Warhammer 40k

броня кадианца из вселенной вархаммер

Предыдущий выпуск или Все выпуски

Комментарий автора Chillstrand: Один лоялист, сотни еретиков. Сможет ли брат Церус, наконец, очистить свой собственный падший легион?🔥 7-я глава Бюджетного похода завершена, и конец всё ближе. Следите за анонсом следующей главы. Нам предстоит последняя битва... 💀

Комментарий переводчика: Как обычно, автор уходит на перерыв, следующая глава начнётся в январе 2026 года.

Часть 1 - "Свитоши"

Тута я сижу на куче из железяк, жру сквига, а шлем мне трындит про умные штуки, и кишками чую што поумнел. И думаю (главное никому не проболтаться!): чё такое ум? Это, типа, когда знаешь, как юдишку порвать, или когда хитро ништяки спереть? Шлем базарит, что ум — это про «тактику» и циферки, но я ж орк, мне циферки побоку! Свитой Друзь, кажись, был умный, ибо крепости строил и юдишек с орками стукал, но я круче, у меня даже рога теперь есть! Мошт, ум — это когда пацаны орут «Ваааааах!» громче, чем у других боссов? Или когда не тока гроты боятся, а все, а ништяки сами в лапы падают? Шлем трынди, что надо меньше стукать, а больше думать, но думать — это ж скучно! Короче, ум — это когда ты рвёшь всех голыми лапами и патом снял с трупака крутую шмалялу, которая круче громче всех.


Я, значит, сидел у стены, пока пацаны таскали ништяки с тех чернявых юдишек, что мы порубили. Кровь из живота уже давно не текла, так как Гракдок засунул туда деревяшки и этот его «цемент», и, кажись, оно теперь там крепко держалось. Ходить тока было неудобно. Цемент хрустел в пузе, как старые кости под ногами, но я ж босс, а боссы не ноют. Ургор, тот, что вечно базарит про всякое, сказал, что цемент скоро «отвалится сам». Ну, пускай.

А потом я захотел кое-чего… Ну того, что всё зеленые вокруг хотят — как бы мне ещё круче стать. Быть просто самым сильным — это харашо, но если ещё и поумнеть, то ваще все юдишки и орки будут мне в ноги кланяться. Или я им ноги поломаю, дааа…

Тут ко мне подвалил Оргтор, тот молодой, что из гриба вылупился и башкой смешно шмякнулся. Он теребил ржавую шмалялу, что утащил у юдишки, и пялился на меня, как на бочку с пивом.

— Босс, — говорит, — а чё ты такой смурной? Мы ж всех порубили, лута набрали, а ты сидишь, как грот, которому по башке настукали.

— «Я думаю, Оргтор» — хотел было ответить я тогда, но ответил как нормальный — Пошёл к сквигам! Хитрости для драки придумываю!

Оргтор аж челюсть уронил, а шмалялу чуть не выкинул.

— Хитрости? — переспрашивает. — Это как? Типа стукнуть сзади, а не спереди?

— Не, дурень! — я ему в рыло легонько ткнул, чтоб мозги встряхнулись. — Хитрости — это когда ты всех уделал, а тебя не уделали. Понимаш? Бьёшь, но сам целёхонький. И лута побольше.

Оргтор почесал за ухом, где у него уже дырка от драки была, и закивал, хотя, видать, ни черта не понял. Ну и ладно, я ж босс, мне и думать за всех. А мысль у меня была такая: раз юдишки вечно таскают всякие понтовые штуки, типа шмалял и блестяшек, то надо найти их склад. Где они всё это прячут. Если мы туда вломимся, то будем не просто бандой, а самой крутой бандой во всём этом разваленном городе! Хоть других еще не встретили.

Тут подбежал Уггар, тот, что вечно ковыряется в железяках. Он тащил какую-то здоровую трубу, а на ней болталась куча проводов, как кишки у выпотрошенного сквига.

— Босс! — орёт. — Глянь, чё нашёл! Это ж эмиттер! Если приладить к шмаляле, то будет бабах так бабах, что юдишки в штаны наложат!

— А она точно бабахает куда надо? — я уже видел, как она несколько штук его производства рванули в лапах пацанов.

— Точно! — грит. — Тока надо ещё пару штук найти. И… ну… мож, юдишку живого или башку его свежую, чтоб знать, как у них включается всё. Я могу и так конечно…

Я встал, хотя пузо хрустнуло. Вот оно! Если я разберусь, как эта фигняработает, то буду не просто босс, а босс с самой понтовой шмалялой. Это ж хитроумие, как у тех свитых, про которых Оргтор в книжке читал! Я ему сразу:

— Оргтор, тащи ту книжку про свитого Друзя. Там чё-нить про эмиттеры есть?

Пока он бегал, я пнул пару гротов, чтоб притащили мне жратвы. Один приволок сквига, а тот, гад, цапнул меня за палец. Я его схарчил, но он был горький, как… как… как испорченный сквиг. Фу. Надо найти нормальную жратву, а то с этими сквигами никакого кайфа.

Оргтор притащил книжку, всю драную, с пятнами крови. Раскрыл её и начал тыкать пальцем в закорючки.

— Тута, — грит, — про свитого Друзя пишут, что он не тока стукал всех, но и думал, как стукать лучше. Типа, он брал у юдишек их шмотки и заставлял их же шмотки против них работать. Хитро, да?

