Всем привет!
На волне постов решил поделиться электронной библиотекой по альпинизму и путешествиям. В шаре хранятся электронные книги (художественные и документальные), а также, конспекты лекций, справочники, инструкции и бланки.
UPD: добавил в библиотеку новые книги - учебники и методические руководства по альпинизму (папка //Литература/Документальная. Спасибо @maratashi
Новороссийск с вершины горы Безумная
Автоклав и кастрюля с чаем никак упорно не закипали. Народ медленно раскачивался после высокой ночевки, Петя с Наташей уже околевали на своем дежурстве, а Митя, словно какой-то король, расхаживал в своем порванном дождевике, полы которого ласкал холодный ветер, дующий на леднике.
Усугубляло ситуацию наше положение внутри цирка – со всех сторон мы были окружены гребнями, и чтобы получить солнышка, надо было выходить в долину.
К слову, тарелки с кашей выдавались прямо в руки, потому что их остывание при постановке на ледник производилось почти моментально. Сыр был настолько мёрзлым, что приходилось его растапливать в порции завтрака.
Наконец-то движение! Мы связались в связки и начали быстро сбрасывать высоту. Планы были амбициозные – пройти 22 км по горизонтали и сбросить свыше 2000 метров по вертикали. Зато завтра была дневка, на которую у меня были большие планы!
Сначала надеть обвязку и кошки. Потом снять обвязку и оставить кошки. Потом снять и кошки… Эти манипуляции, которые ломали хронометраж (спасибо, что не ноги), порядком доставали, хотя я и понимал, что Митя знает, какой маршрут наиболее оптимальный в нашем случае. Перейти с ледника на осыпь – значит перейти на осыпь.
Слева возвышалась легендарная Безенгийская стена – неимоверное орографическое сооружение, поражающее своей красотой. Знатоки могут спорить, какая стена красивее: Безенгийская на Кавказе или Аккемская на Алтае, но мудрецы наслаждаются обеими. Как же рад, что отношусь к мудрецам и не задаю столь скользких вопросов! Тем более Аккемскую я тоже видел год назад.
Как только мы вышли на хорошую тропу, которой пользуются и альпинисты, и просто «горные экскурсанты», т.е. коммерческие туристы или дикари, которые приезжают исключительно ради совершения небольших радиальных прогулок от альплагеря, наша группа сильно растянулась. Несмотря на вскрытый сюрприз Пети С., безумно хотелось есть и мысли мои били совсем не в позитивном ключе…
Идя на фоне стены, внутри меня самого выстраивалась еще одна стена – психологическая. Морально я устал от гор, физически – наверное, слегка подкашивало, хотя я старался идти очень быстро, не отставая от Мити, а коллектив воспринимал как чужеродное образование. Видимо, мысли, которые поселились в голове днем раннее, про нашу гетерогенность и привели к подобного рода психологической дезинтеграции. Безусловно, в тот момент, когда я больше всего нуждался в поддержке (хотя кто знал, что она мне требуется?), никто ее не мог предоставить, а кому-то признаться в этом считал чем-то постыдным, ведь это – обнажение собственной слабости.
А при чем тут стена? Мои любимые творцы из Пинк Флойд, чей флаг висит над кроватью создали один из своих бессмертных шедевров в далеком 1979 году, назвав его The Wall. И концепция была проста – герой строит внутри себя стену и пытается отгородиться от общества. Вот так я и синтезировался со своими музыкальными кумирами…
Встали на обед в живописном месте – на повороте долины. К сожалению, обед был не очень сытным, а вот расход калорий был вполне приличным – мы и сбросили больше километра, да и прошли примерно половину пути по горизонтали. Я старался не думать о еде больше, а просто сконцентрироваться на чем-то позитивном… но это слабо получалось.
Если бы кто-нибудь спросил в тот момент: «Как ты?», я бы развернуто ответил: «Физически – хорошо, бодро, а вот психологически – полное дерьмо».
