Фэнтези истории

Ной усадила его на землю и принялась вытаскивать стекло и лечить магией. Ее восхитило, что парень не проронил ни звука, пока она занималась его спиной. Он только смотрел на удаляющиеся фигуры тех, с кем ехал. Мужчина поспешно уводил девушку, а та обеспокоенно оборачивалась на Алекса, пока они не отошли достаточно далеко, чтобы скрыться из виду. Демона удивило то, что они бросили его здесь, но спрашивать ничего не стала. Парень неожиданно попытался подняться, но голова закружилась и он вновь сел.

– Что ты делаешь? Я еще не закончила,- сказала ему Ной, поддерживая и помогая сесть обратно.

– Оставь меня,- внезапно сказал он и вновь попытался встать,- Уверен здесь много тех, кому еще нужна твоя помощь. Тратить силы на такого, как я, нет смысла…

– Не говори глупости. И не мешай мне, я почти закончила…

– Брось, я сказал,- огрызнулся он,- Говорю тебе, в этом нет смысла. Если я здесь умру, никто и не заметит. Я даже с собственной работой не справился… Тоже мне телохранитель…

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, дурак. Не рано ли собрался на тот свет?.. Но, если это не залечить, ты и правда можешь умереть. От потери крови. Поэтому не дергайся и дай мне закончить,- он промолчал, и послушно дождался пока она исцелит его раны, после чего девушка помогла ему встать, поддерживая под руку,- Вот теперь можно отвести тебя к настоящим врачам.

– Ненормальная.

– Говори, что хочешь, но для меня твоя жизнь ничем не хуже любого из тех, кто здесь находится. Так что терпи,- она запнулась, потому что не знала, как к нему обратиться.

– Александр,- представился парень,- Но все зовут меня Алексом.

– Мое имя Ной. Приятно познакомится,- она улыбнулась и сделала шаг…

Когда вышел из здания, Глен закурил. Он шел медленно, пока вокруг него собирались бабочки.

Маг больше не мог сидеть в четырех стенах, наблюдая за её лицом. Оно не меняло своего выражения, ни один мускул не заработал. Пять лет Рассел наблюдал это лицо, абсолютно идентичное, без намека на какие-либо эмоции – безмятежное, расслабленное выражение мертвеца…

«Проснись, умоляю, просто открой глаза», из раза в раз, из года в год, он повторял эти слова, будто молитву, словно заклинание.

Сжимал её руку, засыпая рядом с ней. Но его сердце неизменно проваливалось во тьму, когда, после очередного пробуждения, ничего не менялось. Неважно, что он делал, кого звал. Она продолжала спать, словно красавица из сказки.

«Вернись же ко мне, глупая…»

Ноги сами принесли его сюда. Перед ним был виновник всех его бед. Перекресток-убийца. Сейчас и не скажешь, что именно на этом самом месте погибло более десятка человек. Машины спокойно перемещались туда-сюда, люди шли по своим делам. Лишь кенотаф беззвучно напоминал о случившемся.

Глен с напарником прибыли на место. Это было в паре кварталов от аварии. Сначала необходимо было вычислить Путь, который являлся контуром «Коридора». Для этого использовалась специальная техника. Для эвакуации не было времени. Оно могло закончиться в любую минуту. К тому же, от них требовали предотвращать открытие, а не закрывать «Коридоры». Засоренный Путь становится более плотным, но эти изменения могла заметить только техника. Внутри открывающегося «Коридора» Эфир тоже более концентрированный. Но человеку не выявить этого.

– Если бы мы только знали, сколько времени осталось,- бросил Глен,- Все никак не могу привыкнуть к этой неизвестности…

– О чем ты? Сегодня же Волна… Ты утренние новости не смотрел?.. Так что поторопимся, у нас не так много времени. Слышишь? Куб уже на пределе…

– Что?

Глен замер. Если прислушаться, гул, исходящий от монолита, действительно стал громче. Что сегодня за день такой? Аномалия на аномалии… Он вспомнил, что Рэй тоже жаловалась на головную боль этим утром. Но все решили, что они просто «хорошо» провели время… Все ли в порядке с Ной? Надо поскорее разобраться со всем и бежать к ней. Она никогда не ощущала нормальной Волны… Черт, почему именно в это время? Лучше бы они не приглашали ее…

– Зачем ты меня позвал?

Мэй Вон подошла к нему и встала рядом. Глен, словно очнувшись ото сна, достал пачку сигарет и прикурил. Дым стал подниматься вверх, пропадая в серых небесах. Бабочки все еще кружились вокруг него.

– Помнишь зачем я пришел к вам в Коммуну четыре года назад?

– Да. Ты где-то услышал, что пение Феникса обладает целебными свойствами. И пришел просить отпустить меня спеть для твоей сестры… Но ничего не вышло. Я не смогла разбудить ее...

– Ты все еще расстроена?

– Конечно. Ты наш Лидер... И столько сделал для меня. А я ничем не смогла помочь...

– Дурочка... Я ничего для тебя не сделал. Ни для кого из вас. Я лишь использовал, разрушая все, чего касался... Если бы пришлось, я без сожалений переступил бы через любого. Даже сейчас...

– Мы знаем,- она подошла к нему ближе, защемив пальцами рукав его плаща, Мэй прижалась к нему лбом, ощущая запах дыма от сигарет, что он курил,- Я знаю. Но все, что я знала раньше - четыре стены, окно с меняющимся сезонами пейзажем и море книг, в которых жизнь полна красок... Ты появился передо мной. Исполнил мою мечту. Протянул руку. И мне не важна причина... Я хочу быть рядом с тобой.

– Я не люблю тебя, Мэй,- тон, которым он сказал это не изменился,- Прости, что не могу предложить ничего кроме этой руки...

Она улыбнулась. Ей достаточно и этого. Этот человек, что вырвал ее из монотонной жизни взаперти, с самого начала не принадлежал ей полностью. Только рука, что он протянул ей. Только спина, за которой она следует. И только дым от сигарет, которыми он, казалось, завтракает, обедает и ужинает...

– Я хочу попросить у тебя об услуге... Надеюсь, это излишняя предосторожность, но...

– Я сделаю все, о чем ты попросишь. Ты наш Лидер…

– Спасибо. Идем...

Она знала, маг никогда не скажет «Я приказываю». «Лидер» - лишь слово, которым они заменяют его имя. Для него оно ничего не значит. Глен не врал. Он был способен на все. И если потребуется - убьет их не задумываясь. Но именно поэтому он не будет приказывать им. Они вправе делать, что им хочется. Если они следуют за ним, если помогают в работе, он честно поделит выручку и будет защищать от угроз, которые нависли над ними. Но стоит перейти ему дорогу и ты труп. Перед глазами все еще стоит пылающий особняк и его холодный взгляд, с которым он спускает курок. Это человек пугает ее, но она никогда не отпустит эту руку и никогда не потеряет из виду эту спину... До тех пор, пока он позволяет это.

Стоило им сделать шаг, как по пространству пробежала волна энергии и Ной замерла, словно пригвожденная; придавленная, как будто чем-то физическим. Тело пробивала дрожь. Казалось, кровь кипела. Она упала на землю, схватилась руками за плечи и согнулась от боли, которой разразилась голова и грудь. Сердце забилось чаще и дыхание перехватило. Алекс опешил от неожиданности, а потом пришел в себя и присел возле нее, не понимая, что происходит и пытаясь это выяснить. Внезапно, асфальт возле Ной загорелся тонкими лоскутами пламени, заставив его отодвинуться от нее. Девушка замерла, словно потеряла сознание, но через несколько секунд она медленно приподняла верхнюю часть тела.

Как она раньше не поняла, что что-то не так? Конечно, у нее с утра было не лучшее самочувствие, но не настолько же, чтобы не заметить этого сразу. Теперь она четко ощущала, что Эфир в этом месте отличается. И усилившаяся головная боль тому подтверждение. Она не знала, что ей теперь делать, но хотя бы парня рядом с ней, что испуганно смотрит на огонь вокруг и обеспокоенно на нее, должна спасти.

Ной поднимает руки и отвязывает колокольчики от рога. В таком состоянии они ей не помогут, а вот ему могут. Девушка встает и подходит к Алексу, что замерев, сидит на коленях, и привязывает их к его руке. Она слабо улыбается ему и встает, выпрямляясь. Еще одна волна энергии приближается к ним. Демон это чувствует и глаза ее тускнеют.

Она идет вперед. Огонь все расползается, становясь все выше и занимая все больше места. Он пожирает людей, асфальт, машины. Кажется, даже выжигает Эфир. Слезы тонкими ручейками стекают по щекам, но не успевают упасть, сгораемые в воздухе. Единственный, кого не трогает пламя, помимо демона, это Алекс, которого она «пометила» своими колокольчиками. Внезапно девушка останавливается. Впереди нее фигура молодого человека с карими глазами и копной черных волос. Он улыбается ей и протягивает руку. И она поднимает свою, вкладывая ему в ладонь…

Алекс открыл им дверь. Он был не в духе с самого утра. Вся эта идея нервировала его. Сейчас алхимик был готов взорваться.

– Где тебя черти носили?

– Не важно. Что-нибудь изменилось?

– Да... Она плачет. Точнее слезы идут, сама она еще не проснулась..,- его беспокойство было заметно невооруженным глазом.

– А ты что думал? Это не счастливое воспоминание о радужных пони и единорогах…

Глен прошел внутрь. Безмятежное лицо мертвеца сменилось на гримасу боли. Но он был рад и этому. Сейчас маг обрадуется любой ее эмоции. Значит, она еще здесь. Рассел пересек комнату и открыл окно. В помещении стало заметно жарче. Как он и думал, это не может не оставить после себя след. Слезы только начало...

– Мэй!- она появилась в комнате моментально, стоило ему позвать,- Попробуй еще раз. Сейчас должно получиться...

Девушка кивнула и встала рядом с кроватью. Феникс глубоко вдохнула, убирая барьеры и расправляя крылья, чьи перья пылали желтым огнем. Они практически доставали до высоких потолков. Слова, которые никто не мог понять, подобно воде наполнили помещение. Они бились о стены и, возвращаясь назад, окружая, топили в себе, проникая глубоко внутрь. Через полминуты лицо Ной заметно расслабилось, но слезы продолжали идти. Услышав и увидев это, Алекс выбежал из квартиры, а вернулся с гитарой. Пальцы коснулись струн, подыгрывая звучащему голосу...

– Так песней можно лечить?- рядом с магом, устроившимся на полу возле невысокого холодильника, материализовалась лисица.

– Так было всегда. Музыка обладает чудотворными свойствами. Она может расслабить, успокоить, или, наоборот, растормошить, взбудоражить. Напомнить о чем-то грустном или развеселить. Песня объединяет, открывает чувства... Она исцеляет души.

Они закончили с тем «Коридором» вовремя. Необходимо было какое-то время наблюдать за ним, чтобы ничего не засорилось вновь. Но им внезапно сообщили об открывшемся рядом «Коридоре». Парни недоумевали, потому что у них все было отлично. Потом им переслали координаты…

Глен проклинал себя, потому что не понял сразу… Конечно же, их автобус столкнулся с границей. Это был Путь. Он, наплевав на все, что ему кричали вслед, бежал к тому месту.

Вокруг все пылало адским огнем. Люди, машины, асфальт и даже Эфир в воздухе. Она медленно шла. Он видел лишь ее спину. Девушка не реагировала на его крики, как бы он не напрягал голос. Он продолжал звать ее по имени. Позже, маг еще долго не сможет говорить без боли.

Девушка поворачивается к нему лицом, произносит что-то и падает, словно марионетка, которой подрезали ниточки. Она просит прощения, словно виновата перед ним в чем-то. Но ведь это он должен извиняться. Именно он бросил ее здесь одну. Да, это его вина…

Пламя быстро исчезает, словно смываемое водой. Уже не так жарко и он срывается с места, чтобы подбежать к ней. Но это бесполезно. Она более не проснется…

Ной оказывается в бесконечном пространстве ее внутреннего океана. Она делает шаг, но и сама не знает, куда идет. Что-то просто зовет ее и заставляет следовать за этим чувством. Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем она дошла. Сначала показалось, что это зеркальная стена. Демон смотрит на «отражение». Там все полыхает, она видит себя среди огня и это пугает ее. Совсем немного, но отражение отличается от нее. В глазах нет эмоций и она просто стоит, словно восковая фигура. Ной медленно поднимает руку, касаясь стены пальцами. Языки пламени проходят через стену и тянутся к ней. Теперь огонь со всех сторон. Внезапно она начинает слышать чьи-то голоса и стоны боли. Они словно проникают ей в голову и больно бьют в груди ударами сердца. Демон сгибается от приступа страха, заставляющего закрывать уши руками.

– Защи.. щу… Я защищу.

Ной поднимает голову, глядя в глаза своему «отражению». Это ее собственный голос. Но он кажется другим, чужим, и немного, как будто ностальгическим. Ей кажется, она что-то вспомнила. Момент в прошлом. Вокруг огонь, плюшевый кот в руках, слезы бегут по щекам. Люди бегают в панике, ничего не видя и не слыша.

– Защищу.

Оборачивается и видит большое существо, похожее на помесь дракона с кошкой. Он в ярости, а вокруг огонь. Оглушенная его ревом, Ной падает на колени, закрываясь от этого руками и сжимаясь в клубок от страха…

Ей было всего четыре года. В тот день она потерялась в толпе на ярмарке. Ей казалось люди смотрят на нее с презрением и ненавистью. Стоило заплакать и все вокруг загорелось. Ее нашел брат. Он усадил на спину, несмотря на то, что о голые участки ее тела можно было обжечься. Глен все равно улыбался, хотя ему самому было всего восемь лет. Потом их встретили родители и усыпили ее.

Ной до сих пор хорошо помнит подслушанный разговор брата с отцом: «Это не ее вина. С этим ничего не поделаешь. Не говори ей ничего», его спина и плечи были в ожогах. Какое-то время он провел в больнице. Самые ужасные смогли исцелить. Те, что на плечах он оставил, как напоминание о собственной слабости и мотивацию побыстрее стать сильным. После этого она возненавидела свою силу. Сущность демона. Пускай в том пожаре никто не пострадал, словно пламя само обходило людей, больше она не ходила на подобные мероприятия и старалась избегать толпу.

Ной медленно открыла глаза. Слезы бежали из них на подушку. Какое-то время она смотрела в потолок и приходила в себя. Глен сразу же подошел к ней. Мэй не прекращала петь еще несколько минут. Потом она спрятала крылья за барьерами и отошла к окну.

– Эй... С пробуждением,- демон посмотрела на него, медленно повернув голову. Слезы побежали из глаз с удвоенной силой. Перед ней все еще стояла картина того, что произошло.

– Что я натворила..,- Ной закрыла лицо руками и, повернувшись на бок, сжалась в комок,- Так много людей… Из-за меня они все погибли...

Прежде чем алхимик успел что-то сказать, Глен обрубил его взглядом. Алекс и Мэй ушли, оставив их вдвоем. Первый сопротивлялся недолго. Мужчина сел рядом с убивающимся демоном. Тишину разбавляли лишь всхлипывания Ной. Что ему сказать, чтобы утешить ее? Объяснить все?..

– Как ты думаешь, что произошло?- задал вопрос Глен. Ной подняла на него голову. На ее лице читалось непонимание, но маг молчал, ожидая ее ответа. Чего он хочет добиться? Это ведь очевидно.

– Моя сила вновь вышла из-под контроля..,- вспомнив стоны людей и треск огня, она снова всхлипнула, упав лицом в подушку,- Д-должно быть, это была Волна. Но даже так, если бы меня там не было…

– Они могли бы умереть гораздо более мучительной смертью…

Ной вновь посмотрела на него, приподнимаясь. Глен вздохнул.

