Осколки миров|| Алеся, Алиса, Андрей
оглушающего крика, тишина разнёсшаяся по улице буквально глушила. Несколько секунд она казалось всеобъемлющей, громогласной, заглушающей всё, но тут её владычество прервал крик рабыни.
— Он мёёртв! - Ближайшая рабыня указывала на остатки скверного аристократа, а другие дрожали, плакали, завывали и им вторили случайные прохожие оказавшиеся на улице в тот момент.
Но всё это представало пред моими глазами в виде размазывающихся образов, я схватил Алесю, её лапка дрожала, мы убегали, за спиной раздавались крики, поднималась паника, топот ног, запах гари. Мы свернули в переулок, я прижал её к мокрой от сырости стене, оглянулся.
— Пап… — голос Алеси сорвался, она задрожала, ушки прижались. — Я… не могу… дышать…
Она сжалась в комочек, лапки вцепились в плащ, дыхание стало хрипом. Она прятала глаза, и тихо хныкала, подрагивая всем телом. Присев рядом, я обнял её, поглаживая и тихо шепча.
— Дыши! Вдох… выдох… Смотри на меня.
Она всхлипнула уткнувшись в грудь, слёзы текли по щекам, она рвано дышала, порою срываясь на всхлипы. Шаги горожан становились громче. Кто-то бежал подальше от места происшествия, другие наоборот шли посмотреть что произошло, третьи просто поддавались волне распространяющейся суеты. Девочка плачущая в переулке привлекала меньше внимания, чем я опасался. Я подхватил Алесю на руки — лёгкая, как пёрышко, и быстрым шагом направился к лавке.То тут то там люди спрашивали о том, что происходит. Из окон выглядывали горожане и спрашивали прохожих, некоторых прохожие отвечали, и чем дальше я уходил от того квартала, тем больше было подробностей, и тем менее они были достоверны.
Через несколько тягуче долгих минут, я вернулся в свой райончик, докуда новости пока не дошли, тут всё было как раньше, люди шли по делам, лавочники предлагали мелочёвку, а приехавшие в город крестьяне овощи и мясо. Для них ничего не произошло.
Спасительная дверь лавки никогда не была для меня столь желанной. В дом зашёл. Поставил Алесю на пол. Дверь захлопнул. Засов задвинул. Она обхватила колени, глаза стеклянные.
— Пап… они… найдут… я не хотела… — шептала она, задыхаясь.
— Держись, я тебя в обиду не дам! Уйдём отсюда, спрячемся!
— Неет, я и там всем наврежу! - Она зарыдала. - Я уйду, Я сдамся! Я умру! Я…
Она опять разрыдалась.
Я взял её на руки и стал баюкать, с нею на руках, я стал собирать свои вещи в дорогу. Опять. Зря только раскладывал свою котомку и обживался.
На улице тем временем становилось шумно. Пару раз выглянув в окно, я услышал что вроде как убили императора, но он выжил, а ещё сторонники двух знатных домов что-то не поделили и устроили резню на улицах. Вроде как кто-то видел вернувшегося старого Альдриана, но это только слухи. Да уж, взбаламутили мы город.
Сборы длились слишком медленно, пару часов может больше, то и дело приходилось успокаивать Алесю, порою сидя с нею в обнимку, и обещая что я увезу её и никто её не обидит, но она лишь хныкала в ответ. Порою я застаивался, слушая не пришла ли за нами стража. Но так же приходилось сворачивать и собирать те вещи, которые потребуются нам в дороге. И которые я успел раскидать по кладовкам и ящикам.
Колокольчик над дверью звякнул. Я вынул из ножен рапиру, готовый сражаться на смерть, но в дверях стояла она — рыжая, вспотевшая, с дерзким взглядом. Алиса. Видел её несколько раз — заходила за травами, спорила о цене, бросала колкости. Чужая, просто посетительница.
— Вот так вы встречаете любимых покупателей. Что произошло с Вами, доктор? — спросила она, бросая на меня свой любимый дерзкий взор.
— Уходи, — буркнул я, не убирая рапиру. — Не твоё дело. И как ты вошла, я же запирался?
Она прищурилась, шагнула ближе, бросив быстрый взгляд на притихшую в уголке Алесю.
— Это из за графа да? — сказала тихо. — И это её рук дело.
Я напрягся, шагнул к ней, но она подняла руку.
— Спокойно, лекарь. Я не стража. Выйди. Дай мне пять минут.
Её голос — резкий, но твёрдый — пробил панику. Я стиснул зубы, но кивнул — Алеся хрипела, я не знал, что делать. Вышел за дверь, прислонился к стене, слушая дождь.
В лавке Алиса присела к Алесе, медленно, будто к дикому зверьку.
— Алеся. — сказала тихо, без насмешки. — Смотри на меня. Дыши. Вдох… выдох…
Алеся всхлипнула, подняла глаза — мокрые, полные ужаса. Алиса протянула руку, не касаясь, просто держала ладонь рядом.
