Серия «Путешествия (походы)»

Однажды в майские праздники дружной компанией из десяти человек мы «развлекались» на днёвке — отрабатывали поведение экипажа байдарки при оверкиле на быстрой Уральской речке. И практиковались в спасательных работах. Для этого мы все без исключения по очереди переворачивались экипажами, а оставшиеся на берегу, «спасали» перевернувшихся, используя все имеющиеся спасательные средства.

Хотя мы бывали вместе на воде не редко, но до сих пор никому из нас не "посчастливилось" перевернуться. Тщательно подготовились к оверкилю: освободили байдарки от груза, облеклись в лёгкую одёжду (гидрокостюмов у нас не было). Каски и спасжилеты - обязательно!Главное после оверкиля - удержать лодку килем вверх, чтобы она, набрав воды, не утонула.

И вот, наш ведущий экипаж выходит первым на «показательный» оверкиль. Место довольно широкое, течения почти нет. Мы договариваемся с капитаном, что сделаем широкий круг, подойдём как можно ближе к базовому берегу и «кильнёмся». В «ледяной» воде долго находиться нам не хотелось. Юрий, опытный яхтсмен, поделился со мной, что не знает, как перевернуть байдарку. Я ему на повороте у противоположного от базового берега коротко пояснила: «Одновременно наклоняемся через борт в одну сторону и макаем головы в воду». Не успела я закончить фразу, как оказалась в обжигающе холодной воде. Ни одна «морковка» не долетела до нас. Пришлось спасаться самостоятельно. Оказывается, Юра решил потренироваться заранее. Я же, не видя спиной его действий, не смогла удержать байдарку в плавучем состоянии. Вот и «повеселились». Не волнуйтесь: никто не заболел.

Ещё один капитан «порадовал» всех нас. Мы приготовились к спасательным работам при оверкиле очередного экипажа Олега и Лены. Олег — пятнадцатилетний капитан, смелый и сильный не по годам. Его порекомендовал нам один альпинист, как надёжного и верного товарища. Лена — опытная туристка.

В середине реки, совсем не близко от берега, лодка неожиданно переворачивается и отважный капитан, забыв о своём экипаже, саженками в момент достигает берега, откуда ведутся спасработы и летят «морковки». Елена, отловив спасательное средство, блестяще справляется с задачей: удерживает байду от переворота и буксирует её к берегу. Капитан получает «незачёт» и через полчаса, после обогрева у костра, экипаж повторяет учебный оверкиль. В этот раз отважный капитан не рискнул бросить судно, так как жюри было непреклонно в своих требованиях к показательным выступлениям.

Это у нас называлось «крещением в водники».

Примечания:

- Оверкиль (англ. overkeel) — опрокидывание судна вверх килем (днищем).

- Морковка — это сленговое название спасательного конца, который страхующий с берега подает выпавшему из байдарки.

- Крещение - смерть для себя.

Зимой 1990 года активистка городского клуба туристов Елена предложила мне принять участие в оплаченном экспериментальном походе в Кара-Кумы. Эксперимент заключался в том, что испытуемые должны были пройти более трехсот километров в условиях пустыни за две недели, одну из них — только на воде по системе Галины Шаталовой.

Я наотрез отказалась: во-первых, я люблю водные походы; во-вторых, у меня было в это время обострение хронического ринита, и я проходила курс лечения в профилактории; в-третьих, у меня была странная зависимость от еды: через каждые два часа, если что-то не попадало в мои внутренности, у меня были страшные головные боли; в-четвертых, я не люблю быть подопытным кроликом.

Но Елена не сдавалась:

— Группа состоит, в основном, из новичков, нужны опытные туристы.

Этим Елена и «купила» меня: у меня была низкая самооценка — я не считала себя «опытной» туристкой.

Нехотя, я согласилась.

Нас было семеро — самых смелых! Два «мужика» и пять «тёток». Елена — руководитель, Володя — ориентировщик, Татьяна — завхоз, Оля — фотограф, Таня — летописец, я — санитар, Леша — ботаник.

После тщательной подготовки в марте мы вылетели в Туркмению. В самолете из-за ринита я чуть не оглохла. Но жалеть о том, что согласилась на эту авантюру, было поздно.