– Это была наша работа… Авария случилась из-за открывающегося «Коридора». Я идиот, раз не заметил этого сразу. Но не я один. Приказ поступил слишком поздно. Должно быть, он открылся раньше из-за Волны. Но ты смогла предотвратить катастрофу. Твое пламя выжгло весь Эфир, прочистив Путь. Никто не знает, что случилось бы, если бы «Коридор» остался. Они бы оказались запертыми в этом пространстве, не способные ни умереть, ни выбраться. Никто не знает, что бы случилось,- он вспомнил Остров, где все навсегда уснули. Он знал, что это лишь предположения. И, словно прочитав это у него на лице, Ной произнесла:

– А вдруг это было бы лучше, чем сгореть заживо? Если бы не такое чудище, как я…

– Раз так, то вини и меня,- сказал он, слегка повысил голос,- Я ведь бросил тебя там одну. Я не успел вернуться вовремя. Это ведь мы пригласили тебя к себе так не вовремя.

Он подается вперед, заключая ее в объятья. Она оказалась в ловушке. Взгляд упирается в белый потолок, где в углу паук сплел паутину.

– Не смей винить себя одну. Не запирайся от меня в этом чувстве, Ной. Не уходи туда, куда я не смогу добраться. Не для того мы затеяли все это, так ведь? Не для того мы вновь обрели друг друга, чтобы вот так потерять. Прошу тебя. Останься со мной.

Она медленно подняла руки, схватившись за его рубашку и проливая слезы в подставленное плечо.

Как только мог сомневаться в ней все это время? Думать, что она изменилась. Нет, это не так. Не было ни момента, чтобы девушка не страдала от боли убитых ей. Если она чудовище, то, кто тогда он? С руками по локоть в крови. Со тьмой внутри.

Если бы там не оказалось Барбати, если бы Ной не попыталась им помочь, заслужив тем самым благодарность, что бы он делал? Прошло несколько дней, прежде чем ему разрешили увидеть ее. Все это время в лаборатории ВиБа проводили тесты и обследования, пытаясь понять, что с ней. Ему было плевать сколько это стоит - он был готов на всю жизнь остаться в долгах, как в шелках, лишь бы ей помогли. В конце концов, ее поместили в ванну полную концентрированного Эфира, который меняли каждые несколько часов. Потом этот сумасшедший ученый сказал, что это временное решение и нужно что-то придумать. На самом деле, у него уже был план. Аппарат жизнеобеспечения, который бы гонял Эфир. Но сделать нечто подобное могли только в одном месте. Она называлась Крепость Европа - город из камня и стекла под куполом из наномашин. Раз в месяц они впускали к себе путников, которые были готовы рисковать жизнями лишь бы добраться до безопасного места. Но в этом мире бесплатный сыр только в мышеловке. На самом деле, они были такие же обособленные, как и все остальные. Он узнал это на собственной шкуре. Людей, что шли к ним, жаждая спасения, сажали в камеры, а потом устраивали гладиаторские бои на потеху Элите. Рыцари следили за ними и держали все это в тайне от простых жителей. Он готов был стать Монстром ради сестры и стал им, окропляя свои руки в крови невинных жизней. Но никому не нравился, ведь все эмоции переживал внутри, никто не мог понять, что у него на уме. Его бы убили, если бы не Лидер Рыцарей, который спас его, сказав, что такой человек пригодился бы им в штате - тренировать молодняк. И он, действительно, стал им тренером и другом. Готов был стать кем угодно, все ради сестры. Его выслушали и согласились помочь. Но это стало лишь началом долгого периода странствий. С тех пор он не задерживался на одном месте, ища по миру то единственное, что смогло бы разбудить ее.

Но счастье оказалось гораздо ближе. Оно спасло его, когда он оказался во тьме и почти утратил свет. А сейчас проливает слезы у него на груди.

Они лежали на кровати. Ной почти успокоилась, проплакав добрые несколько часов. Когда один приступ отходил, начинался другой. Он мог лишь быть рядом, поддерживая. И, в конце концов, слезы кончились. Она смотрела в потолок. Глен лежал рядом, на животе и смотрел на нее. Маг поднял руку и положил ладонь ей на лоб, зарываясь пальцами под челку. Девушка перевела на него взгляд, а потом закрыла глаза. Она взялась за его руку, и слезы одинокими струйками потекли из глаз. Как давно это было. Как долго она мечтала об этом простом жесте, что сопровождал ее всю жизнь. Душа металась между болью и счастьем. Может ли она выбрать второе? Он подался вперед и поцеловал ее в лоб. Ной открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Их лица были очень близко друг к другу. Время, казалось, замерло…

Откуда-то сбоку послышалось «Мяу» и к Ной запрыгнула черная кошка. Девушка уже знала, что Патрицией ее назвали не просто так. Они засмеялись и Глен сказал, что медиум пригласил их после всего посидеть в «Фурине», так что почему бы им не пойти туда…

Крик повторился, и теперь за ним последовал ещё один звук, нечленораздельный, похожий, скорее, на рычание. Но исходящее, без сомнений, от человека.

«Проклятие.»

Хейвард нацепил портальную сферу обратно на пояс и прокрался к краю скалы. Внизу в самом деле были люди. Старая телега из уже потрескавшихся досок перегородила дорогу. Лошадь от страха встала как вкопанная, её била мелкая дрожь. У края тропы, прямо под Хейвардом, стоял мужик в зелёной накидке с капюшоном, положивший на плечо меч. Чуть поодаль ещё один держал подмышкой какого-то беснующегося ребёнка. А у телеги третий, не стесняясь в выражениях и тумаках, рвал платье на молодой женщине.

Пальцы Хейварда сами собой сомкнулись на рукояти ножа. Подобная несправедливость встречалась во всех мирах Рейбора часто, слишком часто. И не пресечь её было бы преступлением почти столь же тяжким, как и сотворить её…

Хейвард тихо выдохнул, держась валуна, с которым сливался его серый плащ. Ещё в своём родном мире он усвоил, что встревание в чужие дела чаще всего обходится дорого. Он не знает, кто эти люди, кто за ними стоит, чем они занимаются. А его задание завершено, ему надо уходить. Вмешаться сейчас – значит, поставить под угрозу дальнейшее наказание грабителя.

Тут он разглядел ребёнка, которого держал один из мужчин. Это была девочка лет пяти. Она брыкалась и извивалась, колотя руку гогочущего бандита своими кулачками. Тот держал её крепко, изредка дёргая за белокурые волосы. Женщина у телеги отчаянно кричала, но вскоре сдалась, и другой бандит уже получал своё. Девочка рыдала, звала маму, бандиты посмеивались…

Что-то в Хейварде щёлкнуло, и все рациональные рассуждения вдруг потеряли значение. Всякий раз, когда он видел женщин и девочек в опасности, его мысли неизменно возвращались к ещё одной женщине и ещё одной девочке, которые остались далеко, там, в родном мире. И которых он ни за что не дал бы в обиду.

«К чёрту.»

Расправив плащ, Хейвард спрыгнул со скалы на ближайшего бандита. Нож нашёл свою цель, и на землю упал уже труп. Второй бандит, глухо вскрикнув, выпустил девочку и достал свой меч. На большее его не хватило: Хейвард, в один прыжок перемахнув через узкую дорогу, вонзил меч первого бандита в живот врага, и тот сполз на землю, растерянно раскинув руки. Третий только сейчас заметил гибель товарищей; бросив свою добычу, он засуетился, натягивая штаны, но ничего не успел: Хейвард встал в полный рост и метнул нож. Бандит повалился рядом с телегой с проткнутым горлом.

Хейвард ещё раз осмотрел дорогу. Сделано всё быстро и чисто. Кроме трёх трупов и мамы, крепко обнявшей дочку, в поле зрения никого не было.

«Удачно.»

– Мамочка… – девочка всхлипывала. – Мамочка…

– Всё хорошо, золотко, – мать сама едва сдерживала слёзы. – Всё хорошо…

Сердце Хейварда ёкнуло. Бедняжки, что же с ними будет…

«Нельзя,» – скомандовал себе Искатель.

Он обошёл телегу и осторожно погладил лошадь. Кобыла вздрогнула, но осталась стоять. Хейвард погладил животину и осмотрел; ни ран, ни царапин. Лошадь отделалась только испугом.

– Ох, мамочка…

– Ну всё, ну всё, милая, всё кончилось…

– Вам повезло, – заговорил наконец Хейвард. Голос его был низким и будто бы надтреснутым, похожим на карканье ворона. – Ваша лошадь не понесла, следов на дороге мало. Если уедете сейчас, о вас никто не узнает. Впредь не путешествуйте в одиночку.

Девочка замолчала, сжалась, и на Хейварда упал внимательный взгляд больших, светло-голубых глаз. Мать слабо кивнула.

– С… Спасибо.

Хейвард не ответил. Он отодвинул от телеги труп и вынул нож. Трупы, по-хорошему, следует убрать. Можно втащить их на скалы: с дороги не увидят, а тела быстро объедят птицы. Если мать с дочкой поторопятся, они успеют убраться, и об их причастности в самом деле никто не узнает: следов нет, трупов нет, не подозревать же женщину с маленьким ребёнком в похищении трёх здоровых лбов. Что ж, совесть чиста, дело сделано, пора и…

– Господин.

Обращение было неожиданным, и Хейвард быстро обернулся. Женщина встала с телеги, но дочь по-прежнему держала за руку.

– Вы… Вы ведь из другого мира, господин?

«Значит, местные вовсе не такие дремучие.»

– Прошу простить мою дерзость, – женщина чуть склонила голову, неправильно поняв молчание Хейварда. – Но никто из нас не осмелился бы напасть на сборщиков дани господина Яхиса! Это может только пришелец совсем из других краёв!

«Сборщиков дани Яхиса… М-да, совпадение так совпадение.»

– Даже если это так, – ответил Хейвард, – мой совет не изменится: скорее уезжайте и впредь не путешествуйте в одиночку.

– Не с кем нам путешествовать! – вдруг выкрикнула женщина. – Яхис забрал всех наших мужчин! Кто-то, как эти, – она презрительно плюнула в сторону трупов, – пошёл сам. Других он заколдовал, и они его волю выполняют, будто скоты безмозглые…

«Ведомые… Неплохо для третьесортного мага.»

– Как давно он сидит над вами?

– Он появился три месяца назад.

«Как раз после ограбления. Этот мир – награда за кражу? Любопытно…»

– Всего три месяца… – повторила женщина, – а по тому, как он нас мучит – будто бы уже всю жизнь под его игом ходим… Он всё толкует, что его поставили высшие силы, боги и духи. И что теперь мы все – его рабы…

«Рабы… Удобно так думать, когда ты – единственный маг во всём мире.»

– Он повелел с тех пор еженедельно отвозить ему дань, – продолжала женщина, теребя порванное платье. – Забирал еду, изделия искусные, мужей… Детей…

Мать погладила дочку по голове, а та схватила её руку и прижалась. И по-прежнему внимательно следила за Хейвардом, словно высматривая в нём что-то.

– Совсем с ним нам невозможно, господин! Живём, как у разбойников под боком! И никто ему ответить достойно не может, всё из-за магии! Как беспомощные… Всё, что хочет, творит…

«Всемогущий маг, бесправные смертные. Какая же знакомая картина, чёрт возьми!»

– Господин! – женщина подняла на Хейварда взгляд. – Господин, сделайте с ним что-нибудь! Заставьте его оставить нас в покое, прогоните его, убейте! Спасите нас!..

Хейвард покачал головой. Да, о других мирах тут знали. Но вряд ли знали о том, что по всем законам Рейбора их мир принадлежит идрилам, одной из Бессмертных рас, одной из самых могущественных. А Яхис – их Наместник, их подчинённый. Единственный способ как-то призвать его к ответу – это провести расследование через Трибунал. А для этого…

Для этого Хейвард должен бросить этих людей и возвращаться туда.

– Я не могу. Мне жаль.

– Господин, прошу! – женщина упала вдруг на колени. – Умоляю вас! Если не вы, то никто нам не поможет, никто не спасёт!..

Хейвард отвёл глаза от ломавшей руки женщины и снова наткнулся на пристальный взгляд девочки. Она была совсем худенькой, и потому походила на куколку. Зато бровки были угольно-чёрными, выразительными, гибкими. И сейчас они хмурились, пытаясь понять, почему этот странный человек не может им помочь…

«Хоуп, – вдруг пронзила его мысль. – Она похожа на Хоуп.» Те же брови, такое же сосредоточенное выражение лица, то же…

И вновь этого оказалось достаточно, чтобы сменить решение на прямо противоположное.

– Я… Я посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо!!! – запричитала женщина. – Спасибо, господин, спасибо!..

«Я пока ничего не сделал. Чёртова благотворительность!»

– Уезжайте, – Хейвард поднял руку, – сейчас.

Женщина поднялась, закивала, ещё что-то произнесла. Потом быстро села на козлы, понукнула лошадь. Та, уже успокоившаяся, пошла быстрым шагом. Телега всё удалялась, а девочка на ней так и смотрела на Хейварда всё тем же пристальным, удивлённым взглядом. Совсем как…

«Это не Хоуп, – одёрнул себя Искатель. – Это вовсе не моя дочь.»

И, тем не менее, обещание он уже дал. Поэтому не мог теперь просто смыться.

Хейвард обернулся. Крепости отсюда видно не было, но он хорошо её помнил. Яхис выстроил её из базальта, а базальт – материал, крайне плохо поддающийся магии. Значит, красовался. И, возможно, ожидал нападения. Боялся, что его найдут мадралы, хозяева украденного? Возможно. Но те вряд ли стали бы самовольно заявляться в мир идрил: открыто бросить вызов Бессмертным в Рейборе не способен был никто. Кроме Трибунала.

Нет, за десять лет иллюзий у Хейварда не осталось: Трибуналу точно также наплевать на простых смертных, будь то люди или кто ещё, как и Бессмертным, вроде идрил, и Старшим расам, вроде тех же мадралов. Однако за соблюдением собственных законов Трибунал следил пристальнее самой грозной сторожевой собаки. А законы Яхис как раз нарушил. Грабёж с похищением магического артефакта – преступление серьёзное. И с Трибуналом Яхису разговаривать придётся. Он получит своё. Но…

Но сколько ещё таких девушек и девочек будет замучено, пока прибудут Каратели, чтобы привести в исполнение волю Трибунала? Сколько ещё мужчин будет убито или подчинено? Сколько ещё вреда он успеет нанести?..

Хейвард цыкнул. Он что, серьёзно собирается напасть на Наместника идрил? И считает, что ему это сойдёт с рук? Да и потом: какой бы тварью Яхис ни был, он – маг. А магия – главная сила во всём Рейборе…

«Они не знают, что я здесь, – Искатель медленно пошёл дальше по дороге. – Значит, если я заявлюсь к ним, это тоже будет неожиданностью. Приход служителя Трибунала – верный признак того, что у тебя будут неприятности. Яхис заволнуется и…»

Хейвард остановился.

«И нападёт. Нападение на Служителя Трибунала, тем более Служителя при исполнении – это нападение на Трибунал. И тогда…»

Хейвард сжал рукоять ножа. Даже если допустить, что всё так и получится, выходило рискованно. Надо будет обосновать, зачем он решил допросить подозреваемого, надо будет справиться с Яхисом, надо будет доложить о расследовании Цоццоргу раньше, чем идрилы узнают обо всём…

«Чёрт с ним.»

