Нарциссизм
Я врач-психотерапевт, пишу о психическом здоровье. Хочу написать об очень неоднозначном термине «нарциссизм».
Когда другие психологи/психотерапевты пишу о нарциссизме, они это часто ставят красивое изображение, иллюстрирующее Древнегреческий Миф о Нарциссе, любующемся своим отражением. И это не тот образ, к которому мне хочется обратиться для создания правильной атмосферы при прочтении. Я думаю, вот этот скетч из интернета намного лучше подходит.
Нарциссизм — это своего рода психическая тюрьма. В этой тюрьме есть заключённые и есть тюремщик. Стены нависают своей грандиозной, непобедимой массивностью, не оставляя ни единого шанса, пресекая даже мысли о побеге. Однако, монструозные, гротескные пропорции являются лишь искажением восприятия реальности. Детское, инфантильное искажение, берущееся оттого, что заключённый придумал себе и сокамерников и тюремщика и тюрьму, потому что он очень боится внешнего мира и иногда даже пребывает в полной уверенности, что тюрьма — это и есть мир, а бытующие в ней законы — и есть законы природы.
По-бытовому, нарциссизм - это когда человек чрезвычайно влюблён в себя или у него слишком завышенная самооценка - эгоист, эгоцентрист для которого не важны другие. Термин пришёл из психоанализа в психологию и психиатрию, а затем стал общеупотребительным, однако в психоанализе под этим термином понимается смысл отличный от распространённого. Давайте попробуем разобраться со смыслом этого слова сначала на более бытовом уровне, потом на уровне популярной психологии и возможно, немножко дойдём до того, как это понимают в психоанализе.
В близком к бытовому пониманию, нарциссизм – это когда человек "раздувает" важность какой-нибудь внутренней идеи. Она в его глазах становится очень важна. Хотя если попробовать оценить рационально – то раздута она вне всяких пропорций. «Я такой важный и занятой, мои дела важнее твоих» – и, может, он важный и занятой в реальности. Но не настолько, насколько ему хочется убедить себя и других. Этот человек «раздул» значение некоторых собственных идей и, вместе с ними, самооценку. Человек ходит в качалку и уделяет в разы больше внимания своему телу, чем это разумно, он ведёт себя так как будто влюблён в собственное тело. Конечно, заниматься собой — это замечательно, но «крутые дельты» не принесут стакан воды в постель, с ними не посмотришь сериал. Свет клином не сошёлся на крутых дельтах. В какой-то момент, эти усилия просто неоправданны - он слишком «раздул» важность ухаживания за телом. Примерно такой логике следует понимание нарциссизма в популярной психологии.
Но вообще, «раздувание значения» больше, чем реалистично можно оправдать - это совершенно нормальный психический процесс. Это не нарциссизм.
Человек опаздывает на работу, мчится со всех ног, подгоняемый страхом, что если он опоздает — то его «на этот раз точно уволят». Реальность говорит, что не уволили бы (если быть честными перед статистикой, как часто эта мысль мелькает у разных людей в голове и как часто за это на самом деле увольняют?)
Опаздывающий паникёр и вправду «раздул» значимость идеи наказания за опоздание. И это совершенно нормальный процесс. Если бы этот человек так не искажал реальность – то в итоге он бы опаздывал на работу всё чаще и чаще, пока его бы не выгнали.
Слово «раздувать» здесь уже и не подходит. Речь о том, сколько важности придать разным внутренним психическим концептам, и это совершенно нормальный и необходимый психический процесс, который есть везде, где есть психическая жизнь.
Коллега обращается с неуместной просьбой и Вы отвечаете: "извини, я очень занят, не могу тебе помочь (могу, не так уж занят, но я не хочу обманывать и мне проще раздуть значение того, чем я занят)". В данном случае, это помогает выстроить границы (хотя и не лучшим способом).
Другой пример этого процесса в отношении любви. В нём мы почти вышли за пределы идеи «раздувания важности», но здесь мы уже реально подходим к настоящему значению слова нарциссизм.
Нарцисс раздувает значимость своей собственной концепции почему он любит свою "вторую половину", что вторая половина для него значит как они дополняют друг друга. Он вроде отдаёт любовь, но это чувство направлено не на другого человека, а на себя и свои собственные концепции. Этот человек ищет «идеализированный образ», находит что-то напоминающее этот образ, а дальше направляет своё влечение не на взаимодействие с реальным человеком, а на взаимодействие со своим представлением этого идеализированного образа.