Перед выходом на маршрут мы плотно подкрепились местным пловом и взвесились.

Картой я не интересовалась: у нас был опытный ориентировщик, но я поняла, что маршрут наш проходит по «восьмерке». Начало похода — центр «восьмерки», здесь закапываем продукты и сто пятьдесят километров идем только «на воде». Проходим первое кольцо «восьмерки», откапываем продукты и идём второе кольцо, как обычно, с кухней.

Вышли в пустыню где-то на окраине города. Через несколько километров остановились на полянке, окруженной семью (по количеству участников эксперимента) барханами для подготовки и экипировки: надели бахилы на ботинки, рубахи с длинными рукавами и высокими воротниками, чтобы не обгореть, шляпы, лицевые марлевые повязки и мотоциклетные очки.

После этого развели «Магнезию». Выпили по кружке этого зелья, которое между собой мы называли почему-то «мангазеей». Елена тщательно проконтролировала этот этап эксперимента, чтобы никто его не пропустил.

После принятия «Магнезии» нужно было активно подвигаться. Мы ходили по кругу среди барханов и разговаривали. Каждый наметил свой бархан, чтобы опорожнить кишечник перед выходом на маршрут — это одно из основных условий «облегченного» похода по системе Шаталовой. Как мы узнали от Елены, Шаталова в возрасте 61 года начала успешно водить студентов по пустыне без продуктов, только на воде. Ею была разработана целая система физических нагрузок и питания в походе.

Через некоторое время из семерых по кругу ходила только я, остальные спешно скрылись за своими барханами. Вскоре мои спутники стали возвращаться из-за барханов несколько обескураженные. Наконец, и меня «понесло» за бархан. Я быстро выкопала в песке канал и пристроилась…. Из меня хлынула вонючая жидкость с непережеванными кусками мяса, риса и морковки. Видя, что мой канал быстро заполняется до краев, я начала рыть новый канал рядом и плавно перенесла корпус на новое место. Но и этого нового канала не хватило для отходов. Пришлось рыть — третий!

Наконец, я почувствовала облегчение. Закидав каналы песком (пригодился опыт наблюдения за кошками), я поспешила на полянку. Меня ждали. Не дойдя до компании, я почувствовала новый позыв, и, схватив на ходу рулон туалетной бумаги, вернулась на прежнее место.

Странное чувство испытала я: количество вышедшего «материала» не соответствовало вошедшему. Мне казалось, что я состою исключительно из этой нечистоты.

Прочистив таким пиратским способом кишки, мы, закопав продукты, двинулись по карте.

Володя — удивительный человек. Без каких-либо ориентиров шёл впереди по азимуту, не отрывая взгляда от компаса. Пустыня была местами — плоская, как стол, иногда — бугристая из-за барханов.

Через полчаса после очистки ЖКТ Лёша поделился со мной тем, что он утаил банку килек в томате. Я тут же «сдала» товарища руководителю. Елена объяснила, что вреда от подобной еды больше, чем от голодовки. Продукты, которые утаили слабонервные участники эксперимента, она сложила в свой объёмный рюкзак.

Три раза в день у нас было горячее питание: по кружке кипяченой воды и ложка меда (по желанию). За «столом» мы вспоминали любимые блюда…

На третий день путешествия в своём кармане я обнаружила пыльную тряпку. Долго размышляла, для чего она мне. Вспомнила! Это — носовой платок. Накануне похода я лечилась от хронического насморка. Хронический насморк исчез бесследно! Чудеса только начались!

По плану мы должны были через каждые два-три дня запасаться водой из колодцев. Первый колодец был в ауле на нашем пути. Там мы запаслись водой и взвесились в медпункте. Потеря веса была незначительной. Больше всех за три дня потеряла в весе Лена — 6 кг, я — почти 3 кг, остальные — от 3 до 4 кг. Скорее всего, этот вес «ушёл» в первый день от «Мангазеи».

