Трое против мафии
Михалыч зевнул. Фараон посмотрел на сторожа и тоже зевнул.
- Дразнишься? – спросил его Михалыч. – Ну-ну…
Фараон не дразнился, просто время такое – ближе к утру уже и спать хочется. Тор уже сопел и покряхтывал во сне. Он выздоровел, давно уже после своего летнего приключения, но иногда во сне ему становилось трудно дышать, особенно когда он во сне переворачивался на спинку. Тогда Михалыч или Фараон гладили его и переворачивали со спины на живот.
Вот и сейчас Михалыч протянул руку и погладил рыжего кота, лежащего на его кровати. Потом сторож посмотрел на часы – пора обойти музей и тогда ему тоже можно будет подремать.
Михалыч встал, вышел из сторожки. Фараон скользнул за ним.
- Чего ты? – спи! – сказал другу сторож, но кот не пожелал отпустить человека одного. Мало ли! Человек и кот пошли по музею.
Михалыч взял с собой фонарь, но не стал его включать. Он вообще редко пользовался светом ночью. Все комнаты музея он знал отлично, да и снаружи даже в совершенно темную безлунную ночь света попадало достаточно. Фонари были около входа в здание, и на улице их было много.
Михалыч обошел первый этаж и поднялся на второй. Фараон скользил за ним неслышной тенью. Вдруг кот выпрыгнул вперед и остановился. Михалыч тоже остановился, вопросительно взглянув на Фараона.
- Что там? - одними губами спросил старик.
Фараон присел, потом встал, прошел несколько шагов и снова сел.
- Есть кто-нибудь? Человек?
Михалыч хорошо понимал своего пушистого друга. Не первый год они охраняли музей. Фараон так себя никогда не вел. Обычно он вылавливал четвероногих и хвостатых нарушителей и складывал их около входной двери.
Кот оглянулся, нерешительно потоптался на месте и лег поперек прохода в следующий зал. Он словно хотел преградить Михалычу дорогу.
- Э, нет, дорогой мой, - еле слышно прошептал старик, - мы с тобой сторожа – не забыл? Надо работу честно делать!
Он перешагнул через кота, который попытался еще раз остановить напарника, протянув лапу и выпустив когти. Михалыч погрозил ему пальцем и шепнул:
- Оставайся здесь!
Как же! Такого Фараон сделать не мог. Этот человек был его другом, а друзей не бросают. Он вскочил на все четыре лапы и поспешил за Михалычем.
Они медленно прошли еще пару залов. Никого. В последнем зале сторож услышал тихий стук. Он беззвучно вошел, присмотрелся – никого, окна закрыты. Тогда он подошел к ним и стал смотреть наружу, прячась за тяжелыми занавесками. Никого. Вдруг ему показалось, что от одного из деревьев отделилась какая-то тень. Он уже хотел включить фонарь, но подумал, что будет только хуже. Михалыч прислонился к стеклу и увидел, что какая-то фигура действительно двигается к забору, который окружает музей перебежками – от дерева к дереву.
Сторож еще раз внимательно осмотрел зал. Фараон сидел на окне и смотрел на улицу. Он тоже кого-то увидел.
Михалыч снова обошел весь музей. Никого. Все окна целы.
Он покачал головой и посмотрел на Фараона:
- Может, показалось нам с тобой? - спросил он.
Кот возмущенно фыркнул. Ему! Показалось! Как же!
Они постояли на первом этаже. Потом Михалыч решил – даже если сегодня ночь кто-то и хотел пробраться в здание, то больше он этого делать сегодня уже не будет. На улице было темно, но осень же. Поздняя осень. А на часах было уже шесть утра. Скоро на улицах появятся люди. А и не так-то просто проникнуть внутрь.
Самое главное – Михалыч не мог понять – зачем?!
Нет – музей есть музей! Ценности в нем, конечно, были и есть. Но нового ничего за последнее время не прибавилось – чего вдруг некто пытается залезть? И пытается ли… Сторож все-таки сомневался. Может – мальчишки поспорили, дурных-то хватает!