Пока Цоццорг ещё не призвал его к себе своим Шёпотом, никто не пытался на него напасть – значит, торопиться не обязательно. Этот мир достаточно быстрый, и какое-то время в его распоряжении есть. А к встрече с магом стоит основательно подготовиться…

Хейвард присел у края дороги, скинул плащ и снял со спины небольшой вещевой мешок, помещавшийся под плащом. В большинстве миров Искатель стремился сойти за бродягу или нищего, но всё самое нужное носил при себе: мало ли, что могло пригодиться для расследования. Здесь было упрятано его кожаное пальто, способное стерпеть любую непогоду, и шляпа – его верная спутница на протяжении последних двадцати лет жизни. В том числе – и десяти лет в Рейборе.

«Надо подготовиться. – повторил Хейвард. – Что понадобится мне при наихудшем сценарии?»

Читайте также здесь: https://author.today/work/262199

– Решила подышать свежим воздухом.

– Ха-ха, в комнате и правда «немного» душновато…

Девушка встала рядом с ним и смотрела на город, а Виктор наблюдал за ней и улыбался. Столица уже не светилась огнями, а дремала, ожидая утра. Впереди виднелся черный монолит, что тихо гудел и, казалось, вокруг него повисла какая-то невидимая пелена. Девушка схватилась за голову, что резко заболела сильнее.

– Ной, все в порядке?

– Да, просто голова болит. Но ведь было бы странно, если бы ничего не болело, верно?

Она натянуто улыбнулась, а Виктор изобразил сожаление на лице. Возможно, они и правда переусердствовали, пытаясь развеселить её. Но он желал, чтобы она поскорее забыла о том, что хотела сделать. Глен был прав: медиум со всех ног бежит от любого внимания с её стороны, но, когда оглядывается по сторонам, то понимает, что все это время лишь ходил по кругу.

Всякий раз, когда ему нехотя причиняли боль, когда чувство одиночества пыталось сжечь изнутри, когда что-то не получалось, когда кто-то обходил по показателям или же, когда он видел нечто прекрасное, чему-то удивлялся, чувствовал себя счастливым – всегда – первым, о ком он вспоминал, была именно она. Он ждал утра с нетерпением, предвкушая тот момент, когда услышит её голос в трубке сотового телефона – сонный, тихий, с ноткой нежной тоски, как волшебная мелодия флейты, проникающая в щели разбитого сердца, неизменно исцеляя его. Он любит её и больше не может (не хочет) этого отрицать.

– Ной, спой мне. Хочу послушать, как ты исцеляешь сердца.

Она внимательно посмотрела на него, но почему-то не смогла произнести и слова. Что-то все-таки в нем изменилось, и она хочет узнать, что именно и почему.

В её больших зеркальных глазах, как в отражении на водной глади, он видел себя – каков он, отраженный в них? Ранним утром на крыше, вдали от всех, курящий, пьющий, слегка замученный жизнью. Такой, каким она его еще не видела. Такой, каким он никогда не хотел бы показываться ей на глаза…

– Ничего. Забудь, что я сказал..,- положив руку ей на голову,- Здесь прохладно, пошли внутрь. Время будить остальных…

Виктор вымученно улыбнулся, выпрямился и сделал несколько шагов. Когда он проходил мимо, Ной схватила его за руку, заставив остановиться и повернуться к ней.

– Я люблю тебя, Виктор! Поэтому…

Девушка замерла, осознав, что она сказала, но было уже слишком поздно – слова нельзя забрать назад, невозможно притвориться, словно ничего не произнес. Зачем она сказала это? Ведь знает, что он все еще любит другую. Потупив взгляд, слезы выступили в уголках её глаз. И все же… Она продолжила:

– Поэтому..,- подняв на него голову,- Прошу, не делай так. Не молчи, когда тебе плохо. Просто поговори со мной, как всегда. Я сейчас рядом и готова выслушать все, что ты скажешь…

Слезы ручейками полились из глаз. Он уже второй раз за сутки доводит ее до слез, совсем ни на что не годен… Будет лучше сейчас промолчать, сделать вид, что ничего не было, извернуться, уйти от темы, но внутри какое-то странное чувство разлилось теплом по телу, когда услышал от неё эти слова. Ему хотелось лишь поскорее высушить её слёзы навсегда, но сомнения навалились грузом - сможет ли такой, как он сделать её счастливой?..

Медленно поднимающееся над домами солнце ослепило их, заставив повернуться к нему на встречу, прикрывая глаза. Темные улицы постепенно озаряло светом, солнечные зайчики гуляли по домам и дорогам, отраженные от водной глади и в стеклах высоток. Ной сделала шаг к ограждению и застыла от красоты, что предстала перед глазами, слезы все еще бежали по щекам. Виктор смотрел на ее искренние эмоции и не мог подавить те чувства, что нахлынули, подобно волнам.

Если Рэй – Венера, звезда, появляющаяся на закате, то Ной – его рассвет. Ночь в пустыне холодная. Несмотря на небосвод, заполненный мириадами звезд, и луне, что отражает солнечный свет, он чувствовал себя одиноким. Но стоило подняться солнцу, как его мир оживал. Благодаря ее голосу, что он слышал в трубке сотового телефона по утрам, Виктор мог улыбаться весь следующий день, продолжая свою борьбу. Эта магия вновь и вновь постепенно рассеивалась, исчезая к ночи. Но, что изменится, если она всегда будет рядом? Может, тогда на его планете все ночи станут Белыми?

– Спасибо тебе, Ной,- он встал сзади, положив ладони ей на плечи и уперевшись лбом в затылок, а носом в волосы. Верно, им нужно было отдалиться друг от друга, чтобы он, наконец, понял, что хочет быть вместе навсегда. Они какое-то время стояли так, пока он не произнес:

– Прости, что так долго лишь зря мучил тебя… Не хочешь переехать в Столицу?

Виктор сделал шаг назад, позволяя Ной повернуться и посмотреть ему в лицо, где была знакомая ей улыбка, а в глазах - пустыня нежности. Девушка поняла, что его слова содержали в себе скрытый смысл, и слезы вновь полились из глаз. Она кивнула и улыбнулась, а потом сделала шаг в его объятья…

– Боишься?- его рука нежно лежала на её щеке, большим пальцем он провел по коже, вытирая следы от слез. Но она не чувствовала страха или отвращения, как было бы раньше. Тело было спокойно, разве что душа трепетала от волнения.

– Вовсе нет…

Они поцеловались – впервые, неуклюже, сначала одними губами, потом более страстно, с языком. Виктор вел, а Ной следовала за ним, словно в танце. Когда отстранились и посмотрели друг другу в глаза, то не сдержали улыбки: она смущенной и счастливой, а он – нежной и доброй, как улыбаются детям, сыгравшим свое первое произведение на местном концерте…

***

Стоило Ной уйти, Глен открыл глаза. Он переживал за отношения этих двоих больше, чем за свои. Смогут ли они побороть неуверенность, тревоги и, наконец, просто быть вместе? Искренне желая этого, какая-то часть его души надеялась на другое. Но зная, что эти чувства ни к чему не приведут, маг подавлял их, и, как ему казалось, вполне успешно. Но так ли это на самом деле? Достаточно ли ему просто быть рядом? И главное, сможет ли?

Пока был поглощен этими мыслями, проснулась и Рэй. Он почувствовал, как ее пальцы играю с волосами, зарываясь в них, шею щекочет дыхание. Рука перешла через плечо к груди, шепот на ухо заставил пробежаться мурашкам по телу, а сердце - забиться чуть чаще. Маг приподнялся и сел на кровать, развернувшись к ней. Девушка смотрела на него с нежностью, понимающим все взглядом. Поцелуи, ласки - она принимает все и отдает ему столько же. Они одинаково пропитаны тьмой, поэтому только рядом с ней он может забыться…

***

Когда Ной и Виктор вернулись назад в квартиру - держась за руки, смущенно улыбаясь, боясь даже взглянуть друг на друга - Глен уже достал свой старенький фотоаппарат, проверяя его готовность. Рэйна подошла к парочке, поздравляя их. Улыбаясь, лезла обнимать девушку и по-доброму подшучивала над парнем. Маг установил таймер и сам присоединился к компании, встав с одного края. Золотоволосый демон заняла другой, рядом с Виктором. Переглянувшись, все широко улыбнулись в объектив. Вспышка. Камера запечатлела этот счастливый момент.

После этого они, наконец, сели завтракать. За едой обсуждали будущее - как совсем далекое, так и планы на день. Глен, специально взявший отгул, решил сводить девушку погулять по городу. У Рэй и Виктора была работа, поэтому они не могли пойти вместе с ними, но обещали присоединиться к ужину. Что касалось предложения медиума о переезде в Столицу…

– Я хочу…,- сказала Ной,- Очень. Но не сейчас. Простите…

– В Столице есть свои организации, где ты сможешь получить нужное для твоей цели образование. Если тебя это волнует,- вставил слово Глен. Столичная Крепость не самое благоприятное для жизни место. Но здесь она могла быть счастлива, в отличии от Архипелага магов. А главное, в этом городе он сможет приглядывать за ней.

– Но в Академии меня смогут научить большему. Не подумайте. Я очень хочу остаться и жить с вами, но не хочу пока бросать учебу. И… Мы еще не знаем отпустят ли меня с Архипелага…

– Об этом даже не думай,- сказал Виктор, сжимая ее руку. Ной посмотрела на него,- Я знаю насколько это важно для тебя, поэтому если ты так решила, я буду ждать здесь столько, сколько понадобится. И обязательно заберу, когда придет время. Даже если все маги будут против.

– Смотрите, кто заговорил..,- Рэй присвистнула, и рассмеялась, вновь потянув парня за щеку. Глен тяжело выдохнул, пожимая плечами. Лучше бы с самого начала ерундой не страдал, чем сейчас разыгрывать из себя героя-любовника. Впрочем, самое важное… Он взглянул на сестру. Ной искренне широко улыбалась и дай боже так будет всегда. Этого желали все…

***

– Доброе утро. Простите, что заявился к вам так поздно..,- Виктор спускался со второго этажа. В баре почти никого не было.

– Ты хотел сказать «рано» и «добрый день»?.. Ты проспал добрых десять часов, как самочувствие?

– Не спрашивай… Не думал, что горячая вода так расслабляет… Такое чувство, что выспался на всю жизнь вперед,- Медиум невесело усмехнулся.

Он привык спать не больше пяти часов, а иногда и вовсе не спать несколько суток, стимулируя работу своего организма куревом, алкоголем и таблетками. Вечные кошмары и тревожность, он хотел бы избавиться от них насовсем… Может, теперь ему это даже удастся.

– Так что с «Ателье»?

– А, ничего особенного… Его приватизировало волчье семейство, думаю, на время я остался без дома… Так что поживу пока у вас.

– Нахлебников не держим,- Кифа зашла с улицы,- Но ты можешь остаться, если поможешь сегодня в зале. Или ты уже забыл, как это делается?..

Она улыбнулась, дразнясь. Оборотень устало вздохнул, предчувствуя наплыв клиенток, которые обязательно заявятся лишь бы он их «обслужил».

– Что я тебе говорил про бордель?

– Такого не будет, обещаю. Я… Решил завязать с… «Помощью», себе во вред,- последняя фраза заставила всех присутствующих отвлечься от дел и посмотреть на него,- Так, во что мне переодеться?

Чтобы сменить тему, медиум обращается с этим вопросом к Чизу, на что та отводит его в раздевалку и выдает униформу, а потом выходит, оставляя его одного переодеваться...

Прежде чем приступить к работе, Виктор решил позвонить Ной. Они заснули прямо в купальне. Ночью ее забрал Глен, а медиум добирался своим ходом. Поэтому он переживал. Трубку какое-то время не брали, а потом там раздалось:

– Слушаю...

– Этот телефон явно проклят… Если я ещё раз услышу мужской голос вместо желанного женского, то не знаю, что сделаю... Где Ной?

– Спит. Я подумал, что стоит успокоить тебя. С ней все хорошо, по крайней мере, пока…

– Что значит «пока»? Что ты делаешь, Глен? Почему она до сих пор спит?

– Если бы кое-кто не играл в отверженного…

– Это ты про себя?

– ...то знал бы, чем все закончилось... А спит она, потому что я загипнотизировал ее,- маг устало вздохнул, потирая переносицу под очками.

– Игнорируешь, значит? Ну и черт с тобой... Зачем?

– Очевидно. Чтобы вспомнить…

– Ясно. Поправь меня, если я ошибаюсь, но невозможно загипнотизировать человека не желающего этого, верно?.. А значит, она сама попросила или, по крайней мере, была согласна с этим… Раз это ее решение, я не имею права вмешиваться..,- но желание сделать это возрастало с каждой секундой этого разговора. Он не знал, что между ними произошло. Если они помирились это, конечно, хорошо, но оставлять их наедине все равно не хотелось.

– Достаточно подсознательного желания или согласия… Но ты прав, это было ее решение. Больше ни о чем не хочешь спросить?

– Нет... Глен. В тот день... Ты сказал, что вернешь те далекие деньки, когда мы были счастливы...

– Так и будет.

– Тогда, сегодня вечером... Я буду ждать вас в «Фурине». Приходите, когда закончите… «Счастье» гораздо ближе, чем тебе кажется. Но без нее это не сработает, поэтому, Глен… Прошу, позаботься о Ной.

– Хорошо, я понял,- маг впервые за их разговор улыбнулся,- Увидимся позже, мой друг.

– До встречи..,- помедлив, ответил Виктор, вырубая связь.

Это слово резало ему слух. Он не мог произнести его вслух, а Глен словно специально давил на него. «Друг»? Разве медиум имеет право так называться?.. Как маг может так легко использовать это слово по отношению к тому, кто убил его невесту - любимого человека?.. Если бы Рассел возненавидел его, если бы захотел отомстить, наказать - Виктор не стал бы сопротивляться, он бы выдержал любую боль. Раньше он даже принял бы смерть от его руки... Но маг продолжает, как рыба, молчать, боясь даже задеть эту тему, и обещает вернуть счастье в их жизнь…

«Ну не дурак ли?»...

– Спасибо тебе. Друг.

***

Глен выключил связь и посмотрел на сестру. Если она вспомнит тот день, возможно, они что-то узнают, но стоит ли это ее страданий? Ведь то, что случилось тогда, никак, кроме как трагедией не назовешь. Чтобы разделить с ней эту боль, он тоже стал перебирать воспоминания…

Они разделились на остановке. Рэй и Виктор пошли на работу. Глен и Ной залезли в автобус. Он хотел провести для нее экскурсию. Развлечь, удивить. Они встали возле окна и разговаривали, обсуждая планы. Не проехали и половину пути, как что-то внутри задрожало. Всем своим нутром он чувствовал опасность. Что-то было не так. Парень прижал девушку к груди и крепче схватился за поручень сверху. Внезапно переднюю часть автобуса покорежило, словно он врезался в невидимое препятствие. Стекла повылетали, осыпав осколками пассажиров. Транспорт занесло и, упав, он проехался боком по земле несколько метров, пока не остановился.

Когда Ной пришла в себя, она лежала на груди брата. Все это время он защищал ее, наплевав на себя. Она умудрилась отделаться царапинами. Девушка приподнялась, освобождая его, а потом помогла ему встать на ноги. Никто не знал, что произошло. Паника, как пожар, распространилась по салону. Глен слабо улыбнулся, коснувшись ее головы. Демон обеспокоенно посмотрела на него.

– Побудь пока здесь,- сказал он,- Пойду узнаю, что произошло.

