Все мои друзья знали об этом (в том числе и Нико) и о том, что я потеряю сознание, если смешаю лекарство с алкоголем. В детстве я не курила и не пила, так как беспокоилась о своем здоровье и выпивала только дома или в безопасной обстановке (у нас разрешенный возраст для употребления алкоголя - 16 лет, и я пила только вино или пиво, если вообще пила). Первый раз я встретилась с Нико в 17 лет, и когда мои родители остались на отдыхе через две недели, он пришел ко мне, чтобы устроить вечер свиданий. Я выпила один бокал вина, но позже у меня начались проблемы со здоровьем, в итоге я приняла лекарства и потеряла сознание.
На следующее утро мне было немного больно, но не придала этому значения. Через две недели я сообщила Нико, что у меня задержка месячных, и он начал паниковать, признаваясь, что занимался со мной сексом, пока я была без сознания. У нас это уже было, так что он не долго раздумывал. Очевидно, у него не было презерватива, но поскольку я принимала таблетки, он решил, что все в порядке, и кончил не в меня, а в салфетку.
Я почувствовала себя оскверненной и отвращение к себе. Я не знаю, как это описать, и рассказала об этом только Энджи. Несколько лет я была в полном беспорядке и смогла снова заняться сексом только через два года. Я не помнила ничего из этого, но мне было стыдно идти к маме или кому-то еще. Тогда я не считала это изнасилованием, я была слишком юна, чтобы понять, что и как со мной произошло, и Энджи сказала мне, что все в порядке, я должна расстаться, если мне плохо из-за этого, но мы были в отношениях и раньше занимались сексом. Я рассталась с ним на следующий день, и, судя по всему, он плакался ей о своем разбитом сердце.
Поскольку Нико и Энджи были близки и часто проводили время вместе, через несколько месяцев они начали встречаться, и мне приходилось видеть его каждый раз, когда я ее навещала. Я сказала ей, что не могу с ним видеться, но она не поняла, в чем проблема.
Мы перестали общаться, не переписывались и не виделись несколько лет.
Я по-прежнему следила за ней и ее семьей и узнала, что ее брат ждет первого ребенка. Поскольку я была очень близка с ее семьей, я прокомментировала пост в инсте, выразив благодарность, когда он связался со мной.
Я пропустила его свадьбу, но он спрашивал, не хотела бы я присоединиться к вечеринке по случаю рождения ребенка, ведь прошло уже много лет, а мы были очень близки раньше. Он сказал, что я ему как третья младшая сестра. Я просто спросила, будет ли Нико тоже присутствовать, ведь Энджи и он встречаются уже 9 лет, и он ответил, что да.
Я не стала ничего уточнять, просто сказала, что пришлю небольшой подарок, если он даст мне свой нынешний адрес, но прийти не приду.
Он продолжал допытываться, что именно произошло много лет назад, и почему меня больше нет в их жизни. Энджи сказала своей семье, что я не могу видеть ее с моим бывшим, но ее брат думал, что за этим стоит что-то большее.
Вот тут-то я и могу оказаться мудаком:
Я рассказала ему правду. О том, что произошло тогда. И хотя в 17 лет я этого не понимала, сейчас я знаю, что это было изнасилование, и я так это и назвала. Я не получила от него никакого ответа, но через несколько дней Энджи в ярости связалась со мной. Нико планировал сделать предложение во время празднования рождения ребенка, но брат Энджи теперь против этого, узнав, почему я прекратила общение. Она любит Нико и останется с ним, но, по словам брата, она больше не является частью его жизни, поскольку он не хочет, чтобы его маленькая девочка жила в одной семье с насильником.
С тех пор я получаю сообщения от старых школьных знакомых, которые говорят мне, что я должна была забыть это и никому не рассказывать. Раз уж я не сказала тогда, то потеряла право делать это сейчас, и я ужасный человек, раз разрушила чью-то жизнь из-за того, что он сделал 10 лет назад, когда сам был ребенком.
Неужели я действительно мудак, раз рассказала правду?
Вердикт Реддита: не мудак
Обновление #1: 15 сентября 2024 (10 дней спустя)
Прежде всего: я безмерно благодарна всем людям, которые нашли время не только прочитать мою историю, но и прокомментировать ее. Я прочитала каждый комментарий и постаралась ответить на как можно большее их количество. Это дало мне небольшую надежду на сострадание к жертвам изнасилования, а также мужество не поддаваться той реакции, которую я получила.
Прочитав все сообщения, защищающие мое решение высказаться, я поняла, насколько была неуверенна в том, что мне позволено делать, и насколько сильно я пыталась оправдаться перед другими людьми, кроме себя (особенно это касается Нико и Энджи).