Второй колодец мы не нашли… Вечером Елена предложила перенести «ужин» на утро, а утром «позавтракав», заняться поисками колодца. Но мы взбунтовались, потому что устали и хотели пить. Она не стала с нами спорить. Мы выпили всю воду. Утром мы поняли, что погорячились, но пришлось идти дальше «натощак». Володя определил, что мы вышли за пределы карты: немного сбились с пути. Поэтому мы стали лагерем, оставили дежурного и разошлись на поиски воды в разные стороны. Дежурный периодически стучал поварешкой по котлу, чтобы мы не потерялись. Через час-полтора Володя нашёл воду. Мы спасены! Хотя мы не успели всерьёз испугаться. Опытный руководитель Елена вселяла в нас спокойствие и уверенность в успехе задуманного.

Как-то днём справа по ходу мы увидели озеро. Хотели было искупаться, но Елена нас остановила:

— Это — мираж!

Удивительное зрелище! Трудно было поверить Елене на слово. Но скоро мираж растаял на глазах. Пустыня была населена: мы встречали ящериц и вялых скорпионов.

Голодная часть похода закончилась, мы откопали свои продукты. И начали планомерно грамотно «выходить» из добровольной голодовки. Сначала пили разведенные соки, потом варили компоты из сухофруктов. Только на третий день сварили нормальную кашу. На шестой день варили супы с сублимированным мясом и тушенкой.

Наше «оздоровительное голодание» было активное: пеший поход с рюкзаками 15—25 кг в условиях дневной жары +35 …+40 градусов и ночного холода +8 градусов. Шесть суток на воде с поправочным коэффициентом 3,0, усложнявшим голодание, соответствовал 18 суткам! 6 дней * 3,0 =18 дней.

Невероятно! Впервые в жизни у меня был перерыв в питании больше суток без особой подготовки.

На выходе с маршрута мой вес превышал первоначальный килограмма на три-четыре.

После похода я заинтересовалась системами очистки организма от всякого «мусора». Проштудировала книги Поля Брегга, Григория Малахова и других специалистов в этом вопросе.

Один из авторов подобных книг ссылался на пример Иисуса Христа. Он, якобы, периодически очищал ЖКТ и голодал (постился). Из чисто женского любопытства я просмотрела всю Библию, на предмет использования клизм, от книги «Бытие» до книги «Откровение». О клизмах информацию я не нашла. Может быть, читала невнимательно. Но о постах написано много.

Посты меня заинтересовали. С одной из подруг мы еженедельно постились, как фарисеи, два дня в неделю (среда, пятница) сначала на воде, а позже — без неё; раз в месяц — 3 дня подряд без воды; раз в квартал — неделю на воде; раз в год — 10—12 дней на воде. Дольше мы не практиковали. Да и этого было достаточно ....

Я отвлеклась.

В походах бывают трудности. Они были и в нашем походе. В один прекрасный день мы остановились у древнего вулкана. Из описания похода предшественниками мы знали, что здесь велись бои в годы революций и войн. Часто туристы находили стреляные гильзы. Мы тоже что-то нашли и ещё чуть поодаль были залежи какого-то удивительного окаменевшего вещества, напоминающего пуговицы. Две девушки отправились на поиски этого месторождения.

Вернувшись, они рассказали, что в пустыне им встретились два мотоциклиста из местных жителей. Они навязчиво предлагали девушкам свою помощь. Но, наши девчонки дали им ложные координаты нашей стоянки и ушли от «хвоста».

Вечером мы решили ночевать в месте днёвки, но неожиданно поднялся сильный ветер и мы не смогли установить палатку-шатёр. Пришлось её расстелить в нише, образованной вулканической породой. Стемнело. Поужинав, мы устроились на ночлег.

Ночью нас разбудил шум: по пустыне ехал «УАЗ» с включенными фарами. Была слышна громкая восточная музыка. Периодически громкие голоса кого-то звали в рупор. Кроме этого у неизвестных был прожектор, луч которого шарил по поверхности песка.

Мы были рады, что наш шатёр не установился. И за большими валунами в темноте нас не было видно. Девчонки тихонько бормотали какие-то слова, поминая каких-то им известных святых. Только Лёша недоумевал, почему бы не пообщаться с местными ребятами. «Сыщики» поехали дальше в пустыню. Видимо решили, что мы снялись с бивака.

