Серия «Осколки миров»

оглушающего крика, тишина разнёсшаяся по улице буквально глушила. Несколько секунд она казалось всеобъемлющей, громогласной, заглушающей всё, но тут её владычество прервал крик рабыни.

— Он мёёртв! - Ближайшая рабыня указывала на остатки скверного аристократа, а другие дрожали, плакали, завывали и им вторили случайные прохожие оказавшиеся на улице в тот момент.

Но всё это представало пред моими глазами в виде размазывающихся образов, я схватил Алесю, её лапка дрожала, мы убегали, за спиной раздавались крики, поднималась паника, топот ног, запах гари. Мы свернули в переулок, я прижал её к мокрой от сырости стене, оглянулся.

— Пап… — голос Алеси сорвался, она задрожала, ушки прижались. — Я… не могу… дышать…

Она сжалась в комочек, лапки вцепились в плащ, дыхание стало хрипом. Она прятала глаза, и тихо хныкала, подрагивая всем телом. Присев рядом, я обнял её, поглаживая и тихо шепча.

— Дыши! Вдох… выдох… Смотри на меня.

Она всхлипнула уткнувшись в грудь, слёзы текли по щекам, она рвано дышала, порою срываясь на всхлипы. Шаги горожан становились громче. Кто-то бежал подальше от места происшествия, другие наоборот шли посмотреть что произошло, третьи просто поддавались волне распространяющейся суеты. Девочка плачущая в переулке привлекала меньше внимания, чем я опасался. Я подхватил Алесю на руки — лёгкая, как пёрышко, и быстрым шагом направился к лавке.То тут то там люди спрашивали о том, что происходит. Из окон выглядывали горожане и спрашивали прохожих, некоторых прохожие отвечали, и чем дальше я уходил от того квартала, тем больше было подробностей, и тем менее они были достоверны.

Через несколько тягуче долгих минут, я вернулся в свой райончик, докуда новости пока не дошли, тут всё было как раньше, люди шли по делам, лавочники предлагали мелочёвку, а приехавшие в город крестьяне овощи и мясо. Для них ничего не произошло.

Спасительная дверь лавки никогда не была для меня столь желанной. В дом зашёл. Поставил Алесю на пол. Дверь захлопнул. Засов задвинул. Она обхватила колени, глаза стеклянные.

— Пап… они… найдут… я не хотела… — шептала она, задыхаясь.

— Держись, я тебя в обиду не дам! Уйдём отсюда, спрячемся!

— Неет, я и там всем наврежу! - Она зарыдала. - Я уйду, Я сдамся! Я умру! Я…

Она опять разрыдалась.

Я взял её на руки и стал баюкать, с нею на руках, я стал собирать свои вещи в дорогу. Опять. Зря только раскладывал свою котомку и обживался.

На улице тем временем становилось шумно. Пару раз выглянув в окно, я услышал что вроде как убили императора, но он выжил, а ещё сторонники двух знатных домов что-то не поделили и устроили резню на улицах. Вроде как кто-то видел вернувшегося старого Альдриана, но это только слухи. Да уж, взбаламутили мы город.

Сборы длились слишком медленно, пару часов может больше, то и дело приходилось успокаивать Алесю, порою сидя с нею в обнимку, и обещая что я увезу её и никто её не обидит, но она лишь хныкала в ответ. Порою я застаивался, слушая не пришла ли за нами стража. Но так же приходилось сворачивать и собирать те вещи, которые потребуются нам в дороге. И которые я успел раскидать по кладовкам и ящикам.

Колокольчик над дверью звякнул. Я вынул из ножен рапиру, готовый сражаться на смерть, но в дверях стояла она — рыжая, вспотевшая, с дерзким взглядом. Алиса. Видел её несколько раз — заходила за травами, спорила о цене, бросала колкости. Чужая, просто посетительница.

— Вот так вы встречаете любимых покупателей. Что произошло с Вами, доктор? — спросила она, бросая на меня свой любимый дерзкий взор.

— Уходи, — буркнул я, не убирая рапиру. — Не твоё дело. И как ты вошла, я же запирался?

Она прищурилась, шагнула ближе, бросив быстрый взгляд на притихшую в уголке Алесю.

— Это из за графа да? — сказала тихо. — И это её рук дело.

Я напрягся, шагнул к ней, но она подняла руку.

— Спокойно, лекарь. Я не стража. Выйди. Дай мне пять минут.

Её голос — резкий, но твёрдый — пробил панику. Я стиснул зубы, но кивнул — Алеся хрипела, я не знал, что делать. Вышел за дверь, прислонился к стене, слушая дождь.

В лавке Алиса присела к Алесе, медленно, будто к дикому зверьку.

— Алеся. — сказала тихо, без насмешки. — Смотри на меня. Дыши. Вдох… выдох…

Алеся всхлипнула, подняла глаза — мокрые, полные ужаса. Алиса протянула руку, не касаясь, просто держала ладонь рядом.

— Я… не хотела… он… как те люди… — шептала Алеся, хрипя.

— Знаю, — кивнула Алиса. — Видела таких, как он. Мразь. Ты не виновата. Всё будет хорошо.

Алеся моргнула, дыхание чуть выровнялось.

— Они меня заберут? — голос дрожал.

— Не заберут, — сказала Алиса твёрдо. — Я кое-что знаю про такие дела. Дыши, слышишь?

Алеся шмыгнула носом, сжала её ладонь — слабо, будто спрашивая разрешения.

— Останься… — прошептала она. — Не уходи… Алиса.

Имя сорвалось впервые — робко, но искренне. Алиса замерла, потом улыбнулась, материнской, тёплой улыбкой.

— Останусь, — ответила она. — Пока не отдышишься.

Я стоял за дверью, слышал их. Чужая девка — дерзкая, наглая — сумела то, что я не смог. И я в очередной раз задумался, а что я о Алисе знаю? Она приходила к нам, вела со мной беседы, шутила и покупала травы. Она всегда была весёлой и слегка озорной, что согревало мне сердце, но моя дочь видела в ней… соперницу? Иногда сердца детей сложно понять. Сейчас та, кого Алеся невзлюбила, нашла те слова, который не удалось найти мне. Я говорил о будущем, и тем что я сделаю, А Алиса указала на страх и ужас в сердечке той, кто ещё ни разу не обрывала жизни. Алеся переживала о том, что уже случилось, о той вине, что теперь будет лежать грузом в её душе. Ведь убить даже самого мерзкого человека не все готовы.

Алиса вышла, бросив на меня пугающе холодный взор.

— Она в порядке, — сказала тихо. — Но мне надо уйти.

— Спасибо за помощь, но мы тоже уходим! Нужно успеть, пока за нами не пришли.

— Не уйдёте. Ворота закрыты, на реке цепи подняты. Даже крестьян, что возят еду из предместий не пускают. Всё-таки дворянина убили.

Моё сердце кажется остановилось. Худшие опасения подтвердились.

— Я найду способ уйти!

— Зачем? Вы ничего не сделали. Безумный волшебник из башни выразил таким образом протест. Ты же знаешь…

— Но ведь?

— Вы ничего не сделали! Вы были в том районе, но когда началась паника побежали домой.

— Люди видели!

— Люди видели безумного мага - высокого неприятного старика. Доверься мне. Я скоро вернусь.

С этими словами она вышла из лавки не оборачиваясь. Три дня её не было.

Три дня лавка работала как на иголках. Алеся сидела в углу, теребила верёвочку, ела через силу — кусок хлеба, глоток воды. Я варил настои, но пальцы дрожали — где эта рыжая? Переворошила всё, а после…бросила. Стража рыскала, слухи ползли. Люди заходили, болтали — каждый со своим.

Первым явился Маркус, плотник, взял мазь для суставов.

— Граф сгорел, — буркнул он, ковыряя монету в кармане. — Зверолюди, говорят опять постаралась. Поделом — налогами всех душил.

— Может, и так, — ответил я, пряча взгляд. Алеся сжалась в углу.

Зашла Вера, травница, худая, как тень.

— Проклятье это, Андрей, — шептала она, беря зверобой. — Огонь с неба, кара за грехи. Собакевич заслужил.

— Слухи, — отмахнулся я, но тревога не отпускала.