Парень встал ногой на одно из сидений и вылез через окно, что теперь находилось сверху. Ной осталась на месте. Она оглянулась. Словно обезумев, люди ломились через люк, но он был заблокирован. Где-то плакал ребенок. Кто-то стонал. Эта какофония звуков резала слух. Когда Глен вернулся, девушки не оказалось на месте, где они расстались. Посмотрев по сторонам, он нашел ее в задней части автобуса. «Вот глупая… Сколько можно?», девушка сидела перед мужчиной и лечила ему ногу. Рядом стояла маленькая девочка, держась за рукав своего отца. Ной закончила исцеление и сказала, что ему все равно лучше показаться врачу. Ее сердечно поблагодарили. Вздыхая, маг подошел к ней. Она пошатнулась, но он успел поймать. Похоже, это был не первый человек, на которого она потратила свои силы.

– Давай выбираться отсюда. Уверен, скоро придут спасатели и твоя помощь здесь не понадобится,- заверил он. Ной кивнула. Немного кружилась голова и клонило в сон. Он помог ей залезть наверх, а потом последовал сам.

Демон выбралась, встав ногами на стенку автобуса. Стоило оглянуться по сторонам и она застыла от ужаса. Огонь, дым. Запах крови. Стоны и плачь. Стена металлолома из машин. Красно-синие мигалки. Это была полномасштабная авария. Глен спрыгнул вниз и помог спуститься и девушке. Вокруг царил хаос. Страшно было даже стоять на месте. Они просто не знали, что делать и куда идти…

Пока кто-то не позвал по имени. Парень развернулся. К ним приближался молодой человек. Это был напарник Глена. Они оба работали в одном отделе.

– Слава богу, я тебя нашел. Пошли. У нас работа.

– Ты издеваешься?- сначала он просто не поверил ушам. Ной посмотрела на брата, а потом перевела взгляд на незнакомого ей человека.

– Нет… Думаешь, мне самому хочется это говорить? Если бы не особый случай… Но ты прекрасно знаешь, что у нас не может быть настоящих выходных. Должен был быть к этому готов. Руки, ноги целы? Голова на месте? Тогда пошли. У нас нет времени, Глен!

Он был в замешательстве. Его напарник прав, но… Маг посмотрел на сестру. Оставить ее одну? Здесь? Что угодно, только не это. Она пересеклась с ним взглядами. Девушка мало что понимала в его работе. Ей не хотелось отпускать его. Ее мутило, было страшно, хотелось домой. Почему она всегда должна делить его с кем-то? Почему у него вечно какие-то свои дела? Хотелось запротестовать, заплакать, чтобы все бросились утешать, чтобы он остался с ней. Но она не могла так поступить. Демон слабо улыбнулась.

– Иди,- сказала она,- Я не очень понимаю, но ведь там ты нужнее? Это твоя работа. Я как-нибудь сама доберусь до квартиры. Ничего страшного.

Глен сжал до боли кулаки. Ему не хотелось вот так бросать ее, но и другого выхода не было. Могут погибнуть другие люди. Множество людей. И, конечно, она обвинит в этом себя, если узнает. Он выдыхает, достает из кармана ключ и вкладывает ей в руку.

– Будь осторожна. Если что используй магию. Я скоро вернусь, обещаю,- он делает шаг, но потом вновь поворачивается назад,- Я ушел.

– Удачи,- машет ему Ной и улыбается. С напускной решимостью маг последовал за напарником. Он разделается со всем побыстрей и догонит ее. Обязательно…

Редких телепатических сообщений, которые они отправляли друг другу, ему явно не хватало, но он убеждал себя, что оно и к лучшему. Посвятив себя другому человеку, существуя совершенно иной жизнью, он подавлял те нездоровые чувства, что питал к младшей сестре.

Теперь Глен помолвлен и, казалось, маг, наконец, нашел покой...

Но все оказалось недолговечной иллюзией, стоило убедиться, что она приедет навестить их – сейчас его съедало нетерпение и желание поскорей увидеть её.

Дым поднимался от него в небеса. Несколько месяцев назад, Рассел бросил курить, но, словно оберег, в кармане всегда находилась новая, не открытая, пачка сигарет, и в такие моменты запретный плод казался еще более сладким…

Поезд прибыл по расписанию. С роста своих ста восьмидесяти пяти сантиметров, Рассел видел всех, кто выходил из вагона. Но девушка, словно бы подсвеченная белым ореолом света, выделялась из толпы.

Она была одета в кофту с капюшоном, который натянула на голову, скрывая рога. За её спиной небольшой рюкзак, в который поместились только необходимые вещи, сменная одежда и документы. Ной сделала несколько неуверенных шагов по перрону, озираясь по сторонам. Глен выдохнул, и невольно лицо его расплылось в улыбке – она совсем не изменилась за прошедший год.

Он выкинул сигарету, потушив её подошвой лакированного ботинка, и сделал шаг к ней, огибая идущих по своим делам людей, пока между ними не осталась какая-то пара метров.

– Кого-то ищете? Может, я могу помочь?

Девушка обернулась и замерла. На него смотрели большие синие глаза, которые напоминали океан, что бьется волнами о ноги, оставляя на них пену и слышится крик чаек, подобно звону её колокольчиков.

Ной бросается ему в объятья, заставляя этого исполина пошатнуться. Капюшон падает, освобождая рога и шикарные волосы, что струятся и изгибаются, подобно волнам черной реки. В уголках глаз блестят слезы радости. Парень гладит её по голове и улыбается с застывшей нежностью в глазах.

– Рад видеть тебя, Ной.

Она согласно мычит, вытирая слезы о его рубашку, утыкаясь в него лбом и носом. Замечает тонкий запах сигарет и одеколона. А еще стирального порошка. И на душе становится спокойней – он совсем не изменился за последний год.

– Что ж, добро пожаловать в Столицу!

Он забирает у неё поклажу, и они выходят из здания вокзала, оказываясь на главной улице Делового района.

Ной хватается за его рукав, чтобы не потеряться и не отстать, прижимаясь все сильнее к руке брата. Она никогда не любила толпу. Это не может не забавлять его, взывая к приятным воспоминаниям о детстве.

Когда доходят до Торгового, где он живет, вид сильно меняется и становится тише, город уже так не пугает – люди здесь не такие торопливые и машин гораздо меньше. Теперь она с удовольствием оглядывается, останавливаясь возле витрин различных магазинов, впитывая запахи, вслушиваясь в разговоры. Это место напоминает ей Академию. Когда Ной высказывает свои мысли, маг смеется и соглашается с ней.

По сравнению с островами магов, эта Крепость гораздо дружелюбнее к нечисти, но это лишь на первый взгляд. Приехать сюда туристом на пару дней и жить в этом месте - совершенно разные вещи. Он ни за что не даст ей оказаться здесь одной, особенно после захода солнца. Все потому, что у Столицы тысяча лиц, и она легко меняет маски, перемалывая людей, словно жернова огромной мельницы.

Когда они только прибыли сюда, этот город опьянил его своим размахом, возможностями, разнообразием. На время он забыл обо всем, погрузившись в работу и исследования, новые знакомства и виды отдыха. Но теперь, спустя год, Глен видел в этом городе только бетонные джунгли, которые наэлектризовались до такой степени, что намагничивают все подряд. Свалку. Иногда он действительно всеми фибрами души ненавидел это место…

Забросив научную деятельность, устроился исполнителем в один из Отделов Департамента – предотвращать появление «Коридоров». Из Главного Штаба в любой момент мог поступить приказ, и неважно, где он и с кем, чем занят – его присутствие на месте обязательно. От этого зависят жизни множества людей.

И сейчас ему необходимо было уйти. Сбросив звонок и выдохнув, Глен посмотрел на младшую сестру, которая рассматривала что-то за стеклянной витриной очередного магазина. Незнакомое место, новые впечатления опьянили её не хуже отличного вина, заставляя останавливаться чуть ли не перед каждой лавкой.

На Архипелаге Ной жила, словно в золотой клетке. Возможно, со стороны казалось, что это не так, но такова была истина – демона держали под присмотром, словно опасного зверя. Острова, которые считались самой неприступной из Крепостей, служили клеткой со стальными прутьями, не пускающей во внешний мир. Ей не разрешалось покидать их пределов, и Столица стала единственным исключением за все пятнадцать лет. Но даже отсюда она должна была уехать послезавтра вечером. Поэтому Глен желал провести с ней, как можно больше времени, но реальность жестока – его вызывали на работу, и она не требовала отлагательств.

Если сейчас они пойдут прямиком до дома, не оглядываясь и не останавливаясь, он успеет проводить её, но тогда ему придется прервать веселье. Видя с каким запалом она рассматривала окружение, маг предпочел бы не торопиться и позволить ей делать, что хочется, но у него нет времени, поэтому единственный выход это…

– Простите, что заставил ждать!

...Позвать эскорт.

Услышав знакомый голос, Ной медленно повернула к ним голову и замерла. Медиум разговаривал с Гленом, но почему-то выглядел совершенно другим – каким-то чужим, не похожим на того, которого она знала. Ной не отводила глаз, стараясь выявить все, что ей кажется странным, но не могла понять, что же не так…

Виктор, наконец, посмотрел на девушку и улыбнулся, чем заставил её смутиться и остолбенеть. Ругаясь про себя, демон не могла понять, что с ней не так. Она слышала его голос чуть ли не чаще, чем брата, поэтому чувства, как если бы они давно не виделись, не было. И все же, что-то, словно огромный кулак, сдавило ей сердце, когда она, наконец, увидела его.

Глен передал ему рюкзак и повернулся к девушке, пообещав ей вернуться через пару часов, после чего быстро ретировался под звуки разрывающегося от звонков мобильника. Ной проводила его печальным взглядом. Он и правда совсем не изменился...

– Я знаю, о чем ты думаешь.

Виктор положил ладонь ей на голову.

− Но он сам выбрал сей путь, нам остается только поддержать его в этом... А пока его нет, развлекать тебя буду я, не против?

Девушка улыбнулась и еле заметно кивнула. Перекинув рюкзак через плечо, парень взял её за руку и повел дальше, вдоль торговых рядов, которые теперь она рассматривала с меньшим рвением и натянутой улыбкой. Прежнее приподнятое настроение улетучилось, она чувствовала напряжение в воздухе, он казался тяжелым – с Виктором все было не так, как с братом.

Рядом с Гленом легко дышалось, а в воздухе гулял бриз, Ной чувствовала себя свободной и в безопасности. Да, с медиумом ей было весело. Да, она улыбалась и отвечала ему. Со стороны никто бы и не заметил разницы. Но заглянув ей в глаза, подгадав момент, когда она смотрит на него, можно было заметить незначительные изменения в её настроении, мыслях и желаниях.

К тому же, девушку что-то беспокоило. Она и сама не могла понять, но что-то в его поведении, реакциях изменилось. И это чувство нарастало с каждой минутой, как снежный ком. Он не врал ей напрямую, но явно что-то скрывал, намеренно избегая некоторые темы и уводя разговор в сторону…

Когда они проходили мимо очередной торговой лавки, солнце, отразившееся в маленьком синем камушке, привлекло внимание Ной. Она остановилась, глядя через стекло. На витрине было выставлено несколько коробочек с различными украшениями – подвески, кольца и… Серьги. Они не были дорогими, но выглядели нарядно. Небольшие, аккуратные, с синим камушком в центре золотой спирали.

Виктор проследил её взгляд, который так и кричал о желании, и улыбнулся, предложив приобрести их. Девушка редко, когда проявляла интерес к материальным ценностям, и это был отличный шанс порадовать её подарком. К тому же они были действительно дешевыми - он легко мог потратить подобную сумму и на менее полезные вещи…

Но демон лишь покачала головой, подкрепляя это тем, что у неё все равно не проколоты уши, и пошла дальше. Виктор еще раз кинул взгляд на украшение, улыбнулся, а потом догнал её. По дороге они зашли в пару продуктовых магазинов и, наконец, добрались до многоквартирного комплекса, где обосновались Глен с Рэйной.

Золотоволосый демон ждала в квартире. Она встретила их радушно, прижимая девушку к груди и улыбаясь. Они разулись в прихожей и прошли внутрь. Справа от небольшого коридора находилась ванная, объединенная с туалетом, и кухня, прямо – единственная, достаточно просторная комната:

Кровать, небольшой кофейный столик, вокруг которого навалено море подушек самых разных форм и размеров, книжная полка и платяной шкаф. А еще длинный подоконник с большими окнами почти во всю стену, благодаря чему в комнате было полно света.

На кухне уже что-то готовилось, Рейна возилась с едой. Виктор пошел помогать ей и иногда до Ной доносились их разговоры. Девушка же осматривала основную комнату. Аккуратно застеленная кровать, расставленные по алфавиту и другим критериям книги, сложенная и развешанная на вешалках одежда в шкафу. Во всем этом так и читался почерк её старшего брата. И единственное, что не вписывалось в эту картину – неудобный, низкий столик с разбросанными, как попало, подушками вокруг него.

Ной стало не по себе от осознания, что место, где живет её брат, больше нельзя назвать холостяцкой берлогой, что теперь он далеко от неё, у него своя жизнь, связи и знакомства, работа о которой она мало, что знала. И, скорее всего, их встречи будут происходить все реже и реже, потому что даже после выпуска из Академии, ей никуда не деться с Архипелага – единственного более-менее безопасного для (от) неё места.

Прежде, чем своими мыслями, она довела бы себя до слез, послышался звук открывающейся ключами двери. Увидев, что обе руки брата заняты пакетами с едой и напитками, Ной подбежала, чтобы помочь ему. Маг улыбнулся, поблагодарив её и закрыл за собой дверь. Ной отнесла пакеты на кухню, поставив их на стол и принявшись выставлять продукты. Глен разулся и проследовал за ней, чтобы поскорей обрадовать, ведь ему удалось договориться о выходном на весь завтрашний день, так что они смогут провести его вместе. В конце концов, в небольшой комнате почти не осталось места, так что Рэйна выгнала оттуда всех – и бесполезного демона, и только пришедшего жениха, и слишком назойливого шеф-повара, оставшись на кухне одна.

Троица ушла в комнату. Виктор достал бутылку, через которую не было видно, что за содержимое она в себе хранит, и три бокала, поставив их на низкий стол. Они сели на подушки и медиум стал разливать вино.

Друзья поднесли сосуды друг к другу с возгласом «За встречу». Ной никогда до этого не пила алкоголь. Девушка несколько секунд рассматривала содержимое бокала через стекло, а потом сделала небольшой глоток. Жидкость оказалась кислой на вкус, к тому же, обожгла горло, проваливаясь вниз. Лицо скривилось, и демон отставила сосуд, пытаясь прийти в себя. Парни же моментально осушили свои бокалы и с хитрыми улыбками наблюдали за ней, заставив девушку почувствовать себя не в своей тарелке. Потом к ним присоединилась и Рэйна. Они разговаривали о том, о сем примерно десять минут, прежде чем приступить к еде.

Ной пришлось еще несколько раз притрагиваться к бокалу, когда кто-либо произносил очередной тост. Еда была вкусной, вино кислым, а разговоры все дальше и дальше от тех тем, где она могла бы вставить хоть слово. Через час в бокале ничего не осталось, а голова заныла тупой болью. К ней вернулось то чувство, что она уже дважды испытала в этом городе. Одиночество, словно она здесь лишняя, в окружении чужих людей, будто они все еще далеко-далеко от неё. Демон сидела между Гленом и Виктором. Они оба улыбались, их разговоры касались работы, общих знакомых, Столицы в целом и Ной никак не могла понять, где её место во всем этом. Кто она для них теперь?.. В голове стоял туман, сердце стучало в висках, её охватил страх, одиночество, тоска. Выступили слезы. Как же ей вновь стать одной из них, как ей влиться в этот поток?