Он порадовался, что не включал свет. Михалыч был уверен, что его никто не видел и не знает, что он видел подозрительную фигуру около вверенного ему здания.
Он посмотрел на Фараона и сказал:
- Пойдем, покемарим. Сегодня уже все интересное произошло. А ты молодец, напарник.
Кот зевнул. Молодец. Конечно он – Фараон – молодец. Он сам и не сомневался в этом никогда. Они пошли в сторожку и, подвинув спящего на кровати Тора, улеглись подремать. Фараон заснул, а Михалыч так и не сомкнул глаз. Он лежал, прислушиваясь и думал.
"Надо спросить директора – так на всякий случай – не ожидается ли вскоре какая-нибудь выставка", – пришло ему в голову.
Наступило утро.
Михалыч, зевая, открыл дверь пришедшим на работу уборщицам. Потом поздоровался со сменщиком.
Про ночное происшествие он решил пока никому не говорить. Да и не было ничего! Ну, кто-то снаружи прошел по парку, окружавшему музей. Это не преступление. Михалыч не хотел, чтобы его подняли на смех.
Он уже собирался пойти домой – ночью он даже не дремал, и спать ему хотелось. Фараон и Тор уже ждали его. После летних приключений коты стали уходить с Михалычем домой. Тор вообще на все сто доверял только этому человеку. Он позволял себя гладить некоторым уборщицам и смотрительницам. А вот напарника Михалыча недолюбливал и шипел на него. И категорически отказался оставаться в музее без своих друзей.
Фараон иногда оставался, но сегодня тоже решил уйти.
Михалыч посмотрел на котов. Тор показался ему смущенным. Он как-то отворачивался от сторожа.
- Что с тобой, рыжий? – спросил Михалыч.
Тор еще раз отвернулся, но потом потерся об его руки.
- А, тебе Фараон рассказал про ночь? Да все нормально. Ну, спал, не видел. Да и не было ничего интересного, - прошептал Михалыч в ухо коту, глядя на подходящего к музею директора.
Директор вошел и поздоровался.
- Снова все уходите? – усмехнулся он. – А мыши?
- Должен же быть выходной и у котов, - ответил Михалыч.
В это время у директора в кармане зазвенел телефон.
- Здравствуйте, Евгений Герасимович. Да, мы будем готовы. Сегодня же освободим часть зала на втором этаже и будем ждать приезда картин. Я понимаю – ответственность. У нас хорошая сигнализация и люди свое дело знают… да, я в курсе, этого… но это могло быть ошибкой! До свидания.
Михалыч посмотрел на директора.
- Через несколько дней к нам в музей привезут весьма ценные полотна передвижников из частной коллекции. Есть предположение, что одно из полотен или несколько пытались похитить во время экспонирования.
Михалыч спросил:
- Когда привезут картины?
- Сегодня ближе у полудню. Так что переходим на повышенную готовность. Нельзя, чтобы картины пропали из нашего музея! Днем у нас будет дежурить усиленный наряд полиции. Впрочем, предположение о попытке похищения может быть и ошибочным.
- А что случилось-то? – поинтересовался сторож
- Было разбито стекло в зеле, где выставляли полотна.
- Камень кинули?
- Нет, было похоже, что его выставили с помощью стеклореза, а потом уже разбили.
В это время директора отвлекли, Михалыч еще раз кивнул сменщику и пошел домой в сопровождении Тора и Фараона.
Он шел и думал – а не так уж безобидно то, что произошло ночью. У него сами собой появились вопросы – картин еще нет, а некто уже пытался прощупать почву, то есть окна. Кто мог знать, что в их музей привезут ценные экспонаты? Это были явно не случайные люди, и уже не мальчишки – это точно.
Михалыч пришел домой. Он дежурил сутки через двое. Его смена теперь через две ночи.
Михалыч решил, не дожидаясь смены, в музей заглянуть, как посетитель. Ничего необычного в этом не было. Он интересовался всем новым, что появлялось в экспозициях.