К вечеру пришёл Демьян, кузнец красный от жары.

— Маг старый вернулся, — заявил он, покупая настой от ожогов.. — Бормотал у рынка, всё грозился кому-то.

Алеся слышала, ушки дрожали. Ночью шепнула:

— Пап, они знают?

— Нет, — ответил я, гладя её. — Это просто люди болтают. Алиса обещала вернуться.

Пустота. Я злился — кто она такая, чтобы лезть к нам, а потом пропадать? Алеся смотрела в окно, я мерил шагами лавку. Даже за продуктами на рынок я не ходил. Алеся боялась выходить на люди, а я не мог её оставить одну.

Второй день. Колокольчик. Ввалился какой-то мажорчик.

— Эй ты, — сказал он, ставя локти на прилавок. Потом тихо: — Я видел, лекарь. На рынке. Она… огонь…

Алеся замерла, я сжал кулаки.

— Что ты хочешь? — спросил холодно.

— Денег, за молчание! — Он развёл руками руки. — Не сдам. Но стража роет. Будешь платить.

Я отдал ему все свои золотые монеты завёрнутые в шёлковый мешочек с рисунком жёлтого цветка, и пообещал принести ещё.

На третий день в лавку вошёл хмурый мужчина в плаще закрывающим лицо. И поставил на прилавок шёлковый мешочек с жёлтым цветком.

— Вчера один парень перепил и свалился пьяным в реку. А ещё я нашёл Ваш кошелёк.

Не зная что думать я пытался отказаться и убедить что я ничего не знаю, но мужчина просто оставил его на прилавке и ушёл, сказав, чтобы я не переживал, и всё будет улажено.

Вечером третьего дня началась гроза. Горожане попрятались по домам, и я уже закрыл лавку, но дверь закрытая на засов опять отворилась. Вошла Алиса, мокрая, с твёрдым взглядом.

— ВСЁ НОРМАЛЬНО! — Рявкнула она так, что я даже подпрыгнул. — Стража “разобралась” — она особо выделила это слово — во всём виноват старый безумный маг.

Алеся взирала на Алису с видом уважения и восхищения, ушки поднялись чуть-чуть.

— Правда нормально? — шепнула она.

— Правда, — кивнула Алиса, садясь рядом. — Ты в порядке. Я своё слово держу. Все будет хорошо.

Я не находил слов. Чужая, дерзкая, но что-то в ней меня цепляло, дерзкий характер? Сила воли? Забота об Алеси? Кто она такая и что она хочет на самом деле? Когда убаюканная нежными словами Алисы дочка уснула, я обратился к ней.

— Спасибо. Я… не знаю что сказать. Просто… зачем?

— Потому, что вы весьма приятный в общении человек, и я люблю помогать тем, кому это необходимо? - Алиса одарила меня своей лукавой улыбкой.

— Красиво, спору нет, но я в это не поверю.

— Тогда перейду к сути. Сделайте вид, что я ваша возлюбленная, и пригласите меня на бал!

Пригласительное письмо всё ещё валялось где-то в сундуке и я про него уже забыл. И неожиданность такого предложения застала меня врасплох.

— Почему? - Только и смог кратко вопросить я.

— Потому, что я бы хотела попасть во дворец, и лишь под руку с прелестным молодым придворным доктором я могу оказаться в окружении высшего светского общества.

— Кто Вы такая? - Неожиданно паника нахлынула уже на меня. Я вспомнил рассказ о глубоководной рыбе, что приманивает своих жертв светом огня, лишь для того чтобы растерзать их. Неужто Алиса даровала мне надежду, чтобы сделать пешкой в политических интригах?

— Я… рассказ был бы очень долгим, о падении той, кто просто желает добра этому миру. Я лишь скажу, что не все в Империи одобряют нынешний порядок. Вокруг Людвига творятся скверные дела, и я из тех, кто не желает оставаться безучастной.

— Подполье?

— Оно самое. Вы и сами видели, что происходит в городе. Собакевич лишь вишенка на торте.

— Скорее прыщ на фурункуле.

Алиса ухмыльнулась.

— Вы очень точно подметили. Он был ужасен, и мало кто докатился до тех глубин мерзости, которыми кичился он, но то, что он творил, было чрезмерным даже для некоторых его сторонников.

— А что будет с… его девицами?

— Они перешли как имущество его детям. Те не столь глупы и наглы как сам граф, и у них есть шанс вырасти достойными людьми. Сами же девицы готовы поставить вам памятник, ну или отдаться вам в полное рабство.

Алиса показала язык. Я кажется начал догадываться.

— Рассказ о безумном маге их идея или твоя?

— Нет, некоторые из магов и правда недовольны властью. И некоторые не могут в достаточной мере обуздать свою силу и чувства. Некоторые из них уже совершали поджоги и убийства, ещё одна жертва не удивила никого. И рабыни были только рады спасти их спасителя,. Рассказ о безумном старике, как и его личность и приметы уже был составлен для подобных случаев, надо было лишь слегка подтолкнуть девочек к этому, и указать что им следует говорить страже. Нам повезло, что рядом оказался тот, кто первым позвал нас, а не властей. И то, что девицы ушли с места преступления.

— Вчера того, кто мне угрожал вы просто убили. - Я постарался припомнить посетителя, но понял что не смог бы обрисовать даже общие черты лица. Ещё один погибший вокруг меня человек. - Подполье столь могущественно?

— Больше, чем думают наверху, но слабее, чем хотелось бы нам. Тебе повезло, быть рядом с теми, кто знает что делать. И повезло, что многие признают твоё влияние, ум и способности.

— Или мою ценность как ресурса?

Алиса подняла на меня печальный взгляд.

— Зверолюд, что был другом Альдриана, и знает о его судьбе?: Один из лучших лекарей в империи? Тот, кто вхож во дворец? Да, ты ценный человек, и мы потратили много сил, чтобы тебя спасти и защитить. Свидетели либо лояльны, либо замолкли. И твоя дочь теперь мирно спит, а жизнь продолжается.

Я сел напротив неё. Красивой, дерзкой и опасной. И как я раньше не смог понять, что за маской приветливой соседки скрывается хладнокровная плутовка? Она не пугала, не угрожала, не ставила условия. Она просто показала “я могу спасти твою дочь, когда вокруг её шеи уже захлестывается петля виселицы, что ты будешь делать?” И ничего сделать я уже не мог. Я мог бы сбежать, и укрыться где-то в глуши. Или пойти в Морозоград, Капитан мне там квартиру обещал. Но даже если она меня просто отпустит, согласен ли я быть тем, кто в период величайших потрясений остался безучастным?

Сидя один в комнате, я взирал на тугой пергамент, скрученный в трубочку и запечатанный восковой печатью. Когда я узрел герб, душа и вовсе упала в пятки. Копьё на фоне солнца пронзающее землю и подписью “Пусть Свет из сердца укажет путь!”  — Девизом императорской семьи.

Я глубоко вздохнул, пытаясь унять накатившееся волнение. Первое, о чём я заставил себя подумать, так это о том, что если бы Император хотел бы мне зла, он бы не стал посылать гонца. Будь у него ко мне претензии, я бы уже был закован в железо, и конвоировался в темницу. Взяв свиток я аккуратно разломал печать, и вгляделся в буквы.

Нет, это писал не Людвиг, в детстве я несколько раз видел его письма, и его почерк запомнил. Это же письмо было написано аккуратным выверенным каллиграфическим почерком, судя по всему профессиональным писарем. Ну так-то логично. Совсем уже загордился, думаешь император собственноручно тебе письмо напишет?

Когда я читал дальше, паническое настроение постепенно отпускало. Максимально формальным тоном мне было высказана формальная радость от моего возвращения в столицу, поздравление с воссоединением с дочерью, и формальное приглашение на бал “посвященный радостному событию”, который Император будет давать во дворце спустя несколько недель. Я окончательно запутался. Людвиг для меня был чуть больше, чем никем, мы обменивался положенными любезностями,  я несколько раз помогал придворному врачу его врачевать, а ещё он присутствовал на некоторых душевных разговорах между мной и его отцом. В детстве он был глуповатым, горделивым и жадным ребёнком. И я сомневался что с возрастом его изъяны обернулись бы благодетелями.