Она подняла руку и схватила Виктора за рукав рубахи, но все еще смотрела куда-то вниз, на свою тарелку. Ной медленно поднимает взгляд на него. Два больших блюдца цвета океанской волны, в которых можно увидеть лишь свое отражение. Её рот открывался и закрывался, как у рыбы, словно она хотела что-то сказать, но не могла подобрать слов. Все замерли, ожидая её дальнейших действий, парень обернулся к ней, с лица медленно исчезла улыбка. Он сразу понял, что она хочет сделать и в каком состоянии находится. Медиум перевел взгляд на Глена, ожидая от него помощи, но брат и не думал останавливать её, Виктор прочитал на его лице: «Так тебе и надо. Хватит убегать». Какое-то время они «соревновались» в том, кто кого переубедит взглядом, пока:

– Так, мальчики. Мы вас покинем ненадолго..,- наконец, сказала Рэйна, вздыхая от их ребячества.

Ной отпустила рукав Виктора и встала с помощью золотоволосого демона. По ее щекам уже вовсю струились слезы беспомощности и стыда. Они дошли до ванны. Пока Рассел умывалась, Рэй провела с ней разъяснительную беседу – сколько нужно пить демону и почему.

Потом в комнату постучали. Девушка подошла к двери и открыла её. Она успокоила их, что все хорошо – выпьет еще и ей полегчает или можно лечь спать. Но в таком состоянии лучше допить, чем остаться наедине со своими мыслями.

Ной все еще умывала лицо. Виктор прошел внутрь и сел на край стальной ванны. Он подождал пока она закончит и повернется к нему. А потом взял за руки и, смотря в глаза, заговорил:

– Обещаю, я выслушаю тебя позже,- он улыбнулся,- Когда ты действительно будешь уверена в этом и готова. Но, если ты сделаешь это в таком состоянии, на следующее утро будешь только жалеть. Все хорошо, Ной, я рядом и никуда не сбегу. Хорошо?

Она еле заметно кивнула. Медиум встал, вытер слезы, что вновь скопились в уголках её глаз и обнял. Остальные же улыбались, стоя в проеме.

Переборов себя, Ной выпила еще пару бокалов, и ей, наконец, полегчало. Они продолжали пить до позднего вечера…

***

– Как знала, что найду тебя здесь…

Солнце, наконец, полностью зашло. Виктор стоял на крыше в очередной раз затягиваясь фиолетовым табачным дымом. Он терпел весь день, не желая курить при Ной. В руках у Рэйны было два бокала и бутылка с недопитым вином, уже третья за вечер. Все-таки странно алкоголь действует на демонов – чем больше они пьют, тем меньше пьянеют, но на следующее утро все равно будут болеть…

Медиум отказался от предложенного напитка, чувствуя, что еще один бокал явно будет лишним. Золотоволосый демон пожала плечами и налила себе, взгромоздившись на широкий бетонный блок, огораживающий крышу и глядя на город, горящий в ночи светом фонарей и чужих жилищ.

– Давненько мы не устраивали таких пьянок. Все по устоявшейся колее – завтрак, работа, бокал вина за ужином – рутина…

– Да как-то и повода же не было...

– И как тебе такой «повод»? Что думаешь делать?

Виктор промолчал. Его всегда раздражало, когда другие пытаются навязать ему свое мнение, указывать, что делать, или как жить. Но он никогда не мог заставить себя злиться на эту девушку, сколько бы не пытался возненавидеть её, ведь так было бы проще – легче принять отказ. Она была еще одним огоньком в этой феерии света и тени. Или он так думал…

Сегодня кое-что заставило его усомниться в собственных чувствах. Поверить, что, возможно, все это время он лишь обманывал себя. Думал, что смог подавить тот росток внутри себя до того, как он вырос бы в дерево. Семя, посаженное, как ему казалось, кем-то другим… Теперь же, когда она вновь оказалась рядом, он понимает, что это не так. В груди прекрасными бутонами давно цветет дерево. Его собственное, ничье больше. Интересно, какими на вкус будут его плоды? Скорее всего, ужасно сладкими, улыбнулся он сам себе..

А может ли быть так, что его чувства к одному демону всего лишь отголосок любви к другому? Ведь они так похожи. Пытаясь заглушить чувства к одному демону, он выбрал страдать от любви к другому. Это объяснило бы, почему он влюбился в нее так быстро. Но, имеет ли смысл думать об этом, ведь девушка, что сейчас была рядом с ним, все еще светится для него, все еще горит только ему доступным светом. Он не может отрицать это. Они обе так важны для него, разве может он сделать выбор? Разве имеет право выбирать между ними?

Была еще одна вещь, что беспокоила его. Еще один угол в этом четырехугольнике. Виктор считал Глена лучшим другом, почти братом. Он знал, что кого бы тот ни выбрал, маг будет отличной кандидатурой – верным и надежным, добрым и нежным – словно принц из старых сказок. Таким, каким Виктору никогда не стать. Никогда он не сможет сделать их счастливыми…

– Ты слишком много думаешь…

Рэй прервала цепочку его мыслей, словно владела телепатией.

– Хватит думать о других. Счастье каждого в его собственных руках. Как бы ты не пытался, сделать всех вокруг счастливыми не выйдет. А если и выйдет, несчастным останешься ты сам… Доверься своим чувствам и дай другим решать за себя, дурак!.. И улыбайся, эта кислая мина тебе не идет.

Она потянула его за щеку, словно желая заставить улыбнуться.

– Больно же, дурочка..,- засмеялся Виктор, хватая её за руку, освобождаясь. Он ненадолго замолчал, сжимая эту ладонь в своей, чувствуя тепло, которое она несла. Отпустив, медиум поднял взгляд,- Я все еще люблю тебя, Рэй. И всегда буду. Просто хочу, чтоб ты знала…

Девушка посмотрела ему в глаза, где в песчаных водах рыла норы меланхолия.

– Ты пьян, мой друг. Пора спать.

Парень невесело усмехнулся. Да, все верно, он пьян… И уже больше года не может протрезветь. Ну и ладно, пусть остается навсегда – этот туман в голове…

Она слезла с парапета, и оказалась прямо рядом с ним. Демон подняла руку к лицу медиума, убирая непослушные волосы за ухо.

– Спасибо тебе. Спокойной ночи.

Рэйна поцеловала его в щеку и, улыбнувшись, ушла, оставив парня на крыше одного…

***

Когда Виктор вернулся в квартиру, девушки уже спали. Судя по выражению лица, Ной снился не самый приятный сон, а может виновата была Рэй, использующая ее вместо подушки-обнимашки, не иначе. Парень усмехнулся. В глубине души захотелось оказаться на месте любой из них. Медиум развернулся и направился на кухню. Сна, как всегда, ни в одном глазу. Сделает себе кофе, почитает книжку. Тогда может и одолеет дрема, а пока…

Прошло пять минут. Напиток стыл на столе. Книга была раскрыта и лежала на коленях. Читать же никак не получалось, поэтому он просто уставился на маленькую трещину на потолке. Это бессмысленное занятие прервал Глен, вошедший в комнату. Маг молча опустился на стул, положив руки на столешницу.

– Что намерен делать?

– В смысле?

Глупо было задавать этот вопрос. Маг молчал, ожидая ответа. Еще один… Почему же всем так хочется промыть ему мозги?

– Что делать? Ничего. Я ничего не намерен делать…

– В Академии ты сказал, что недостаточно хорош для нее. Нет цели, нет стремлений. И нет дома. А что сейчас?

– А что изменилось? Я все еще плыву по течению. Да, есть престижная работа. Появились навыки, которые хотелось бы развить. Но я все еще не нашел место, которое мог бы назвать домом.

– А чем тебе это не нравится?- маг указал пальцем на столешницу, имея в виду квартиру, в которой они находятся.

– А? Ты о чем? Это ваш дом. То, что я в нем…

– Тогда отныне он твой.

Виктор подскочил на месте. Казалось, маг над ним издевается. Но выражение лица Глена было спокойным. Похоже, он на полном серьезе. В доказательство этого маг достал ключ и положил его на стол перед Виктором. Медиум вновь сел на стул.

– Не смешно. Зачем тебе это?

– Зачем? Что здесь непонятного? Я хочу, чтобы моя сестра была счастлива. Если для этого мне сначала нужно помочь удовлетворить твои требования к себе - так тому и быть.

Виктор нервно рассмеялся. Он и забыл с кем говорит. Этот парень помешанный. Но в его словах всегда была сила. Зарплата их отдела гораздо выше, чем у остальных, поэтому Глен мог позволить себе такие траты. Да, возможно, пару месяцев придется поумерить пыл, но их было двое, а медиум один. Ему вполне хватает на жизнь, со всеми вытекающими, но на квартиру пришлось бы долго копить, лишая себя простый радостей.

– А сами? И как на это смотрит твоя невеста?

– Думаешь, я стал бы решать такие вещи в одиночку? Есть свободная квартира в этом же комплексе. Мы уже поговорили с хозяевами. Бумаги оформим позже. А пока можешь уже начинать чувствовать себя здесь, как дома.

– Я ничего не обещал.

– Знаю,- Глен слабо улыбнулся и встал со стула,- Спокойной ночи, друг.

Он ушел, оставив медиума одного обдумывать новую информацию. Парень взял его стул, придвинув к своему и лег, уставившись в окно. Ему не раз предлагали хотя бы купить раскладушку, но Азимов был против, ведь он никогда не хотел ночевать здесь. Через пять минут он услышал слабое шебуршание за окном и встал.

– Надо было раньше прийти, глупая,- он запустил кошку внутрь,- Ной так хотела на тебя посмотреть. Слышишь, Патриция?

Черная смотрела на него голубыми глазами и мяукала. Он взял ее на руки и вновь устроился на сымпровизированной кровати. Кошка легла ему на грудь. Они часто спали так вместе. Под звуки и вибрацию от мурчания, свои мысли, он провалился в сон…

Волчонок быстро рос и вскоре мог без проблем повалить человека. Альбинос был игрив, как щенок. А хозяин в нем души не чаял. К старикам ни раз приезжали дети, пытаясь уговорить перебраться в город. Деревня была почти пуста. Здесь больше не было жизни. Но у пары был огород и стадо овец, и они не желали покидать дом. Однажды, женщина слегла. Муж пошел в город за лекарством. Он считал лес своим задним двором. Была поздняя осень. По мокрому снегу скользили ноги, промозглый ветер дул в лицо. Упав, он повредил ногу. Несколько дней провел в лесу, питаясь чем придется, пока дух его не ослаб вслед за телом. Единственное о чем он жалел, что не сможет больше быть с женой. Тогда духи леса сжалились над умирающим стариком и выполнили его желание.

Услышав чьи-то шаги, волчонок навострил уши и поднял морду. По запаху он узнал хозяина и завилял хвостом, вставая. Но, когда увидел то, что приближалось к их дому, шерсть встала дыбом. Оскалив клыки, он зарычал. Нечто протянуло руку к морде и тогда альбинос заскулил. Он узнал его, пусть хозяин и изменился, слабо напоминая человека. Он словно стал частью леса. Старик прошел в дом. Волк последовал за ним, остановившись в проеме комнаты, где спала жена. Со своего места ему не было доступно все помещение, но внутри что-то кричало, что хозяйка в опасности. Он кинулся на нечто и вцепился в шею. Кости хрустнули. Они упали на пол. Рядом лежала женщина. Глаза были открыты, но никуда не смотрели. Волк ткнулся носом ей в бок, лизнул в щеку, но ничего не изменилось, тогда он лег рядом, заскулив. Через несколько часов им овладела дрема. Во сне он увидел хозяев. Улыбаясь, они чесали ему за ухом и называли «Хорошим мальчиком».

Дети приехали тем же вечером. То, что они увидели ужаснуло. Волк проснулся от крика дочери. Сын взял его за ошейник и попытался вывести, но зверь не хотел покидать хозяев, сопротивляясь. На цепи альбинос еще долго выл и метался. Каждую ночь он будил окрестности, пока мужчине это не надоело. Он взял ружье, желая покончить с этим. Сестра пыталась остановить его. Но, когда они подошли к вольеру, вместо волка там сидел человеческий ребенок. Голубые звериные глаза горели, словно два огонька в сумраке ночи. Это лишь больше разозлило мужчину. Их родители пригрели оборотня и он убил их. Девушка же была с этим не согласна. Она закрыла мальчика собой и осуждающе посмотрела на брата. Оправдывая его тем, что волчонок тоже горюет, а отец их выглядел мало сказать странно, она могла предположить, что он пытался помочь. Характером сестра пошла в родителей. Спорить с ней было бесполезно и мужчине пришлось уступить. Тогда женщина привела мальчика в дом, отмыла и накормила. На следующий день они продали овец и уехали в Столицу, взяв волка с собой.

Брат и сестра жили в одном доме. Она была кухаркой в школе-интернате. А он механиком в собственной мастерской. Волка назвали Хэльсингом. Мужчина относился к нему строже, но постепенно привык и сердце его оттаяло. Мальчик ходил вместе с девушкой на работу, помогая, а через какое-то время его приняли туда учеником. Новому отцу он тоже любил помогать. Быстро влюбившись в вид транспорта, что напоминал ему лошадь, которых иногда видел в деревне. На нем, даже не перевоплощаясь в волка, можно было быстро добраться куда угодно. Но больше всего ему нравилось помогать новой матери. Она любила печь и готовить. Ее еду с удовольствием ели и хвалили. Женщина была доброй, трудолюбивой и веселой. Вечерами они ходили вместе на берег реки. Кидали камушки в воду, смотрели, как восходит луна и танцевали в ее свете. Ей нравилось слушать, как волк воет и подпевать ему.

Как обычно, все навалилось разом. С работой у отца начались сложности. А мать слегла. Когда она умерла, Хэльсинг впервые надолго покинул дом. Когда вернулся, привез с собой много запчастей для мастерской отца и все пошло в гору. Он выучился и стал уезжать все чаще. Постепенно вокруг него собиралось все больше людей, которым тоже нравилась такая жизнь. Отец всегда ждал его возвращения. И однажды он вернулся с двумя маленькими оборотнями. Они встретились в одном из городов-призраков, куда волк заезжал за едой и питьем. Дети просто сидели на улице, прижавшись друг к другу. Тогда волк впервые почувствовал это и воспоминания нахлынули: пока жил со стариками к нему приходили другие волки. Он часто слышал их вой, отвечая. Они звали его с собой в лес, но альбинос очень любил своих хозяев и не мог уйти. Хэльсинг не смог оставить детей в городе, где всем плевать на других, и он взял их с собой. Мужчина не сказал ни слова против. Ему нравилось, когда дома оживленно и скучал по сестре. Так они и жили до сих пор.

– Когда мы возвращались в Столицу, я помогал мастеру. Он многому меня научил. Мотоцикл не мог не пленить мое сердце после стольких поездок. Через какое-то время я смог купить подержанный с рук, правда, потом еще пришлось заменить большую часть деталей, но я все равно был счастлив.

Чем старше, тем сильнее я становился. Постепенно призраки перестали так влиять на меня, хотя что-то все же манило их во мне. Но я мог не обращать внимание. Не болел. Сменил множество работ, пытаясь найти что-то свое. Кулинария меня привлекала с детства, ведь это быстрый способ доставить кому-то удовольствие.