— Хитро, — киваю я, а в башке уже план зреет. — А про эту штуку… эмиттер — есть чё?

— Про катушки ни слова, — Оргтор пожал плечами. — Но там пишут, что свитой Друз нашёл какую-то машину юдишек, типа большой шмалялы, и заставил её стрелять по их же пацанам. И все такие: Вааааах! и шли в бой!

— Ваааааах! — заорал я, бо это было реально круто. — Уггар, где ты эту штуку нашёл?


— Там, в развалинах, — он махнул лапищей в сторону выхода из бункера. — Там ещё куча хлама юдишек. Я видал, как один грот туда лазил и вытащил какую-то коробку с огоньками. Но его потом сквиг сожрал, так что коробка где-то валяется.

— Пошли искать! — командую я. — И тащите всех пацанов. Будем искать эту коробку, катушки и всё, что блестит или бабахает. А если юдишки вылезут, порубим их в капусту!

Пацаны заорали «Ваааааах!» и ломанулись в развалины. Я шёл впереди, хотя пузо всё ещё ныло. Гракдок тащился рядом и бормотал, что цемент, мол, держится, и это круто, а значит надо чаще сыпать. Я его пнул, чтоб не каркал.


В развалинах было темно, сыро и воняло горелым металлом. Грибы на стенах светились, но света было мало. Мы нашли кучу хлама: ржавые трубы, куски проводов, пару скелетов юдишек и даже одну башку, которая всё ещё мигала красным огоньком в глазу. Уггар сказал, что это «серво-череп», и начал её ковырять.

И тут я заметил: в углу, под кучей обломков, что-то блестело. Не просто блестело, а прям сияло. Я заорал:

— Пацаны, сюда! Это ништяк!

Мы раскидали обломки, и там была коробка. Не просто коробка, а типа юдишкин сундук, весь в огоньках и кнопках. Уггар аж завизжал, как грот, и начал тыкать в неё пальцами.

— Это ж, это ж… — бормотал он. — Это модуль управления! Если его к катушке приладить, то можно сделать мега-шмалялу!

Я почесал башку. Эмиттер, модуль, катушка, шмаляла… Это всё звучало хитро. Но я ж умный, я понял: если эта штука заработает, то я не просто босс, а босс, который всех уделает.

Тогда я сказал:

— Уггар, — говорю, — делай, чтоб харашо бабахало.

Пока Уггар ковырял коробку, я смотрел на пацанов, которые таскали ништяки и дрались между собой за хлам.

Но тут из-за угла вылезла толпа чернявых. А за ними стояли двое не просто юдишек, а с тремя руками и какой-то штукой, что гудела, искрила и палила сгустками дрянной гадости, которая отрывала от пацанов куски, разбрызгивая каплями по сторонам. Пацаны заорали, я схватил шмалялу и начал палить.

С простыми чернявыми мы разобрались быстро, хоть их было вдвое больше, особенно когда я взял кусок арматуры и вломил тем до кого успел дотянуться.

С теми же, трехрукими так не получилось, потому что они быстро расплескали и разорвали.

— Па старанам, пацаны! — заорал я, откатываясь в сторону.

— Щас, спрячемся за камни, чтоб юдишки думали, что мы сгинули! Потом вылезем и пастукаем их!

Рядом оказался Уггар и я сразу его пнул, чтоб он шевелился быстрее. Трехрукие, гады, продолжали шмалять своей фигнёй, выковыривая пацанов из укрытий и так они скоро могли добраться до нас.

Я тогда зарычал:

— Уггар, гротова задница, твоя штуковина готова или мне тебя по башке настукать, чтоб у тебя мозги заработали?

Уггар, весь в проводах, как сквиг в кишках, поднял башку и оскалился, показывая зубы, которые были бы ничего, если б не торчали во все стороны.

— Босс, не трынди! Я тута не просто катушку мучаю, я тебе ща такой рогатый крутяк заделаю!

— Рогатый? Рога? Мне? — я аж прищурился. — Это чё, как у тех испорченных юдишек? Не, Уггар, рога — это не по-оркски.

— Да не рога, босс! — он замахал лапами, чуть не уронив коробку. — Это на самом деле модули! Умные штуки! Я их к той коробке с огоньками приладил. Ща будет шлем, а в нём — типа мозги юдишек, тока без их дурацкой башки.

Я почесал затылок, где когда-то прилетел удар. Умные модули звучали подозрительно, но если они сделают меня хитрее, то я готов. Уггар тем временем притащил кучу железяк, пару проводов и тот серво-череп, что мы нашли. Он его раскурочил, вытащил мигающий огонёк и приладил к коробке. Потом взял ржавую каску, что я раньше пнул, и начал пихать в неё провода, кнопки и какие-то блестяшки. На верх каски он прицепил два маленьких рога — ну, типа, модули, как он сказал. Периодически он это бил, стучал и не успел я ему еще раз втащить, как он протянул устройство мне. Выглядело понтово, но как-то не по-нашему.

— Готово, босс! — Уггар сунул мне шлем. — Няпяль и будешь самый хитрый и умный орк!

