раз, доходя до этой черты, я останавливался. И видя взращенную любовь, всеми силами пытался её убить.

– Чтобы потом сесть и написать очередной роман?

– Да. Именно. Написать роман. Знаете, доктор, порой известность играет с Вами откровенную неприятную игру и, поначалу не даваясь, она потом не отпускает. Я не могу просто так взять и выйти, уйдя на покой, этого не даст Броуди, контракты и, главное, я сам. Я буду продолжать писать, требуя всё новых и новых жертв. А я устал. Я устал испытывать боль и этот писательский голод.

– Хотите сказать, что…

– Что ребенок от Лизы – это очередная жертва, которую я не хочу допустить, но которая произойдет, если не поможете мне. Ведь это так просто – капнуть в бокал.

– Боюсь – это не по моей части. Капните себе сами.

– Э, нет, доктор. Не в Вашем положении диктовать мне условия. Вы проиграли, проиграли во всем. Броуди мне прекрасно описал ситуацию, порекомендовав держаться подальше от Ваших всевозможных поисков.

– И именно он же уцепится за меня, когда Вы отравитесь.

– Нет. Если бы я стремился посадить Вас, я бы искал другие пути. Всё будет более чем благопристойно, я поставлю этот бокал сюда, а потом, написав предсмертную записку, где всё свое состояние отдам частью Лизи, а частью какой-нибудь больнице, спокойно умру. И таким образом, доктор, Вы спасете ей жизнь. Ведь как мы прекрасно понимаем, я нисколько не люблю её, а потому просто выкину за борт, отдав на растерзание своей художественной сути. Как и остальных.

– То есть, есть вероятность, что были еще?

– Это важно? Если Вас это подстегнет, то да, были еще. Правда, в несколько других ипостасях, но были. Просто я не люблю повторяться, а потому пришел к повторению инцидента, только ради Вас. Мне нужна была эта встреча и я решил сыграть по схожему сценарию с Дарьей.

– Зачем Вам надо чтобы это сделал я? Почему я?

– Вы мне понравились. Вы – крайне незаурядный человек профессор. Я вижу в Вас очень сильный потенциал. Вы – талант, а убивать таланты должны лишь точно такие же люди.

– Это более чем странно и глупо, вся это попытка толкнуть меня на убийство. Неужели Вы верите в это? В то, что я могу кого-то убить?

– Иначе я бы не предлагал, мистер Джеймс Вудс. Но, Ваш выбор я буду уважать в любом случае, даже если Вы решите рискнуть Вашей прекрасной ассистенткой. К слову, она очень мила. И как правильно заметила Ваша жена, она думает о детях. Что лично мне, кажется более, чем хорошим моментом. Ведь я говорил, что давно не писал стоящих книг.

Вудс задумчиво посмотрел на пузырек. Ему вдруг стало интересно, это был яд зеленый или он был привычно бесцветным и лишь стекло придавало ему такой необычный цвет?

– Я могу Вам даже одолжить платочек, чтобы у Вас не было сомнений по поводу отпечатков, – устало заметил Стейт, – так что решайтесь, ведь когда мы выйдем отсюда, я уже не смогу Вам предоставить такой выбор. А буду лишь медленно отрывать крылышки, у Вашей несчастной барышни, предоставив ей сегодня необычайную ночь любви, во имя оплодотворения и продолжения человеческого рода.

– Избавьте меня от подробностей, – огрызнулся Вудс, – дайте подумать, это как никак довольно серьезное решение.

– Конечно. И помните. У вас всегда есть выбор.

Эпилог

Услышав, как открылась дверь и в приемную вошла Милдз Брукс, Вудс, убрав стакан виски, тяжело поднялся и, едва ли не хлопнув дверью, заставил несчастную вскрикнуть. Милдз аккуратно постучала в двери и замерла, видимо прислушиваясь.

– Я на месте миссис Милд,з – устало буркнул Вудс, – не переживайте, я более чем в порядке.

– Прошу простить, я просто не знала, что Вы уже здесь. Я думала, Вы еще не приехали.

– Сегодня ведь понедельник, так что это вполне нормально, – сказал Вудс, доставая стакан и задумчиво его разглядывая, а потом словно в пустоту добавил, – это была очень долгая ночь.

