Два месяца! Два долбаных месяца в грёбаной районной больнице, с ободранными стенами и жидкой овсяной кашей на завтрак, обед и ужин. С непрерывно храпящим Вини-Пухом на соседней койке, умеющим лишь спать, жрать и рассказывать о своём эпичном падении с дерева, после которого ему, дебилу, пришлось стать загипсованным постояльцем этой обители скорбных умишком дегенератов. С приторно слащавым Айболитом, заведующим отделением травматологии, не упускавшим случая при каждом обходе подозрительно долго прикладывать ухо к груди, спине, животу и особенно паху всех пациентов - независимо от пола, вида и сказки жительства.
Это мерзкое холодное Айболичье ухо, с отвратительным вьющимся седым волоском внутри ушной раковины, вызывающим чувство брезгливости и, одновременно, бурные фантазии о нетрадиционных, но перспективных способах резни бензопилой.
И при этом, ну разумеется! - лекарство у гения медицины всё равно всегда и для всех было одно – леденцы.
Леденцы, Карл!
Пьеро-извращенец с пером от Жар-Птицы в мочеиспускательном канале, Вини-Пух с переломом голеностопа, Чебурашка, жертва домашнего насилия, с пугающими ранами от крокодильих укусов по всему телу, и сам Колобок с его тяжелым сотрясом после предательского удара ногой в голову – все получали единый стандартизованный вид лечения – сраные вишневые леденцы!
О да, у него было время на размышления! Эти два месяца Колобок ни на минуту не отвлекался от главной, теперь - главной, цели своего существования.
Пожалуй, классики были правы. Месть – это блюдо, которое подают холодным!