Рано утром, быстро свернув лагерь, мы продолжили своё путешествие. Ветер заметал наши следы.

Завершили поход купанием в пещере Бахарденской в горячих сероводородных ваннах.

После водных процедур ночной поезд доставил нас в Ашхабад. Ночью мы спали в полупустом вагоне мертвецким сном и не слышали, как наши рюкзаки почистили воришки. Только у двоих рюкзаки остались неприкосновенными: у Лены и у меня.

Больше в пустыне я не была так долго.

Вулкан

1995 год. Как-то позвонила Галя и поделилась тем, что её пригласили на сплав по Уральской реке Серьге «чайники» — молодые учёные из какого-то проектного института. Они приобрели пару новых байдарок и хотели их опробовать на воде. Лоцию они взяли в турклубе. Галя не сомневалась в том, что я найду возможность составить ей компанию.

Нас было шестеро смелых — три экипажа. Я тогда работала агентом страховой компании «АСКО» и не страховала только мёртвых. Поэтому, как только мы расположились в поезде к месту сплава, я начала «обрабатывать» новичков. Моё предложение о страховании жизни подверглось критике и всяческим насмешкам. Но после резкого торможения состава, когда над нашими героями вдруг угрожающе завис на двух шурупах осветительный плафон, они призадумались и сочинили такой перл: «Кто застрахован в АСКО, тот ходит только в касках». Они мне показались легкомысленными. Я потеряла к новичкам профинтерес. Меня там же, в вагоне, выбрали руководителем похода.

Мы с Галей — любители экспериментировать. Она предложила мне пройти маршрут на кураге. Поэтому у нас с ней не было проблем с питанием в этом трехдневном походе. Проблемы были у наших друзей, которые очевидно полагали, что женщина создана быть стряпухой. Им пришлось готовить самим, и это, надо сказать, вскоре им понравилось. От их костра часто несло какой-то вкуснятиной, но мы были непреклонны.

Наши «учёные» захотели идти самостоятельно, независимо от нас. Поэтому мы с Галей рады были пройти маршрут женским экипажем на моей «Таймени — двойке». Я легче Галки, поэтому для увеличения маневренности судна я была за матроса, она — за капитана.

По прибытии на место я предложила команде не торопиться, а прогуляться по берегу — осмотреть лоцию. Но новички сильно хотели «экстрима». «Экстрим» не заставил себя долго ждать: через двадцать минут после выхода на воду их продырявленные лодки пришлось вытаскивать на берег. Всю ночь неутомимые учёные сшивали и клеили шкуры своих байдарок. А мы с Галкой, поужинав курагой, спокойно спали в своей палатке, потому что днище моей старой байдарки по ранжирам было проклеено толстой резиновой лентой. И, проходя по острым речным камням, мы слышали только шипение. А наши новые друзья слышали бульканье воды, прорвавшейся через дыры вдоль «скелета» новой байды.

Утром, понаблюдав накануне за неумелыми действиями новых друзей, я, как руководитель похода, волевым решением пересадила участников по байдаркам так, как считала нужным. Я не хотела рисковать! Обычно реки в верховьях быстрые и опасные для сплавщиков-новичков. Об этом свидетельствуют мемориальные доски по берегам горных рек. И мы с Галкой, на время оказавшись в смешанных экипажах, стали тренировать наших умников. Они оказались удивительно способными и быстро поняли, что сплав — дело серьёзное. Больше повреждений плавсредств не было.

В конце маршрута на третий день сплава был сложный участок, но мы пересели: учёные друзья рвались продемонстрировать своё обретённое тяжкими трудами мастерство. А мы не рискнули этому препятствовать. Мы с Галкой опять пошли в одной байдарке, только поменялись местами. Я, как более опытный участник, угнездилась на капитанском месте. При этом пришлось забить корму тяжелыми вещами.