Его отец - Император Альдриан другое дело. В своё время я имел честь быть знакомым с ним лично. Сдержанный, честный, в меру храбрый и открытый, он был прекрасным Императором. А я, простой горожанин, имел честь слышать из его уст, как он между нами называл меня другом. Столько всего должно было совпасть, чтобы молодой выпускник университета получил шанс показать свои навыки пред Императором!  Молодая Императрица, на последних сроках беременности, срочно нуждалась в исцелении, а тем, кто был её отравителем и был придворный врач! Чудо, что костоправ-цирюльник отвечающий за штопание ран придворных гвардейцев распознал миазмы до того, как стало слишком поздно. Тогда всех врачей Светлова, привезли в замок, и пообещали золотые горы, если Императрица и дети Императора выживут. Начался сложный консилиум, где многие предлагали варианты как спасти либо мать, либо детей. И тогда я взял на себя смелость предложить свой способ. Воспоминания об учениях профессоров наложились на секреты моей матери, и я рискнул озвучить рецепт уникального снадобья. Его рецепт вызвал вопросы. Многие усомнились в “молодом выскочке”, но были и те, кто оценили потенциал. Оглядываясь назад, я понимал, что в тот момент шёл по лезвию ножа. Если бы я неверно оценил состояние, если бы ошибся с составом, если бы… много было “Если”. Но я тогда был в себе уверен, и Альдриан увидел во мне надежду. Надежду на жизнь своей супруги и её детей. И дал мне добро. Я тогда как-то не осознавал, сколь большую ношу взял на себя. Я просто был молодым и наглым парнем, уверенным в себе. И в тот раз я не осознавал что стоит на кону, я воспринимал императрицу как обычную пациентку. Возможно это её и спасло. Многие другие врачи скорее думали как не навредить, чтобы их не обвинили в смерти Императрицы. А я… Я её спас. После моего лечения состояние стабилизировалось, роды, несмотря на все сложности прошли успешно, и император стал счастливым отцом двух замечательных дочерей.

Императрица продолжила жить! Лишь для того, чтобы через несколько лет, уже после смерти Альдриана, быть обвиненной в ереси своим пасынком. Но тогда я про это не знал. Тогда я был молодым гением, спасшим супругу любимого всеми императора Альдриана, и это положило начало моему фавору.  Я был один из немногих, кто знал Альдриана не как Императора, а как человека. И помнил, с какой горечью он отзывался о своём сыне.

“Ты же знаешь, Андрюха, о чём шепчутся! - Говорил он мне, казалось, целый век назад. - Что Людовиг бездарь, что он рождён от существа переполненного ядом и коварством, что я должен отлучить его от трона, но… я просто не могу. Быть может у Ангелов такой план, и пусть они будут свидетелями, я не отрину свою ношу!”

Таков был Альдриан, благородный правитель, который, по официальной версии в сражении погиб как герой. Я же знал другую часть истории, в которой благородного Альдриана подло убили во время сражения.

Но всё это было уже в прошлом.

Ныне я смотрел на письмо, где обо мне вспомнили как о важном госте на подобных мероприятиях. В довольно сухих вежливых оборотах писаря не ощущалось тех или иных чувств, только формальный канцелярит, заслуги перед прошлым императором, формальные поздравления и приглашение на бал. Но эта история всколыхнула воспоминания о прошлом. О том, кем я был до того, как моя жизнь сократилась до поиска жены, а потом и дочери.

— Пап? — Алеся приоткрыла дверь, держа в руках чашку чая с лимоном. — Что в этом письме?

Не прекращая думать о своём, я протянул ей свиток. Она аккуратно взяла его развернула и прищурилась, после чего стала водить пальцем по буквам.

— Пап, прочти мне пожалуйста.

— Ты не умеешь читать? - Спросил я поняв что как-то не задумывался об этом.

— Неть! Меня не обучали.

И ведь действительно. Я как-то подсознательно привык, что почти все горожане хотя бы базовой грамоте обучены.

— В письме приглашение на бал. Его величество Император Людвиг соизволил пригласить нас к себе во дворец. Будет музыка, танцы и закуски.

Алеся отшатнулась, и сморщилась. На её лице появилось выражение какой-то озлобленной брезгливости.

— Ты не хочешь?

Она промолчала. Потом развернулась и ушла. В этот миг я вспомнил, как мало я на самом деле про неё знаю. Как-то само собой вышло, что после воссоединения мы вместе работали, занимались домашними делами, а за обедом обсуждали повседневную ерунду. Я не рассказывал, что было со мной, пока я гонялся за тенью жены и дочери, но и не спрашивал, как жила она все эти годы. Я просто был рад что она теперь со мной. Так через что тебе пришлось пройти?

Тогда я об этом ещё не знал.

Но вскоре прикоснулся к осколку её прошлой жизни, когда через несколько дней случилась катастрофа.

Письмо-приглашение легло  в ящик. Мы вернулись к старому распорядку дня. Утром завтракали, потом открывали аптеку. Туда приходили как старые посетители, так и случайно проходящие по улице прохожие, рассказывали о своих недугах, или просили снадобья для тех или иных деяний. Порою заходили и мои старые знакомые, а порою наведывалась Алиса. С каждым разом, наши разговоры становились всё более и более душевными, уже перейдя границу между клиент-продавец. И однажды я рассказал ей про приглашение, и про то, что когда-то знал Людвига ребёнком - вспыльчивого, жадного до похвал. Но письмо дышало холодной вежливостью, словно писал его совсем другой человек. Каким он стал?

— Может, он изменился? — Алиса, не удивилась приглашению, будто знала это. — Люди иногда взрослеют.

— Или учатся прятать клыки, — я усмехнулся.

— Тогда покажите ему, что вы не добыча, — она положила руку на моё плечо. — Вы же спасли императрицу. Ваше место среди гостей, а не слуг.

Моя дочь, всё меньше пыталась задеть Алису, чаще она демонстративно удалялась при её появлении, но порою выглядывала, сверля Алису взглядом.

Сейчас она как раз появилась рядом со мной.

— Пап, скоро другие покупатели появятся!

Других покупателей в лавке не было.

— Когда появятся, я уделю им внимание, не переживай! - Я так и не понимал, почему Алеся так невзлюбила Алису. На все мои вопросы она юлила или переводила разговор, а давить я не хотел.

— А ещё мы получили признание самого Императора! - Выпалила Алеся так, чтобы лисы услышала. - Письмо от него самого пришло! На бал приглашает!

Моя дочь победно воззрилась на Алису, горделиво подняв подбородок.

— Вам лучше туда не ходить. - Мягко улыбнулась гостья, и в её глазах словно загорелся озорной огонёк. - Зверолюдам не рады во дворце последние годы.

— А мы всё равно пойдём! - Выпалила Алеся. - Мы не боимся!

Я бросил на неё удивлённый взгляд. Она ни разу не сказала что хочет пойти на бал. Даже наоборот, избегала разговора на эту тему.

— Ты уверена? Ты же не хотела.

— Там будут танцы, вкусняшки и музыка! Конечно я хотю! - Алеся даже не взглянула на меня, продолжая сверлить взглядом Алису.

— О, я вам завидую! - Она мягко улыбнулась. - Я и сама хотела бы как-нибудь там побывать!

Я чуть не прикусил губу. Сейчас как никогда прежде я ощущал себя дураком, которым манипулируют. И который это понимает, но сделать ничего не может.

Алиса посмотрела на меня, и хитро прищурилась.

— Возможно как-нибудь одинокий кавалер меня пригласит!

С этими словами она грациозно развернулась и лёгкой походкой выбежала из Аптеки.

— Она тебя не любит! - Выпалила Алеся.

— Чего?

— Таво!

Надувшись она ушла в комнату.

— И на бал мы пойдём! - Решительно заявила она закрывая дверь.

Это упрямство или искреннее желание? Впрочем, отказывать даже формальному приглашению не стоит. Так что нужно будет подготовится. В первую очередь - сшить платье для Алеси.