Я взял шлем, покрутил в лапах. Рога блестели, провода торчали, а изнутри что-то гудело, как сквиг когда его попинаешь. Было немного стрёмно. Ну, думаю, надо пробовать. Няпялил шлем, и тут — БАМ! — в башке будто молния шарахнула. Не больно, а как будто кто-то в черепе заорал:

— ОРК, ТЫ НЕПРАВИЛЬНО ДЫШИШЬ! ВДОХ ЧЕРЕЗ НОС, ВЫДОХ ЧЕРЕЗ РОТ!

Я аж подпрыгнул, в пузе опять хрустнул цемент, и арматуру чуть не выронил.

— Это чё за хрень?! — ору. — Уггар, ты мне юдишку в башку засунул?!

— Не, босс! — Уггар заржал, как грот, которому наступили на ногу. — Это умный модуль! Там еще когитатор есть. Он, типа, думает за тебя. Ну, или с тобой. Юдишки его делали, чтоб их шмалялы стреляли точнее, ну и всякое разное помогал им делать. А я его переделал, чтоб он базарил, как надо! — и пробормотал себе под нос — Думал оно всё же рванёт…

Шлем опять загудел, и голос, такой противный, как у юдишки, который ещё не знает, что его ща стукнут, выдал:

— ОРК, ТВОЯ ПОСТАНОВКА НОГ НЕОПТИМАЛЬНА ДЛЯ БОЯ! ПЕРЕСТАВЬ ЛЕВУЮ НОГУ ПРАВЕЕ!

— Да заткнись ты! — я стукнул себя по шлему. — Уггар, это чё, теперь всегда так будет?

— Ага, босс! — лыбился Уггар. — Он тебя учит, как быть хитрым! Слушай его, и будешь всех уделывать без царапин!

Я хотел уже стукнуть Уггара за такие шуточки, но тут опять юдишки с тремя руками шмальнули своей гудящей штукой — и уже как-то близко.

Я выглянул и шлем заорал:

— УКЛОН ВЛЕВО, УГОЛ 45 ГРАДУСОВ! СЕЙЧАС ЖЕ!

Я, не думая, сиганул влево, и сгусток просвистел мимо, врезался в стену, а не в моё пузо. Пацаны заорали, а я сам охренел. Это было вовремя! Шлем, кажись, знает, как не получить по башке. Я схватил шмалялу и пальнул в юдишку, но шлем опять забубнил:

— ПРИЦЕЛ СМЕЩЁН НА 23 ГРАДУСА! ПРИЦЕЛ СМЕЩЁН…. СТВОЛ ВВЕРХ И ВЛЕВО, ОРК!

Я поправил, пальнул — и башка одного юдишки разлетелась на куски, как мелкий сквиг под пяткой. Кровь, мозги, всё в разные стороны. Пацаны опять заорали, а Оргтор не приминул сказать приятное:

— Босс, ты прям как свитой Друз! — вопит. — Хитро стреляешь!

Хочет нобом стать. Наверняка.

— А то! — я оскалился, хотя шлем всё ещё гудел и бормотал:

— СТРЕЛЬБА ЭФФЕКТИВНА НА 87%. РЕКОМЕНДУЮ ПРОВЕРИТЬ БОЕПРИПАСЫ.

— Заткнись, железяка! Я и без тебя знаю, что крутой!

В зал ворвались еще чернявые испорченные юдишки с ножами, клешнями, шмалялами и попытались нас прибить.

В общем, когда-то тогда я и стал умный, так как только со шлемом понял всякое разное, чего не знал раньше. И это было удобно. Хотя жить стало сложнее, так как приходилось больше слушать и думать над советами шлема. Вообще если честно, шлем был ничего. Он, конечно, трындел без умолку, но пару раз спас мне шкуру. Пока мы с пацанами рубили остатки юдишек, он подсказывал: «Бей справа», «Уклоняйся», «Не жри этот сквиг, он ядовитый». Последнее я проигнорировал, потому что сквиг был вкусный, но потом пузо долго болело и обблевал всё вокруг.

Ладно, шлем был прав, гад.

Пока чернявые не кончились, оставшийся трехрукий не шмалял.

Это не простой юдишка, а какой-то неправильный, даже по их меркам. Ростом он был почти как орк, тока тощий, как грот, которому неделю не давали жрать. Кожа у него была серая, будто кто-то выжал из него весь цвет, и вся в каких-то пузырях. Морда — ну, типа обычная морда, тока вместо глаз четыре красных огонька мигали, как у серво-черепа, а вместо рта — дырка, из которой торчали мелкие щупальца, шевелящиеся, как черви.

Жуть, короче.

У юдишки было три руки, как я и сказал. Две нормальные, ну, насколько у юдишек бывает нормальное — костлявые, с когтями, как у плохого орка. А третья рука — это ваще не рука, а какая-то хрень, будто из металла и мяса сразу. Она росла из плеча, вся в проводах и шипах, и на конце — здоровый клешень, как у тех крабов, что гроты иногда таскают. Клешень щёлкал, искрил и вонял горелым, как будто кто-то поджёг сквиговую шкуру.

А в двух нормальных руках юдишка держал свою шмалялу. Эта штука была длинная, вся в ржавых шипах и с какой-то зелёной дрянью, что текла по трубкам на стволе. Когда он шмалял, именно из неё вылетали не пули, а сгустки, которые гудели, и при попадании в стену оставляли дырки, будто кто-то молотом врезал. Один такой сгусток попал в пацана по имени Зогг, и тот заорал, как грот, которому наступили на хвост, а потом его нога просто *плюх* — и растеклась, как расплавленный металл.