Он покормил котов и лег спать. На следующий день он снова пошел к месту работы с Фараоном и Тором. Ему пришло в голову, что кроме осмотра картин можно поинтересоваться, только очень осторожно у секретаря директора – когда стало известно о полотнах, и кто был в курсе того, что привезут картины.
Михалыч подошел к музею в сопровождении Фараона и Тора.
- Привет, привет! - сказал ему Серега - третий сторож. Тебе же завтра на работу?
- Директор вчера жаловался – увожу я команду "Смерть мышам", а в музее новые экспонаты. Вот пришли проверить – все ли благополучно. Да и картины посмотреть. Завтра выходной – народа будет больше.
- Ну, смотри, я как-то к этому не очень, вот если бы мяч выставили с автографом или клюшку какую!
Михалыч засмеялся – самый молодой из сторожей был заядлым болельщиком.
Он зашел в здание, пропустил котов – смотрите там! и свернул к кабинету директора. Секретарша Светлана была на месте.
- Добрый день, Леонид Михайлович, - поздоровалась Светлана. - Вы же завтра работаете?
- Завтра, - кивнул Михалыч, а сегодня выходной – напарников привел мышей погонять, а сам посмотреть. Привезли картины-то?
- Привезли, вчера еще. На втором этаже в желтом зале разместили. Уж "Персик" спорил с директором, спорил! Говорил в угловом зале освещение лучше. Но Вадим Юрич все одно – настоял на своем. Сказал – в угловом зале окон больше, больше возможности для проникновения злоумышленников. А освещение можно и лампами добавить.
"Персиком" сотрудники между собой звали заместителя директора, которого звали Роман Персюк, молодой и весьма амбициозный выпускник какого-то института культуры.
Он появился в музее в прошлом году и явно был недоволен своей должностью заместителя. Хотя, на взгляд Михалыча, ему и заместителем было работать рано. Гонору в "Персике" было много, а знаний маловато. Это сторож проверил сам – между делом задал пару вопросов. Персюк отговорился занятостью. Михалыч со своей стороны подумал, что ответов молодой заместитель просто не знал.
Михалыч поговорил еще пару минут со Светланой и пошел к желтому залу. Там он увидел разряженного и весьма надутого Персика, который с умным видом что-то говорил группе девушек, стоящей у картин.
Сторож решил подождать, когда они уйдут. Он был прав – кроме этой группки народа было мало – рабочий день. Даже школьные экскурсии еще не успели организовать. Пока Персик размахивал руками, Михалыч прошел в тот самый угловой зал, куда заместитель хотел повесить картины и где позапрошлой ночью они с Фараоном слышали непонятный шум. Он еще раз осмотрел все окна, воспользовавшись тем, что посетителей не было.
Минут через двадцать Михалыч вернулся к залу с картинами и на входе поздоровался со знакомым полицейским.
- Ночью кого-то из вас оставят? - спросил он.
- Да вроде нет, - пожал плечами лейтенант.
- Они что, ждут налета со стрельбой?
- Ага, и пару банд итальянской мафии в придачу, - хохотнул полицейский.
Михалыч долго стоял около картин.
- Мурррр? – услышал он и посмотрел вниз.
Около него стоял Тор.
- А старший где? – спросил Михалыч.
Тор пошел к выходу из зала и оглянулся через плечо, зовя сторожа за собой. Михалыч послушался. Тор привел его на первый этаж. Там сидел Фараон. Старший кот встал и пошел в сторону служебных помещений.
Здесь было совсем пусто – уборщицы ушли, больше здесь никто и не появлялся. Фараон пошел медленнее, а потом и вовсе начал подкрадываться к двери служебного туалета.
Михалыч понял – надо тише.
Внезапно из-за двери послышался телефонный звонок.
- Наконец-то! – услышал он голос заместителя директора, - где тебя носит! В желтом зале – смотри на план… А какого хрена я его рисовал тогда??? Директор настоял, что я смог сделать – по башке ему дать? Один полицейский… не знаю, сегодня ночью был только сторож… завтра… он самый старый… не пьет. Пока.