Все вы правы, если бы Нико изменился, он бы извинился, протянул руку помощи или попытался как-то загладить свою вину. Либо когда узнал об этом от своего шурина, либо на каком-то более раннем этапе своей жизни. Моя бывшая лучшая подруга Энджи должна была испытывать хоть какое-то сострадание, если она хоть немного уважала меня как человека или время, которое мы проводили вместе. Ее реакция показала, что я не должна колебаться в своих действиях.
С 21 года я ходила на терапию и думала, что пережила изнасилование наилучшим образом, но спустя почти 10 лет я поняла, как мне до сих пор стыдно за инцидент, в котором не было моей вины. Тогда я стеснялась говорить об этом и боялась, что окружающие посмотрят на меня по-другому. И почему-то мне до сих пор неловко говорить об этом сегодня, поэтому я пытаюсь «признать» то, что со мной произошло, сейчас и не извиняться за поведение других людей, тем более, что они даже не проявляют ко мне уважения.
Я сохраняла каждое неприятное сообщение, полученное в WhatsApp, чтобы не читать их, но иметь доказательства, если они понадобятся позже.
Мама Энджи позвонила мне на следующий день после инцидента и расплакалась. Мне не следовало отвечать на звонок, но за 10 лет дружбы я воспринимала ее как тетю, почти вторую маму. Она всегда шутила, что пока ее дети бегают по дому и занимаются чем попало, я всегда найду время выпить чаю и поговорить с ней, уделяя ей больше любви и времени, чем ее настоящие дети. Она сказала, что сожалеет о том, что было, и о том, через что мне пришлось пройти в детстве, но она не могла поверить, что я разрушу счастье Энджи из-за чего-то подобного.
Брат Энджи отказался принять Нико в семью, а Энджи встала на сторону Нико, и это разделило их семью, а ее сердце разбито. Она полюбила Нико как родного и знала его только как внимательного молодого человека, который, как она знает, сделает ее дочь счастливой.
Это не был неприятный или злой разговор, просто убитая горем мать притворялась, что признает мою боль, и видела во мне причину всех бед.
Мама Энджи пыталась заставить меня извиниться или «взять свои слова обратно», но я отказалась, поскольку не вижу в этом своей вины. Учитывая все, что произошло, я верю, что Нико не изменился и просто лучше скрывается. Он видит, как люди поддерживают его, и у него нет причин меняться. И это то, чему я не хочу потакать.
Мама Энджи даже ни разу не употребила слово «изнасилование», и я пыталась поправить ее каждый раз, когда она говорила об этом. Пыталась обозначить это, чтобы она лучше поняла, но она только начинала рыдать еще сильнее, и нам не было смысла продолжать разговор.
Мама Энджи некоторое время общалась с моей мамой, и она связалась с ней после нашего разговора. Я боялась, что моя мама узнает об этом, ведь она из более консервативных кругов. Мы долго разговаривали, и я не успела увидеть ее (лично), но она извинилась за то, что не была рядом со мной и не дала мне понять, что я могу с ней поговорить. Я пыталась успокоить ее, как могла, но когда она спросила, знает ли мой нынешний партнер, что меня «так использовали», я разозлилась.
Она испугалась, что мой партнер бросит меня, если узнает, подразумевая, что это делает меня менее ценной или привлекательной. Когда она попросила меня сохранить это в тайне от нашей семьи за границей и в нашей стране, я бросила трубку.
Она вела себя именно так, как я и боялась, как будто это что-то постыдное. Это было особенно тяжело, поскольку я сама изо всех сил стараюсь избавиться от чувства стыда.
С тех пор она извинилась, но очевидно, что ее мнение обо мне изменилось. Я пока не знаю, как с этим справиться, но об этом нужно будет подумать в ближайшие несколько недель.
Как некоторые из вас посоветовали, я снова написал брату Энджи (Свену) и извинилась за хаос, но я рада, что все вскрылось, и горжусь тем, что он защищает свою семью. Я спросила, работает ли еще его старый адрес электронной почты, так как я хотела бы отправить подарочную карту. Он не ответил, но два дня назад я получила сообщение от его жены.
Она поблагодарила меня за то, что я рассказал им о Нико. Очевидно, было несколько моментов, которые заставили ее почувствовать себя неловко (некоторые шутки Нико), и, оглядываясь назад, она понимает, почему. Свен, очевидно, сообщил ей, как только получил мое первое сообщение, и с тех пор они оба виделись с Энджи, но не с Нико. Она отказывается находиться с ним в одной комнате или доме, и то же самое касается их нерожденной дочери.