— Я… не хотела… он… как те люди… — шептала Алеся, хрипя.
— Знаю, — кивнула Алиса. — Видела таких, как он. Мразь. Ты не виновата. Всё будет хорошо.
Алеся моргнула, дыхание чуть выровнялось.
— Они меня заберут? — голос дрожал.
— Не заберут, — сказала Алиса твёрдо. — Я кое-что знаю про такие дела. Дыши, слышишь?
Алеся шмыгнула носом, сжала её ладонь — слабо, будто спрашивая разрешения.
— Останься… — прошептала она. — Не уходи… Алиса.
Имя сорвалось впервые — робко, но искренне. Алиса замерла, потом улыбнулась, материнской, тёплой улыбкой.
— Останусь, — ответила она. — Пока не отдышишься.
Я стоял за дверью, слышал их. Чужая девка — дерзкая, наглая — сумела то, что я не смог. И я в очередной раз задумался, а что я о Алисе знаю? Она приходила к нам, вела со мной беседы, шутила и покупала травы. Она всегда была весёлой и слегка озорной, что согревало мне сердце, но моя дочь видела в ней… соперницу? Иногда сердца детей сложно понять. Сейчас та, кого Алеся невзлюбила, нашла те слова, который не удалось найти мне. Я говорил о будущем, и тем что я сделаю, А Алиса указала на страх и ужас в сердечке той, кто ещё ни разу не обрывала жизни. Алеся переживала о том, что уже случилось, о той вине, что теперь будет лежать грузом в её душе. Ведь убить даже самого мерзкого человека не все готовы.
Алиса вышла, бросив на меня пугающе холодный взор.
— Она в порядке, — сказала тихо. — Но мне надо уйти.
— Спасибо за помощь, но мы тоже уходим! Нужно успеть, пока за нами не пришли.
— Не уйдёте. Ворота закрыты, на реке цепи подняты. Даже крестьян, что возят еду из предместий не пускают. Всё-таки дворянина убили.
Моё сердце кажется остановилось. Худшие опасения подтвердились.
— Я найду способ уйти!
— Зачем? Вы ничего не сделали. Безумный волшебник из башни выразил таким образом протест. Ты же знаешь…
— Но ведь?
— Вы ничего не сделали! Вы были в том районе, но когда началась паника побежали домой.
— Люди видели!
— Люди видели безумного мага - высокого неприятного старика. Доверься мне. Я скоро вернусь.
С этими словами она вышла из лавки не оборачиваясь. Три дня её не было.
Три дня лавка работала как на иголках. Алеся сидела в углу, теребила верёвочку, ела через силу — кусок хлеба, глоток воды. Я варил настои, но пальцы дрожали — где эта рыжая? Переворошила всё, а после…бросила. Стража рыскала, слухи ползли. Люди заходили, болтали — каждый со своим.
Первым явился Маркус, плотник, взял мазь для суставов.
— Граф сгорел, — буркнул он, ковыряя монету в кармане. — Зверолюди, говорят опять постаралась. Поделом — налогами всех душил.
— Может, и так, — ответил я, пряча взгляд. Алеся сжалась в углу.
Зашла Вера, травница, худая, как тень.
— Проклятье это, Андрей, — шептала она, беря зверобой. — Огонь с неба, кара за грехи. Собакевич заслужил.
— Слухи, — отмахнулся я, но тревога не отпускала.
К вечеру пришёл Демьян, кузнец красный от жары.
— Маг старый вернулся, — заявил он, покупая настой от ожогов.. — Бормотал у рынка, всё грозился кому-то.
Алеся слышала, ушки дрожали. Ночью шепнула:
— Пап, они знают?
— Нет, — ответил я, гладя её. — Это просто люди болтают. Алиса обещала вернуться.
Пустота. Я злился — кто она такая, чтобы лезть к нам, а потом пропадать? Алеся смотрела в окно, я мерил шагами лавку. Даже за продуктами на рынок я не ходил. Алеся боялась выходить на люди, а я не мог её оставить одну.
Второй день. Колокольчик. Ввалился какой-то мажорчик.
— Эй ты, — сказал он, ставя локти на прилавок. Потом тихо: — Я видел, лекарь. На рынке. Она… огонь…
Алеся замерла, я сжал кулаки.
— Что ты хочешь? — спросил холодно.
— Денег, за молчание! — Он развёл руками руки. — Не сдам. Но стража роет. Будешь платить.
Я отдал ему все свои золотые монеты завёрнутые в шёлковый мешочек с рисунком жёлтого цветка, и пообещал принести ещё.
На третий день в лавку вошёл хмурый мужчина в плаще закрывающим лицо. И поставил на прилавок шёлковый мешочек с жёлтым цветком.
— Вчера один парень перепил и свалился пьяным в реку. А ещё я нашёл Ваш кошелёк.
Не зная что думать я пытался отказаться и убедить что я ничего не знаю, но мужчина просто оставил его на прилавке и ушёл, сказав, чтобы я не переживал, и всё будет улажено.