На следующий день мы пошли по городским портным. У тех, кто был рядом выбор ткани и фасонов был весьма скромный, Я покупал у них одежду для каждого дня или выходных, но для императорского бала? Стоило поискать что-то получше, всё-таки дела шли неплохо, и даже с учётом высоких налогов и трат, я скопил определённую сумму. Я заглянул было к дворфам, зная что те ребята работают на совесть, но быстро откинул идею пошить у них. Эти ребята отличные кузнецы и ювелиры, но как дело доходит до текстиля, то они предпочитают удобство и функциональность. Оставалось пойти в более… успешные районы. Наверняка там найдётся портной, который удовлетворит мои внезапно возросшие запросы.

Но и там всё было не так просто. Во-первых, на ряде салонов висела табличка “С собаками и нелюдям вход запрещён”. Которых я не припомнил лет 10 назад. Стража бросала на нас подозрительные взгляды, а некоторые прохожие плевали нам вслед. У тех портных, к которым я всё-таки попадал, я встречал осторожный тон, они старательно избегали конкретных вопросов, и всячески старались не принимать у нас заказ, то завышая цену, то вежливо говоря, что то, чего мы хотим они пошить не могут.

Когда в определённый момент я не выдержал, и в лоб спросил, что не так, ответом было извинение.

— Понимаете, сейчас не одобряется обслуживание таких как Вы. Могут возникнуть вопросы у властей, а я не хочу проблем.

Я уже начинал отчаиваться, да и Алеся уже не так пылала энтузиазмом. Когда в очередном модном ателье я столкнулся с бойким старичком, который узнав про заказ кажется не на шутку обрадовался.

— Ох, давненько я не работал с вами, ребят! Раньше то из самого Фаунтидора мои наряды заказывали! Ленточки на хвост, ошейники, бубенчики! Сейчас заказов то всё меньше! - Достав из-за прилавка клубок,о протянул его моей дочери, я не понял для чего, но смотря на Алесю, я видел как она…Еле держится.

Она аккуратно сбросила клубок на пол, толкнула ножкой клубок дальше, и ещё и ещё. Пока портной с улыбкой наблюдал за ней.

- Не переживайте, сэр, уж я-то покажу вам своё мастерство.
Пока он снимал мерки, и предлагал варианты покроя, мы разговорились. Старик уже давно работал в столице, и раньше у него было много клиентов из зверолюдей. Он и сам, как выяснилось, много лет провёл на востоке, и очень уважал культуру зверолюдей.

— Жаль, но сейчас многие переезжают из столицы. И я не только про зверолюдей! Налоги, поборы, а порою и физическое принуждение. А те кто приезжают… Говорят они из церковной элиты, но знаю я как выглядят высокопоставленные епископы! Они бывают не сахар, но те что сейчас. Да они не монахи, они бандиты!

Пожилой портной расчувствовался, на его лице выступил пот и слёзы.

— Так что не бойтесь, сэр, им нас не сломить! Я им покажу! У вас будет лучшее платье! Помяните моё слово!

— Извините, на лучшее я бы не особо рассчитывал. Просто хорошее, я не особо богат.

— Для Вас со скидкой!

Гордость вступила у меня в спор с жадностью. Но не успел я ответить, как дверь распахнулась, а на пороге показалась зверолюдка. Молодая и красивая, с сильным телом и рельефной мускулатурой, да только одетая только в бикини, стальной ошейник с шипами и туфли на высоком каблуке.

Моя челюсть упала, и пока я собирался с мыслями, она громким тоном заявила.

— Его сиятельство граф Собакевич соблаговолил посетить Вас!

Лицо портного изменилось за секунду. Из радостно-возбуждённого она превратилось в вежливо-покорное.

— Я рад приветствовать его в своём заведении.

Через пару секунд в дверь вошёл, хотя скорее с трудом протиснулся отчаянно толстый мужчина. Он был облачён в дорогой костюм, только запонки на рукавах которого стоили больше, чем я хотел потратить на костюм. На его поясе висел кнут, а сам он мерзко лыбился видом человека который знал что ему все должны.

— Здрасте, швец! И как там мой костюмчик!

— Прошу простить, господин, но он ещё в работе.

Дворянин шлёпнул свою рабыню по попе и цыкнул ей.

— Объясни ему что пора торопится!

Девушка с покорность поклонилась, и подойдя к портному, тихо промолвила.

— Господин желает, чтобы ты работал усерднее.

Я чувствовал, как девушка сдерживается, да и портной не желал развития конфликта.

— Всё будет сделано, милорд! Некоторые материалы ещё не доставлены…

— Ты мне не вежай лапшу на уши, помни, одно моё слово, и ты будешь побираться!

Граф злился, портной смотрел в пол, я старался не привлекать внимания, а Алеся…

Она громко злобно зашипела, и этим привлекла внимание.

— О, милая кошечка! Сколько за неё хочешь?

Он бросил взгляд на меня, и мерзко облизнул губы. Меня передёрнуло от отвращения.

— Она не продаётся, и вообще не рабыня!

— Да ладно, я могу быть щедрым! Отдай её мне! Я всё улажу.

Я был очень рад, что по привычке в людных местах хожу в маске и капюшоне. Ссорится с графом я точно не хотел.

— Мы уходим.

Я взял шипящую и злобно урчащую Алесю на руки. И по широкой дуге направился к выходу. Надеялся что толстяк вернётся к допросу портного. Мне было его жаль, но если граф решит увязаться за мной и навредить мне или дочери, у империи станет на одного аристократа меньше.

На улице я увидел как этот вялый кусок сала передвигается по городу. Я привык к тем, кто ездит верхом, да и карет повидал немало, но этот… Он ехал в паланкине, который несли полуголые рабыни. Он этого не скрывал, а у окружающих не было вопросов.

Хуже всего когда тебя окружает безмолвствующее большинство.

Алеся вырывалась, она рычала и плакала, а этот увалень, выйдя следом за мной. Указал  пальцем-сосиской на  на Алесю, и хлестнув кнутом своих женщин, взревел:

— Приведите мне её!

Я поставил дочку за брусчатку и вынул рапиру, лихорадочно перебирая варианты. Я возможно мог перебить девиц, но их размеры и мускулатура заставляли меня опасаться, что они вполне умеют драться. Возможно если я заколю графа — девицы отступят, но мне тогда опять придётся бежать из города. Пригрозить им?

В этот момент граф загорелся.

Пожалуй, этого я не ожидал. Как и рабыни. Остановившись как вкопанные они смотрели на тело хозяина, которое в этот момент разгоралась как сухие дрова в камине.

Сам граф вначале тупо смотрел на пламя на своих руках, а потом заорал. Даже нет, завизжал как свинья которую режут.

От этого крика вся улица встала как вкопанная, а рабыни отшатнулись от него. Прячась за упавшим паланкином или углами зданий. Я же обернулся к Алесе, чтобы утащить её за собой, и остолбенел. Её глаза горели. Не сияли, не блестела, а буквально. Из глазниц било яркое пламя. Её руки так же пылали как две свечки, а пальцы обоих рук указывали на графа.

Моя кровь стыла в жилых, глядя как тело графа превращается в живой факел, визг достигает пугающих высот, а потом резко обрывается. Ещё пара секунд, и обгорелые кости падают на обожженный камень мостовой в облачке пепла.

После нечеловеческого визга сжигаемого заживо человека, тишина казалось оглушительной.

Я посмотрел на Алесю. Она моргала смахивая слёзы. На ней не было ни одного ожога, даже ресницы не сгорели.

— Прости папа! Я… не сдержалась!

Я оторвался от своих мыслей и улыбнулся посетительнице, на вид простая горожанка, в хорошем, но не самом дорогом платье, ловко ступая, она словно плыла между прилавками, порою бросая на меня хитрый взор.

— Здравствуйте. - Улыбнулся я ей. - Ищете конкретное лекарство или Вам что-нибудь посоветовать?

Она бросила на меня лукавый взгляд.

— А можно мне средство от головной боли? А то порою по ночам боль нестерпима.

Я был удивлён, девушка выглядела молодо. Головная боль в столь юном возрасте?

— Конечно. Сейчас сделаю подходящий порошок.

Я посмотрел на девушку, оценивая её массу тела, поймав мой оценивающий взгляд, она слегка нагнулась над прилавком и, улыбнувшись, чуть-чуть показала язык.