Пока парни доедали свой шашлык и изучали лоцию, мы с курагой за щеками, уже готовы были к выходу и опередили их намного. В этом походе мы с ней «куражились» от души, отличаясь от «чайников» смелостью брать пороги сходу. И наш поход прошел весело. Но из-за нашей бесшабашности и самоуверенности в этот раз мы пошли наугад и нас вынесло бортом к сливу. Мы замерли на мгновение и одновременно на табане вышли кормой в ближнюю заводь, чудом избежав оверкиля. Уткнувшись кормой в скалу, байдарка замерла. В результате этого маневра мы стали невольными свидетелями прохождения этого порога «нашими учеными учениками». На их лицах отражались все человеческие чувства, возникающие при опасности. Я думаю, в этот момент они пожалели, что отказались от страховки. Мы же времени даром не теряли — молились о благополучном исходе. Жаль, что не подготовили свои фотоаппараты к съёмке. Наши ученики проявили отменное мастерство! Они чисто прошли этот участок.

Настал наш черед. Без шума мы вышли из своего укрытия к нашим взмокшим друзьям, которые растерянно искали нас глазами на поверхности воды впереди по курсу.

Из всей этой истории «ученые» сделали свой вывод: «Какие же женщины премудрые: решили понаблюдать из засады, как мы будем проходить опасный участок». Мы не стали разрушать их выводы.

Точно в расчётное время мы вышли с маршрута без жертв и разрушений. Страховой фирме мой выезд в этот раз не принёс ни дохода, ни расхода.

В июле 1988 года группа туристов, среди которых была и я, совершали поход второй категории сложности в горах Матчинского горного узла Памиро-Алая. При подъёме на очередной перевал я съела что-то, и меня «понесло»… Диарея, по-научному. При этом температура — за сорок. Все участники похода искренне хотели мне помочь, но не было соответствующих лекарств, за которые, кстати, отвечала я, так как в группе была санитаром.

Борьба с недугом затянулась. Диарея оказалась серьёзнее, чем я полагала. Двенадцать человек ждали трое суток на высоте более четырёх тысяч метров над уровнем моря.

Ждали, чем закончится эта борьба.

В горах опасно долго задерживаться на одном месте. Вечером третьего дня руководитель решил со мной посоветоваться — что делать? Я была одна из немногих опытных путешественников в нашей группе.

Что я могла ему предложить:

— Киньте, бросьте меня! — пошутила я, вспомнив слова старой песни.

Он облегченно вздохнул: из-за одного человека он рисковал всей группой. И мы с ним решили оставить меня на месте в спальнике с запасом пищи на трое суток, чтобы группа смогла перейти перевал и сообщить обо мне в ближайшую КСС. В те времена у нас не было мобильной связи. Я уверенно пообещала дождаться спасателей.

Ночью я размышляла о смысле жизни.

Уверенность в своих силах улетучилась: я понимала, что трое суток это слишком долго. Умирать, конечно, не хотелось, но смерть в горах для меня в те времена была предпочтительнее смерти "от водки или от простуд" в городе. Об этом пел в те времена и Владимир Высоцкий.

Под утро я ясно увидела «мираж» или «сновидение» — эмалированную литровую кружку горячей воды и десертную ложку соли.

Утром, когда группа сворачивала лагерь, руководитель пришел попрощаться со мной и спросил:

— Что ты хочешь? — у нас принято интересоваться последней волей умирающего.

«Последним желанием» моим было тогда — выпить то, что я увидела в «мираже». Он быстро принес мне горячую воду, десертную ложку и пачку соли. Я «самовольно» увеличила дозу соли в два раза. С большим трудом выпила всё содержимое кружки. Жидкость казалась мне, скорее горькой, чем солёной.

Через пятнадцать-двадцать минут я поняла, что смогу идти. Не чудо ли это?

Смерть в горах не состоялась!

Позже, когда я рассказывала этот эпизод одному знатоку, он сказал, что индийские йоги давно знают этот рецепт, но удвоенная концентрация соли в растворе — мёртвая вода. Такой раствор смертельно опасен при язве желудка или гипертонии. На это я ответила:

— Тот, Кто дал мне этот рецепт, знал состояние моих внутренностей!

Я уверена, что получила этот рецепт прямо с неба, от Самого Творца, Который хочет, чтобы все люди спаслись из любой тупиковой ситуации.

А ведь тогда я ещё не умела молиться. Просто моё желание сверхъестественно совпало с Его волей для меня.