Не, так не пойдёт! Так скоро все пацаны у меня закончатся.

Шлем мой, с этими дурацкими рогами, сразу забубнил:

— ВНИМАНИЕ! ЭТО ПЛАЗМЕННОЕ ОРУЖИЕ, ВЕРОЯТНОСТЬ ЛЕТАЛЬНОГО ИСХОДА ПРИ ПОПАДАНИИ — 93%! РЕКОМЕНДУЮ ИЗБЕГАТЬ ПРЯМОГО КОНТАКТА!

— Да заткнись, железяка! — я стукнул по шлему, но в башке уже чё-то щёлкнуло. Шмаляла его была слишком понтовая для простого юдишки. Я ж хитрый, я сразу понял: если лезть на него в лоб, то могу остаться без пуза, а цемент там и так еле держится. Но ведь если его сейчас не прибить, то понтовый ствол уйдет от меня.

Шлем опять загундосил:

— РЕКОМЕНДУЮ ТАКТИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ И УСТАНОВКУ ЛОВУШКИ! ВЕРОЯТНОСТЬ УСПЕХА — 64%!

— Ловушка? — я оскалился. — Не сейчас!

— ПРЯМОЙ БОЙ НЕРАЦИОНАЛЕН! ВЕРОЯТНОСТЬ ПОРАЖЕНИЯ — 89%! РЕКОМЕНДУЮ ТАКТИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ И УСТАНОВКУ ВЗРЫВЧАТКИ!

— Заткнись, железяка! — я стукнул по шлему так, что рога затряслись. — Хитрить — это для слабаков! Я босс, я его врукопашную порву, как сквига! Будет знать, как шмалять по моим пацанам!

Оргтор, который всё ещё таскал свою драную книжку про свитого Друза, подскочил и зашептал:

— Босс, а в книжке пишут, что свитой Друз иногда хитрил, а иногда просто лез и всех рвал! Может, ты и прав, но этот юдишка с клешнёй и шмалялой — он неправильный, с Хаосом дружит!

— Хаос, шмаос! — я сплюнул, и слюна попала на что-то забывшего здесь грота, который тут же завизжал и убежал. — Если он такой крутой, то я ещё круче! Уггар, тащи мне что-нибудь тяжёлое, чтоб стукать! А ты, Оргтор, веди пацанов за мной, будем этого юдишку в клочья рвать!

Уггар, весь в проводах и с ржавой трубой в лапах, оскалился:

— Босс, я б тебе дал катушку, но ты ж её сломаешь! Возьми вот эту арматуру, я её из стены выломал. Смотри, я тут на конце кое-что примотал! Ей стукать — самое то!

Он сунул мне здоровый кусок арматуры, весь в ржавчине и с каким-то плотно замотанным кульком на конце. Я взвесил её в лапе — тяжёлая, как надо. Хорошая штука, чтоб башку проломывать. Шлем опять забубнил:

— ОРУЖИЕ НЕЭФФЕКТИВНО ПРОТИВ ПЛАЗМЕННОЙ ТЕХНОЛОГИИ! РЕКОМЕНДУЮ…

Я заорал так, что стены задрожали:

— Я ТЕБЕ ЩА РЕКОМЕНДУЮ ПО БАШКЕ ПОЛУЧИТЬ! — и рванул туда, где прятался юдишка. Пацаны за мной заорали «Ваааааах!» и ломанулись следом, размахивая трубами, кирпичами и всем, что под лапу попалось.

— ЭЙ, ЮДИШКА! ЩА ТЫ ПОЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ ПАСТУК! — и рванул на него, размахивая арматурой.

Юдишка не визжал, как другие испорченые юдишки, а просто поднял шмалялу и пальнул. Зелёный сгусток света полетел прямо в меня, но я, благодаря шлему (, сиганул в сторону, и сгусток врезался в стену, оставив дырку, из которой посыпалась пыль. От второго выстрела тоже увернулся и он оторвал лапу бежавшему сзади Нарзоггу.

Шлем заорал:

— УКЛОН УСПЕШЕН! ТЕПЕРЬ ОТСТУПИ И…

— НИКАКИХ ОТСТУПОВ! — я прыгнул прямо на юдишку, пока он не успел снова шмальнуть. Его клешня щёлкнула, пытаясь схватить меня за ногу, но я врезал арматурой по ней, и она отлетела, как будто я стукнул по сквигу. Провода и куски мяса брызнули во все стороны, а юдишка зашипел, как чайник.

— Ха! — ору. — Без клешни ты не такой крутой, да?

Я вновь размахнулся тяжелой арматуриной и врезал мутанту прямо по башке. И в этот момент та примотанная штука на конце сработала:

— БАБАХ! — взрыв-пакет рванул, отрывая гаду башку и еще чуть ниже всего. Ошметки разлетелись — и я вместе сними, пока не приземлился на кучу пыльных камней, а сверху полилась чёрная дрянь, фонтаном бившая из нижней части трёхрукого.

Лапу я не чувствовал, но вроде она была на месте.

Я поднял уцелевшую клешню и заорал:

— КТО ТУТ БОСС? Я БОСС!

Пацаны заорали так, что стены затряслись, а шлем пробубнил:

— ПОБЕДА ДОСТИГНУТА! ЭФФЕКТИВНОСТЬ РУКОПАШНОГО БОЯ — 92%! РЕКОМЕНДУЮ ПРОВЕРИТЬ РАНЫ НА ИНФЕКЦИЮ!