— Прошу прощения, я как врач должен знать кое-что о вашем здоровье, дабы лучше подобрать подходящую лекарственную формулу.

— Хотите узнать обо мне больше? - Она опять сверкнула глазами.

Вежливо улыбнувшись, я постарался ответить сдержанно и вежливо.

— Данная информация необходима, чтобы максимально точно подобрать дозировку и избежать аллергических реакций, прошу, ответьте на ряд вопросов.

Кивнув, клиентка рассказала о перенесённых болезнях, проблемах со здоровьем и привычным рационом. Опираясь на это, я приступил к смешиванию порошков.

— Сколь внимательны и дотошны Вы в своём начинании, молодой человек! - Улыбнулась лиса. - Многие иные городские аптекари относятся проще. А скажите, для чего и как используются эти травы?

Я улыбнулся, наслаждаясь её любознательностью.

— Это травяной сбор, который помогает облегчить симптомы. Разведите его в воде и пейте три раза в день.

Она кивнула, но не уходила.

— Вы так хорошо разбираетесь в травах, — сказала она, её голос стал чуть теплее.

Я пожал плечами.

— Просто увлекаюсь.

— И из-за увлечения поступили в Фаунтидорский университет?

— Как вы это узнали?

Она немного смутилась, но ответила:

— Я тоже учусь на травника. О вас в городе знают.

— Это здорово, — сказал я, не зная, что и думать.  — А чем вы увлекаетесь.

— Иногда гуляю по парку, смотрю на закат. Это помогает расслабиться. Закат — это красиво, — сказала она. — Особенно, когда его видишь не один.

Я почувствовал, как моё сердце забилось чуть быстрее.

Внезапно я услышал грохот. Забыв про посетительницу, я моментально кинулся в соседнюю комнату, Алеся сидела на полу, рядом лежала упавшая книжная полка.

— Папа, я упала! - Сидя на полу, Алеся протянула руки ко мне. Я взял её на ручки и быстренько осмотрел. Она была в полном порядке и даже не поцарапалась, так что, оставив её в комнате, я быстро вернулся к посетительнице.

Однако она уже ушла.

Странно, она забыла своё лекарство. В голове мелькнула мысль о том, что нужно бы догнать девушку, чтобы отдать ей, вероятно, она обиделась. Но я тут же отбросил эту идею.

Я налил себе чашку чая и уселся в кресло, задумчиво глядя на дверь. В лавке воцарилась тишина, нарушаемая лишь суетой Алеси, которая пыталась собрать рассыпавшиеся книги. Я заглянул к ней, намереваясь помочь, но в этот момент в лавку вошёл ещё один клиент. Закрыв дверь в комнату, я вернулся к работе.

Встреча с лисодевушкой оставила странное ощущение. Она была такой открытой и искренней, её глаза светились добротой и любопытством. Я чувствовал, что она могла бы стать хорошим другом, но почему-то не мог отделаться от мысли, что она не просто так пришла в мою лавку.

Я решил, что обязательно вернусь к этому вопросу позже. Сейчас же мне нужно было сосредоточиться на работе и Алесе. Она быстро освоилась в лавке и даже начала помогать мне. Мы вместе готовили микстуры, убирали и даже начали встречать клиентов, рассказывая им про имеющиеся лекарства. Она была полна энергии и энтузиазма, быстро училась и задавала множество вопросов, на которые я с радостью отвечал. Иногда я чувствовал, что она напоминает мне меня самого в её возрасте — любознательного и полного желания познавать мир.

Однако я понимал, что ей нужно больше, чем просто лавка и моя забота. Ей нужно было образование, друзья, возможно, даже семья. Я знал, что не могу заменить ей мать, но я мог дать ей то, чего у неё никогда не было — любовь и поддержку.

Открыв глаза, я резко подскочил, ожидая нападения или угрозы извне, мне может угрожать опасность, или, что хуже, Алесе может она угрожать! Потолок знакомый… До боли знакомый! Подождите, я же дома! Тревога и паника резко отступили. Рядом, сидя за столиком, пили чай Алеся и Виталий, и с неподдельной тревогой поглядывали на меня.

— О, а мы как раз тебя обсуждать начали. - Хмыкнул Виталий.

— И что обсуждали?

— Как докатился до жизни такой. - На лице Виталия мелькнула отеческая улыбка. - Был же грамотным человеком. В целом университете выучился, по всей империи колесил, красавицу жену нашёл, а как она уехала, так как с цепи сорвался. Где пропадал? Чего не писал, на праздники не звал?

— Я писал тебе, да, видать, письма не дошли. Я от отца-то три письма получил, да и те пришли с опозданием в пару лет. А где был? Куларн, Волнистая долина, битва на реке Джате, село Ручейная, битва при Фиотле, замок Веалос…

Лицо Виталия перекосило.

— Прости, зря я так.

— Не при ней, потом расскажу.

— Странным ты стал.

— Ну уж какой есть.

Я начал осматриваться и собирать вещи.

— А ну стой! Да стой же ты! Хорош. Куда опять намылился?!

— Морозоград.

— Я сказал стой. Ты после раны, она после раны, и ты прешься в Ебеньград. Ладно ты сдохнуть хочешь, девушку то не губи.

— А что такое Ебеньград? - Вдруг вставила Алеся.

Виталька поменялся в лице и прикусил язык. Он, конечно, хамоват, но при детях обычно сдерживался.

— Город на юге, в заснеженных землях.

Алеся помрачнела. Но тут же встала и пошла собирать свои вещи.

— Снег — это невкусна! Но я пойду с тобой!

Глядя на её сосредоточенное усилие, мне стало стыдно. Сейчас-то я чего тороплюсь?

— И что ты предлагаешь? - Спросил я у Виталия.

— Останься пока. Погуляй по городу, в театр сходи, там представление новое ставят, на рынки загляни, когда война закончилась, там товары с Эндорума и Фаунтиндора появились. Многие, вон, в соборы на проповеди ходят!

— И нас пустят что ль?

Виталий осмотрел нашу парочку.

— Они сейчас всех пускают. Слышал, праздник недавно был?

— Какой там, я только вчера пришёл.

— Да несколько недель назад. В честь пятисталетия Империи и священного мира, Император Людвиг праздник устроил, неделю город гулял во славу его, а потом ещё выходной объявили, чтобы все могли опохмелиться. Потом церковь сказала, что теперь народ и вера едины, и устроили массовые отпущения грехов и милостыни нуждающимся.

Я ошарашено взирал на него. То, что он говорил, сурово расходилось с тем, что я видел.

— Виталь, ты это… Мы же на самом деле с этими фанатиками и воевали. Я лично был там, в строю стоял!

Виталий с печалью в глазах посмотрел на меня.

— Ты это, тише ты. Что ты видел, может и правда, а тут правда своя. Церковь и Император вместе разгромили сепаратистов и еретиков. Покарали преступность и установили божий мир на земле! И все в нашем городе видели, как горят враги Императора. Так что ты громко не спорь с этим. Ладно я. А другие что? Напишут донос, и повезёт ещё, если к профессиональному инквизитору он попадёт, который дотошно разобраться решит. А, а может, к карьеристу, кто ещё одно громкое дело о еретике раскрыть решит. И окажешься ты, друг, на рудниках, и это ещё в лучшем случае.

Я помолчал. Воспоминания прошлого нахлынули на меня. Река, что была красной от крови, шатры, где стонали и бредили умирающие, голос Императора… Императора Альдриана, что тратил свои силы, дабы оградить своих вассалов от тёмных сил:

“Обещай мне, друг, что не забудешь…”

— Послушай, Альдриан говорил про Людвига… - Начал было я, но Виталий схватил меня за руку.

— Тщщщ. Тихо я тебе говорю. Я твой дом сохранил, потому что ты мой друг! И твой отец был моим другом. А ты знаешь, как сложно в столице дела вести? Как тут легко лавки разоряются? Не смотри, что твой отец не последний человек, в войну так цены скакали, что я несколько раз вас обоих проклинал! Пару раз твою лавку чуть не снесли. Но сейчас всё хорошо! И ты вернулся в дом. ТВОЙ дом, заметь! И я не хочу ещё сильнее разгребать твои проблемы, парень. Пожалей старика, а?