Тогда я еще не замечал, как часто волк стремился оставаться в одиночестве. Иногда я заставал его на крыше мастерской, любующегося редкими звездами и луной. Он многое рассказал мне о созвездиях и других планетах Солнечной системы. Другими вечерами они уходили в лес. Это было только их время. Они словно возвращались к корням. Но пел волк не только небесным светилам. Он выступал с группой по ночным барам. Играл на басу и горланил песни в микрофон. Толпа была в восторге и мы попали в этот круговорот. Даже самые замкнутые из нас.

Еще волк любил риск и скорость. Однажды мы чуть не потеряли его. Был сильный ливень. Он пытался спасти котенка с проезжей части. Мотоцикл занесло. Кровь смешивалась с дождевой водой. К счастью, все обошлось, но в тот момент коридор больницы показался самым темным и тесным местом на планете, внутри которого время сводит с ума тем, как медленно двигается стрелка часов. Когда очнулся улыбался в своей обычной манере, словно ничего не произошло. А нам захотелось убить его на месте.

Все изменилось, когда мне было четырнадцать. Я и сам не заметил, как мы повзрослели и разъехались. Вокруг волчицы всегда кружилась толпа обожателей. Она стала более женственной и словно остыла. Но больше всех изменился парень. Он понимал волка лучше, чем мы. И, казалось, больше всех был к нему привязан. У нас никогда с ним не ладилось. Я пытался найти общие темы, но ему словно было неинтересно. Позже я понял, что он завидовал мне. Ведь волк выделил меня, пусть я не их по существу. Ревновал.

Два белых облака сталкиваются друг с другом. Из-за чего началась потасовка я выяснил лишь позже. Хэльсинг не мог проиграть, так я думал тогда. Но он был слишком мягок, слишком прикипел к нам. У «стаи» новый вожак. Я практически моментально кинулся за ним, сбежавшим в лес. Чувства затмевали ему глаза и он накинулся на меня. Я больно ударился спиной и головой о дерево, но смог успокоить его. Учуяв знакомый запах, он вернул самообладание и упал. Волк выглядел потерянным, уставшим. Это был первый раз, когда им овладело безумие. Я сел на землю, от удара кружилась голова. Бормотал что-то о том, что завтра все наладится. Меня вырубило. И последнее, что я услышал, его вой. Пришел в себя утром в одном из Столичных приютов, где Странности были наравне с людьми. Тогда я впервые узнал, что волк помогал им. И что он навсегда ушел. Точнее, я думал так. Но он здесь, вновь. Только сейчас я понимаю, что тот, кто лучше всех его понимал, всегда знал - волк хочет вернуться туда, откуда все началось. Потом он мне рассказал, что вернувшись понял, что изменился. Что больше не нуждается в том месте. И что настоящая свобода в собственном выборе.

Для меня волк, словно отец, которого никогда не было. Даже сейчас. Но для людей вокруг он был вожаком их «стаи». Но он проиграл и пропал. Многие ушли или остепенились. Остался только контингент для которого сила решает все. Это больше не была та «стая». Они не выезжали за пределы города и для многих стали не больше, чем городская банда, к которой лучше не приближаться. Надев его кожанку, сев на его мотоцикл, сняв очки, он думал станет таким же, как Хэльсинг, но это так не работает. Одна лишь видимость.

Моя жизнь превратилась в серое полотно. Днем работа, ночью я тоже приходил на место сбора, иногда выезжал за город, чтобы не мешать людям спать. Скука. Но, вместе с тем, это было пьянящее спокойствие, в которое тебя засасывает, как в нечто липкое. Пока одно событие не перевернуло все. На волчицу засматривались многие, но никто не решался завоевать ее сердце. «Стая» считала, что она встречается с их вожаком, но это было не так. Он относился к ней, как к сестре.

Однажды, из-за нее меня подбили на участие в цыплячих бегах. Это когда два мотоцикла мчатся к обрыву. Кто первый испугается и затормозит - проиграл. Тогда я впервые что-то почувствовал. Бездна уже начала всматриваться в меня, соперник затормозил, и мне пора… Но я не хотел. Словно, если сигану для меня что-то откроется. Вкус к жизни. Тогда-то я услышал этот голос в голове. Он приказывал мне остановиться и я вдавил тормоз в сантиметрах от смерти. И понял, что бежать бесполезно. Как же я был зол на тот «голос». От себя не скроешься. Больше всех счастлива была волчица. Повисла на мне, как на любовнике. Впрочем, потом так и случилось.

Я был всего лишь глупым мальчишкой. Пятнадцать лет, откуда взяться опыту. Как понять, что тебя водят за нос? Началось все одним дождливым днем. Не помню, как мы встретились, но я провел у нее ночь. Мы начали встречаться. Но «стая» думала иначе. Другим дождливым днем началась наша «война». Эта пощечина открыла мне глаза. Меня просто использовали, а потом выкинули за ненадобностью. После этого появилась она - Кифа спасла меня, как и в тот раз, на бегах. Как и множество раз до этого. Просто появилась не спрашивая нужна ли мне помощь и все разрулила. Потом она договорилась о моем переезде в Академию…

– Вот и все,- закончил Виктор,- Теперь ты все обо мне знаешь. Но я, и правда, удивлен, что тебе удалось вправить тому парню мозги. Хоть на это и ушло два года…

– На самом деле, я просто не могла оставить все, как есть. От него исходит это чувство. Словно он стремится чему-то соответствовать, но это лишь ограничивает его. Помнишь, как вы нашли меня в лесу?

– Конечно. Ты пропала на несколько дней. Хоть представляешь, как я волновался? Если бы мы хоть немного опоздали…

– Прости,- Ной ткнулась лбом ему в плечо. Они остановили ее в шаге от обрыва, когда она преследовала бабочку,- Я шла за ним следом. Он рычал, чтобы я не ходила за ним, но сам вечно ждал, когда я отставала. Ворчал, что я заблужусь, если он оставит меня. Постепенно мы разговорились. Надеюсь, он возьмет на себя ответственность.

– Ответственность?

– Да. Конечно, большая часть банды - конченные уроды, которым место в тюрьме, но есть много хороших ребят, жизнь которых просто сложилась не лучшим образом. Они видят в нем мессию. Если он поймет, чего хочет, то станет для них отличным лидером.

– Уверен, тебе удалось достучаться до него. По крайней мере, я не видел их с того дня, как он отдал мне книгу.

– Очень на это надеюсь…

Они идут молча. Виктор чувствует себя подавленным. Как же он жалок. И как же она прекрасна. Ной остановилась. Его одежда насквозь мокрая, тело дрожит от холода - она чувствует это спиной, к которой он прижался, обнимая ее. Виктор же словно стоял у огня. Ее тепло согревало душу. Но этого мало…

– Идем, тебе надо переодеться,- говорить демон и вновь берет его за руку, а он послушно следует за ней.

Им выделяют комнату с выходом на горячие источники. Ной принимает из рук хозяйки сменную одежду, полотенца и небесный фонарик. Вечером их собираются запустить в воздух. Девушка благодарит за радушие и закрывает дверь. Виктор с голым торсом, но в джинсах сидит на полу возле низкого столика. Кроме него и матрасов, что сложены в углу, в комнате больше ничего нет. Ной кладет вещи на столешницу и садится ему со спины. Она вытирает волосы полотенцем. Ненадолго ее руки замирают.

– Закрой глаза,- обнимая, тихо просит на ухо. Медиум подчинился раньше, чем успел заподозрить неладное. Ной прикрывает ему глаза ладонями и закрывает свои.

Берег пустыни. Океан бьет волнами по ногам. Виктор озирается вокруг. Потом переводит взгляд к себе на руки. Он держит их так, словно что-то прячет. Мужчина отводит большие пальцы в стороны. В его ладонях сидит птица. Лицо расплывается в улыбке. Она осматривается, а потом расправляет крылья и, взмах, улетает. Медиум следит за ней взглядом, но птица исчезает пролетев дугой вперед, а вместо нее появляется девушка. Азимов делает шаг в воду. Ной улыбается ему.

Здесь некуда бежать и никто им не помешает. Они, наконец, могут поговорить спокойно. По крайней мере, так думала она. Раздается детский смех. Стоило повернуться назад, словно пытаясь кого-то догнать, пространство изменилось. Это небольшая комнатка с большим окном. Виктор подходит к демону, оглядываясь. Никаких сомнений, это его «Детская», только… Они здесь не одни.

Мальчик лет семи сидит за столом и читает книжку. У него волосы цвета вороньего пера и карие глаза. Он водит взглядом по строчкам текста, не замечая ничего вокруг.

Ной помнит это. Вот сейчас… Девушка оборачивается.

Девочка лет четырех пробегает мимо них. У нее черные с красными подпалинами длинные волосы и два нароста из серой кости на голове. Рога все еще целые. Она подбегает к мальчику, и даже не дает тому времени опомниться, вываливая на него уйму вопросов.

Виктор стал первым ребенком, кого она могла назвать «другом». Они встречались по ночам, когда оба ложились спать. Для медиума это было дополнительное время, которое он мог провести так, как хочет - читать книги, играть в игры. Это место, как сон, который можно контролировать. Ной так стремительно вошла в его жизнь, что не осталось времени даже подумать и задать вопросы. Единственное, ему не нравилось, что она обращается к нему «братик». Это было странно, ведь у него только одна сестра. Она легко приняла его требование и стала звать по имени. Такой в то время у нее был характер.

Девочка, казалось, могла восхищаться чем угодно. Умением Виктора читать и писать. Его игрой на приставке. Неплохими навыками изобразительного искусства. Для маленького медиума все это было чем-то обычным; чем-то, что могли все. Стоило переехать в Общество Жнецов, как началось его обучение. Сначала на дому, потом в школе. Ной же всегда была исключением из правил. Ее ни к чему не принуждали. Ни с кем не сравнивали. То, как она вела себя, что знала, в основном было привито старшим поколением. Своих мать и отца девочка обожала, но они были заняты где-то далеко, во внешнем мире, который казался девочке большим и пугающим. А братик хоть и старался быть рядом, не всегда мог физически.

Взрослые смотрели на свои детские версии и умилялись. Это были просто совместные воспоминания. Они никак не могли с ними взаимодействовать. Дети не обращали на зрителей внимания.

Вот Ной впервые просит ей почитать. Книжка была толстая. Не всегда могла увлечь ребенка, но когда разворачивалось действие и голос маленького Виктора начинал дрожать от предвкушения, Ной переводила взгляд с книги на лицо чтеца и ей, казалось, передаются все его эмоции. Бывало, чтение усыпляло. Когда мальчик замечал это, он замолкал, укрывал ее покрывалом, ненадолго замирая, наблюдая за ее спящим лицом, словно, наконец, задавался вопросом: «Откуда она такая взялась?». Но заканчивалось все всегда одинаково - они оба засыпали, рядышком, подобно близким родственникам.

Еще они любили играть в игры на приставке. Ной впервые видела нечто подобное. Ты мог управлять человечками на экране. Или гонять на машине по гоночной трассе. Когда они играли вдвоем, девочка всегда проигрывала. У Виктора было больше опыта. Он знал эти игры, как свои пять пальцев. Но она не сдавалась. Медиум нагло улыбался и делал вид, словно позволяет ей попробовать снова. И через какое-то время, она впервые выиграла. Улыбка расползлась по лицу. Ей казалось, он сейчас похвалит и они сыграют снова. Но мальчик лишь бросил джойстик и пошел читать книгу. Маленький демон проводила его взглядом, немного подумала, а потом выключила телевизор и села к нему за стол. Она стала рисовать, словно ничего не произошло.

Взрослые усмехнулись, переглянувшись. В то время ей не с чем было сравнивать. Ной не знала, как правильно и решила, что, возможно, сделала что-то не так, разозлив его. Виктор же вспомнил, как до этого он часто проигрывал сестре, но никогда не сдавался. И, однажды, смог одержать победу. В тот раз сестра похвалила его и они продолжили играть. Потом он еще множество раз, как проигрывал, так и выигрывал у нее. С каких же пор, он перестал пытаться?

В школе была рейтинговая система. У него были друзья, с которыми они мерялись баллами за тесты. Это была элита. И он считал, что отец обратит на него внимание, если он будет среди лучших. Но мужчина был слишком занят работой, чтобы уделять время детям или поискам жены. К тому же, какими бы хорошими не были оценки, всегда была планка выше. Этого было недостаточно. Он не был гением, как его старшая сестра. Иногда он зубрил в этой комнате вместо сна, лишь бы держать уровень. Но, в какой-то момент, что-то внутри сломалось. И ему стало все равно. Теперь если с первого раза не получалось, он не пытался снова.

Дорисовав рисунок, Ной показала его мальчику. Там было изображено непонятное существо, напоминающее не то дракона, не то большую кошку. Она назвала его «другом» и сказала, что видится с ним во сне, как и с Виктором.

Он не воспринял эту историю всерьез, в отличии от взрослой Ной. Она подошла к столу и посмотрела на рисунок. Почему она не помнит этого? Ее словно выбросило за пределы этой комнаты. Девушка оглядывается. Вокруг бесконечное пространство ее океана. Что-то внутри зовет.

– Ной?- Виктор обеспокоенно касается ее плеча, заставляя очнуться. Девушка смотрит на него. Что это было? Казалось, она что-то вспомнила, но сейчас ничего не осталось, лишь замешательство.

– Нет, ничего,- отвечает она и улыбается,- Все в порядке.

Они продолжили наблюдать за своими воспоминаниями.

В один из дней, Ной пришла и сказала, что учится читать. Она уже знала половину алфавита. Что и поспешила доказать, открыв книгу и называя знакомые буквы. Виктор похвалил ее. Девочка, не ожидая этого, была счастлива, улыбнувшись самой очаровательной улыбкой, на какую была способна. С тех пор, мальчик помогал ей выучить другие. Неожиданно для самого себя, ему понравилось заниматься с Ной. Хвалить ее за успехи, радоваться вместе с ней новым знаниям. Сам не заметил, как начал пропадать в библиотеке в поисках легких и интересных книг, которые они могли бы читать вместе.

Однажды, он застал в читальном зале группу школьников помладше, которые гурьбой пытались понять предмет. Он хорошо знал эту тему и объяснил им. И с тех пор стал помогать другим с занятиями. Даже если сам не понимал чего-то, пытался найти обходные пути или учителя получше. Его окружению это не нравилось. Он вновь стал интересоваться оценками, но не так, как раньше. У него пропал азарт. Баллы нужны были, чтобы понять как глубоко еще можно капнуть, какие знания подтянуть. Чужие оценки интересовали его больше, чем свои. Ведь это было доказательством их усилий. Но больше всего ему нравилось учить новому Ной. Ее улыбка была ярче солнца и она с жадностью впитывала знания, как губка. Лучший ученик для учителя. Читать, писать, считать девочка научилась именно от него, а потом хвасталась старшему брату, который тоже хвалил ее.

Так продолжалось два года. Ной хоть и замечала пианино, никогда не интересовалась, что оно здесь делает. Пока не застала, как он занимается. Это было то единственное дело, которое он выбрал. Одно из его детских воспоминаний, как мать играет на рояле и поет ему колыбельную. Ной была в восторге, когда впервые услышала его игру. И попросила у Виктора сыграть еще. Она будет тихо сидеть, чтобы не мешать, пусть только играет. Ее восхищение не было чем-то необычным, но льстило, ведь он понимал, что играет плохо. Ему еще учиться и учиться. Потом он услышал, как девочка поет. Однажды, она просто не смогла сдержаться. Ее голос был так прекрасен, что очаровал его.