— Заткнись, железяка! — я подобрал его шмалялу. Она уже не гудела, но уже не так страшно, вся искрилась и была частично погнута. Уггар подбежал, пялясь на неё, как на бочку пива.

— Босс, это ж плазменная шмаляла! — он чуть не подпрыгнул. — Давай я её поковыряю, может починю!

— Ковыряй, — говорю, — и вторую не забудь. Но если сломаешь, я тебя порву, как этого юдишку. — Я показал на кучу мяса, что осталась от врага.

Я почесал башку под шлемом. Может, шлем и трындел про ловушки, но порвать юдишку врукопашную — это было по-оркски, по-настоящему. Хитроумие — это хорошо, но когда ты держишь оторванную клешню (жаль, не башку) врага, а пацаны орут «Ваааааах!», это ваще кайф!

После того, как я порвал того трёхрукого юдишку, пацаны смотрели на меня, как на бочку пива после долгой драки.

Оргтор подскочил и заорал:

— Босс, ты ваще зверь! Порвал юдишку голыми лапами! А шлем твой с рогами — это ж прям понт! Надо тебя звать Рогатый!

— Рогатый? — я почесал башку под шлемом, и тот сразу загундосил:

— РЕКОМЕНДУЮ ПРИНЯТЬ ПРОЗВИЩЕ ДЛЯ УКРЕПЛЕНИЯ АВТОРИТЕТА! ВЕРОЯТНОСТЬ ПОВЫШЕНИЯ ЛОЯЛЬНОСТИ БАНДЫ — 78%!

— Хм, Рогатый… звучит круто. Ладно, пацаны, я теперь Рогатый! И ща мы порвём всех юдишек в этих развалинах, а ништяки заберём себе!


К концу зачистки мы натаскали кучу ништяков. Гроты, которых я пнул, чтоб не путались под ногами, тащили всё, что мы нашли: ржавые шмалялы, ножи, ящики с патронами, гранатами, коробки с кнопками и странными штуками: индикаторами и вообще кучу других вещей — провода, железяки, даже один серво-череп, который мигал и бормотал что-то про «Императора». Я его пнул, и он заткнулся.

На базе пацаны устроили гулянку. Жрали сквигов (я проверил, не ядовитые ли, бо шлем опять трындел), орали «Ваааааах!» и дрались друг с другом за добычу. Я сидел на куче ништяков, размахивал арматурой в такт орущим гротам и визжащим сквигам и было хорошо.


Шёл орк-бой к хранилищу взрывчатки,
Весь в броне, с пивасом в руке,
И увидел — гроты трутся в переулке,
И орк их спросил:
— Чьи вы, шкуры, мразь такая?
А те в ответ завизжали:


— Мама — взрывпакет, папа — цистерна с брагой,
Мама — взрывпакет, папа — цистерна с брагой!


Все они в кожанках и в клёпаных шлемах,
И глаза — как у психов
Хотел было орк пройти мимо,
Но получил в глаз блевотой сквига.


Мама — взрывпакет, папа — цистерна с брагой,
Мама — взрывпакет, папа — цистерна с брагой!


Весёлую шутку сыграли гроты с бойзом:
Оглушили трубой, связали кишкой,
Разукрасили красным и синим,
Заставляли хвалить мелкоту.


Мама — взрывпакет, папа — цистерна с брагой,
Мама — взрывпакет, папа — цистерна с брагой!!!

Обсуждая трагедию Сыновей Императора, оставшихся верными своему отцу, на первое место, обычно, ставят Сангвиния (потому что он Ангел и все любят Сангвиния), ну, или Коракса (потому что ему досталось дважды). Феррус Манус и Вулкан тоже получают свою долю сочувствия. Одного предал и убил лучший и любимый друг, второго убивали столько раз и такими жуткими способами, что у него это вошло в привычку. Но на мой взгляд самым трагическим персонажем этой вселенной является, как ни странно, Робаут Жилиман:

Кто-то скажет, что, мол, странный выбор. Все же, по сравнению с другими братьями, которых выбрасывало в самых лютых местах, Жиллиман оказался счастливчиком. Его капсула упала на технологически и социально развитой планете, у него были приемные отец и мать, которые дали ему отличное воспитание и образование, а главное - любили его. Робауту не пришлось выживать в джунглях или в трущобах планеты психопатов, ему не вколачивали в голову гвоздики, да и вообще, он начал сознательную жизнь, как представитель элиты цивилизации, сохранившего кучу плюшек Темной Эры Технологий. Что же тут трагического? Все так, все так. Но только на первый взгляд. Молодой примарх действительно вырос в технологически развитом мире, где его подобрали хорошие люди, обеспечившие ему хороший старт в жизни. Однако, как и остальные братья, Жиллиман вряд ли смог повзрослеть, как следует. Дело в том, что все примархи были генетически запрограммированы на очень быстрый физиологический рост и взросление организма. В конце концов, они должны были вести армии Императора в объединительном походе по Галактике. Конечно, у Императора была подготовлена специальная программа для воспитания таких сверхлюдей. Но, как известно, воплотиться в жизнь этой программе было не суждено. Поэтому практически все примархи в той или иной степени остались подростками или даже детьми. Повзрослев физически, они не выросли психологически. Приемные родители растили Жиллимана, как обычного ребенка. Они не могли знать, что к ним попало живое оружие, сложнейшая личность которого требовала специальных методов воспитания. И в дальнейшем это аукнулось всем.

