Кстати, в культе Завета присутствовал святой Пир Оллурий, в котором нетрудно узнать имперского святого Пия Олания, хотя к тому моменту, когда Лоргар впервые услышал это имя, до Ереси Хоруса было ещё полтора столетья. Это очередной довод в пользу теперь уже не гипотезы, а подтверждённой теории о том, что мир Вархаммера буквально цикличен и некоторые персонажи сохраняют память между циклами. Но сейчас не об этом.

Фаэрон, являвшийся Проповедником Четвёрки на Колхиде, легко узнаёт в фиолетовом свечении, источаемом глазами маленького Лоргара, энергию варпа. Это значит, что пока Аврелиан находился в гестационной капсуле, у него установилась прочная связь с Имматериумом. Более того – к моменту своего появления на Колхиде Лоргар уже умел в некоторой степени контролировать собственные возможности. Потому что в процитированном выше эпизоде после короткой демонстрации юный примарх тут же меняет свои глаза, пряча «свет сил»:

– Всё в порядке, теперь можешь смотреть, – тихо произнес мальчик.

Кор Фаэрон глянул через плечо, ожидая, что его вновь захлестнёт сияющая энергия. Но увидел он лишь ребёнка в слишком больших для него штанах и рубашке, закутанного в тёмно-красный платок. Фиолетовые глаза блестели столь же ярко, но в них уже не зияла бездна эмпиреев, затянувшая Проповедника в прошлый раз.

И почти сразу Найро, старый раб, будущий друг и наставник Лоргара, подмечает интересную деталь:

Оторвав взгляд от кровавого зрелища, раб увидел, как отреагировал на внезапную бойню Лоргар. Найро ждал, что мальчик ужаснется, застынет или даже придёт в ярость, но тот безмятежно наблюдал за истреблением номадов, не выказывая ни малейшего волнения.

В этой сцене Фаэрон приказывает истребить кочевников, приютивших Аврелиана, чтобы они никому не рассказали о найдёныше. Мальчик не страшится, даже не удивляется. Он смотрит на бойню так, будто заранее знал, что она произойдёт. Но почему юный примарх не попытался предотвратить кровопролитие? Вероятно потому, что оно входило в его планы.

В последующие годы старик Найро многому научит Лоргара и даже будет самоотверженно жертвовать собой, спасая жизнь примарха (который не особенно в этом нуждался, но всё-таки). Фаэрон же будет злиться, не в силах закрыть глаза на прочные узы, которые свяжут Найро и Аврелиана. Все будут считать их кем-то даже большим, чем друзья. Но всё закончится в тот миг, когда Найро попытается убить Кора:

Неимоверно могучий удар раздробил голову и плечи Найро, смяв хребет. Острие кинжала, выскользнувшего из безжизненных пальцев, оцарапало подбородок пастыря.

Тело убитого сложилось внутрь и расплющилось о ступени – кости в ногах треснули под сокрушительной тяжестью палицы полубога.

Удержавшись от вскрика, Кор Фаэрон отступил на шаг. Его в равной мере ужасало и восхищало пламя, вспыхнувшее в глазах Лоргара.

В этот момент Фаэрон впервые усомнится в том, что он направлял Лоргара. Что вообще хоть кто-то может направлять примарха, а не наоборот. Позже он будет рассуждать:

Цели Золотого, как и его восприятие Галактики, были совершенно уникальными. При этой мысли в сердце Кора Фаэрона закралась неуверенность. Что же всё-таки случилось тогда в колхидской пустыне? Силы направили пастыря к Отвергнутым, где ждало орудие его возвышения, или… привели к Лоргару ближайший караван, которым по совпадению управлял опозоренный проповедник?

Тут Кор уже начинает догадываться о реальном положении дел, но он пока не готов зайти слишком далеко. Проповедник всё ещё верит в то, что если уж он не наставлял Лоргара, то это совершенно точно это делала Четвёрка. Однако вскоре Фаэрон, который был кем угодно, но не глупцом, всё поймёт и ему придётся принять эту ошеломительную правду:

Уризен всегда терпел обиды, избегая раздоров, и неизменно преодолевал любые трудности, малые и великие. Кор Фаэрон вспомнил, как юный примарх сносил избиения

– он в любую секунду мог применить свой Голос, приказать пастырю остановить порку и выполнить любой каприз ученика. Но не делал этого. Почему? Почему Лоргар мирился с унижениями, телесными муками, презрением приёмного отца? Потому что лучший способ утаить свои цели – спрятать их под плащом честолюбия другого человека…

И вот его вывод:

Всё, что происходило с той секунды, как Уризен вышел из шатра в бескрайней колхидской пустыне, творилось по его желанию

– во всяком случае, с его позволения.