И в то же время, я пытался ответить на фундаментальный вопрос: хочется ли дальше заниматься горным туризмом в таком формате? Готов ли я идти в поход, да еще и более высокой категории сложности? Безусловно, если бы кто-то из посторонних спросил это там, под Безенгийской стеной, я бы обложил его трехэтажным матом и не забыл бы упомянуть, что в аду видал все эти ботинки, веревки, обвязки и кошки. Но даже в тот момент, когда я был в столь удрученном состоянии, понимал, что это говорит больше усталость, а не мои сокровенные желания. В конце концов, пройдет месяц-другой, я вернусь в Москву и погружусь в ее размеренный ритм жизни, начну ходить на работу с пятидневной трудовой неделей, отъемся, отосплюсь, напишу свою летопись, похвастаюсь красивыми фотографиями… Даже если не получил удовольствие от процесса, то точно был уверен, что получу удовольствие от результата. Все это, так или иначе, приведет меня к тому, , что я потянусь за снарягой, куплю билеты и снова буду готов выйти на тропу под 30-килограммовым (а может быть и больше) рюкзаком.
«Ладно, всего 10 километров до хычинов. Не кисни»
Круто сбросив от места обеда, мы выходим на ледник. Сбоку от нас остаются красивые сераки, которые ледяными иглами грозили в сторону пограничных перевалов. Они прекрасны, когда по ним не надо прыгать. Тем временем, тропа вела по леднику.
…Ох уж этот ледник. По треку тропа где-то вела по середине, однако ничего подобного мы не обнаружили.
В целом, атмосфера была какой-то неземной – огромный ледник, на нем хаотично разбросаны камни, висит густой туман. Нечто похожее ставил Нолан в своем «Интерстелларе», на планете, где застрял Мэтт Дэймон. Приходилось сильно не растягиваться, чтоб никого не потерять в такой завесе.
За три часа хождения по леднику я проклял все на свете. Постоянно запинаясь за камни, проскальзывая на некоторых участках (шли без кошек ради скорости, это позволяла и крутизна рельефа), в условиях плохой видимости – я не надевал линзы, потому что с утра было слишком холодно, мы никак не могли найти адекватную дорогу по леднику в сторону альплагеря. Подогревала ситуацию Митина беспечность в подготовке маршрута, поскольку на замечания Пети по треку, о том, что мы движемся левее или правее него, руководитель замечал: «Ну я его здесь проводил от балды».
От балды? Я окончательно разочаровался в нем как в руководителе в тот момент. Следующий на очереди из досады – весь горный туризм высоких категорий. Или разочарование в нем тоже напрямую зависит от личности руководителя, который готовит поход?
К тому моменту я окончательно достроил стену. И, кажется, душа покинула тело. Мне казалось, что это иду не я, а на самом деле я играю в компьютерную игру, где нужно управлять персонажем, который тащит свой хабар. Как в Сталкере. К слову, параллели со Сталкером позже расцветут пышным цветом. Из-за этой дереализации происходящего я прекратил обращать внимание на возникающие достаточно часто ледниковые трещины, вечно попадающиеся под ноги камни, голод и в целом удрученное состояние. Нет, ну а что, вы разве беспокоитесь о состоянии своего персонажа в какой-нибудь РПГ или шутере?
-Вообще это выглядит как тропа. Надо попробовать посмотреть, - согласились Петя с Митей, когда увидели ровную линию на моренном валу сбоку от ледника.
Как оказалось, это не дорога, а просто стоянки под несколько палаток. Тропы до сих пор мы не нашли, а время уже было свыше 18 часов. До альплагеря топать порядка 4,5 км.
Мне стало совсем хреново. Я съел уже два мешочка с карманным питанием, а ужин не предполагался в ближайшие часа три. К счастью, на помощь пришла Лиза и дала огромную конфету чернослива в шоколаде. Сахар ненадолго повысил настроение и даже замотивировал решительно действовать.