Близилась их последняя встреча. В тот день Ной почувствовала себя плохо. Мать уложила ее в кровать, тихим голосом что-то напевая и девочка заснула. Ей хотелось увидеть своего друга и она появилась там. Но все было не так, как всегда. Виктор был чем-то расстроен и сидел на полу…

Ной подошла к нему сзади и ладонями прикрыла глаза. Она не хотела, чтобы он вспоминал это, но, возможно, уже слишком поздно…

Почему тогда она решила, что запев сделает ему лучше?.. Обычно, девочка пыталась стерпеть обидные слова. У кого не бывает тяжелого дня? Все мы однажды сожалели о произнесенном слове. И она пыталась сдержать слезы и сохранить улыбку на лице, но это было слишком тяжело, как физически, так и морально. Думала ли она, что это будет последней на тот период встречей и навсегда изменит ее жизнь? Нет. Но тогда она убежала, проснувшись у себя в комнате. Рядом никого не было. Ей стало так грустно и одиноко, что слезы полились в три ручья. И тогда, словно услышав ее, пришел брат. Глен обнял, поглаживая по голове. Когда вернулась домой, Патриция застала их спящими вместе…

Виктор открыл глаза. Они вновь были в реальности. В тот раз, он очень испугался, увидев ее слезы. Понял, что натворил и больше не пользовался «Детской», постаравшись навсегда забыть об этом. Даже в детстве он причинял окружающим только боль. Ему стало тошно от себя. Почему такой как он до сих пор жив, тогда, как хорошие люди мертвы? Ной отстранилась от него.

– Скажи, что мне делать, Виктор? Что я должна сказать? Как мне достучаться?.. Я так больше не могу. Видеть, как любимый человек страдает, но не знать, как помочь ему, выше моих сил…

Ее голос. В нем столько боли, отчаяния, что это отозвалось в его душе. Медиум медленно поворачивается к ней. Слезы бежали по лицу. Плечи дрожали. Она сжала кулаки с чудовищной силой.

– Ты можешь думать иначе, но..,- Ной поднимает на него взгляд и продолжает,- Для меня наша встреча была даром Судьбы. Ты изменил мою жизнь. Сделал меня тем, кто я есть. Многому научил. Всегда поддерживал и верил. Только благодаря тебе я сейчас здесь, Виктор. Поэтому не думай, что причиняешь лишь боль. Это не так. Прошу, не отказывайся от себя. Ведь именно ты - такой, как есть - тот человек, которого я люблю. Всегда любила!

В какой уже раз она плачет пытаясь донести до него что-то? Если бы на его месте был кто-то другой; если бы она любила другого и этот человек своим поведением, раз за разом, заставлял ее плакать; он бы уже давно попытался выбить из него всю дурь. Как пытался алхимик всего двадцать четыре часа назад.

Заслуживает ли этот человек такой любви? Заслуживает ли второго шанса? Неважно. Даже если весь мир ненавидит его, даже если он сам ненавидит себя, только ее чувства, ее мысли, ее слова делают его достойным этой жизни. Он больше не хочет заставлять ее плакать. Эта девушка его рассвет. Свет, благодаря которому внутри цветет дерево любви. Она давно поселилась в его сердце, и не хочет оттуда уходить, даже если это всего лишь тесная и уродливая клетка.

Виктор был тронут до глубины души. Казалось, сейчас, впервые за долгое время, он был готов вновь расплакаться. А ведь думал, что слезы высохли пять лет назад. Но медиум не хотел показываться ей таким, поэтому опускается лбом девушке на плечо и замирает. Не мог заставить себя говорить, а ведь хотелось благодарить ее, воспевать ее, но Ной это не нужно - она и так знает, что смогла достучаться до него, смогла донести свои чувства, окутать любовью. Это более не слезы боли, но счастья…

Сколько времени они просидели так? Казалось, он успел заснуть. Рядом с ней ему всегда спится так хорошо и не снятся кошмары. Мужчина отстранился от нее на пару сантиметров и замер. Чувства были взаимны. Каждый хотел этого, но… Так не вовремя в носу зачесалось. Хоть рядом с ней он уже успел высохнуть и почувствовать себя в тепле и уюте, прогулка под дождет не прошла даром. Виктор отводит голову в сторону и прикрывается рукой. От неожиданности девушка на некоторое время застыла, а потом ее распирает смех. Она касается лбом его виска и, закрывая глаза, мягко улыбается.

– И правда… Давай искупаемся, раз уж мы здесь. Не дай бог ты снова упадешь с жаром и мне придется ухаживать за тобой, а значит готовить...

– Действительно, не дай бог,- наконец, улыбнулся Виктор.

– Глупый…

Но вопреки ее словам, они продолжали сидеть так и дальше, потому что ни один из них не хотел отходить от другого…

Когда они все-таки встали и вышли на улицу, то увидели невероятное по красоте зрелище. По полному звезд небу плыли, словно по поверхности реки, горящие в ночи, небесные фонарики. Ной вспомнила, что им тоже дали один. Это был небольшой куполообразный воздушный шар с горелкой внутри. Хозяйка гостиницы сказала, что на поверхности нужно писать имена тех, кто умер - так мертвые найдут дорогу домой в этот день, увидят, что все их помнят и смогут мирно спать дальше. Это была древняя традиция их деревни. Ной взяла маркер и нанесла четыре имени - четы Накамачи и… Рэйны. Девушка зажгла парафиновую горелку, а Виктор перевернул фонарик, чтобы тот наполнился теплым воздухом. Потом Ной тоже взялась за него, они переглянулись и плавно отпустили шар. Тот медленно стал подниматься в небо, чтобы присоединиться к сотне таких же, как он. Ной прижалась к медиуму плечом, взявшись за руку и наблюдая за потоком сияющих огоньков…

***

– Виктор,- она позвала его, но в ответ получила лишь неразборчивое мычание. Они сидели в воде, спина к спине, и держались за руки. Пар медленно поднимался от поверхности источника, пытаясь достичь черных небес. Ее волосы, что касались его голой спины, закручивались спиралями, прилипая к нему. Было тепло и царило умиротворение.

– Расскажи, что было до того, как тебя отправили в Академию,- попросила Ной. Мужчина открыл глаза и медленно повернул к ней голову.

– Чего так внезапно?

– Ничего не внезапно..,- она надула щеки,- Я уже давно хотела спросить, просто... Я почти ничего не знаю о том времени. Как ты жил? О чем думал? Что привело медиума в школу магов?..

– Вот и хорошо — пусть так и остается…

Прошлое должно оставаться в прошлом. Незачем ворошить осиное гнездо… Себе же хуже сделаешь.

– Так не пойдет… Ты знаешь обо мне гораздо больше, чем я о тебе. Причем уже довольно давно. Это нечестно.

Он разглядел на ее лице эмоции, которые редко там встретишь — любопытство, во-первых, и обиду с надутыми щеками, во-вторых. И не сдержал улыбки.

– Не смешно… Я хочу знать о тебе больше! Ведь ты небезразличен мне…

Она смотрела ему в глаза и Виктор понял, что не отвертится. Он вздохнул и отвернулся, глядя на свое отражение в воде.

– Ладно, твоя взяла…

Она приготовилась слушать, развернувшись к нему, а он вдохнул поглубже, обдумывая с чего бы начать…

– В детстве я был очень слабым медиумом. Настолько слабым, что не мог выполнять работу, не упав при этом без сил. Тогда отец отправил меня к тетке на Перепутье, чтобы я привык. Сейчас, вспоминая, я понимаю, что это был трудный, но счастливый год моей жизни. Там мою работу ценили. Посетителями в основном были те, кто уже смирился со своей смертью из-за возраста или продолжительной болезни. С ними было приятно поговорить или послушать их истории. Конечно, были исключения, но мне было спокойно среди них. Правда, это не сделало меня сильнее в условиях внешнего мира, где люди умирают, испытывая ужасные муки - сильная боль, одиночество, злость, страх, несправедливость. Их чувства передавались мне. Ни моя психика, ни мое тело не могли этого вынести…

Отец поставил на мне крест - не пригоден. Общество было с этим не согласно, и тогда меня увезли в Столичную школу-интернат. Чувствуя себя брошенным, я множество раз сбегал, пытаясь найти в Столице дом и работу. Желал независимости. Свободы от семейного дела, прошлого, отца и даже сестры. Но мне было всего двенадцать. Никто не хотел связываться с несовершеннолетним. К тому же, меня всегда находили они - призраки и духи, страдающие от одиночества. Я ослабевал так, что не мог даже встать с кровати. Поэтому раз за разом возвращался обратно в интернат. Там было слишком много простых людей, я мог сделать вид, что такой же, как они. Что не вижу. Но меня терзало чувство долга. Я живу за его счет, ем еду, за которую заплатил он, за мной присматривает тень, которую подослал он. Поэтому через какое-то время, когда приходил в себя, я снова сбегал. Из-за этого у меня почти не было друзей. Но меня это не волновало, потому что задерживаться там я не собирался.

В один из дней, вернувшись после очередного неудачного побега, я впервые встретил его. Хэльсинг был выпускником этого интерната. Раз в месяц или около того, он наведывался в гости. Все дети его обожали, а работники и учителя относились, как к родному. Гораздо позже я выяснил, что его вырастила женщина, что когда-то работала там на кухне. В первую встречу я был очень осторожен. Не понимал, как другие могут быть такими спокойными в его присутствии. Стоило познакомиться поближе, привыкнуть и уже не чувствуешь этого. Этой атмосферы. Ауры хищника. Словно волк в овечьей шкуре, как бы иронично это не звучало. Он часто подходил к новеньким и знакомился первым. Ему понравилась моя настороженность. Но я тут же выпустил шипы, стоило ему задеть неудачным словом. Я думал, он меня съест за наглость, но Хэль лишь рассмеялся в своей обычной манере и извинился. Тогда-то я и понял, что внешность бывает обманчива. Его невозможно не любить. После этого волк стал чаще подходить ко мне и мы могли подолгу разговаривать. Он стал мне, как старший брат. Другие сильно ревновали и отношение ко мне изменилось. Впрочем, совсем скоро я снова сбежал.

Наконец, я смог найти и квартиру, и работу. Но это было бы слишком хорошо для правды. Работа была тяжелой физически. А апартаменты «прокляты». Несколько предыдущих жильцов там свели счеты с жизнью. Эмоциональный фон этой квартиры был ужасен. А я был слишком восприимчив. Каждую ночь мне снились кошмары, навеянные чужими чувствами, запертыми здесь. Во снах я видел призрачных висельников, что рассказывали мне свои истории и пытались овладеть телом. С каждым днем становился все слабее. На работе из-за этого возникали трудности и, в конце концов, меня уволили. Квартира была дешевая, потому что хозяин не хотел тратиться на ее очищение. Сдать еще кому-то у него просто не было возможности. Я слег с жаром. Мне снились кошмары наяву. Я сам был готов залезть в петлю.

Но меня спасли. Поначалу я не понял, что произошло. До меня донеслось только пение и неясный силуэт. Мы познакомились, когда я проснулся через пару дней. Его звали Михаэль Нейтзерман. Один из Экзорцистов, способных бороться с чернью с помощью слов. Потом я узнал, что он не просто очистил квартиру, но и смотрел за мной. Оставшись еще на несколько дней, помог мне подняться на ноги. Славный был парень. Любил поболтать. Особенно о своей семье - младших брате и сестре, хоть и обмолвился, что они не родные. Я завидовал им, как и вам двоим… Было ясно, что хозяин не стал бы нанимать его. Так что я лишь снова оказался в долгу у отца. И вернулся назад в интернат.

Так как я пропадал больше месяца, в следующую нашу встречу, волк затеял серьезный разговор. До сих пор удивляюсь, как легко я поведал ему о всех своих проблемах. Он слушал меня внимательно, не перебивая. В конце я почти расплакался. Мягко потрепав по голове, он подождал пока я приду в себя, а потом встал и, улыбаясь, предложил мне то, о чем я и мечтать боялся. Забрать к себе. Так я стал жить с волками.

Оказалось, с ним уже жило два нахлебника - девочка-сорванец и тихий мальчик в очках. Они оба были белыми волками-оборотнями. Жили в квартире, что принадлежала одному механику, мужчине в возрасте. В тот же момент я выяснил, чем промышляет волк. Он был лидером банды мотоциклистов, что разъезжали по Внешнему миру. Грабили брошенные города. «Черные коты». Глупое название, происхождение которого было понятно только им самим. А пошло оно от клички лидера - «Кот», гуляющий сам по себе. Хоть сейчас и не скажешь, но Хэль был одиночкой. С легким характером, что ладит со всеми. Но никому не было дано понять его в полной мере. Даже нам, что всегда были рядом. В один момент, волка что-то звало, он собирался, планировал маршрут, добывая нужную информацию, и уезжал. Банда же всегда следила за ним и следовала по пятам. Единственный, кого он целенаправленно брал с собой, был я. Призраков все еще притягивало ко мне, когда надолго оставался в одном месте, поэтому, несмотря на опасность, он позволял мне быть рядом в поездках. Другим это было запрещено. Вместе с ним я побывал во многих городах не только Агломерации, но и за ее пределами. Главное, чтобы туда можно было добраться на мотоцикле. Ночевали под открытым небом. В одну из таких ночевок, когда языки костра грели руки, он поведал мне свою историю…

Из объяснений, картина вырисовывалась примерно следующая: Клан Цуруги - Коммуна с которой Глена связывала давняя история. Их деревня находится рядом с лесом Дзюкай. По многочисленным свидетельствам, в этом месте с давних пор люди сводят счеты с жизнью. И иногда становятся призраками, блуждающими по окрестностям в поисках новых жертв. Никто не верил в эти небылицы, но на днях произошел случай, который заставил Клан провести расследование. Оказалось, что каждый год, примерно в это время, в том лесу умирает два-три человека из близлежащих деревень. Никто не спохватился, потому что большинство из них - города-призраки, где пропавших людей не ищут. Все мужчины. Возраст и семейное положение всегда разные. Казалось, их ничего не объединяет. Но был еще один факт, что бросался в глаза - каждый случай происходил во время дождя. В этом году Клан чуть не потерял одного из своих людей. Его спасло лишь то, что на пути ему попалась соседка. Был поздний вечер, шел дождь, а он направлялся в лес, ей это показалось странным и она позвала его по имени. Тогда и пришел в себя. Как рассказал мужчина, он был словно в трансе - услышал зовущий его голос, и почему-то не мог сопротивляться, следуя за ним. Потом он встретил ее - женщину в белом платье, которая исчезла стоило ему прийти в себя. «Вот только имя, которым она меня звала, было не мое. Почему же я все равно отозвался на него?», спрашивал себя мужчина. Благодаря тому, что он его помнил, они смогли найти хозяина. Это был пожилой мужчина, который сейчас находился в больнице одной из Коммун.

Цуруги попросили Глена связать их с кем-нибудь, кто смог бы помочь в этой ситуации. Маг поговорил с Кифой, и та посоветовала передать это дело Виктору, но сделать это через «Офис», чтобы тот не смог отказаться. Мужчине необходимо немного развеяться - повидает чужие земли, другой быт, заодно и поработает.

Выбора ему не оставили, так что пришлось согласиться. В какой-то момент он даже успел выдохнуть, что ненадолго покинет Столицу, но не тут-то было. Когда, казалось бы, все разрешилось, влезла Ной, сказав, что поедет с ним. Пусть от нее в этом деле не будет пользы, одного она его не отпустит. Виктор не хотел этого, но его опередил Хоффман напомнив, что «Офис» работает только в парах, и это не обсуждается.

Так они и оказались здесь.

– Я никуда не уйду, обещаю,- наконец, сказал Виктор, и девушке пришлось уступить, но вместо того, чтобы пойти на другое сидение, она легла к нему на колени, закрывая глаза.