И все же, на протяжении Великого Крестового Похода Жиллиман и его легион показывали лучшие результаты по количеству присоединенных к Империуму населенных людьми миров. Жиллиман не был великим воином. Он не был прославлен, как блестящий тактик. Его легион не имел каких-то генетических особенностей. Они были воплощением СТАНДАРТА. И воевал Жиллиман тоже исключительно по науке. В его операциях не было места интересным и остроумным тактическим решениям. Тринадцатый Легион всегда начинал с того, что выстраивал пути снабжения, рассылал дипломатические миссии, подтягивал силы, создавал необходимое превосходство в силах, после чего старательно раскатывал противника в тонкий блин с помощью стандартной артиллерии, стандартных ВВС, стандартных танков и стандартных болтеров. Впрочем, следует признать, что, в отличие от многих других братьев, Робауту и его маринам не пришлось сталкиваться с некоторыми кошмарными расами ксеносов, как, например, Темным Ангелам или Бладам.

Но главная работа начиналась после такого раскатывания. Дело в том, что Ультрамарины, как и их отец, блестяще умели в администрирование. На присоединенных мирах налаживались социальные и экономические стандарты Кредо Империались, устранялись коррупция, неравенство и все такое. Про Жиллимана говорили, что он является как бы душой Императора. Робаут не просто понимал идеалы Империума, который стремился построить отец. Он впитал их всем своим существом. Спокойный мир, в котором все живут по правилам и пользуются за это нехилыми плюшками. Меритократия, в которой нет место коррупции и преступности. Научный взгляд на Вселенную, искореняющий суеверия. Организация и эффективность, логистика и Эксель. И ЭсКуЭль. Базы данных и сортировка - хотя бы пузырьком. Планирование и КиПиАй. Папа прав всегда и во всем. И Жиллиман очень старался сделать так, чтобы папа был им доволен. Нужно всегда поступать взвешенно, опираясь на логику и правила. Потому что если не так, то как иначе? Именно по этой причине, получив приказ наказать Лоргара, который вздумал обожествлять Императора, Жиллиман все сделал по правилам, и это зародило семена будущей катастрофы. Будь на его месте Псина или Монгол - Несущих выпилили бы в ноль. Сангвиний, наверное, смог бы решить все без кровищи. Но Жиллиман и кровушки пролил, и брата с легионом не дорезал. Дальнейшее - известно.

Потом ударила Ересь. После катастрофы на Калте Робаут уже начал осознавать, какова была цена его ошибки с Лоргаром. И тут он допустил вторую. Астрономикон на некоторое время погас, из чего Жиллиман сделал вывод, что Терра захвачена. С целью сохранить хотя бы часть Империума, он решил создать Империум Секундус вокруг своего родного Ультрамара. Объединившись с Львом и Сангвинием, которого назначили новым Императором, он действительно замутил свое государство и сумел защитить многих. Но в результате его силы остались в стороне от основного замеса. Потом выяснилось, что папа жив, а Империум продолжает сопротивляться. Братья попытались прорваться к Терре, но успел только Сангвиний.

Надо сказать, все происходящее подтачивало самые основы мировоззрения Робаута. Чудовища из Варпа, колдовство, погасание Астрономикона - все противоречило его научным взглядам на Вселенную. Его мир самым натуральным образом рушился. И тут произошло самое страшное. Он не успел к Терре:

Причем флот 13-го опоздал буквально на несколько часов. Астрономикон удалось на время зажечь жертвой первых имперских святых, и тысячи кораблей Ультрамара вывалились из Варпа в реальность прямо в эклиптике Солнечной системы. Несколько часов - и братик был бы жив, и с папой не случилось бы страшного. Тяжесть этой вины обрушилась на плечи Робаута вдобавок к ошибкам с Лоргаром и Второй Империей.

И вот тут впервые проявились исключительные морально-нравственные и душевные качества примарха Ультрамаринов. В войне Верные потеряли двух примархов, а Предатели - одного. За несколько десятков лет после наши добрали двоих, враги - Льва. Осталось шесть на шесть. При этом у лояльных сынов была вся мощь Империума, пусть и сильно пошатанного, но еще работающего. Сделать можно было очень много, но... Но пятерым братьям на Империум было, по большому счету, плевать. Одни были раздавлены чувством вины. Другие просто хотели, чтобы их оставили в покое. Как мы помним, все они были, по сути, детьми, просто трех-четырехметрового роста и с разными генетическими прибабахами. Кто-то сказал: "Я обиделся". Кто-то плакал: "Я так больше не могу". Кто-то бился головой об стену: "Папа, папа, прости меня!"

А вот Робаут впрягся. Он впрягся один за всех, и своими действиями удержал Империум от скатывания в пропасть, заложив основы, которые позволили человечеству проджержаться десять тысяч лет. Он организовал административные и военные рефоры. Благодаря его разделению Легионов, Спесс Марины превратились из молотка в средство по удержанию огромных космических территорий. Он рассылал повсюду своих эмиссаров, соединял разрозненные куски Империума, заставил хотя бы Дорна и, частично, Джагатая, заняться делом, по крайней в окрестностях их секторов. Он даже разрешил блестящему и самому великому из Меканикусов начать проект, на который не мог бы решиться никто, потому что считалось, что подобное мог делать только гений Императора.