Действовать каким образом? – спросите вы. Мы увидели группу туристов, и я, скомандовав об окончании привала, рванул на ледник. Зацепившись языками, ребята указали на хорошо укатанную тропу, идущую по моренному валу, но которая идет частично и по леднику (как я понял, иначе почему мы ее не видели?). Обставленная турами, она была хорошо отличима издалека.
Начался дождь. Если бы мне в голову в тот момент прилетел камень – это было бы вселенским благом, поскольку избавило меня от страданий.
Завидев тропу, народ ускорился. Наташа с Катей понеслись впереди всех, а я не поспевал за ними, из-за того, что пальцы были стерты в кровь. Но все равно старался идти в голове, чтоб отсечь нужное время привалов и ходок.
В 19:40 мы остановились у погранзаставы. Всего в 400 метрах от АУСБ «Безенги». И даже тут нас задержали минут на 40! Митя рассказал, что подробно погранцы выпытывали, откуда и куда идем, кто такие, переписывали данные, которые могли собрать и прочая, прочая, прочая…
Ужин… Где же ужин?..
На горную долину окончательно опустилась ночь. Пока ожидали конца диалога с пограничниками, я успел надеть все 4 слоя верхней одежды, ожидая, что нужно пройти совсем немного, и я не запарюсь.
Зря надеялся! Оказалось, что необходимо было набрать метров 100 высоты по крутой тропе! И вот я, наполовину убитый, иду в 4 слоях, с незастегивающимся поясным ремнем (его надо было отрегулировать под внезапно увеличившуюся талию), со стертыми ногами наверх в условиях почти никакой видимости.
Да, вот уж точно напоминает «Чистое небо» в Сталкере.
Наконец-то альплагерь! Во тьме ночной он словно маяк – пестрит яркими огнями, заманивая усталых путников в свое лоно. Я был слишком поражен масштабами альпинистской учебно-спортивной базы, поскольку ожидал увидеть что-то гораздо более скромное.
Директор направил нас на палаточную стоянку, дав зарок, что все административные вопросы будем решать завтра, когда «будете накормлены и отмыты».
Придя на место, оперативно ставим палатки и тент. Ужин, где же ужин? Пока готовился ужин, Наташа сбегала за осетинскими пирогами в местный магазин и угостила оголодавшую группу. Шутка что ли – сбросить 2100 метров и пройти 22 км? Вот и мои ступни считали, что это крайне серьезно.
Завтра был момент бифуркации. Если перезагрузка моих мозгов удастся, то я смогу дойти до конца маршрут. А если нет – значит придется попробовать себя в новом виде спорта, а горный туризм оставить лишь в качестве невысоких категорий.
Индия, Гималаи. Без обработки, прям так с камеры. В палатке особо не поредактируешь)
Хребет Кыртык, июльский поход в этом году.
p.s.
Умер HDD со всем фотографиями за последние ~6 лет, как на зло ещё и флешки решил почистить, скинув всё на него. Грустно немного, большой архив воспоминаний ...
Были мысли всё дублировать в облако, но не успел. ¯\_(ツ)_/¯
Индия, Гималаи, 10 минут назад.
Ночью подмерзала задница (да и в целом вся часть тела, которая была повернута к земле), хотя мы расстелили веревку под пенки. Высказал об этом неудобстве Кате, она предложила попробовать терморесты ее и Наташи складывать таким образом, чтоб я оказывался тоже на нем. Технология была апробирована днем позже.
На удивление, высоту перенес спокойно, несмотря на то, что ночевал высоко (выше – только под вер. Марс на Терскее). Акклиматизация во всей красе.
Стоило только солнцу выйти, как мы начали медленно запекаться на леднике. До чего же хорошая погода!
Выходим из лагеря в связках, по крепким с утра снежным мостам. Меня раздражает ход Лизы – она идет медленно, мой каждый шаг приходится ее подтягивать к себе, а каждый ее шаг – меня слегка разворачивает на четверть корпуса, что сильно нервирует.
В половину десятого мы дошли до этого перевала Спартак. Ничего особенного. Небольшая седловина.