Виталий, заметив задумчивый взгляд главного героя, слегка усмехается.

— Слушай, я понимаю, что у тебя есть свои проблемы. Но именно сейчас тебе нужно отвлечься. Останься на немного — просто позволь себе расслабиться и пообщаться. Хотя бы ради неё.

Я не нашёл возражений. Да и какие они могли быть? Вся моя жизнь в последние десять лет, это погони, сражения, полевые лагеря, и краткие моменты передышек, когда я умудрялся подзаработать своим ремеслом. Возможно я просто отвык от состояния, когда нет нужды куда-то торопиться.

— Пойдёшь с нами?

— Обижаешь. Гидом вам побуду! - Ухмыльнулся Виталий.

— Я полжизни в этом городе прожил.

— А я не для тебя! - Виталий повернулся к Алесе.

Алеся прекратила собираться, и с интересом взирала на нас.

— Мы не уезжаем?

— Не сейчас! - Я подошёл к Алесе и обнял её. - Но мы можем пойти погулять! Хочешь город посмотреть?

Два больших глубоких зрачка воззрились на меня, они смотрели мне в лицо, в глаза, прямо в душу. Секунду они силилась понять, что именно я ей говорю.

— Хочу? Я? Погулять?

Она моргнула и подойдя ко мне обняла. Прижавшись лицом.

— Хотю…

После чего всхлипнула.

— Ты чего? Случилось что-то?

— Нитиво! Просто… меня давно никто не спрашивал тиво я хотю. - Из-за слёз я не все слова разбирал. Но она быстро собралась и решительно утёрла рукавом слёзы. - Пойдём гулять!

Мы вышли из дома, и пошли по улицам города. Под каблуками наших сапог звенел камень, над головами сияло солнце, а со всех сторон доносился гомон голосов, ржание лошадей, звуки телег, в нос ударил привычный запах свежих пирогов и жаренного мяса, перемешанный с ремесленными реагентами, конским навозом и нечистотами облезлых подворотен. Я действительно в том месте, который когда-то называл домом. Даже странно, как он смог стать мне столь чужим сейчас.

— Посмотри вон туда! - Виталий тем временем взял Алесю за руку и указал в центр города.

Там, на нескольких высоких холмах, словно подпирая небо, высился дворец Императора.

— Великолепный пример архитектурного зодчества, построенный архитектором Рудоведовым и открытый в 1162 году.

— Ух ты! - Алеся смотрела распахнув все глаза. И было на что. Дворец и впрямь величественный. А потом нахмурилась и серьёзно добавила. - Но там плохие люди живут. 

Виталий втянул голову в плечи, но кажется последнюю фразу она сказала так, что иные не услышали.

— А если посмотришь вон туда, увидишь гильдию магов пятого уровня!

Высокое и тонкое здание резко отличалось от дворца. Тот был широким и помпезным, он словно охватывал своими стенами всё окружающее пространство, а вот гильдия магов напротив, была длинным и тонким стилетом словно пронзающим небосвод. Её верхушка возвышалась над облаками, а склон холма, на котором она стояла, был голым и идеально ровным.

— Именно тут находится центр всей магии земли! - С гордостью сказал Виталий как будто он лично это построил.

— Данное утверждение подвергается сомнению. - Не смог не прокомментировать я. - Как минимум несколько именитых исследователей приводили доказательства что существуют и другие точки концентрации атмосферной маны.

— Ой, ну не знаю, я ничего больше не видел! - Витали упёр руки в боки. - Небось следователи твои дальше книг не видали ничего!

— Они многое повидали, как минимум Игорь Эфиров утверждал что существуют ещё как минимум две конструкции подобного масштаба. - Я вспомнил какие жаркие дебаты в университете были вокруг обсуждения эльфийского вопроса. Действительно ли все современные цивилизации построены на базе эльфийского наследия. - А вообще, как маги то к церкви отнеслись? Они же никогда не ладили.

— Ну… - Виталий помялся. - Сложные отношения у них нынче. Церковь, разумеется, постараюсь их под контроль взять, но ты ж знаешь архимагов. На словах чароплёты поддержку церкви выразили, но кого-то над собой поставить не дали. Хотя десяток школяров церковники всё-таки сожгли.

Мы вышагивали в центр города. Я вспоминал красоту Императорского сада, где имел честь быть почётным гостем. Дивные птицы, редчайшие деревья, великолепные сады! Алесе наверняка там понравится. Воспоминания перенесли меня вначале в детство, как впечатлял меня тот сад, а потом и в юность, когда Император Альдриан лично даровал мне почётное право отдыхать там.
Ещё на подходе к центральному району что именовался белым городом, где живописные холмы были застроены роскошными дворцами, меня остановили на посту стражи. Несколько людей в броне и с алебардами преградили мне путь. Один из них, лицом явно западник, ткнул в меня пальцем и рявкнул.

— Стоять! Дальше прохода нет! Особенно для таких как ты!

Да уж, отвык я от столицы. Ныне моё поношенное одеяние не внушает уважение, хоть я перед выходом и привёл его в максимально приличный вид.

— Прошу прощения, но у меня есть почётное приглашение!
Я протянул уже немного пожелтевшую бумагу с печатью императора.

На лицах стражников промелькнул вначале испуг, потом сомнение, потом что-то вроде смущения.

— Прошу простить, милсдарь из Фаунтиндора, но пропустить мы вас никак не можем. Старый император уж несколько лет как отдал богу душу, коль вы не ведаете.

“Я лично стоял у его гроба.” - чуть не ляпнул я.

— Мне сиё ведомо, но разве его сын отозвал милости отца своего?

Стражники переглядывались, и перешёптывались. Кажется я попал в непонятное, Виктор тем временем мне на ухе шепнул.

— Тут понимаешь в чём дело, вашу братию власти гонениям подвергают.

— Мою?
Виталий слегка щёлкнул меня по уху, а стражники тем временем привели из караулки местного сержанта. Он глянув на бумагу и меня даже снял предо мною шлем. Старое и печальное лицо, вроде даже видел где-то?

— Милсдарь, коль желаете пройти и будете настаивать, я вас, конечно, пропущу. Документ есть документ. Да только горя вы хапните здорово. Не пущают ныне зверолюдей в белый город.

Вздохнув, я развернулся, чтобы уйти, но не прошёл и нескольких шагов, как нас тут же перехватила девушка усаги. Усаги - народ зверолюдей с востока, с длинными ушами, мощными задними лапами, имеющих черты зайцев или кроликов.

— Они тебя не обидели? - Полным сочувствия голосом спросила девушка.

— Нет, тётя ослик! - Улыбнулась Алсея.

— Алеся, если уж так говорить, то не ослик, а кролик!

— Ничего страшного, меня часто путают! Хочешь конфетку?
— Хочу!

Получив леденец на палочке, дочка тут же повеселела. Девушка же принялась мне жаловаться.

— Представляете, наших из центра выдворили, теперь вот тут перебиваемся. Вы туда лучше не лезьте, несколько наших пытались что-то там добиться, но пропали! Не ходите в белый город! Молю вас!

В её глазах стояло неподдельное сочувствие.

— С дочкой гуляете? Пойдёмте сюда, мы тут на улице лавки открыли! Меня кстати Тереза зовут. Пойдёмте-пойдёмте! -- энтузиазма её не занимать

Вот она, столичная хватка. Даже когда в мире беда, найдут способ выгоду получить. Тем более лавочки и впрямь были весьма притягательные. Увидя как в одной из них пекут блинчики, Алеся тут же захотела их попробовать.

Девушка тем временем трещала про новости, о очередных балах знати, о ценах на рынке, и о том, как важно не терять оптимизма. Даже Виталий не успевал за её речами. Не успел я дать Алесе свежеиспеченный блинчик, как девушка уже показывала в другой лавке на мягкие игрушки. Искренне улыбаясь, она дала Алесе немного поиграть с ними, пока Виталька с уважением хмыкал.

— Разводит девка тебя. - улыбнулась она

— На что? - Насторожился я.