Михалыч неслышно отошел от двери. Дело было явно нечисто. Не для организации экскурсии же заместитель передавал кому-то сведения!
Персюк. Да, он наверняка знал заранее, что полотна будут в музее. Михалычу не хотелось думать о самом плохом, но разговор, который он слышал, был явно подозрительным.
Он вышел на крыльцо. Постоял, обдумывая услышанное. Если бы он догадался записать разговор, можно было бы пойти к директору или лейтенанту, но не догадался. Михалыч пошел в сторожку.
Серега спал. Имел право – день, посетители, полиция – сторожить было особенно нечего. А парень молодой – ночью, небось, футбол смотрел. Михалыч не стал его будить. Вместо этого он посмотрел на Фараона.
- Останешься сегодня?
Кот молча запрыгнул на лежанку и свернулся клубком около спящего человека. Михалыч вынул корм из шкафчика и насыпал Фараону ужин. Потом он написал записку – "Налей коту воды, если все выпьет. Осторожнее ночью".
Потом они с Тором пошли домой.
Спать Михалыч лег рано. Перед сном он послушал местные новости, но ничего особенного не услышал и делал вывод, что в музее все нормально.
Утром он тоже первым делом включил местный канал. И снова ничего особенного.
"Нормально. Это хорошо", подумал он.
Михалыч с Тором позавтракали и пошли на работу. У проходной их встретил улыбающийся и зевающий Серега.
- Ну, Михалыч, настырный у тебя кот! Четыре раза заставил меня обход сделать! Стоял и мявкал. Я потом и заснуть не смог. А ему хоть бы хны – дрыхнет!
Михалыч расписался в специальной тетради и посмотрел на спящего Фараона.
- Он по возрасту как я. А и вообще коты спят по шестнадцать часов, а люди по восемь.
Серега засмеялся.
- Пошел я, шестнадцать не смогу, но десять точно мои.
Михалыч обошел музей, поздоровался с уборщицами, с директором. Посмотрел на людей ожидающих открытия. Подошел полицейский – дежурить в желтом зале. Все было спокойно.
В десять часов музей открылся, и люди хлынули внутрь.
Михалыч сидел в сторожке и снова и снова изучал систему охраны. Окна на сигнализации, камеры… вроде бы все надежно. В принципе, можно вообще обходы не делать – сиди и смотри на мониторы! Но камеры были только в залах. В коридорах и около служебных помещений их не было.
После обеда сторож решил подремать. Ночью ему хотелось быть совсем бодрым. Он проспал пару часов и потом внимательно смотрел, как выходят последние посетители, как после всех уходит директор.
В девять вечера он остался с напарниками. Больше в огромном доме никого не было.
Этой ночью Михалыч не спал совсем. Он сделал четыре обхода, как и Серега. Но ничего особенного не случилось. Утром он обнаружил на пороге четырех мышей. Это были единственны нарушители спокойствия.
Пришел сменщик, Михалыч ушел домой с Тором и Фараоном.
Потом прошло еще два дня и еще одно дежурство. Все было спокойно.
" Может, показалось мне, - думал старик, - "может паранойя у меня, старческая. А могло ведь и директору показаться, и не хотел никто эти картины красть… ".
Михалыч радовался, что никому ничего не сказал.
- Сколько еще будут у нас эти картины? – спросил он у знакомого лейтенанта.
- Еще пять дней, - ответил тот. – И повезут их от нас, и кто-то другой день на страже стоять будет. У нас кто хотел – тот посмотрел.
Михалыч кивнул – народа стало меньше. Посмотрели. Да и погода была паршивая. Он сказал об этот лейтенанту.
- А ночью бурю обещают, - ответил тот, - о, МЧС предупреждает, - и он показал Михалычу телефон с смс.
- Ноябрь, скоро вообще снег ляжет, - ответил сторож.