Видимо, сложность дана была исключительно за подход по ледопаду (альтернатив мы так и не обнаружили). Однако расслабляться было еще рано – нас ждал перевал МВТУ.
Который тоже оказался тем еще засранцем! Находясь прямо посередине гребня, путь к нему следовало провешивать веревками. В отчете про веревки – ни слова, группа, на чьи данные мы опирались, проходила его исключительно ногами. Как бы не так!
Траверсируем осыпной склон, по которому грохочут камни (опять они!). Катя с Петей рванули сразу вверх по скальному уступу, а Митя сделал внизу станцию, где мы могли пристраховать рюкзаки и ожидать технической работы лидеров.
Сегодня в фокусе – Катя и Настя.
…Время на станции тянулось ну очень медленно. От какого-то разочарования я вывалил на Митю многострадальческий памфлет в духе «Почему же так скучно и грустно?».
-Так иди лидером. Повеселишься.«Ну и я не такой спец по поиску скальный выступов или надежных валунов для станции» - подумал про себя я. Справедливости ради стоит отметить, что в единичке в Архызе для тренировки ребят я провесил веревку над ледником, где они могли пожумарить и дюльферять на настоящем рельефе…
-Не испытываю особого удовольствия.
Где-то в этот момент промелькнула мысль в духе «Что я вообще здесь делаю?». Действительно. Радости от технической работы я не испытывал. Автономность мне претила. Я получал от движения один сплошной негатив, особенно последние два дня, и, судя по всему, этот день вряд ли будет чем-то лучше.
Маховик ненависти вновь набирал обороты. «Кто эти люди? Что меня объединяет с ними?» Они не знают моих песен, ровно, как и я не интересуюсь их бардами. После пятидневной рабочей или учебной недели они с радостью несутся в это осточертевшее Тучково, ковыряться в грязи в обвязках с веревками и испытывать какое-то удовольствие. Взять и провести драгоценные 28 дней, свободных от труда в горах – месте, где трудиться придется куда больше, чем в Москве. Под рюкзаком, то в жару, то в холод, на скудном пайке, а если повезет – то еще в условиях разреженной атмосферы…
-КАМЕНЬ!! – донеслось откуда то сверху.
Мы с Митей прижались к склону.
Лиза последовала нашему примеру, сидя на живописном утесе. Прогрохотало где-то сбоку.
-Почему же так долго?! – с негодованием Митя взирал на скальный выступ, за которым велась техническая работа.
Наконец-то перила освободились, и мы полезли вверх. Вокруг все ехало, так что идти приходилось крайне осторожно, дабы не засыпать никого из нижестоящих. Несмотря на то, что станции были сделаны достаточно удачно, риск, пускай и минимальный, никуда не исчезал.
…Я только нацепил жумар на третью веревку, как она, распрямившись (где-то на участке из 40 метров явно прихватила за камешек), отправила меня вниз на полтора метра. Рюкзак самортизировал удар, Катя недоуменно смотрела на меня, а я – грязно ругался матом. Взвинченный и без этого, я быстро преодолел всю веревку, несмотря на ощутимую высоту (было в районе 4200).
Митя отправился без рюкзака на седловину, а я стал дожидаться следующих участников. По своему возвращению, он посоветовал бы все равно провесить финальную веревку, потому что «…высота, можно оступиться, склон противный, тяжелые рюкзаки. Пускай лучше будет, чем не будет».
Зайонц подоспел вовремя. Накрутив страховку, я пошел лидером. Первый и последний раз за поход.
Мало того, что под ногами все ехало, так и хвататься толком было не за что – скальные уступы легко разрушались, и эти все попытки дотащить веревку вплоть до седловины напоминали поднятие мыла в душе. Когда я добрался до перевала, то скинул рюкзак и обнаружил следующую проблему: не мог сделать толком станцию, потому что камни, которые выглядели надежными, легко вынимались руками из склона. Тоже самое происходило и при зачистке клювом ледоруба. Усугубляло ситуацию то, что петли или кордалеты кончились, мне выдали жалкий прусик (свой отдал Кате еще утром) и в совокупности повесили на меня значительную долю ответственности.