— На сласти и игрушки! - засмеялась она

Алеся тем временем гладила игрушечного котика, и кажется светилась от счастья.

— Извинии… - Начала она и осеклась.

— Куплю! - Ответил я доставая монеты.

— Ой, я вам ещё кое что не рассказала! - Улыбнулась девушка, и кажется опять направилась к очередному киоску, где, словно по удачному стечению обстоятельств торговцем был ещё один усаги.

— Тереза, скажи лучше, Соловьёвый тоже для нас закрыт?

Она с хитрым прищуром осмотрела нас.

— Там пока всё хорошо. Стража бдит, но пускает всех. Да и гостей из-за морей та много. Главное от западников держитесь подальше.

Я и Виталий ещё немного обсудили мелкие местные новости. Точнее обсуждали они, я стоял, а Алеся кушала блинчик. А потом мы пошли в парк, выстроенный одним влиятельным герцогом, как он сам выразился “для нужд каждого горожанина”. Сам он уже почил, но его наследие всё ещё жило. Соловьёвый парк разбитый в восточной был открыт для посещения всем гражданам города. Приятная зелень деревьев, запах цветов и журчание ручьёв. В парке было много людей, да и не только людей. Вон мелькнули ушки семьи народа усаги, рядом на скамейке, деловито покручивая в руках какие-то инструменты сидел дворф, а в центре парка, развлекая детишек крутил карусель здоровенный кума.

Я на автомате туда и направился.

— Хочешь покататься? - Спросил Виталий Алесю, кивнув на карусель.

— Хочу! - Та активно закивала и подбежала к небольшой очереди из детей разных возрастов.

— Ну, кто следующий? - Громогласно взревел кума. Похожие на медведей, эти зверолюды жили на крайнем юге. На границе с морозными землями, и даже в самих морозных землях. В полтора-два раза выше людей, они отличались безумной силой и выносливостью, заставляя окружающих бояться и уважать себя.

— Я! - Один из детей прыгнул вперёд.

— Нет я!

Дети насели на карусель, пытаясь занять места получше, а другие не хотели покидать ярко-раскрашенных деревянных лошадок.

— Ну-ну, дети! Тихо-тихо! Встаньте в очередь, все покататься успеют!

Медведь вместе с некоторыми родителями начал рассаживать детей, некоторые из них, резко бежали вперёд расталкивая других. Алесю быстро оттеснили, она, глядя в толпу, не хотела лезть вперёд, словно ждала разрешения. Надо было что-то сделать.

Выдвинувшись вперёд, я обратился к куму.

— Здравия желаю! - На автомате выпалил я.

— Здравия желаю. - На таком же автомате ответил кума и приложил руку к козырьку.

Мы взглянули друг другу в глаза. Сейчас я сомневался, стоило ли носить маску.

— Во имя его, во славу мою,за Морозоград  весь не скажу, но что делать тебе надобно, брат?

— Я тут… девочку привёл покататься. - Словно оправдывался я, указав на Алесю.

— Ну это дело.

Перегнувшись через толпу ребятни, отставной военный взял на руки Алесю, да так, что там пискнула.

— Не боись! Солдат ребёнка не обидит!

Окинув взглядом карусель, он обратился к одному из ребят.

— Уже три раза катался! - Строгим тоном сказал медведь. - Пора другим уступить!

Ребёнок скривился, но спорить не стал, и как только он слез с лошадки, медведь усадил на неё Алесю.

— Все готовы?

Убедившись в том, что все расселись и никто не стоит где не надо, медведь принялся вращать какой-то здоровенный рычаг.

— Что это? - Удивлённо спросил я.

— О, новая гномья разработка! - Виталий опять обрадовался что можно блеснуть знаниями. - Недавно поставили! Взводишь пружины, и она вращается. Вот только чтобы их взвести нужно человек 6. Ну или один косолапый.

— Поуважительнее ты к нему, они воевали за нас.

Медведь, толи услышав, толи по иным причинам, запустив карусель подошёл к нам.

— Какими судьбами, Лекарь? - Склонил голову предо мной работник карусели.

— Да и я это же спросить хотел. Капитан же на юг вернулся. И ты что, меня узнал?

— Да как не узнать то?! Ты думаешь я совсем нюх потерял? А капитан в Морозов вернулся, с отрядом своим. Тебя ждал, между прочим!

— Да я…

— Да помню я, что ты искал! Нашёл значит.

— Извини, что тогда напрягал.

— Не ты напрягал, а Капитан! А приказы не обсуждаются. Да и мало кто против был. Все же помнили, что было тогда.

— А я вот забыть хочу.

— Я тоже.

— А чо было-то? - Влез в разговор Виталий.

— Война была.

— Да это-то я знаю! - Насупился старый друг.

Кума взглянул мне в лицо.

— Друг твой расскажет. А мне карусель заводить надо.

И правда, вращение карусели стало затихать, и кума опять оказался между пробивающихся к аттракциону детях.

Алеся ещё раз прокатилась на карусели, а я кратко рассказал Виталию, что было. Тот мрачнел ещё сильнее.

— Ты это, забудь. В прошлом уже.

Я смотрел на крутящуюся на карусели дочь, и чувствовал, что это не было в прошлом. Это лишь фундамент того, что грядёт в будущем.

— Забыл уже. - Не стесняясь соврал я. - Давно забыл.

Алеся прокатилась на карусели ещё раз, и потом, сама уступила место осторожно попросившему мальчику. На её лице сияло выражение восторга.

— Хочешь ещё?

— Я уже покаталась, а они только пришли! - Серьёзно ответила Алеся. - Неправильно, когда кому-то больше, чем другим!

И взяв меня за руку пошла дальше по парку.

Мы гуляли по аккуратным дорожкам, смотрели за рыбками в прудах, слушали рассказы Виталия о ерунде, и в какой-то момент сели на лавочке.

— Пап, смотри! Усаги! Можно с ними поиграть?!

— Конечно моё солнышко! - Кивнул я, и Алеся побежала по траве к ним.

— Папа значит? - Хмыкнул Виталий. - Чего сразу не сказал? Конспиратор?

— Ну понимаешь…

— Да брось, я уже сам догадался. Знаешь сколько я знаю сребровласых нэко?

— Сколько? - Я аж уставился на него.

— Ну, теперь трёх! Твой батя, ты и Алеся, сталбыть, третья! - Гордо ответил он. Улыбаясь широкой ухмылкой.

— Да ну тебя, я уж думал…

— Поменьше думай, друг! - Хмыкнул Виталий. - Не всё в жизни можно проанализировать. Расслабься и наслаждайся жизнью. Теперь-то всё наладится.

Я поднял свой взор на Алесю. Она успешно познакомилась с семейкой усаги - Семья у таких, как водится, была большая. Я насчитал, кажется, 6 детей, которые обступили Алесю и кажется о чём-то с нею расспрашивали. Их родители сидели неподалёку и я обменялся с ними быстрыми взглядами. Видимо не против нового друга. Пошептавшись о чём-то, все дети стали разбегаться, а один из них стал громко считать и приговаривать “Я иду искать”.

— Неужели тут всегда так спокойно?

— А ты чего ждал? Войны? Чумы? Голода? Уж что-что, а в столице всегда будет тёплое местечко! Пока платишь налоги и взятки, разумеется.

— Отвык я от такого.

— И в Морозоград лезешь, теперь? Чтобы и дальше пафосно превозмогать?

— Там лекари нужны

— Да везде они нужны! Тем более такие как ты. Которые знаешь, и научным методом и народным могут.

— Да брось ты…

— Не брошу! Ты уж уникальный человек, ты уж извини. Сам то думаешь, почему тебя и Император прошлый отмечал, и Капитан уважал, и сам лес тебе служит!

— Так уж и служит.

— Ну а попробуй не послужи тебе, мамка заругает.

— Да не будет она меня ругать!

— Именно! ТЕБЯ не будет!

Виталий толкнул кулаком в плечо.

— Алеся, ты где? - Тем временем звали дети. И меня кольнуло в сердце.

— Где она? - Подскочив к ним, я схватил одного из кроликов за плечи.

— Да я сам не знаю! - Отшатнулся он. - Мы в прятки играем!

Дети вокруг меня стали отшатываться и сами оглядываться в поисках мелкой егозы.

