Огромный — нет, неверное слово, — исполинский драккар выплывал из клубов серного дыма, причудливо перевитых с водяным паром и мелкой ледяной сечкой. В неверном свете факелов и пробудившихся огненных гор, заместившем лучи пожранного Сколлем Солнца, борт чудовищного корабля поблескивал мелкой чешуёй. Локи удовлетворенно кивнул и скомандовал:
— Сходни!
Киль царапнул песок, и над бухтой заскрежетало. Ётуны споро приволокли гигантский настил, собранный из костей и перевязанный сухожилиями. Крючья на верхнем торце жадно ухватили штирборт и притянули ближе к мёрзлой, каменистой земле. Широкие, закованные в сталь ступни загрохотали по палубе.
Загрохотали... И замерли.
Бог обмана поднимался последним и чуть не уткнулся носом в спину одного из великанов. Драккар уже отошёл от берега, устремляясь, как было предсказано, к полю Вигридр, поэтому ссадить невежу не вышло бы. Пришлось разбираться.
— Ну, что тут у нас? — коварный ас протолкался сквозь неровный строй, интенсивно работая локтями. В ответ на его слова с десяток покрытых инеем указательных пальцев устремился в сторону "что".
— Мда, — произнёс покровитель трикстеров спустя десяток секунд. Почесал огненно-рыжую бороду и повторил: — Мда уж. Ох мне эта мода. Ох мне эти стилисты-затейники. А я говорил: раньше надо было, до того, как люди наизобретают всякого. Но кто станет слушать слова мудрости из уст шута?
Рыжий ас потёр ладони, и сияние пламени стало ярче. В его свете борта Нагльфара проступили явственнее... И борта эти были пёстрыми, словно головной платок модницы, привезённый из-за тёплых морей удачливым воином.
Мрачные ётуны колупали особо яркие пятна:
— Парни, мне не кажется? Это стразики?
— А, то есть, и ты заметил...
— Стыдоба-то какая. Асы засмеют.
— Может, обратно повернём, пока не поздно?
— Поздно. Гребите, гламурные мои, гребите.
— Локи, иди в жопу.
Вёсла тоже переливались всеми оттенками Биврёста. С парой великанов приключилась истерика, остальные боязливо трогали снасти и поглядывали под ноги. Драккар тем временем несло вперёд, дым и туман по курсу рассеивались, а поле предстоящей брани становилось всё ближе.
Над равниной и морем разнёсся рёв Гьяллархорна — асы заметили корабль. Впрочем, уже через мгновение гулкий, величавый зов рога словно поперхнулся, сбившись на совершенно непристойное дудение. В наступившей замогильной тишине кто-то неуверенно, нервно хохотнул — и умолк.
К сошедшему на песок и внимательно изучающему собственный транспорт богу шутки приблизились двое. Всеотец Один и Тор Громовержец старательно не улыбались, хмуря брови и стиснув губы. То один, то другой вдруг принимались кашлять в кулак, отворачиваясь и утирая выступающие в уголках глаз слёзы.
— Ацетон есть у кого? — спросил хитрый ас будто бы в никуда. Его бывшие побратимы переглянулись — и, не в силах более сдерживаться, уткнулись друг в друга плечами. Чайки, и без того перепуганные тьмой и дрожью земли, прыснули во все стороны, окончательно добитые взрывом божественного хохота.
— Ладно, давайте перенесём, — со вздохом согласился Локи. Со стороны ётунов донёсся стон разочарования, но выражения бугристых, отливающих морозной синевой лиц выдавали сдержанную радость. Никому не улыбалось быть и убитым, и осмеянным, и всё за один день.
— Давайте, — подтвердил Тор, промакивая влагу со скул рукавом стёганки. — Только пусть ваша собачка свет вернёт, а то не по правилам.
— И кстати, — он посмотрел на Локи в упор, а потом безуспешно попытался спрятать ухмылку в бороду, — моя жена делает отличный маникюр. Надо кому?
(вдохновлено Нагльфар)