Можно сказать, руками разломав кучу камней, я нашел небольшой булыжник, который накрепко засел в конгломерате на седловине. Навалив сверху еще подобных, я обхватил все репшнуром и скомандовал ребятам, что идти можно, но не советовал сильно грузить веревку.
Нервная концовка подъема на перевал. Каждый, кто подходил к седловине говорил нелестные эпитеты о состоянии склона, сложенного живой осыпью.
А я тем временем уточнил высоту. Петя сообщил, что 4270 – а значит я побил собственный высотный рекорд (4210 на Терскее)! Более того, два года назад я еле переворачивался в спальнике и не мог поднять камешек для оттяжки палатки на такой высоте, а здесь – занимался примитивным строительством станции и даже не сбивал дыхания.
Написали записку. Надо было дюльферять – время было уже почти 17 часов. Девчонки провесили веревку на спуск, а первый полетел вниз Митя, я – следом.
Стоянка вновь на леднике! Ладно, нас уже этим не удивить, давайте сюда ваш ледник.
Как только солнце скрылось за стенкой цирка, стало холодно. Лиза, Саша и Митя оперативно выровняли площадку под свою палатку и помогали мне сделать то же самое для нашей. Лопатой и ледорубом дело спорилось.
Митя был скептично настроен относительно того, удастся ли мне сжечь мусор, который мы скопили за два дня. Не мудрствуя лукаво я выкопал небольшую ямку, в которой развел бомж-костер.
К слову, это была самая высокая ночевка за весь мой отдых (4180 м.) Прохладно, но не смертельно.
Вставать в 4 утра – это значит увидеть светлеющее небо, но успеть застать Луну. Неуклюже я пытался раскочегарить горелки. А на завтрак мы вновь готовили макароны с сыром – в шутку свои дежурства я уже прозвал «итальянским завтраком».
Согрелись лишь после 7 часов, когда выбежали на ледник. Я сразу натянул кошки, чтоб потом не заморачиваться с этим вопросом, и мы с Катей понеслись впереди всех.
Вчера с пер. Ашинова мы видели ледник, по которому предстояло двигаться сегодня в течение всего дня. Он казался пустяковым, единственное, что напрягало – это ледопад.
Но вроде как он обходился аккуратно с одной стороны, на крайний случай, мы всегда могли связаться в связки и пройти его относительно безопасно. Подобные планы вскружили голову, и мы уже планировали еще одну полудневку – возможно, с радиальным выходом на вершину Башхаауз (4470), чтоб даром не терять времени, а завтра плотно приняться за вторую связку перевалов (пер. Спартак + пер.МВТУ, 2А).
Хрум-хрум-хрум раздается под ногами. Припекает солнышко. Прекрасно! От вчерашнего негатива остался неприятный осадок, однако ни о каком рукоприкладстве уже мыслей не было. Да и что на меня нашло?
Крутой участок ледника начался в 10:30. После одной ходки Митя принял решение связываться. Нехотя достаем железо и веревки и начинаем петлять между трещинами.
Прыгать между ними – это одно, а вот идти на передних зубьях – совсем другая песня. Подходя вплотную к стенкам крутизной 40-45 градусов, пускай и небольшой высоты, Митя рекомендовал «пинать» стену и рубиться ледорубом. Так победим.
И правда! Наконец-то ледоруб полностью оправдал свое название. Такое ощущение, будто в один жест я понял, для чего он предназначен. Не землетык, не камнезвяк, а ЛЕДОРУБ. Вот просто берешь и рубишь лед. Ух! Интересно, пещерные люди что-то подобные испытывали, когда первый раз добыли огонь искусственно?
У других связок (я шел с Катей и Митей) было не все так гладко. Митя был недоволен способностью Лизы перемещаться в кошках и лишь непонимающе мотал головой. К вечеру выяснится, что наш экс-руковод (а ныне – помощник руководителя) боится трещин. Нельзя сказать, что я тащусь от них, но реагирую вполне как на стандартную опасность в горном походе. Примерно, как на змей или живую среднюю осыпь.