Музей опустел примерно за полчаса до закрытия. Смотрительницы воспользовались этим и все собрались в холле, чтобы испарится ровно в момент закрытия. Было всего пять минут восьмого, а Михалыч остался в здании один, если конечно не считать Фараона и Тора. Он в который раз подумал насколько ему комфортно с котами. Они не дают почувствовать какой-то совершенно иррациональный страх, который охватывает людей в большом пустом помещении.
- Мррр? – услышал он у своих ног.
- Есть хотите? - пойдемте ужинать, - сказал Михалыч.
Перед тем, как уйти, сторож поднялся в желтый зал и постоял около полотен. Потом подошел к одному из окон. За окном он увидел, что усилившийся ветер гнул деревья, сбивая с них оставшиеся листья. В зале было тихо – пластиковые окна не пропускали шум.
Михалыч прошел в угловой зал и посмотрел в окна, выходившие на улицу. Там тоже было совсем пусто. Пара прохожих быстро прошла мимо здания, подгоняемая порывами, одинокий мужчина шел навстречу ветру. Шел медленно, сильно пригибаясь. Все. Больше никого не было.
Сторож спустился на первый этаж и позвал котов. Он насыпал им корма, согрел ужин себе и начал есть, глядя на мониторы. Ветер усилился. Некоторые наружные камеры трясло так, словно ветер хотел вырвать их из креплений.
Михалычу было тревожно. Собственно, тревожно ему было с самой первой ночи, когда он услышал шум, но сегодня он впервые пожалел, что ничего не сказал директору. "Поздно жалеть", подумал он, - "эта ночь и еще одно дежурство и все. Увезут картины, и все успокоится и можно будет кроссворды разгадывать".
Прошло три часа, Михалыч обошел музей. Тихо. Пусто.
Следующий обход в два.
Михалыч встал, потянулся, разминая затекшее тело, и вышел в короткую галерею, которая соединяла сторожку с музеем. Дойдя до двери в здание, он вспомнил – забыл фонарь - и вернулся. Взяв фонарь, он скользнул глазами по мониторам и вдруг увидел несколько фигур бегущих к зданию.
Сердце у Михалыча бешено застучало.
Так, - успокоиться. Еще ничего не ясно. Ну – бегут, может, решили дорогу сократить через парк. Но сторож понимал – это не так. Кто в такую погоду будет лазить по стенам и деревьям, чтобы сократить дорогу?
Его первой мыслью было – выйти и разобраться! Лет двадцать назад он бы так и сделал. Но не сейчас. Сам себе он врать давно перестал. Старый. С одним бы Михалыч справился. Но промелькнувших фигур было несколько. Минимум три. Много. Оружия у него не было.
Михалыч быстро прошел в здание музея. За фасад можно было не опасаться – не совсем же они идиоты – могут и увидеть с улицы. Где полезут?
Через первый этаж – вряд ли – им же надо быстрее. Но с другой стороны - на второй забираться нужно. Неудобно. Он быстро обошел залы первого этажа. Никого. Прислушался – тихо. Он поднялся на второй этаж – там тоже было тихо.
Он ходил по зданию еще целый час. Неужели показалось?
***
В это время трое парней прижимались к стене здания.
- Чертов дед! Когда он уже уйдет в себе. Ценитель прекрасного хренов.
- Может, он нас видел?
- Да не мог он нас видеть, ты же сам сказал – вышел из сторожки! Сказал?
- Да вышел он, вышел – я три часа в бинокль таращился. Да и по времени пора было.
- Я замерз. Давай уже или лезем или на завтра...
- Сказано – сегодня.
- Дай хлебнуть тогда.
- Свою надо носить.
- Жмот.
- Вы подеритесь еще, - сказал до сих пор молчавший парень.
- Ну, а чё он..
- Цыц. Может и правда отложить. Завтра второй будет – он поспокойнее.
В этот момент завывавший ветер рванул особенно сильно и внезапно свет на улице погас.
Парни встрепенулись.
