HeRcbITb

По мотивам Дмитрий Горчев

А вот так например получилось, что вот жил ты, жил и вдруг стал Папой. То есть не то чтобы ты прямо так сильно в эти Папы рвался, ты вообще всякое отцовство с трудом переносишь, потому что папы они суровые всегда, нудные и сами не знают чего хотят. А ты будешь совсем другим ПАПОЙ, не таким как все.
И вот приходишь ты Вечером с работы, ровно в ноль-ноль, хотя тоже пива выпить любишь или соседом на площадке поболтать под сигаретку любишь, садишься за свой свежевымытый Папин стол и начинаешь ждать детей. А они не идут. Час не идут, два не идут. Приходят к ночи ближе и по лицам их видно, что сегодня они уже ничего делать не будут. И завтра не будут, и вообще никогда не будут, если конечно не дать им хороших пиздюлей. Потому что им на всё насрать. Потому что кроме тебя это всё вообще никого не интересует. А денег им подавай! Причём запросы у них каждый месяц ровно в два раза больше, чем ты им выдаешь за год. И ты им эти деньги даешь из своего личного кармана, лишая себя обедов, отпусков и нового телефона для жены, труженицы и бессеребренницы.

И вот однажды ты себя застаёшь за таким занятием: ты стучишь значит по столу кулаком и изо рта у тебя летят слюни. И вдруг ты понимаешь, что все  твой Папа были в общем-то не таким уж хуёвым, и что из вас двоих самый хуёвый именно ты.

А вообще почему он Папа? Чья это идея что должен быть Папой? Он что - знает какие-то секретные вещи, которых больше никто не знает? Он сам-то стал счастливыми, чтобы научить других? Ну ладно, сейчас они несчастные, потому что мы все хуёвые Детишки. Ну а если мы всё-всё сделаем, как надо, вовремя, красиво и так, что не оторвёшь, тогда будет это счастье? Оно, вот это, которое мы сделаем, кому-то нужно, кроме того человека, который попросил? А ему самому оно нужно или тоже нужно кому-то еще?
А может быть оно вообще всё никому ничего не нужно? Может быть самое умное - это взять такой узелок на палочке, какие бывают у ёжика или чиполлино и попиздить куда-то по кривой такой тропинке, какая бывает только в мультфильмах?
Всегда, кстати сказать, страшно было интересно: а что же там в этом узелке? Не хлеб же.

Вроде не было еще

тык

Вечерело. Баба Яга сняла бесполезный праздничный макияж карболкой и увлажняла лицо формалином, когда в избу постучали. – Кто? – Пони экспресс, кто… Это была избитая, нехитрая шутка службы лесной доставки. За дверью стоял заяц с черной коробкой. – Яга, – сказал откровенно косой по ранней, ярой весне заяц. – Яга, велено тебя поздравить с восьмым марта и вручить подарок. На! – и протянул коробку. «Очередной кастет? Коробка разрывных патронов?..» – безразлично подумала Баба Яга. – От кого? – спросила она. – Не велено сказывать. – Жопу тобой подтереть? – равнодушно пошутила ведьма и, заяц испарился не подписав накладной. Яга вернулась в избу. В углу громоздились подарки на женский день восьмое марта. От Кощея – гудок с предсмертными хрипами Стаса Михайлов для ступы. Для метлы спортивный руль от Кота Баюна. От Водяного – отборный рак, копошащийся в утопленнике. Ржавая нацистская каска в домашнюю экспозицию в духе «1941-1945. Смерть фашизму!», ортопедическая обувка «испанский сапожок» для костяной ноги и т.п. И нихуя, нихуюшеньки для души, как и всегда. – Хоть бы кто цветочек сраненький подарил!.. – в сердцах простонала Яга. – Не видят во мне женщину совершенно! Суки грязные, черным же по белому – Баба! Уж потом Яга... С этими невеселыми мыслями ведьма открыла коробку. Трупные пятна на ее лице нехарактерно порозовели. – Аахуеть!.. – присвистнула нечисть и помассировала бельма. Нет! – действительно пеньюар. Бирюзовый, с кружевом, пухом, обсаженный стразами. Яга живо схватила сорочку, встряхнула – засранная изба осветилась, попрятались тараканы. – Мать моя ебучий Гитлер! Да от кого ж этакая прелесть?! – задалась очень волнующим вопросом Яга. Несомненно, кто-то в весеннем лесу недвусмысленно двигал фаберже к её доисторической "сковородке"... От нахлынувших грязных мыслей сладко заныла сухая нога и геморрой. В животе словно выпустили горсть бодрых опарышей. – Кто? Кто? Кто?.. – нервно и кособоко мерила помещение Яга. – Кощей? Но у него же эта соска Василиса. Или потянуло на бальзак плюс плюс? Нет уж, – женатые впизду! – Горыныч? Этот хуй с тремя головами? Вот если бы наоборот… Яга в большом волнении покусывала кончик крючковатого носа, теребила бородавку на подбородке. – Кто? Кто? Ахти, да неужто Леший?!.. – всплеснула костлявыми руками. Ну, точно! Этот дьявол что-то зачастил последнее время. Разотри поясницу звездочкой, да разотри, старая пизда. А чё, он мужик ласковый, хозяйственный... Лицо Яги осветила мечтательная редкозубая улыбка. На хладном сердце стало непривычно тепло. Волнующие пасторальные виды так и замелькали в голове: вот с лешим поклеили обои в избе, вот солят на зиму лягушек, ночь, то сё… В дверь постучали. За дверью стоял давешний косой заяц. – Ошибочка вышла, Яга. Не тебе коробочка-то. Кикиморе. – повинился ушастый курьер. – От кого? – упавшим голосом спросила Яга, вытягивая из под бесформенной юбки ржавый, но безотказный "ТТ" из раскопа. Спорить с двоящимися знаковыми пушками косой не решился и мигом признался: – От лешего. Яга указала стволом на пеньюар: – Пакуй и проваливай… – Разотри его блядь звездочкой… Я тебя разотру! Я тебе покажу пеньюары шлюхам! Я тебе поставлю будильник на полшестого! Я тебе!!.. – приговаривала Яга, вспарывая лягушек, летучих мышей и отправлял их внутренности и ежиный кал и прочие дьявольские снадобья в котел...

А. Болдырев