Кор ошибается в одном – всё происходило согласно плану примарха ещё до того, как он выбрался из капсулы. Ведь почти всю поверхность Колхиды покрывают бескрайные пустыни и шанс того, что гестационная капсула с примархом упадёт возле оазиса, количество которых можно пересчитать по пальцам, практически равен нулю. Ещё меньше шанс того, что спустя некоторое время на этот оазис наткнётся отверженный Проповедник, стремящийся объединить Колхиду во главе реорганизованного Завета.

Слишком много совпадений, не находите? Думаю, примарх намеренно направил свою капсулу к лагерю кочевников, предвидя, что Кор найдёт его там. Зачем? Затем, что Проповедник, жадный до власти и амбициозный, но при этом живучий и фанатичный, оказался великолепным орудием, в тени которого Аврелиан скрывался до поры до времени, постепенно воплощая свои и только свои планы.

Из «Носителя Слова» Торпа мы знаем, что на Колхиде Лоргара постоянно преследовали видения. В частности, он видел приход Императора и Магнуса, описав их как золотого воина и одноглазого мага. Фаэрон сходу предположил, что «золотой воин» – это пятый бог из пантеона Завета. Лоргар не спорил, потому что всё укладывалось в рамки колхидской мифологии, где у каждого из четырёх богов был свой пророк. Аврелиана тоже нарекли пророком, но долгое время было неясно, волю какого бога он несёт. Но когда Лоргар предсказал приход Единого, всё встало на свои места.

На предыдущих стримах я уже говорил о том, что видения Уризена могли быть его собственными эзотерическими экспериментами, ведь очевидно, что всё это время он изучал пределы своих способностей. С другой стороны, это могли быть попытки Императора связаться с психически одарённым сыном и найти его (по аналогии с Магнусом). Мне не кажется совпадением, что именно Алый Король был подле отца, когда тот спустился на Колхиду, где Аврелиан ждал их, уже зная, что последует дальше.

Однако, став частью Великого крестового похода, Лоргар по-прежнему скрывал ото всех свои силы. Памятуя о том, как успешны были его действия в тени надменного Фаэрона, он с той же готовностью расположился в тени собственных братьев. Золотой не демонстрировал свою психическую мощь вплоть до Монархии, когда ему удалось противостоять воле Императора. А после Исствана V Аврелиан окончательно сбросил маску.

Напомню, что на Совете, последовавшим за Резнёй в Зоне Высадки, Лоргар одним ударом поверг Фулгрима, усиленного демоническим присутствием, и вторым ударом непременно убил бы его, если бы не Луперкаль. Но даже Хорус не смог противостоять брату – Аврелиан усилием воли оттолкнул его, так что Воитель отступил, хотя и пробовал сопротивляться.

Затем Лоргар благодаря психическому видению достал Ангрона из-под завалов на Арматуре и выдержал выстрел из главного калибра Титана, пока Красный Ангел приходил в себя. Позже Аврелиан продемонстрировал Ангрону владение Энунцией и одной лишь мимолётной эмоцией едва не вышвырнул эфирную проекцию Магнуса со своего корабля. Но истинную мощь Уризена мы увидели на Нуцерии, когда он одновременно завершил создание Гибельного Шторма, вознёс Ангрона до Демон-принца, стёр из реальности пси-сущности, созданной библиариями Двенадцатого, отбился от дредноута и Жиллимана.

Интересно, что во всех этих эпизодах Лоргар действует в точности, как и его отец. Он просто направляет потоки варпа, заставляя их делать то, что ему нужно. Никаких ухищрений наподобие исчислений Магнуса. Никаких планетарных духов и погодных сил, как делали псайкеры Волков и Шрамов. Никаких заклинаний и демонических пактов, как поступали Лютер и Фаэрон.