Совсем грустно стало через час. Пришло время вешать веревки – маршрут пролегал через зону снежных мостов и тут уже нельзя было быть полностью уверенным в том, что он не развалится под кем-нибудь из нас.
Техническая работа – это большой расход времени и медленное продвижение по маршруту. Плакала наша полудневка.
Каждая веревка (50 метров) – примерно час пути. После пары веревок мы оказались в зоне сераков – сильно расчлененной зоны ледопада, которую издалека не увидишь. Пошатавшись от одного края к другому, Митя начал мозговой штурм.
Предложение было таковым: лидер спускается в трещину, затем разворачивается на веревке, цепляется за противоположный серак ледовым инструментом (ледоруб с хищным клювом и изогнутым древком, жаргонно – «тяпка»), выбирается и делает станцию на соседнем.
И в качестве лидера вызвалась... Лиза. Очень уж хотелось технически лидировать.
Как она кувыркалась в воздухе в трещине – веселое воспоминание для нас, но вряд ли позитивное для нее (хотя, кто знает?). Стоит отметить, что после определенного количества попыток, ей удалось зафиксироваться на противоположном сераке и она смогла сделать там станцию.
Настя в это время страховала ее с нашего ледяного пика.
Зайонц снова включил буквоеда и начал канючить, что Настя сделала плохую станцию и ее обязательно надо подстраховать. Выбесив каждое живое существо на леднике, мы ему посоветовали вкрутить уже третий ледобур и завалиться. Негатив начал снова подходить к вчерашним значениям. Немножко выручил холодный перекус – пожевали хлебцев с колбасой и сыром, пока Лиза занималась технической работой под надзором Мити.
В какой-то момент Катя пошла относить еду Мите, который стоял в нескольких метрах. Весело щебеча что-то про страховку… полетела в трещину! Снежный мост, рядом с которым мы сидели – не выдержал, к счастью, Катюша завалилась на бок, а не скрылась с головой, что существенно облегчило задачу. Поспешив вытащить напарника из западни, мы перенесли вещи ближе к центру серака, где по крайней мере, был лед. Бдительность = безопасность.
К слову, весь день солнечно. В термухе я даже зажарился, учитывая, что ледник сильно отражает солнечный свет.
Митя отправился лидировать вслед за Лизой, прокинув веревку еще от одного серака к другому. Дальше мы уже вплотную подходили под боковой склон и начиналась зона снежных мостов. Опять.
-Лишь бы свалить из этой жопы. Лишь бы свалить… - почти как мантру повторял Митя.
Впервые видел нашего руководителя столь озабоченным. Пройдет еще один день, как я раскрою, что несмотря на свою замкнутость, он испытывает эмпатию вперемешку с ответственностью за каждого из нас. Повторюсь, каждого – при том, что все уже люди с опытом (большим или не очень), а также сами согласились участвовать в таких мероприятиях, как горный туризм.
Впрочем, свалить хотелось всем: под сераками злобно ухало и лопался лёд, который нагревался днем. Даже зона снежных мостов выглядела не столь стрёмным местом. Но чтобы достичь ее, надо было проделать такой путь: спуститься в трещину (дюльфернуть), затем подняться по веревке на соседний серак (зажумарить), затем – проделать то же самое еще раз.
Катя, которая пошла первая с рюкзаком, застряла. Девочка, в которой было полцентнера, тащила рюкзак, который весил с половину ее самой. Естественно, зажумарить с таким багажом являлось непростой задачей. Усугубляло задачу, что веревка была не статической, а динамической, и растягивалась на какой-то процент в момент нагрузки (этот косяк Митя с Лизой осознали уже в момент начала технических работ). Спустя некоторое время ей все-таки это удалось.
Следом пошел я.