- Неее, откладывать не будем – даже сигнализацию отключать не нужно – завтра нам так не повезет! Погнали. Где тут лестницу спрятали?
И они зашарили под мокрыми и грязными листьями.
Михалыч был уже на пороге своей комнаты, когда особенно сильный порыв ветра оборвал провода. Свет погас.
- И сигнализация тоже, - мгновенно сообразил он.
И хотя он целый час кружил по зданию и ничего не заметил, но это еще ничего не значило. Михалыч схватился за телефон.
- Алло? Полиция? – сторож Леонид Михайлович Воронков, краеведческий музей. У нас ЧП – оборвало провода, сигнализация сдохла. Предполагаю возможность проникновения. В музее ценные картины.
- Принял.
Михалыч подумал пару минут и позвонил домой директору. Звонить пришлось долго – директор, естественно, спал.
- Кто? – сонным голосом спросил он.
- Вадим Юрич, это Михалыч. Провода оборвало. Сигнализация отключилась. Только что. Да, в полицию сообщил. Поторопить бы их.. видел подозрительных парней в парке.
Михалыч сделал все, что должен был по инструкции. Он хлебнул воды. В принципе он мог сидеть и ждать помощи. Сейчас директор наверняка уже названивал полицейскому начальству.
Помощь будет, но не будет ли поздно? Этого Михалыч не знал.
Он посмотрел на Фараона и Тора. Потом извлек из-за шкафа принадлежавшую Сереге бейсбольную биту.
- Сидите здесь, а я пойду еще раз обойду все.
Но коты его не послушались. Они двумя молниями выскочили вперед Михалыча из сторожки. У их друга были проблемы – разве они могли просто так сидеть и ждать? – друзья так не поступают.
Сторож покачал головой и поспешил в здание. Он посмотрел на часы – свет погас десять минут назад.
Михалыч сразу пошел на второй этаж. В желтом зале никого не было. Он решительно снял одну из картин и кивнул сам себе – сигнализация молчала. Картины были не слишком большими, но тяжелыми из-за массивных рам. Михалыч аккуратно взял первую и понес в другой зал. Вернулся за второй. Передохнул. Поднатужившись, унес вторую.
Когда он вернулся за третьей, то услышал, как в угловом зале тренькнуло стекло. Не успеет. Последнюю картину он спрятать не успеет.
Сторож посмотрел на часы – прошло уже двадцать минут. Где полиция??? Он перехватил биту поудобнее и отступил к стене.
Он услышал, как первый из взломщиков проник в здание. Сначала раздались осторожные шаги, и вдруг до Михалыча донесся отборный мат.
- Чё орешь, придурок? – раздраженным шепотом спросил второй вор.
Михалыч тихо стоял около стены. Несмотря серьезность момента он улыбнулся.
Он уже понял, что произошло – до него донесся терпкий запах кошачьей мочи. Ни Фараон, ни Тор себе прежде такого не позволяли, но в этом случае они применили химическое оружие и как показали чертыханья – весьма успешно!
- Заткнись, придурок, – отмоешься потом. Давай быстрее – берем товар и валим отсюда.
Двое парней подкрались к тому месту, где должна была быть самая маленькая картина.
- Нет тут ничего, - прошипел первый.
- Как нет?
- Сам смотри – пусто.
Второй подошел и снова чертыхнулся – пусто.
- Куда она могла деться?
- Я что – гадалка? Звони заказчику. И быстрее.
Первый вытащил телефон.
- Нет товара на месте. Да откуда я знаю – пусто и все.
Он послушал еще пару секунд и выключил телефон.
- Берем что есть.
В это время третий, сидевший снаружи, засунул голову в здание и зашипел:
– Уроды, скорее, менты едут!
Михалыч услышал звук полицейской сирены, но очень далеко.
"Не успеют" - подумал он и решительно врезал по ногам одного из взломщиков битой.
Тот заорал и упал – Михалыч бил со всей силы.