На самом деле, Император, очевидно, всё же действовал иначе, но об этом мы поговорим на отдельном стиме, потому что вплоть до «Конца и Смерти» Абнетта у меня не было этому прямых подтверждений. Сейчас сосредоточимся на том, что Повелитель Человечества не мог не знать о том, насколько силён Аврелиан. И если он наставлял Магнуса, то, быть может, с Лоргаром было так же?

Несмотря на то, что Уризен соприкоснулся с варпом ещё в гестационной капсуле и впоследствии многое узнал из книг Завета, вряд ли на Колхиде он в полной мере осознал, что такое Хаос. Но он определённо обрёл некоторое видение, пусть и искажённое. Плюс его прогностические трансы, природу которых он едва ли понимал. Учитывая всё это, Лоргар не мог не задавать Императору «неудобные» вопросы. Так неужели его отец просто отмахнулся, видя перед собой фанатичного псайкера альфа-уровня (а может и выше)? Фанатичного, но при это – абсолютно преданного.

Обратите внимание – зная о Четвёрке, вероятно даже имея с ней некоторую связь, Лоргар даже не помышлял о служении Хаосу. Впрочем, он и позже не собирался никому служить, мечтая о двойной реальности и нефилимах. Я подвожу вас к мысли о том, что Колхида создала для Четверки идеальные условия, чтобы совратить Аврелиана. Но они либо по какой-то причине упустили эту возможность, либо не добились цели.

Таким образом, у нас нет прямых доказательств того, что Лоргар в самом начале своего пути выстоял перед искушением Тёмных Богов и получил откровение от Императора. Но косвенных указаний слишком много, чтобы их проигнорировать. А ещё в аудиодраме «Сигиллит» Криса Райта Малкадор произносит любопытную фразу:

Знаешь, из них всех, если бы я мог спасти лишь одного, то это был бы Лоргар. Даже притом, что он меня презирает, даже притом, что он… причинил мне боль. Он был такой хрупкой душой, такой нежной и такой ранимой. Мы могли бы обойтись с ним получше.

Я не думаю, что Регент подразумевает здесь события на Хуре. Дело в том, что Император спустился на Колхиду в 857.М30, а легион Лоргара он поставил на колени в пепле Монархии в 963.М30. То есть 106 лет Аврелиан насаждал в галактике культ Императора. 106 лет он рассказывал всему миру, что его отец – бог, Единый, истинный владыка и правитель мироздания. Невозможно, чтобы Император не знал о масштабах происходящего. Нам известно, что ему доносили, и он пару раз направлял Лоргару официальное порицание. Но всё это больше похоже на банальные «отписки», ведь нашёл же он время придти во главе ультрамарского флота на Хур и сжечь Монархию. Думается, при необходимости он мог бы найти время и на разговор с сыном.

Мы ещё поговорим о событиях трилогии «Конец и Смерть» Дэна Абнетта, но я не могу не упомянуть, что в конце второго романа Император фактически закладывает основу Имперского культа. К тому моменту он уже знает, чем всё закончится и понимает, что пришло время привести в исполнение запасной план. План, о котором размышлял Малкадор, но не рискнул его реализовать, сделав ставку на свой собственный проект – Серых Рыцарей. Хотя тут один путь не исключает, а органично дополняет другой.

Благодаря «Рождению Империума» Криса Райта мы знаем, что у Повелителя Человечества всегда был План Б. И моё видение таково, что Император не просто раскрыл Лоргару правду о Хаосе. Он позволил ему распространять веру в качестве альтернативного оружия против Четвёрки. И если бы проект «Паутина» провалился, у него осталась бы многомиллиардная армия верующих, которая становилась бы больше с каждым днём. Таким образом, Имперский культ в его эталонном виде, то есть с Богом-Императором во главе, возник бы раньше, потому что в противном случае Империуму просто нечего было бы противопоставить Тёмным Силам.

Эта теория подтверждается в первую очередь аркой Эуфратии Киилер во время Осады Терры, когда она открывает для себя и своих последователей «третью реальность» Императора. Я подробно рассказывал о ней в стриме про «Сатурнин» Абнетта, вспоминая в том числе события «Первой стены» Торпа, где Киилер ещё только-только приходит к осознанию того, как на самом деле «работает» её вера. В «Боевом ястребе» Райта существование «третьей реальности» подтверждается аркой Эрды, а потом вышел «Рыцарь в Сером» Джеймса Сваллоу, где Мортарион буквально видит, что Киилер является проводником воли Императора:

Вокруг женщины собиралась эфирная аура света, словно она была призмой, через которую более могущественный пси-одарённый разум транслировал часть своей мощи. Этот невидимый свет коснулся и окружавших её людей, придал им силы и даровал мужество.