— Алеся я иду! - Рявкнул я так, что все на меня обернулись.

— Пааап, ты чиво? - Раздался удивлённый голос откуда-то сверху.

Запрокинув голову, я увидел как на вершине дерева,  высунув голову из густой листвы,  пристально смотрит на меня моя дочь.

— Не переживай, я тебя спасу! Я сейчас тебя достану!

— Да я и сама могу! - Надулась она, и я увидел как она аккуратно спускается цепляясь за ветки и ствол дерева.

— Я хорошо спряталась? - Гордо спросила она в середине пути.

— На дерево нечестно! - Тут же заявил Усаги.

— Почему?

— Потому!

Дети устроили очень детский спор, где и как можно прятаться, каждый доказывал своё, и призывали маму с папой как стороннего авторитета.

А я в этот момент стоял и меня колотило. Руки дрожали, в глазах поползли мушки. Когда паника отступила, я осознал как я глупо выглядел и как переволновался лишь от мысли, что дочь опять пропала. Я искал её почти десять лет. Мысли что снова могу её потерять, пугали.

Проснулась я от собственного крика. Сердце бешено колотилось, спина промокла от пота, меня всю колотило. Образы из сна, казавшегося таким реальным, всё никак не покидали меня. Я всё ещё чувствовала их прикосновения, будто они были рядом, слышала их голоса так, будто они были прямо у меня над макушкой! Даже зажав ушки, я слышала их пугающее бормотание. Собравшись с силами, я утёрла слёзы и заставила себя встать. В домике было тихо и темновато, лишь несколько утренних лучиков света пробивались через щели в ставнях на окнах. Они падали на простецкий стол, пару стульев и несколько ящиков. Я села на полу, обхватив колени руками, пытаясь унять дрожь. Что это было? Просто ночной кошмар? Или… что-то большее?

Вдруг за окном мелькнула тень. Я подскочила, словно меня молнией ударило, сердце забилось ещё быстрее. Это не просто сон! Кто-то действительно был снаружи! От ужаса, что это могли опять быть они, подкосились ноги, но я больше не могла лежать без дела! Собрав остатки сил, я бросилась к окну, но в узкую щель меж ставень успела лишь мельком увидеть силуэт, исчезающий в густом лесу. Кто это? Друг или враг? Раскрыв ставни, и впустив в дом лучи утреннего солнца, я пригляделась в уходящий лес, но ничего не смогла разглядеть. Остаться тут опасно.

Дрожа от страха и волнения, я быстро осмотрела домик. Здесь не было ничего, что могло бы помочь мне защититься. Ни оружия, ни инструментов, даже кочерги я найти не смогла. Стол и стулья мне ничем не помогут. Я заглянула в ящики, но они были пусты, на них стояли простецкие глиняные кувшины и пара тарелок. Осталась надежда лишь стоящий под окном старый, окованный железом, потрескавшийся от времени и тронутый ржавчиной, но ещё крепкий сундук.

Я подбежала к сундуку и попыталась откинуть его крышку. На моё счастье, она не была заперта, но какая же она была тяжёлая! Упершись двумя ногами, я напрягла все свои силы, навалившись на неё, и крышка со скрипом стала поддаваться. Вначале медленно, потом как будто легче, и вот она наконец с грохотом падает назад, подняв облачко пыли и открыв мне своё содержимое. Потрёпанная книга с пожелтевшими страницами и истёртой обложкой, свёрнутые куски ткани, на которой грубо нанесена... карта местности? Я не знала. Старые, ветхие, поношенные тапочки, явно на большую ногу. Несколько свеч, кажется, люди зажигают их, когда темно? Мне никогда не было слишком темно, но люди порою не видят в темноте того, что вижу я. Всё это я решила не трогать. Заглянув в несколько маленьких ящиков, я обнаружила внутри батоны хлеба, уже превращающиеся в сухари и несколько кусочков сыра.

На мгновенье мне стало совестно. Я не знала, чьи это припасы и правильно ли так их забирать, но животик заурчал, и я достала из сундука припрятанную еду. Если мне доведётся сюда вернуться, надо будет принести сюда еды, при этом больше, чем я скушала. Аккуратно закрыв сундук, я подошла к столу и разложила на одной из тарелок кусочки хлеба и сыра. Было жарко и солнечно, и старый сыр немного потёк, но от этого всё стало лишь аппетитнее. Я, не торопясь, отгрызая по кусочку хлеба, кушала запасы, думая, что же делать дальше. Ночной кошмар отступил, меня уже не трясло, и надо было решить, как быть дальше.

Нужно было уходить. Но куда? Лес был густым и мрачным, и даже странно, что каждый раз я находила в нём домик. Или это каждый раз был именно этот дом? Но ведь и оставаться здесь опасно! Что же делать? Несколько минут я сидела на стуле, обхватив ноги руками. Быть может, стоит следовать за тем, кто приходил ночью? Если уж он не напал на меня, может, он мне и не враг? Может быть, он приведёт меня к людям или хотя бы к безопасному месту?

Собрав остатки еды, я осторожно вышла из домика. Лес встретил меня тишиной и прохладой, теперь, когда страх погони и ужас преследования отступил, я увидела, как рассветная роса скапливается на листьях, как лес наполняется звуками, как лучи солнца переливаются на кронах деревьев вокруг меня. Я медленно обошла домик, прислушиваясь к каждому шороху, мягко ступая по траве, стараясь не издавать шума.

За домиком нашлась узкая тропинка, ведущая вглубь леса. Ровная и хорошо утоптанная, она извивалась между высоких деревьев, но это, казалось, был единственный путь. Может быть, она выведет меня к людям? Что же, ждать нечего! Бросив прощальный взгляд на приютивший меня домик, я пошла по лесной дорожке.

Шло время, солнце уже начало клониться к закату, ножки устали, запас еды подошёл к концу, но лес всё не кончался. Я уже начала сомневаться, правильно ли поступила. Подул ветер и даже начал моросить дождь. Ушки и шёрстка стали промокать, и я стала искать, где укрыться. Под одной густой елью, казалось, было сухо, я забралась прямо под неё и свернулась калачиком, чтобы хоть немного согреться, но всё равно было холодно. Я закусила губу. Вернуться в домик? Там хотя бы сухо. Я пошарила под елью, ища место посуше, и тут увидела аккуратно свёрнутый плащик. От удивления я притаилась, дыханье стало тихим, а ушки сами собой прижались к голове. Нет, это точно не совпадение. Когда я забиралась сюда, плащика не было! Кто его оставил? Крутя головой во все стороны, я развернула плащик, он был ровно моего размера, и на нём даже были специальные «ушки». Кто-то явно сделал плащ для меня, но кто?

Надев плащ и завернувшись в него, мне сразу стало потеплее, но я всё равно промокла и замёрзла. Нужно развести костёр! Найти несколько сухих палочек было не так-то просто, но потом нужно было их ещё поджечь. Я вспомнила, как когда-то делала это. Нужно лишь подумать и захотеть, но как же это бывает непросто.

Я взяла одну палочку, другую, третью... Лишь на десятой мне удалось увидеть на её конце огонёк. Аккуратно подложив его к сухим палочкам, я смотрела, как слабенькие лучики пламени разбегаются по палочкам. Стало тепло и сухо.

Но тут опять в темноте показался силуэт.

— А-а-а, ты кто?

Но незнакомец не был мне врагом, наоборот, он покормил меня (опять?) и даже дал ботиночки. У меня были свои, которые я сняла, чтобы согреть ноги, но почему-то отказывать незнакомцу, который носил с собой ботиночки моего размера, показалось неправильным. Незнакомец скрывался за маской, но, сидя рядом с ним, я чувствовала себя в безопасности. Такие Неко, как я, доверяют инстинктам, и этому незнакомцу я сказала больше, чем стоит при первой встрече. Я тогда ещё не знала, что ему можно довериться полностью.

Внезапно картинка перед глазами изменилась.

— Привет, доченька, пора просыпаться, — сказала она.

— Побудь со мной, — тихо прошептала я.

— Я всегда с вами. И с тобой, и с твоим отцом.

— Я уже пон...

Я открыла глаза.