Вечером третьего дня началась гроза. Горожане попрятались по домам, и я уже закрыл лавку, но дверь закрытая на засов опять отворилась. Вошла Алиса, мокрая, с твёрдым взглядом.
— ВСЁ НОРМАЛЬНО! — Рявкнула она так, что я даже подпрыгнул. — Стража “разобралась” — она особо выделила это слово — во всём виноват старый безумный маг.
Алеся взирала на Алису с видом уважения и восхищения, ушки поднялись чуть-чуть.
— Правда нормально? — шепнула она.
— Правда, — кивнула Алиса, садясь рядом. — Ты в порядке. Я своё слово держу. Все будет хорошо.
Я не находил слов. Чужая, дерзкая, но что-то в ней меня цепляло, дерзкий характер? Сила воли? Забота об Алеси? Кто она такая и что она хочет на самом деле? Когда убаюканная нежными словами Алисы дочка уснула, я обратился к ней.
— Спасибо. Я… не знаю что сказать. Просто… зачем?
— Потому, что вы весьма приятный в общении человек, и я люблю помогать тем, кому это необходимо? - Алиса одарила меня своей лукавой улыбкой.
— Красиво, спору нет, но я в это не поверю.
— Тогда перейду к сути. Сделайте вид, что я ваша возлюбленная, и пригласите меня на бал!
Пригласительное письмо всё ещё валялось где-то в сундуке и я про него уже забыл. И неожиданность такого предложения застала меня врасплох.
— Почему? - Только и смог кратко вопросить я.
— Потому, что я бы хотела попасть во дворец, и лишь под руку с прелестным молодым придворным доктором я могу оказаться в окружении высшего светского общества.
— Кто Вы такая? - Неожиданно паника нахлынула уже на меня. Я вспомнил рассказ о глубоководной рыбе, что приманивает своих жертв светом огня, лишь для того чтобы растерзать их. Неужто Алиса даровала мне надежду, чтобы сделать пешкой в политических интригах?
— Я… рассказ был бы очень долгим, о падении той, кто просто желает добра этому миру. Я лишь скажу, что не все в Империи одобряют нынешний порядок. Вокруг Людвига творятся скверные дела, и я из тех, кто не желает оставаться безучастной.
— Подполье?
— Оно самое. Вы и сами видели, что происходит в городе. Собакевич лишь вишенка на торте.
— Скорее прыщ на фурункуле.
Алиса ухмыльнулась.
— Вы очень точно подметили. Он был ужасен, и мало кто докатился до тех глубин мерзости, которыми кичился он, но то, что он творил, было чрезмерным даже для некоторых его сторонников.
— А что будет с… его девицами?
— Они перешли как имущество его детям. Те не столь глупы и наглы как сам граф, и у них есть шанс вырасти достойными людьми. Сами же девицы готовы поставить вам памятник, ну или отдаться вам в полное рабство.
Алиса показала язык. Я кажется начал догадываться.
— Рассказ о безумном маге их идея или твоя?
— Нет, некоторые из магов и правда недовольны властью. И некоторые не могут в достаточной мере обуздать свою силу и чувства. Некоторые из них уже совершали поджоги и убийства, ещё одна жертва не удивила никого. И рабыни были только рады спасти их спасителя,. Рассказ о безумном старике, как и его личность и приметы уже был составлен для подобных случаев, надо было лишь слегка подтолкнуть девочек к этому, и указать что им следует говорить страже. Нам повезло, что рядом оказался тот, кто первым позвал нас, а не властей. И то, что девицы ушли с места преступления.
— Вчера того, кто мне угрожал вы просто убили. - Я постарался припомнить посетителя, но понял что не смог бы обрисовать даже общие черты лица. Ещё один погибший вокруг меня человек. - Подполье столь могущественно?
— Больше, чем думают наверху, но слабее, чем хотелось бы нам. Тебе повезло, быть рядом с теми, кто знает что делать. И повезло, что многие признают твоё влияние, ум и способности.
— Или мою ценность как ресурса?
Алиса подняла на меня печальный взгляд.
— Зверолюд, что был другом Альдриана, и знает о его судьбе?: Один из лучших лекарей в империи? Тот, кто вхож во дворец? Да, ты ценный человек, и мы потратили много сил, чтобы тебя спасти и защитить. Свидетели либо лояльны, либо замолкли. И твоя дочь теперь мирно спит, а жизнь продолжается.
Я сел напротив неё. Красивой, дерзкой и опасной. И как я раньше не смог понять, что за маской приветливой соседки скрывается хладнокровная плутовка? Она не пугала, не угрожала, не ставила условия. Она просто показала “я могу спасти твою дочь, когда вокруг её шеи уже захлестывается петля виселицы, что ты будешь делать?” И ничего сделать я уже не мог. Я мог бы сбежать, и укрыться где-то в глуши. Или пойти в Морозоград, Капитан мне там квартиру обещал. Но даже если она меня просто отпустит, согласен ли я быть тем, кто в период величайших потрясений остался безучастным?