А потом Император использует как призму Натаниэля Гарро и Боевой капитан несколько мгновений сражается с Мортарионом на равных. Однако тело космодесантника из-за физических ограничений не может реализовать полученный потенциал, оно не выдерживает интенсивности схватки и герой погибает.

Получается, Император не просто знал о культе, который распространяет Киилер. Он действительно избрал её. Он помогал ей. Он, как метко формулирует Мортарион, использовал её в качестве «призмы», чтобы поддержать души смертных перед натиском тьмы. В новелле «Рыцарь в Сером» Сваллоу описано, как это работало при Мармаксе – обычные солдаты, среди которых была Эуфратия, раз за разом отражали атаки Гвардии Смерти, так что Бледный Король не понимал, как это вообще возможно.

Таким был запасной план Императора. Он знал, на что способен Лоргар, который, кроме прочего, одним лишь словом не позволил Руссу и Магнусу сразиться на Сорокопуте и оказался единственным, кто заставил Волчьего Короля смутиться и замереть в нерешительности. Лоргар со своим «Лектицио Дивинитатус» заложил основу, которую потом использовала Киилер и сам Император, чтобы дать Человечеству шанс в войне с Хаосом.

Но зачем тогда было сжигать Монархию? Думаю, в тот момент Император был уверен, что с «Паутиной» всё получится, а культ Лоргара, по его мнению, получил слишком большое влияние, которое неуклонно росло. Повелитель Человечества посчитал, что если не остановить процесс, то даже он не сможет контролировать Аврелиана.

Очевидно, концепция веры как оружия вступала в прямую конфронтацию с доктриной психического пробуждения Человечества, сопровождавшегося полным отказом от взаимодействия с Имматериумом. Поэтому Повелитель Человечества сделал то, что он умел лучше всего, – рубанул с плеча.

Почему при таком раскладе он не поставил Лоргара в известность относительно своего плана (который, вполне возможно, начинался как эксперимент, ведь именно это в «Первой стене» Торпа делает Малкадор, позволяя культу Киилер набирать силу)? На мой взгляд, причина в том, что как бы Император не был близок с Аврелианом, он не мог полностью довериться ему. Он даже Регенту не всё говорил (что, кстати, было взаимно). Здесь снова прослеживается аналогия с Магнусом. Спеша разобраться с Паутиной, Император издал Никейский Эдикт и забыл про Алого Короля. Также и с Лоргаром – отец провёл показательную порку и сосредоточился на расширении военной экспансии Человечества.

Кстати, нам не известны сюжеты, когда Император вёл в бой генетических сыновей Аврелиана, хотя до Улланора он постоянно сражался плечом к плечу с кем-то из своих сыновей. Несущие Слово с самого начала были предоставлены сами себе. Они завоёвывали миры медленнее других легионов, зато быстрее рекрутировали воинов и мощь Семнадцатого стремительно росла. К моменту Ереси по количественному параметру с ними могли сравниться только Ультрамарины, внезапный скачок численности которых давно является предметом любопытных дискуссий.

Возвращаясь к Лоргару, для него Монархия стала тем же, чем для Магнуса стала Никея. В обоих случаях Император был уверен, что завершит свою миссию быстрее, чем его кардинальные меры с сыновьями приведут к непоправимому ущербу. В принципе, так и должно было быть, вот только Четвёрка действовала хитрее и оперативнее, чем предполагалось. Повелитель Человечества сосредоточился на главном, упустив пару мелочей. В которых, как известно, и таится дьявол.

В противовес этой моей гипотезе можно привести диалог между Лоргаром и Ингефелем, который приводится в «Аврелиане» и «Первом Еретике» Аарона Дэмбски-Боудена. В ходе разговора демон многое раскрывает Уризену и тот в конечном итоге проникается идеей о нефилимах – безупречных существах, в которых гармонично соединены человеческое и демоническое начало. По этой причине он и организовал то, что принято называть Ересью Хоруса. Лоргару было плевать на желания Четвёрки и Луперкаля. Его интересовало будущее, в котором материальная вселенная и Имматериум представляют собой единую реальность, где царят нефилимы и нет тех, кто мог бы сравниться с ними и бросить им вызов.