К сожалению, чувство вины продолжало тяготить Робаута. Поэтому, когда хавоситы опять показали свобю поганую голову, Жиллиман лично полез в драку, чего, конечно, делать ему не следовало. Он никогда не был великим поединщиком и сверхбойцом. Поэтому в сражении с демонизированным Фульгримом примарх Тринадцатого потерпел поражение и был смертельно ранен отравленным клинком:

К счастью, дитачки впряглись за папу. Ультрамарины не обладали какими-то специализированными боевыми примочками, в виде клыков, берсеркерства или еще чего-то подобного. Но они отлично умели наваливаться организованной толпой - по уставу, с тактическим применением всего арсенала, который в этом уставе записан. Именно такая толпа выпнула Фульгрима к херам и утащила умирающего папку к себе на корабль. Ультрамарины запихнули своего Примарха в стазис - особое поле, в котором время остановлено - увезли обратно в Ультрамар и посадили на трон в храме. Ну, просто они не знали, что делать дальше. В целом, дети надеялись, что когда-нибудь рана заживет и папа встанет. Робаут сидел на своем троне десять тысяч лет. К нему приходили паломники со всего Империума, в храм пускали самых достойных. Так, Данте видел его во время посещения Макрагга.

Прошло десять тысяч лет, и наступил пиздец. В результате Тринадцатого Темного Крестового Похода Кадия пала. Хаос наступал по всем фронтам. Доходило до того, что на Армагеддоне люди и орки на время прекращали свой вековой замес, чтобы совместно отпихаться от демонов и орд мутантов. С другой стороны перли Тираниды. По всей галактике просыпались Некроны. Все шло к тому, что Человечество, наконец, встретит счастливый конец. В этой ситуации некоторые вменяемые остроухие решили объединиться с мон-кеями и попытаться вылезти из этого дерьма вместе. Это было очень вовремя, потому что дошло до того, что под угрозой впервые за восемь тысяч лет оказалась Терра, а Макрагг и вовсе подвергся прямому вторжению Черного Легиона - личной армии самого Аббаддона. Тот самый блестящий Меканикус, который за десять тысяч лет превратился в хер пойми что, Инквизитор, просидевшая в стазисе в коллекции одного космополитичного некрона тысячи лет, Святая Империума и эльдарка Иврейн провели полу-обряд, полу-процедуру:

...и Робаут встал со стула, на котором просидел десять тысяч лет.

Следует понимать, что для самого Жиллимана этих десяти тысяч лет как бы и не было. Для него все выглядело так: вот он дерется с этим грязным пидором Фульгримом, который отрастил хвост, рога и крылья. Вот пидор воткнул ему нож в шею - очень больно. А вот - хоп! Уже не больно. Но он почему-то больше не на корабле, а в каком-то обширном и патосном помещении. Пахнет, вроде, по-макраггски. Вот только в помещении творится бардак. Пацаны, вроде в раскраске его Легиона Ордена, но в доспехах незнакомой конструкции, дерутся с гребаными Хавоситскими ублюдками прямо рядом с его креслом. За наших также выступает какой-то монстр размером с танк, судя по красной тряпке и всяческим навороченным устройствам - Меканикус. Вместе с ними от хавоситов отпихиваются три бабы: одна в странном доспехе и, извините, в шляпе, какая-то летающая фигня с крыльями и, блин, вообще ксено-шлюха! И вообще ксеносов тут несколько, и они, вроде, тоже за нас!

Кто-то, возможно, увидев такой сюр, стал бы задаваться вопросами: кто я? К чему это все? В чем смысл этой непреходящей жестокости и агрессии? Жиллиман просто встал со стула и начал херачить хавоситов кулаками, пока хавоситы не кончились (картинка отражает события не совсем точно, ну да фиг с ним):

Когда хаоситы, как я уже сказал, кончились, причем не только в обширном помещении, но вообще на планете (кто не кончился - бежал очень быстро, потому что они же не дураки, а Примарх выглядел очень страшно), Робаут начал задавать вопросы и совершенно охренел. Прошло десять тысяч лет. Нет, Империум еще стоит, но все очень плохо. Хавос сильно лезет. Кадии больше нет. Ну, это такая система была на входе в Глаз Ужаса. Да, куда трейторы сбежали. А теперь они выбежали. И прошло десять тысяч лет. И Тираниды. Что такое Тираниды? Это... Это пиздец. Мы еще пока даже точно не решили, что хуже - они или Хавос. И прошло десять тысяч лет. Крылья? Да, настоящие. Потому что это ведь Святая Господа нашего Императора. Какого Господа? Господь у нас один - Император на Золотом Троне на Святиой Терре. И еще некроны. Они тоже жопа, хотя не такая, как Тираниды. Пока. И прошло десять тысяч лет...

То есть представьте: перед тем, как вы задрались с этим хвостато-крылатым пидором, Империум, хотя и сильно разрушенный, понемногу восстанавливался в рамках все того же Кредо Империалис: наука, нет суевериям, меритократия, права человека (ну и обязанности, конечно, тоже). И тут на вас вываливают ТАКОЕ. За половину этого во времена до Ереси могли тупо сперва разъяснить, а в случае упорствования, выпилить, как противоречащее. Господь Император! Мы зачем, собственно, Лорага и Несущих Слово пинали? К счастью, хотя бы та гора мехадендритов оказалась действительно тем самым блестящим Меканикусом, который как-то просуществовал все десять тысяч лет и говорит, что рояль в кустах, в смысле, проект, который начали десять тысяч лет назад, как раз закончен.