Он откинулся в кресле. И стал кружиться. Все произошедшее, казалось, не более чем сном, в который так не хотелось возвращаться. Потом Милдз постучалась снова и на этот раз куда убедительней.

– Да что такое, черт бы Вас подрал, неужели это так срочно?!

– Да, у Вас, две посылки. Написано срочно.

– Черт, входите Милдз, – Вудс убрал стакан под стол и привел его в порядок, – иначе, я чувствую, вы не отстанете.

Милдз медленно открыла двери и вошла к кабинет, задумчиво внюхиваясь. Вудс скривился.

– И где Ваши посылки? Кладите их сюда.

– Да, да, вот они, – Милдз положила их ему на стол и подозрительно посмотрела, – это запах алкоголя, да?

– Вы свободны. И сделайте так, чтобы мне никто не смог дозвониться.

– В смысле, если придеться, разбейте телефон о стенку, Милдз, – крикнул Вудс, – я Вам же говорю, никто не должен мне дозвониться! Что тут не понятного! Никто понимаете, никто! Ни один человек! Я хочу побыть тут в тишине. И знаете, пускать тоже никого не надо. Скажите, что меня тут нет.

– Тогда зачем вы пришли? – недоуменно, с обидой спросила она.

– Чтобы уволить Вас, если Вы продолжите задавать эти глупые вопросы. Вам понятно?

Смерив его взглядом, Милдз резко развернулась и вышла за дверь, едва ли не перебив его по хлопанью дверьми. Вудс выдохнул и повернулся к посылкам. Одна из них была из университета Берклии, и там, как он предполагал, был ответ о его профессорском звании. А вот другая. Другая была от Стейта, датированная позавчерашним числом.

Вудс оторвал по линии посылку Стейта и вытащил аккуратно прошитые листы. «Кубики Больницы Арчера», – тихо прочитал он заглавие книги и открыл первую страницу. Затем еще, и еще, пока, наконец, быстрым движением не оказался в самом конце, где и происходила последняя встреча писателя и доктора.

Прочитав эпилог до конца, Вудс несколько секунд был словно в оцепенении, потом его лицо исказила медленно расплывающаяся улыбка и вскоре кабинет залил немного неестественный, громкий смех, от которого заплаканная Милдз снова подошла к белой кабинетной двери и медленно повернула ручку.

Конец

Тьма

Сев за стол, Вудс закрыл глаза. Поражение. Это просто поражение. Он попытался прислушаться к себе и поймать хоть что-нибудь похожее на надежду. Но увы, ему показывалась лишь пустота. Впрочем, была ещё встреча с Кингом, к которой он так хотел преподнести все свои знания. Вудс снова открыл глаза. Он всё еще был в кабинете, и ночь всё так же властвовала над этим городом.

Он прислушался. Нет, Мередит не спускалась вниз. Она спала и, скорее всего, была полностью во власти уже сегодняшнего ужина с великим писателем. Вудс покачался. Стул скрипнул. Может ему тоже стоит отдаться во власть иллюзий?

Потом прошел час, и он оказался в кровати с женой, мирно похрапывающей на втором этаже их дома. За все это время он уже привык к её храпу, но теперь, теперь он чувствовал, как сильно он давит на уши. Вудс отвернулся, ему хотелось тишины.

Взяв подушку, он спустился вниз и устроился в гостиной на диване. Сон. Вот что было нужно. Просто уснуть. Иначе, он никак не сможет запомнить всю дальнейшую последовательность действий. А это не мало. Это поесть, попить, поговорить, впитать художественные ценности и, что самое сложное, все время казаться веселым, чтобы никто не почувствовал его негативного настроение. Ах да, еще не сойти от всей этой пакости с ума, ведь как-никак именно этого хочет Стейт.

С этими мыслями Вудс и уснул. Нежно обняв подушку на старом диване, который они давно хотели выбросить.

Это ужин, это просто ужин

Сидя за большим столом, Вудс то и дело ощущал ту странную неловкость, которую иногда испытываем в детстве, когда вокруг него непозволительно много взрослых людей. Стейт, Лизи, он, Мередит, прислуга, заботливо накрывшая стол и подносящая еду. Мередит заботливо положила руку ему на ладонь. Она очень хотела, чтобы все прошло гладко.

