Штош... Про Лену Челюсть, что жила в Питере возле Корабелки на районе знали многие. Девка уродилась загляденье, ноги там, волоса, и эти, первично-половые выпуклости. Все новое, необмятое, и характер не тяжёлый. Но в семье от дочиной красоты не вару, ни товару, да прямо сказать, семье она и нахер была не нужна. Маман достраивала свою "ягодка опять" жизнь, папаша на Металлострое (зона питерская, строгач) фрезеровал выкидухи модели "Зависть Джонни", и револьверты под мелкашечный патрон. Не Кольт Navy, конечно, однако модель известна по-своему. Вы все её знаете. Данила Багров из такого пулял в фильме. Балабанов молодец, взял у ментов прям что надо, для кино. Каждый раз как смотрю - ностальгия берет... Вопщем Лена крутилась как могла, вниманием не обойдена была, и быстренько сообразила, что лишний хер в жопе не помеха. По телеку крутили "Интердевочку", Маленькую Веру, и в целом ничего особого Лена в своей житейской логике не видала. Плюс сторчавшийся дружок, употребление тяжёлого перед глазами почти ежедневно, на этом фоне выпивка, да косячок на вечерок - а чо такова? Нарки тогда пробавлялись чем ни попадя. Лучше всех заморских вин Ноксирон и Кодеин... Заходил "хмурый" от загорелых, вдоль залива по Стрельне и дальше зацветали красные маки. Смутные тени шлялись по дачным участкам, да по своим делянкам, собирали бошки, соломку, бодяжили на марле тут же.. Над новомодными одноразовыми пластиковыми шприцами посмеивались, "жалились" с одного. Что приходило из рейсов с моряками, то мне не особо ведомо, но собак наркотических ментовских считай что и не было, а рейсы по Балтике были. Из Роттердама, Антверпена конфетки везли. Из Гамбурга кокс. Гнусный город кстати, чуть меня негры там не закололи по-ночи. Пятером у меня просили милостыню на тесных улочках в районе Хаусбанхофа. Айм нот Рич, оно мне говорит, вери нид литл мани, говорит, и в грудь меня пихает. А я стою, понимаю - попал. Вход - выход с улицы перекрыт, я не вдуплил сразу когда зашёл, а там натурально капкан-засада. По центру стая, на выходах по двое. И подворотни все закрыты решетками. Ночь. Местные дрыхнут. Они рано ложатся, те которые "дневные" немцы. И в ночи вот эти бродят. Хер вам сутулой собаки, думаю, и за нож. Таскал с собой китайский полуавтомат. Нож говно, на один раз, но его один черт сливать, зато лезвие широкое, и блестит как Исилдуров меч. Хуй, ору, из выс, дог гав-гав. А эм ваще вери-вери нот рич, ай эм ( тут чуть не пизданул - Маззи) ангри и хангри. Ору нагло, а сам думаю - вот щас они таких жывопыр пять штук достанут, и в мелкие макароны меня... Куртка кожаная, новая, жалко. Да и печень у меня не чужая, ей х-13 противопоказана. Сам не прыгаю на них, ножиком кручу, чтоб зайчиков от фонаря напускать... И тут прям неожиданно. Они такие - бикул, кричат, слоули, ентер вона там. И вроде как расступаются, один впереди меня аккуратно рукой манит и на выход провожает. Гоу, говорит, из ауа стрит, гоу ту наххаус. А я не гордый, нах так нах, лишь бы без вас, судаков черно...глазных. Чего-то, думаю, не по нашему это как-то. Но и правда, отстали. А уж потом мне объяснили, что они так реально, соблюдая закон, просят милостыню, сироты... Немцы бздят, и дают. Заодно часы, и могут бумажник. И как правило никого не бьют даже, просто толкают, и не дают с улицы уйти. Добавило адреналинчику... Кокс, кстати, на соседней улице из подворотни прямо толкали. Как я понял, если ночью кто бродит, а не спит, это однозначный знак для дилеров и прочей нечисти - ищет! Не стал брать. Принципиальный потомушто. Ну это я, а Лена и вовсе нет. Кликуху она получила за два члена во рту, в бане как-то хуями мерялись, так ей все влезло и ещё место осталось. Народ впечатлился, да и выдал погоняло. При всем при этом относились к ней очень хорошо, и ласковая, и поговорить... Разок - другой намешали ей белого в белую на пробу. Зашло. И понесло. Только дело такое, что раз на раз не приходится, сегодня есть, завтра нет. Синька уже не катит, хорошего нет. Стала "жалиться" бодягой... А помимо всех дел был у нее мальчик на год старше, вместе в школе учились. Она у него периодически отслеживалась, а он ей книжки вслух читал. Она ему говорила что мигрень... Потом уходила. Он замуж ее звал. Даже подрался с кем-то когда о ней гадость сказали. Сказали-то вопщем правду, но он верить не хотел. Да и я б не поверил. Она, когда у него, такая тихая, была, бледная, глаза как у Мадонны на картине в Эрмитаже. Лежит, страдает, волосы распущены... И любила его по-своему. Не как с другими. Так и шло. Дела никому не было, но как-то раз пропала она на неделю. Мобил не было ещё, ушла как в тину с гирей. Кипешевать начал парнишка этот её. По всем местам, дома, кафешки, Кировского завода дискотека, клуб бойцовский