Медиум вздохнул и усмехнулся. Нежно погладив ее по голове, он заметил, что девушка уже заснула. «Вот глупая. Чего только упрямилась…». Одна рука все еще была занята кофе. Виктор выпил его залпом и смял стаканчик, пока отложив в сторону - выбросит, когда приедут. Медиум выглянул в окно. Они, наконец, выехали из-под дождевой тучи и солнечный свет озарил купе, преломляясь от капель на стекле, припоминая ему недавний разговор с тем мужчиной.

Его звали Накамачи Кейичи. В своей Коммуне он был бывшим Лидером. Жители называли его «Дедушкой», ведь каждому он был, словно родственник. Но возраст брал свое, так что мужчина почти не вставал с кровати. Когда Виктор и Ной пришли в палату, он выглядел так, словно ждал их. На коленях его лежала железная коробочка из-под печенья. Взгляд был обращен на небо, где сгущались тучи. Дождь только-только начинал накрапывать, стекая редкими струйками по оконному стеклу. В течении их разговора он будет лить все сильнее и сильнее, нагнетая.

Его дочь и внуки оставили их наедине. Мужчина стал рассказывать свою историю. О родной деревне, что воспитала его и сделала тем, кто он есть. О любимой девушке, чьи родители были против их союза, потому что она была из состоятельной семьи, а его - еле сводила концы с концами. О их побеге и счастливой совместной жизни, полной разнообразных событий, которые они переживали помогая друг другу. О желании завести ребенка и удачных родах. И о несчастном случае, что унес жизнь его сына…

Голос мужчины был тихий, спокойный и в чем-то даже убаюкивающий, словно он лишь читал со страниц книги чью-то выдуманную историю, а не пересказывал свою жизнь. Он знал, что когда-нибудь ему придется обратиться к прошлому. Иногда тонкие потрескавшиеся от старости губы растягивались в подобии улыбки - печальной, но доброй. Слушая этого человека понимаешь за что его любят. Но, когда он дошел до гибели своего ребенка, глаза его увлажнились, а голос дрогнул. Закашлявшись, он согнулся. Ной бросилась к кровати и принялась похлопывать по спине и мягким голосом успокаивать. Когда приступ отступил, мужчина посмотрел на нее и поблагодарил от всей души. Демон лишь покачала головой, помогая ему лечь и, взяв с тумбочки кувшин, сказала, что принесет воды. Виктор проводил ее взглядом, в котором была пустыня нежности, а еще толика грусти, и это не скрылось от человека, что прожил очень долгую жизнь в любви.

– Какая хорошая девушка, вы согласны?

– Да, лучшая,- без раздумий ответил медиум, поворачиваясь назад,- Даже слишком. Для меня...

Он улыбался, но эта треснувшая маска уже не могла скрыть его настоящих чувств. Он не имеет права быть с ней, но не может уйти. Все попытки обречены на провал. Когда только стала такой сильной? Или же это он слишком ослаб?..

Накамачи смотрел на гостя, словно пытаясь что-то понять, а потом открыл коробочку. Подобно сокровищнице ребенка, она была заполнена дорогими сердцу вещами. Фотографии, небольшой резной самолетик, монетки и записки. Мужчина же достал оттуда медальон на цепочке. Он представлял собой яйцо, разделенное на две половинки. Открыв его можно было увидеть снимки.

– Я доверю это вам. Думаю, это именно то, что ей нужно,- мужчина передал его Виктору и тот принял, поднимая на него взгляд,- По моей вине она все еще бродит по этому миру…

И он продолжил рассказ. О невероятном горе, что изменило его судьбу. Как бы они не пытались, зачать ребенка снова не получалось. Жена стала увядать на глазах. Она винила себя в случившемся. У него не получалось убедить ее отпустить прошлое. Даже если, казалось, жизнь вновь вошла в привычное русло, стоило подойти времени и депрессия возвращалась. В конце концов, она сказала, что больше так не может. Он очень любил свою жену. Больше жизни. Поэтому был готов сделать все, что она попросит... Но что-то спасло его. Они спрыгнули с утеса в лесу. Она погибла, а он выжил. Мужчина снял этот медальон с ее шеи уже после смерти. Там внутри их фотографии вместе с маленьким сыном. Он должен был последовать за ней, но не смог этого сделать. Тогда он и сам упал в бездонную яму тьмы. Пытался забыть. Заглушить алкоголем чувство вины за то, что продолжает жить. Пока судьба не завела его в родную деревню, которая изменилась до неузнаваемости. Там случилось землетрясение. Она была наполовину разрушена. Семья его жены разорилась. Многие погибли. Он застал похороны ее отца. А во время ритуала увидел маленькую девочку. Это был их новый ребенок - сестра жены, но не осталось никого, кто мог бы забрать ее в свою семью. Их сыну было бы столько же, сколько и ей тогда. Стоило им лишь встретиться взглядами и, казалось, что-то связало навсегда. Она подошла и взяла его за руку, так крепко и отчаянно, что пальцы побелели. После этого он решил, что таково его наказание, причина по которой он выжил. Удочерил девочку, построил здесь новый дом, и они зажили вместе. Постепенно вокруг него становилось все больше людей и деревня разрослась в Коммуну. Он сам ездил по соседним городам и выстраивал с ними дружеские отношения. Многие с тех пор называли его «отцом», а сейчас - «дедушкой».

– Передайте ей, что мы скоро встретимся на другой стороне. Пусть она уходит первой.,- завершил свою речь мужчина…

– Вы не боитесь смерти?.. Вы решили искупить вину и жили с этим чувством, считая его своим долгом. И вот, жизнь подходит к концу, вы не боитесь встретиться с ней? Уверены, что этого хватит? Что она вас простит…

Накамачи внимательно смотрел на него, пока Виктор, встретив кого-то похожего на себя, казалось, пытался узнать что-то и о себе. Понять, что ему делать. Как дальше жить.

– Я делал это не для того, чтобы она простила меня. Нет, сначала, возможно, так и было. Но сейчас я просто счастлив. Сколько улыбок я повидал, сколько детей росло на моих глазах... Сколько же историй я расскажу ей, когда снова увижу,- глаза его заблестели, как у ребенка,- Боюсь ли я? Нет. Я не боюсь.

Виктор уже выходил из палаты, когда Ной вернулась. На нем не было лица. Слабо улыбнувшись, медиум сказал, что подождет ее на выходе. Девушка кивнула, хотя внутри нее шла борьба - она боялась оставлять его одного, как и боялась заговорить с ним о важном. Сможет ли правильно подобрать слова? Достучаться до него?

Она вошла в палату. Мужчина поблагодарил ее и попросил налить ему воды. Девушка согласилась без раздумий. Ее все еще терзало случившееся в пансионате. Помогая ему, она словно бы возвращалась туда, к тем людям.

– Будьте внимательны,- внезапно сказал мужчина,- Я узнаю этот взгляд. Он борется с самим собой. Но поверьте мне, он не хочет проиграть. Пока у него есть вы…

В комнату зашла его семья. Ной отошла к двери. Она какое-то время смотрела на улыбки, что царили на их лицах. Дети, внуки, правнуки. Персонал больницы и соседи. Все любили этого человека. И он отвечал им взаимностью. Демон сорвалась с места. Она пробежала мимо фойе и вышла из здания, встретив его курящим на крыльце…

Виктор шел по коридору, осматриваясь, в поисках нужной комнаты. Оказалось, сегодня Цуруги проводят фестиваль поминовения усопшим, поэтому все были на улице. Встав перед нужной дверью, мужчина толкнул ее.

Ной стояла напротив зеркала, собирая волосы возле шеи. В этих краях было жарко. Она была одета в летнюю одежду - короткие джинсовые шорты, однотонный топ, и босоножки. Одежда медиума почти не изменилась, он только снял плащ, в котором не было необходимости. Виктор застыл на месте. Девушка увидела его в отражении и повернулась. Она взволнованно окликнула его, после чего он, казалось, пробудился ото сна.

– Нет, ничего,- рука вскинулась к шее, на лице подобие улыбки. Ной не понравился этот ответ. Она почувствовала, больше нельзя откладывать разговор. А он ждал, пока она начнет. Девушка сделала шаг к нему, но на улице раздался какой-то грохот. Они подошли к окну. Оказалось, на главной площади начался праздник - заиграла музыка и взрывались хлопушки. Разноцветные искры взлетали в воздух и осыпаясь, исчезали.

– Идем?- лицо девушки расплылось в улыбке, а глаза ярко засверкали. Она схватила его за руку и потащила за собой на улицу. Удивленный, Виктор следовал за ней, а потом усмехнулся. Если она забудет о том, что хотела поговорить, то он готов развлекать ее хоть весь день.

Улицы деревни были украшены бумажными фонарями. То тут, то там установлены небольшие палатки с едой и аттракционами. Глаза разбегались от разнообразия развлечений. Люди, одетые в местные наряды, гуляли туда-сюда. На их лицах светились улыбки. Если пройти чуть дальше, можно было выйти к реке, а еще дальше - в лес. Музыка же играла на главной площади. Там происходило основное действие и парочка решила пойти сначала туда. В толпе было легко потеряться и Виктор крепко взял девушку за руку, а она в ответ сжала его ладонь. На невысокой сцене стояло несколько больших барабанов, чуть ближе к краю - инструменты поменьше. Когда один из музыкантов заметил в толпе Ной, он протянул ей руку, приглашая присоединиться. Девушка попыталась отказаться, но ее силой затащили наверх. Виктор смотрел на нее из толпы, улыбаясь, явно не собираясь им мешать. Мужчина снял с головы маску и надел на девушку сбоку, чтобы она не закрывала ей видимость с непривычки, потом отдал свои палочки и поклонился. Люди возле остальных барабанов ожидали. Когда девушка развернулась к ним, они показали ей пару движений и вновь замерли. Ной повторила за ними. Хоть девушке и было неловко, она получала удовольствие от нового опыта. Потом они показали ей еще несколько движений. Это была основа, дальше нужно было всего лишь попадать в ритм. Демон прислушивалась к их игре и старалась поспевать. Впервые за все время, медиум был рад, что они согласились и приехали сюда. Наблюдая за девушкой, что искренне улыбалась и смеялась, ему хотелось, чтобы этот праздник продолжался вечность…

Ной отдала палочки и маску, когда все завершилось. Ее хвалили и приглашали в секцию барабанов Тайко. Ей было приятно, но она отказалась и вернулась к Виктору. Они решили пройтись по ларькам и первым делом она купила себе яблоко в карамели. Это было вкусно. Сладкая карамель, немного кислое яблоко. Откусивший попробовать, Виктор сказал, что обязательно попробует сделать нечто подобное дома. «Жду не дождусь», поддержала его Ной. После этого они гуляли не меньше часа, играя в игры и просто наслаждаясь компанией друг друга.

Постепенно людей становилось все меньше. Собирались тучи. Виктор с тревогой посмотрел на небо. Они стояли возле тира и наблюдали за детьми. Когда подошла их очередь, Виктор взял ружье и прицелился. Выстрел. Выстрел. Выстрел. Все ахнули. Мужчина забрал двух плюшевых котов и отдал их девочкам, что стреляли перед ним, но не смогли ничего выиграть. Они были в восторге, а он и рад порадовать. Дети поблагодарили, и убежали, смеясь. Ной смотрела на это улыбаясь, проводив их взглядом. Медиум же забрал у продавца третий приз и подошел к ней. Это был еще один плюшевый кот, но теперь невероятно большой и мягкий. Ее лицо озарилось не меньшим восторгом. Она крепко обняла зверя и подняла голову к медиуму, который внезапно приблизился к ней, соприкасаясь лбами.

– Прости… Мне сейчас придется покинуть тебя,- тихо произнес он, касаясь ее щеки и поцеловав в лоб. Сделав шаг назад, мужчина развернулся и ушел. Рука Ной застыла в воздухе, так и не остановив его. Печальный взгляд, одинокая спина. Закапал дождь. Девушка подняла голову к небу, что вот-вот разразится ливнем.

С первой каплей он почувствовал, как что-то зовет его. Голос. Он ждал этого. Догадался, что все жертвы испытывали чувство вины, как и сам призрак. Как и человек, которого она звала. Женщина умерла летом в дождливую погоду. Очередная плохая шутка Судьбы. Тело двигалось само по себе, разум же, казалось, провалился куда-то в темноту, где он один на один со своими грехами…

Когда дождь полил сильнее, Ной спряталась под козырьком одного из магазинов. Рядом с ней стояли три девочки. Две из них уже были ей знакомы. Они весело болтали между собой. Третья же стояла немного в стороне и держала зонтик. Она явно присоединилась позже и не могла никак влиться в разговор. Ной ее понимала.

Демон перевела взгляд, вновь взглянув на небо. Он снова бросил ее. Не доверился ей. Снова в одиночку несет свой крест и не позволяет разделить его. Внутри смешалось сразу много чувств - злость, страх, обида, жалость, любовь. Сколько можно?..

«Просто доверься своему сердцу… Уверен, ты сможешь достучаться до него». Это произнес Алекс. Верно. Она уже сделала первый шаг, нельзя останавливаться. Девушка сжала руку в кулак. Ной обратилась к девочке рядом с ней, попросив у нее зонт, а взамен она сможет забрать этого плюшевого кота навсегда. Зонтик девушка обязалась вернуть несмотря ни на что. Та согласилась. Они обменялись вещами. Ной сделала шаг, спрятавшись от дождя, а потом развернулась. Девочки, увидев игрушку и придя в восторг, встали рядом с подругой, весело обсуждая его. Демон улыбнулась. Заклинание поиска взмыло сияющей птицей в воздух, осветив на долю секунды небо, чем удивило детей. Под их радостный смех, Ной последовала за проводником.

Он снова здесь. В этом черном болоте, где тяжело дышать. Грудь сжимает страх. Он не боится смерти. Он боится, что не достоин жизни. Не достоин любви. Что не сделал достаточно. Поэтому сейчас на коленях. Девушка перед ним проклинает его, ненавидит. Вот только…

– Она бы не стала так говорить!..

Верно. Не она. Образ распадается пузырями. И появляется другой. Его другое «Я». Руки тянутся к шее…

Когда Ной нашла его, мужчина поднимался по склону, у подножия которого текла река. Оставалась всего пара шагов.

– Виктор!

Черный зонт падает на землю. На склоне никого не остается…

Этот образ тоже испаряется пузырями. Виктор слышит птичий клич и медленно поднимает голову. Тьма постепенно распадается кусками, словно комки грязи, за ее сияющими крыльями, открывая чистое голубое небо. За спиной его пустыня, впереди - океан. Медиум встает на ноги и поднимает руку. Птица приземляется на нее…

Медиум поднимает руку с медальоном и останавливается перед самым обрывом. Женщина в белом платье забирает его. Она парит в воздухе. Слезы струятся по лицу, когда смотрит на фотографию внутри украшения. Прижимая его к груди, Накамачи Сора благодарит мужчину и, улыбаясь, растворяется, исчезая из этого мира.

Ной подходит ближе. Виктор все еще смотрит на небо. Он опускает руку и поворачивается к ней. По его лицу бежит вода, словно слезы. Слабое подобие улыбки на губах. Демон укрывает его под зонтом и прикасается теплой ладонью к лицу. Он сжимает ее своей и сильнее прикасается щекой, закрывая глаза.

Солнце выглядывает из-за туч, озаряя их своим ярким светом. Дождь уже падает лишь редкими каплями. Вода блестит на кронах деревьев. Ной закрывает зонт и встает рядом с медиумом, который повернулся лицом к светилу. Они любуются на эту картину, взявшись за руки…