Митя, дабы не было такой ситуации, как с Катей, подстраховывал на сераке посередине, помогая вытаскивать багаж. Поэтому у меня никаких заминок не возникло. Правда, во вторую трещину я все-таки ухнул, а не аккуратно дюльфернул, да еще так, что ноги оказались выше головы.
В начале пятого мы собрались все уже после зоны сераков в зону снежных мостов. Катя улетела в одной флиске наверх, таща четвертую веревку.
Последнюю веревку провесил Митя, пустив траверсом к центру ледника.
В 17:30 мы закончили вешать веревки, собрались и связались. Катюша порядком замерзла – село солнце, скопилась холодовая и обычная мышечная усталость. Я тоже озяб, но не так, как она.
Трещины не кончились, в отличие от бдительности. Крики от Мити «В натяг! Трещина! Движение!» приводили в чувство, как окат из ведра приводит в чувство боксера в углу ринга во время перерыва.
Снова хождение на передних зубьях. Снова конечности остывают. Мне страшно повернуть голову в сторону Кати – до того она выглядела замерзшей и уставшей. Единственное, что мы могли предложить ей – это теплую пуховку, но лишь на привале, потому что она была в полном обмундировании из железа.
Начались сумерки. Я закладывал самый пессимистичный вариант – что придется проходить часть ледника в темноте, потому достал фонарик. Часы упорно показывали половину восьмого, Мите приходилось действовать в условиях жесткого цейтнота: группа устала, Катя остывала с каждой секундой, а места под стоянку упорно не находились.
-5 минут на размышление! – скомандовал он.
Такой фразы я от него не слышал. Чувствовалась нервозность, но в то же время – внутренняя уверенность, что место достаточно близко. Десятью минутами раннее он отправил связку Лизы-Наташи к предполагаемому месту стоянки, но обе девчонки по очереди проваливались в забитые трещины, потому нужно было новое решение.
Митя вооружился треккинговой палкой, раздвинул на всю длину и отправился к связке Лизы-Наташи. Отойдя на десяток метров от тропы, он аккуратно прощупал местность площадью под две палатки и кухню и задекларировал:
-Стоим здесь!
Выдохнул. Нужно срочно бивачить и спрятать Катю. С некоторым остервенением мы начали уплотнять снег под палатку, чтоб как можно быстрее поставить домик.
К слову, этим мы уже занимались при свете звезд и фонариков. Только после этого я почувствовал, насколько сильно хочу пить. Саша с Лизой, будучи дежурными, уже топили вовсю снег – и на двойную порцию чая, и на основное блюдо. Бензина у нас было слишком много.
-Высота 3901, - сообщил Петя.
Так высоко на Кавказе я еще не забирался. Да и на закрытом леднике ночую впервые.
Митя, который накануне возмущался, почему перевалы 1А прокатегорированы связкой в 2А (существенная разница, кто не верит – можно найти информацию на сайте ФСТР), сегодня тоже был не в духе. Ледопад под перевалом Спартак он оценивал в 2Б, поскольку акробатические номера Лизы и 4,5 веревки все-таки были слишком суровы для 2А.
«Элементы четверки? Вот так вот наша тройка по факту превратилась в тройку с элементами четверки. Ну или тройку с плюсом»
Но вряд ли Митя будет сообщать МКК о том, что Спартак надо перекатегорировать. Подобная ситуация возникла ввиду того, что ландшафт сильно меняется, ледники отступают, и речь даже не о картах Генштаба, которые делались десятки лет назад, а об относительно свежих отчетах, где люди проходили эти места совершенно иначе. Посмотрим, как оно сложится.
В любом случае, поначалу я мысленно перебрал все матерные и нелестные эпитеты к слову «ледопад». Но, в самые тяжелые моменты похода я вспоминал максиму Ницше и пришел к выводу, что ледопад дал тот опыт, который вряд ли бы дал какой-то иной рельеф. Потому он останется просто ледопадом. Ледопадом без прилагательных.
P.S. Пер. Спартак присудили-таки 2А*, видимо, не без нашей помощи. https://tssr.ru/mountain/pereval/caucasus/bezengi/