Мама Свена и Энджи несколько раз приходила к ним домой, умоляя простить Нико, и Свен немного уступил. Энджи и Нико поженятся, Свен будет присутствовать на свадьбе, а его жена - нет. Ему разрешено быть в семье, но не общаться ни с женой, ни с дочерью Свена. Эти ограничения не касаются Энджи.
Свен страдал, пытаясь облегчить беспокойство своей матери, и не смог настоять и полностью вычеркнуть их из жизни. Это компромисс, на который он пошел без согласия своей жены, и она сказала мне, что делает все возможное, чтобы убрать их из своей жизни на неопределенный срок. Она хотела бы переехать обратно, поближе к своей семье, и считает, что это прекрасная возможность, но не уверена, что сможет довести дело до конца. Его жена сказала мне, что сожалеет обо всех проблемах, которые у меня возникли, и ей пришлось немало постараться, чтобы справиться с ситуацией на их стороне.
Свен знает, что я не виновата, но не хочет общаться. Ему тяжело говорить или видеть мое имя, потому что, хотя он знает, что я не виновата, в каком-то смысле я была гонцом, принесшим плохие вести, и он видит во мне начало всей этой драмы. Она несколько раз говорила мне, что ни они, ни он не считают меня злодеем, они просто устали от всего этого, и им было очень тяжело.
Это все, что произошло на данный момент. Я расстроена тем, как все сложилось. Такое ощущение, что Нико просто продолжит жить своей жизнью, не испытывая угрызений совести. Я не хотела, чтобы он страдал, но какая-то часть меня хотела хотя бы получить извинения за все те страдания, через которые я прошла впоследствии. Мне приходится иметь дело с моей матерью и тем, что ей стыдно за меня, и хотя я счастлива, что все выяснилось, мне очень трудно отстаивать свой выбор.
Мой партнер и лучшие друзья были моим плечом, на котором я плакала во время этого испытания. Особенно моя лучшая подруга была в ярости за меня, и я очень рада, что они оба были рядом со мной. Сейчас я просто эмоционально истощена, но уверена, что через несколько недель все наладится.
Обновление #2: 3 декабря 2024 (три месяца спустя)
Мой первый пост был написан три месяца назад, и этот будет последним обновлением на данный момент. Оно не очень хорошее, но я искренне хочу оставить все это позади, в том числе дистанцироваться от этого аккаунта на Реддите. Эти посты помогли мне излить свой гнев, как дневник, и я благодарна всем людям, которые были разгневаны вместе со мной. Я надеюсь, что когда-нибудь снова открою его с последним радостным обновлением, но пока каждое маленькое всплывающее сообщение - это напоминание о тревоге, с которой я все еще имею дело, и у меня больше нет сил заниматься этой темой вне моей терапии.
Я работаю в очень специализированной области. Чтобы получить соответствующую квалификацию, требуется в среднем 6-8 лет (бакалавриат, магистратура, а затем получение допуска к практике). Несмотря на низкую конкуренцию, эту профессию выбирает не так много людей, и она очень востребована. Моя нынешняя компания оплатила мою магистратуру и обширный курс подготовки к экзамену на адвоката, и я преуспела в этом.
Мой отдел кадров позвонил мне два месяца назад, очевидно, они получали много звонков от матери Энджи и других родственников, говоря, что я замешана в скандале Metoo и являюсь обузой для компании, поскольку я разрушаю жизни мужчин. Как они могли вообразить, что это может что-то изменить, я не понимаю. Я работаю в международной компании, они знают меня уже много лет, у меня никогда не было никаких проблем, и, честно говоря, им все равно.
Однако они были разочарованы количеством звонков и, видимо, даже обратились в полицию, после чего звонки прекратились. Тем не менее они связались со мной, чтобы справиться о моем душевном состоянии, предложили мне оплачиваемый отпуск, пока все не уляжется, и оплаченную компанией терапию (терапия покрывается медицинской страховкой моей страны, но получить ее без очереди сложно, но у меня уже был старый врач, и я начала ходить к нему сразу после инцидента).
Они ясно дали понять, что вложили в меня немалую сумму денег, и не хотят меня потерять. Мне было стыдно, что эта часть моей личной жизни перекочевала в профессиональную. Это стало влиять на карьеру, которую я упорно строила годами, и хотя компания заверила меня, что это не повлияет на объем работы и моих клиентов, до коллег дошли слухи, что я переживаю что-то неприятное, и компания не хочет иметь с этим дело. Весь этот стресс и тревога заставили меня сосредоточиться на работе, я бралась за все, что могла, параноидально ожидая, что поступит очередной звонок, и по какой-то причине компания переведет меня в тупиковый отдел, где моя карьера, по сути, закончится.