Для начала Робаут решил добраться до Терры и посмотреть, что там и как, возможно, поговорить с отцом. То есть, он, конечно, помнил, что папа в коме на Золотом Троне, но ведь не мертвый же! Тем более, что баба с крыльями и другие бабы, без крыльев, но в похожей броне, говорили, что папа живой и посылает видения. В общем, начали добираться с Макрагга до Терры. Пусть не близкий, по пути Робаут знакомился с реалиями нынешнего Империума и все сильнее охуевал. Да еще хавоситы то тут, то там, опять же. Уже в Солнечной Системе, прямо над Террой, на Луне его чуть не прищучил братик Магнус со своими чертями:

Поскольку, как мы помним, Жиллиман не был великим поединщиком, он от Магнуса огреб, и все могло бы повториться, но подоспела подмога, и Магнуса выперли обратно в варп. А Жиллимана торжественно отвезли на Терру. И вот тут у него окончательно порвался пердак. Он помнил Терру, как административную столицу Империума, механизм управления которой он отлаживал десятки лет после Ереси. Он увидел кошмарное нагромождение самовоспроизводящейся антиэффективной бюрократии, механичяески повторяющей действия, смысл которых был давно забыт. Он увидел Культ Императора - религиозное поклонение Его Отцу, за которое в былые времена могли натурально дать пизды, потому что папа такого не терпел. Понимание, причинно-следственные связи, меритократия были замещены слепым поклонением, наследственным вырождением, гниющей аристократией и тому подобным дерьмом. И все было ужасающе неэффективно и контрпродуктивно.

От этого всего Жиллиман начал орать. Он, натурально, орал. Кричал, что лучше бы он сдох, лучше бы они все сдохли во время этой ебучей Ереси. Вы что наделали, пидарасы? Вы хоть понимаете, что это - все?! Зачем нужно было затаскивать, если вы превратили наш Империум в эту гниющую кучу говна?

Хуже всего было то, что окружающие совершенно не понимали, почемуРобаут так себя ведет, робко улыбались и называли его ангелом, святым и Сыном Божьим. И тогда Робаут побежал к Папе. Папа ведь был самый умный всегда. И он знал, что Робаут - Хороший Мальчик, и все всегда делал правильно. И эти бабы говорят, что Папа все незримо видит и даже что-то говорит. Папа все знает. Он подскажет, что делать. Как мы помним, внутри Жиллиман, несмотря на прошедшие века и тысячелетия, оставался ребенком, у которого никогда не было возможности, времени и наставников, чтобы пройти адекватный его личности процесс взросления...

Конечно, никто не рассказал Робауту, что за десять тысяч лет Император, которого он помнил израненным, но человекоподобным, превратился в мумию. Что все эти десять тысяч лет он поддерживал своей волей свет Астрономикона, без которого не были бы возможны ни перелеты по Галактике, ни связь между мирами Империума. Что для поддержания этого света к трону каждый день подключают до сотни псайкеров, чьи способности уже не могут быть контролируемы, и Император буквально высасывает их псайкерскую энергию, а с ней и жизнь, чтобы поддерживать маяк для миллионов кораблей и миров. Когда Кустодианы провели Жиллимиана к Золотому Трону, примарх сперва охренел от того, как выглядит его обожаемый Отец. А потом папа ДЕЙСТВИТЕЛЬНО проснулся. Спросонья существо, сидевшее на Троне, вывалило в мозг Робауту кучу образов, слов, криков, обвинений, оскорблений, немного похвалы, приказов, анализа ситуации и всего такого. Одновременно. Параллельными потоками. Бессвязно. Припомнили и и опоздание, и Империум Секундус. Жиллиман на несколько минут упал в обморок:

В этой песне лично мне больше всего нравится то, что в начале у Жили такой суровый, мужественный голос, но чем дальше, тем он становится тонье, действительно, как у напуганного, не знающего, что делать, ребенка.

В общем, все было кончено. Империума, как такового, не было. Была вонючая куча каких-то невнятных кусков, соединенных непонятно чем, было суеверие, мракобесие самого жуткого сорта, пренебрежение человеческой жизнью, всем тем, что было дорого Робауту. Папы тоже не было. То, что сидело на троне, не было его отцом. Это было какое-то чудовище. Враг подступал отовсюду. Появилось два новых, неведомых Жиллиману, вида ксеносов, каждый из которых сам по себе превосходил все, с чем он и его братья сталкивались ранее. Надежды на победу не было. А главное - он уже не хотел сражаться. Он хотел сидеть в уголке, плакать и орать.

Жиллиман посидел в уголке, поплакал, поорал. Потом вытер слезы и... И впрягся снова. Он впрягся разгребать дерьмо, которое ненавидел, ради тех, с кем у него не было ничего общего, кто предал все его идеалы и был совершенно не похож на людей, что когда-то шли с ним в Великий Поход за освобождение Человечества. Он впрягся потому, что БОЛЬШЕ БЫЛО ПРОСТО НЕКОМУ:

Автор: https://bigfatcat19.livejournal.com/