по совместительству... Нету. Сам не нашел. Обратился к людям. Продал даже что-то из дому, чтоб, так сказать уважение оказать. Сцена была забавная: пара быков, и мальчик в синенький футболочке, да Мальвина джинсики, "заказ" им делает. А они сидят, рожи каменные, они её как облупленную знали, стараются не ржать. А он им про чувства... Он не понял почему деньги не взяли. На этом этапе я вписался в историю. Питер он только кажется, что большой, а на самом деле деревня в плане общения определенных слоев, так сказать. Несложно было. Хату, где она торчала вычислили на третий что ли день, быстро. Позвонили мальчику, позвали сдавать заказ. Пришли. От самой двери вонь ацетоновая и ссаниной пахнет. Дверь, филеночный стандарт, вынесли сходу, вместе с петлями. В хате... Пиздец. Много позже, потом я видел это снова в роликах из Ёбурга, и Новосиба. Это которые с "крокодилом". Кухня в потеках, заваленная, полуоторванная раковина, половники в окалине, химоза, тряпки грязные, тело мордой в стол. Ещё одно вылезло в коридор с розочкой от бутылки. Лорд, Кинг, властелин че-то такое нес про себя. Треники, ребра сутулые наружу, глаза постоянно двигаются, и по-ходу не параллельно. Я его вешалкой припер, переносная, с рогулями сверху, удобная такая. Прям за голову к стенке придавил, держу. Оно шипит, слюни текут, розочкой машет. Не достаёт. Страшный, сука! И тут он начинает себя пластать поперек груди, да по животу. Из разрезов мякоть выворачивает, льет с него, твари, как с кабана... Торпедам пох, а мальчик блюёт. Но не бежит. Вытерся и в зал. Там Лена. Корябаный диван, простыня или покрывало, не понять, грязное больно. Она голяком, волосы в колтунах, и по всему видно что ебли её просто без счету... Мальчик ее за плечо, а она такая - ой приве-ет, иди ко мне, я соскучилась... Пиздец опять. Времени нету, этот, блять, Кинг в коридоре уже и насрать снова успел, и льет с него, и ещё какая-то трепаная мразь с дальней комнаты лезет. Этого выпускники Лесгафта угомонили в лоб, добавки не просил, только коньки сверкнули. Лену завернули в тряпье, и ходу ноги, пока не ветер без камней. В машину и в баню. Положили, помыли, она как ватная с боку на бок. Отвезли к мальчику и там оставили. Что там было не знаю, только время спустя он в панике снова. Лену заломало. Такого я до сих не видал.Это как будто человека змеи душат, а заместо змей собственные руки и ноги. Я анатомию -то учил. Против суставов не должны конечности гнуться, а вот поди ж ты... Всю ломает, каждый сустав, каждый позвонок, на пальцах тоже, когтями себя рвет, аж полосы остаются. И что делать? Она рычит, на пол падает, головой по паркету тыдыщ-тыдыщ. Кое-как отволокли в машину, соседям плетём про эпилепсию, уехали. Заехали на котельную, были там знакомые. Взяли ватник, штаны ватные, валенки, кое-как одели на неё, ремнем локти стянули. Положили в багажник. В салоне не удержать было. Спинка там откидная сзади, я одну открыл, что б ей без нас не скучно было. Рычала оттуда. Поехали на залив. Там от Стрельни, где Константиновский дворец, дальше по берегу плавбаза Кировского завода, яхт-клуб, дамба-волнорез с вмурованными минами морскими, с войны ещё, а дальше дикий берег, кой где огородики, и пляж. Пляж плохой, а нам в самый раз. Подломили бытовку ближайшую, лопату одолжили, выкопали яму, и Лену туда. Песком засыпали. Голова только торчит. Там не пошевелится. По себе знаю. Накрыли голову ведром. Сидим. До утра сидим, костер жжем. Огородники уже картошку посадили, мы ее обратно достали, печем. Едим. Лену смотрим иногда, чтоб не посинела. И закат. Они там над заливом чудо как красивы. Дифракция света во влажном воздухе. Где-то под утро Лена притихла. Я отошёл, а мальчик с ней остался говорить, и что-такое она ему говорит жалобное, негромко. И встаёт он над ней уже со здоровенной каменюкой, их там по берегу много, поднял и, вижу, не успею я... Никаких мыслей. В последний момент он ей ведро обратно на голову ногой, ииии каааак по ведру-то камнем Бах! И пошел как на ходулях. Я ему вслед, мол, делаем что? Он, походя, холодно, мне : - откопай, я заплачу, пусть идёт...
Она его за дозу просила. Мол, она скажет где, он принесет, а она поделится и полежит с ним... Я, честно, от ситуации просто в ступоре. И его жаль, и её, и задница ее обконченная перед глазами, Лорд этот... Пиздец. Мальчик ушел, Лену я откопал. Оставил ей чирик и сигареты. Магна, красная пачка...
Про них более я не слышал ничего. Боялся спрашивать. Скоро и отъехать пришлось из тех краёв, но помню. Как картину в раме, когда он над ней с камнем стоял. И лицо такое же. Каменное.
Наркотики зло, господа и дамы. Любой кредит от природы полученный сгорает бенгальским огнём, быстро... Только угли на палочке остаются.. Берегите себя.