Давайте немного подведём итоги и сделаем паузу.
Нарцисс — это не тот кто любит только себя, не тот кто раздулся от важности по какому-то поводу. Нарцисс — это тот кто не понимает других людей во всей их сложности, с большим количеством чувств, нюансов и особенностей. Нарцисс - это тот, кто уверен, что есть лишь несколько простых правил, как люди функционируют, и будет защищать эту уверенность ценой жизни.
Обычно, мы понимаем то как ведут себя другие люди идёт через наши собственные внутренние модели этих людей (репрезентации объекта). Мы знаем какому подарку обрадуется близкий нам человек. Но на самом деле, мы знаем какому подарку обрадуется не реальный человек, а его модель у нас в голове — его репрезентация. Обычно, эти репрезентации подвижны, изменчивы и глубоко укоренены в реальности. Они являются интерфейсом между внутренним миром и внешней реальностью (мы никогда не видим реальность в том виде какая она на самом деле есть, и взаимодействуем только с репрезентациями).
У нарцисса интерфейс очень скуден. Он получает через него очень мало информации. Он замечает очень мало нюансов, а те, которые замечает лишь подтверждают его картину мира. Его картина мира довольно сильно оторвана от реальности, он просто не видит многих аспектов доступных большинству. Если у него много сил, способностей и ресурсов — нарцисс будет пытаться поменять окружающий мир, чтобы он больше соответствовал его изначальным убеждениям. Если нет — он будет избегать провала любой ценой, будет отказываться от всего, что может подорвать его идеалы и взгляд на жизнь.
Я внизу приведу цитату из Золотого Телёнка, но я бы хотел, чтобы это попытались воспринять не как комедию, а как реальную трагедию человека, который находится в такой реальности с которой он не смог бы примириться. Он просто не может открыть глаза и увидеть реальность. Он находится в тюрьме собственного производства.
Ему очень не хотелось расставаться с Варварой. Наряду с множеством недостатков y Варвары были два существенных достижения: большая белая грудь и служба. Сам Васисуалий никогда и нигде не служил. Служба помешала бы ему думать о значении русской интеллигенции, к каковой социальной прослойке он причислял и себя. Таким образом, продолжительные думы Лоханкина сводились к приятной и близкой теме: «Васисуалий Лоханкин и его значение», «Лоханкин и трагедия русского Либерализма», «Лоханкин и его роль в русской революции». Обо всем этом было легко и покойно думать, разгуливая по комнате в фетровых сапожках, купленных на Варварины деньги, и поглядывая на любимый шкаф, где мерцали церковным золотом корешки брокгаузовского энциклопедического словаря. Подолгу стаивал Васисуалий перед шкафом, переводя взоры с корешка на корешок. По ранжиру вытянулись там дивные образцы переплётного искусства: Большая медицинская энциклопедия, «Жизнь животных», пудовый том «Мужчина и женщина», а также «Земля и люди» Элизе Реклю. «Рядом с этой сокровищницей мысли, - неторопливо думал Васисуалий, - делаешься чище, как-то духовно растёшь». Придя к такому заключению, он радостно вздыхал, вытаскивал из-под шкафа «Родину» за 1899 год в переплёте цвета морской волны с пеной и брызгами, рассматривал картинки англо-бурской войны, объявление неизвестной дамы, под названием: «Вот как я увеличила свой бюст на шесть дюймов» - и прочие интересные штучки. С уходом Варвары исчезла бы и материальная база, на которой покоилось благополучие достойнейшего представителя мыслящего человечества. […] Но было уже поздно. Напрасно хныкал Васисуалий о любви и голодной смерти. Варвара ушла навсегда, волоча за собой дорожный мешок с цветными рейтузами, фетровой шляпой, фигурными флаконами и прочими предметами дамского обихода. И в жизни Васисуалия Андреевича наступил период мучительных дум и моральных страданий. Есть люди, которые не умеют страдать, как-то не выходит. А если уж и страдают, то стараются проделать это как можно быстрее и незаметнее для окружающих. Лоханкин же страдал открыто, величаво, он хлестал своё горе чайными стаканами, он упивался им. Великая скорбь давала ему возможность лишний раз поразмыслить о значении русской интеллигенции, а равно о трагедии русского либерализма. «А может быть, так надо, - думал он, - может быть, это искупление, и я выйду из него очищенным? Не такова ли судьба всех стоящих выше толпы людей с тонкой конституцией? Галилей, Милюков, А. Ф. Кони. Да, да, Варвара права, так надо!»