Второй, увидев катающегося по полу подельника, повернулсяи заметил сторожа:
- Что, дедок, - спросил он, - жить надоело? Ну, постоял бы еще в тенечке, помолчал минут десять, жив бы был.
- Это он, урод, картины унес, больше некому, - сказал третий, залезая внутрь.- Вмажь ему по-быстрому – пусть скажет куда заныкал!
- Слышь, дедок? А он прав! Где мелкая картина?
Михалыч в разговоры вступать не стал. Первому парню было уже ни до чего, кроме собственной боли. Против него было двое молодых. Но старик сдаваться не привык. Он отступил к стене и решительно взмахнул битой еще раз. Взломщик отпрыгнул, поскользнулся еще на одной луже сделанной котами и упал. На Михалыча бросился третий.
Михалыч сцепился ним. Второй ругаясь, поднялся и бросился на помощь подельнику. В это время на него беззвучно бросился сверху кто-то из котов. Крепкие когти рванули человека по лицу. Он отмахнулся и заорал от боли. Потом махнул рукой еще раз и с силой отбросил кота в угол.
Михалыч отбиваясь от крепкого парня, услышал кошачий крик – кто-то из его друзей не успел отпрыгнуть. Кому-то из котов было больно!
Сторож просто озверел. Он и сам не ожидал от себя такой прыти. Он ударил со всей силой последнего противника.
- Ты мне руку сломал, сука! - прошипел тот, - хана тебе! - преступник выхватил нож. - Сдохнешь щаз.
Второй кое-как вытер кровь с лица и подхватил первого:
– Валим отсюда скорее!
- Нееет… я ему..
В этот момент на третьего прыгнул Фараон. Он видел, как Тор прыгнул на второго парня, как здорово поцарапал, как тот, отмахнувшись, попал по Тору. Его друг отлетел в угол, жалобно закричав. Его, как и Михалыча охватило бешенство.
Фараон быстро вскарабкался по тяжелой шторе и спрыгнул на преступника. Тот выронил нож и попытался здоровой рукой отодрать от себя взбешенного Фараона. Кот не единожды вступавший в схватки себе подобными, легко увернулся – его реакция была быстрее человеческой. Потом он еще раз бросился на вора, рванул когтями и снова отпрыгнул.
Преступник завопил и слепо зашарил рукой – кровь залила ему глаза. Как оказалось позже – одного глаза он лишился совсем.
Михалыч, задыхаясь, отступил к стене.
В этот момент в музей ворвались полицейские. В зале моментально стало очень светло.
- Всем стоять!
- Кавалерия, как всегда вовремя, - усмехнулся Михалыч.
Он дождался, пока его опознают полицейские, и поспешил в угол к Тору. Фараон уже был там.
Рыжий лежал не двигаясь. Михалыч нагнулся над ним – и с облегчением понял – жив! Он поднял кота и подошел к одному из полицейских:
- Врач нужен. Тор пострадал – вот тот урод его стукнул.
- Сам-то как? – спросил Михалыча приехавший директор.
Сторож отмахнулся
- Я – нормально. Тору плохо.
- Бери мою машину и вези его в круглосуточную. Вылечим Тора.
Михалыч бережно понес рыжего к выходу.
- А картины-то где? – спросил директор. Михалыч показал, куда он перенес полотна и поспешил в клинику.
***
На следующий день музей работал в обычном режиме. Картины вернули на их законные места. Люди приходили, смотрели, восхищались.
Михалыч ухаживал за Тором.
- Сильное сотрясение, ушибы, лапа правая передняя сломана. Наложили гипс. Лежать ему надо, - сказал врач.
Картины благополучно увезли в другой город. Сторожу дали премию.
Преступниками занималась полиция. Удалось доказать связь заместителя директора с неудавшимся похищением. Персюк был уволен и тоже находился под следствием. Никто не расстроился.
Месяц Михалыч ходил на работу один. Фараон оставался рядом с другом. Через месяц Тор выздоровел, но Михалыч брать его на работу отказался.
– Посиди-ка ты еще дома. Фараон один мышей половит. Справится!