В то же время я началп присматриваться к разным компаниям, которые могли бы «выкупить» меня, поскольку я привязана к моей нынешней компанией на 5 лет после окончания учебы, осталось еще 3, и я получила руководящую должность в конкурирующей компании с огромным скачком зарплаты. Я не могла этому радоваться, я просто радовалась, что больше не буду видеть жалостливые взгляды коллег.
Я обратилась в полицию со всеми сообщениями с ненавистью и в отдел кадров с историей звонков и получила судебный запрет для мамы Энджи. Если она снова обратится в мою новую компанию (у меня есть публичный Linkedin, он нужен для работы), у меня хотя бы будет доказательство, что ее слова не имеют смысла. Меня спросили, хочу ли я подать иск об изнасиловании, но я решила этого не делать, поскольку мне снова придется проходить испытания, у меня нет доказательств (кроме того, что Нико и Энджи не отрицают этого), и, честно говоря, я оюсь того, как это повлияет на мою карьеру.
Я поддерживаю связь с моей хорошей подругой, которая выросла в том же городке, но переехала 5 или около того лет назад. У нас общий семейный аккаунт Nintendo switch online, так что мы общаемся не реже раза в год, когда ей нужно переслать мне деньги за подписку, и мы просто общаемся по телефону, делясь новостями.
Вчера был один из таких дней, и речь зашла о Нико. Хотя она не слышала об этом напрямую, ее мама все еще живет в маленьком городке и связалась с ней, спросив, все ли у меня в порядке. Она выразила неодобрение тем, как все сложилось, поскольку в те времена она тоже была близка с Энджи и помнила, как мы были близки и как часто проводили время вместе, как сестры.
Она сообщила мне, что через два месяца у Свена родилась девочка, и хотя ни Нико, ни Энджи не было видно ни на одной фотографии или сторис с малышкой, месяц назад Энджи и Нико устроили вечеринку по случаю помолвки. И Свен, и ребенок, и его жена приняли в ней участие, и они есть на семейных фотографиях. Я помню, как была взбешена жена Свена, и как она сказала мне, что чувствует себя некомфортно редом с Нико.
Теперь все забыто и прощено. Родители Нико владеют несколькими домами и подарили Энджи и Нико дом рядом с их домом, а Свен и его жена, судя по всему, купили дом на той же улице. Как будто ничего и не было. Слушая, как моя подруга рассказывает мне последние новости, я, честно говоря, не уверена, стоило ли мне просить ее ничего не рассказывать.
Я чувствую себя опустошенной и преданной. Не Энджи, она сделала свой выбор, не Свеном, это его сестра, и в конце концов, когда он спросил меня, что случилось, а потом не соизволил мне ответить, потому что увидел во мне ту, кто разрушила его семью, стало ясно, что правда не имеет значения. Не женой Свена, у которой есть малышка, невинная дочь, которую она должна защищать как мать, хотя она и сказала мне, что сделает все возможное, чтобы держать свою дочь подальше от Нико, а просто Жизнью.
Я боролась за то, чтобы все это осталось позади, но три месяца назад, когда Свен сорвал пластырь, эта старая рана снова открылась. Я получала сообщения с ненавистью, но осознание того, что кто-то может засомневаться в Нико, когда он ведет себя странно, заставляло меня чувствовать, что, возможно, я поступила правильно. Возможно, высказавшись, я помогла девушке не стать жертвой изнасилования. Моя собственная мать стыдилась того, что со мной произошло, говорила мне, что я должна молчать, чтобы семья за границей не узнала об этом. Лишь бы у Нико все снова было хорошо.
После всего, что произошло за последние три месяца, я действительно понимаю, почему жертвы изнасилования предпочитают молчать.
ТС: Да, моя мама латинка, но я выросла в маленькой деревне, где проживало около 5 тысяч человек. Мой дедушка был пастором, что значительно усложняет ситуацию. Несмотря на то, что моя мама живет в Германии уже 30 лет, прекрасно говорит даже на местном диалекте, она не прогрессивна. Не помогает и то, что сама маленькая деревня тоже не слишком прогрессивна. Я переехала в 18 лет и никогда не оглядывалась назад. В ее глазах это моя вина, поскольку в 17 лет у меня был парень, а теперь я испорчена из-за изнасилования. Мы больше не говорим о ее обидных словах, и она изо всех сил старается быть более понимающей, но в ее голове все это укоренилось.
Я знаю, что я не стала хуже, но после того, как все всплыло на поверхность, стыд, тревога и унижение вернулись, после того как я годами работала над тем, чтобы забыть об этом. Пройдет время, и я уверена, что снова приду к этому, хотя сейчас мне так не кажется. Мой партнер снова и снова говорит мне об этом, напоминает о моей ценности, и я уверена, что в один прекрасный день это произойдет. Спасибо за ваши слова.