– Прошу не стесняйтесь, – вежливо заметил Стейт, положив на кулак ладонь, – поверьте, это лучшее что смог приготовить Варгас.

– Я чувствую, – улыбнулась Мередит, – очень вкусно. Скажите, а откуда ваш повар, я так понимаю он не американец?

– Испанец. Но это нисколько не сказывается на приготовлении блюд.

– Непозволительно прекрасно, – попыталась блеснуть Мередит.

Вудс заметил, как Стейт снисходительно улыбнулся и посмотрел в его сторону. Затем повернулся к Лизи и что-то прошептал ей на ухо.

– Ох, как это невежливо. Что у вас за секреты? – снова заметила Мередит.

– Не думаю, что это так важно, но Вы отчасти правы и я, наверное, не стоит этого стесняться так ведь, – Стейт провел рукой по лицу Лизи, – просто мы думаем о свадьбе. Хотя наверно это очень преждевременно.

– Почему же, – неожиданно горячо поддержала его Мередит, – Вы довольно состоятельны и уже в том возрасте, когда можно подумать и о детях.

– Дети? – Стейт вопросительно посмотрел на Мередит, – Вы серьезно так думаете?

– Да. Нам бог их, к сожалению, не дал, но у Вас. У Вас всё впереди.

– Ох, извините если задел Вас, но я не говорил о детях, Вы сами это добавили, –улыбнулся Стейт.

– Да мы уже свыклись. Все хорошо. Так ведь дорогой?

– Да, да, – поддержал её Вудс, – свыклись.

– Я вижу, Джеймс, Вы немного скованны. Признаюсь, я тоже не сразу решил, что стоит Вас отрывать от работы, но ваша жена была так настойчива и, что самое главное, доводы, они были более чем логичны. Она сказала Вы в последнее время всё время в разъездах?

– Пришлось помотаться.

– Где были? Если это конечно не секрет?

– Да, нет, какой секрет. У меня появился новый больной и надо было прокатиться по местам, где он жил и родился, изучить его историю, вот и появились командировки.

– И много что нашли? – спросил Стейт, подцепив вилкой кусочек семги, – а то признаюсь, у меня тут все несколько однообразно, хочется послушать что-то нового.

– Хватит на целый диагноз.

– Или книгу, – улыбнулся Стейт и подмигнул раскрасневшейся Лизи.

– А как у Вас с вашей работой, Вы дописали про вашу больницу? – встряла в разговор Мередит.

– Почти закончил, уверен, это будет мое лучшее произведение.

– Это почему же?

– Да потому что всё построено на надежде, сначала человеку кажется, что всё идет согласно его плану, а потом бац и всё. Ирония, уничтожение, закат карьеры. Вроде сюжет более чем простой, но со временем я научился правильно разрисовывать чувства. Представьте, что книга – это раскраска, и что побеждает тот, кто правильно подбирает цвета. Я подбирать их научился.

– Ох. Как же любопытно!

– Потерпите немножко. Осталось совсем чуть, чуть. Честно сказать Вы тут несколько напоминаете мне Виктора. Он тоже меня постоянно тормошит. Вы ведь помните его, профессор? Вы, кажется, приходили к нему.

– Да. Было дело.

– Ты ходил к редактору? – повернулась к Вудсу Мередит, – зачем?

– Потом, – Вудс, надел маслину на вилку, – скажите, а как давно Вы с ним общались?

– Где-то час назад. Он в очередной раз звонил и просил, чтобы я побыстрее доделал материал. Ненавидит, когда остается пара страниц и дело притормаживается. Знает про эту слабость, немного растянуть конец.

– Наверно это правильно. Порой тянуть с концом не стоит, верно? –сказал Вудс и прямо посмотрел на Стейта, тот согласно кивнул. – А вот и десерт, прошу дамы, это воистину кулинарное чудо! Только умоляю, не ешьте сразу. Вкушая небольшими ломтиками, вы получите истинное наслаждение. А мы пока опробуем мои сигары. Уверен, профессор, Вы оцените их небывалый вкус.