Лоргар ревностно оберегал свою мечту и поэтому едва не убил Фулгрима после Исствана, ведь в тот момент тело Фениксийца контролировал нерождённый. Это был не союз, а рабство. По той же причине Аврелиан в итоге попытался убить Луперкаля, потому что понял наконец, что у Хоруса свои планы и они расходятся с планами Золотого. И кстати, тогда он тоже использовал Фулгрима. Эта авантюра даже могла увенчаться успехом, но Четвёрка обыграла его, использовав Кирену / Актейю.

Чтобы убедиться в верности своего видения, Лоргар направил группу воинов в Око Ужаса для превращения в нефилимов, которых позже назовут Гал Ворбак. Предрекая развитие событий, Аргел Тал сказал тогда: «Это разобьёт ему сердце, но он отправит нас в Око». Мудрый Тал отлично понимал, что его отец стоит перед выбором, в котором нет выбора. Но об этом мы уже говорили и на данный момент важнее то, что в разговоре между Аврелианом и Ингефелем всё выглядит так, будто Уризен ничего не знает о Хаосе.

Точнее – так принято считать, но в действительности примарх лишь задаёт наводящие и уточняющие вопросы. Он не утверждает, что тот или иной тезис, высказанный демоном, ему не известен. Напротив, он часто дополняет Игнефеля или даже поправляет. Аврелиан демонстрирует сдержанные сомнения или глубокое раздумье. Вот пример:

– Что это? – снова спросил примарх. – Его душа… мне не подобрать слов.

Лоргар смотрел на разворачивавшуюся перед ним со скрежещущим грохотом резню, напрягая зрение, чтобы заглянуть под плоть чудовища. В живом существе пульсировала бы пылающая эманация, а в одном из Нерожденных всякий свет поглощала бы пустая бездна. В этом же создании присутствовало и то, и другое. Под его кожей посреди черноты жарко пылали угли.

– Оно не человек, – голос Лоргара был напряжен от усилий проникнуть за поднимающуюся от крыльев существа завесу чёрного тумана. – Но когда-то было им.

Он перевел взгляд на Ингефеля.

– Это так, – то был не вопрос.

На сей раз интонация Ингефеля выдала внутренние колебания демона. Ситуация даже у него вызывала некое нежелание, возможно, из-за благоговения.

– Это твой сын, Лоргар. Это Аргел Тал.

Как видите, Аврелиан не удивлён. Он напряжён, потому что старается постичь увиденное. Но примарх не шокирован, ему не открыли ничего принципиально нового. Тогда как Ингефелю явно не по себе, почему – тема отдельной дискуссии.

Вот ещё любопытный эпизод:

– Хаос, – Лоргар посмаковал слово, взвешивая его на языке. – Это ошибочное определение, не так ли? Нематериальное царство может состоять из чистого Хаоса, но соединяясь с материальной вселенной, оно меняется. Разбавляется. Даже внутри Великого Ока, где боги взирают на галактику, физические законы нарушены, но нет того первозданного Хаоса. Это не беспорядочный океан бурлящей психической энергии. Не сам варп, а смешение «здесь» и «там», небесной тверди и эфира.

Примарх вдохнул наполненный пеплом воздух, ощущая, как тот щекочет горло.

– Идеальный порядок неизменен. А чистый Хаос никогда не затмит его. Поэтому вы хотите союза.

Он обернулся к Ингефелю. Теперь кровь текла из обоих глаз демона, пятная мех мутными зигзагообразными полосами.

– Мы вам нужны, – произнёс Лоргар. – Боги нуждаются в нас. Без нас они не в силах покорить материальную вселенную. Их мощь ограничивается, когда нет молитв или совершённых во имя поклонения деяний.

– Да, но эта потребность не эгоистична. Это естественное желание. Боги правят Хаосом как стихией. Варп – это эмоции людей, переживания всякой разумной расы, проявляющиеся в виде психической бури. Он не враг жизни, а ее результат.

Лоргар абсолютно прав – Хаосу нужен союз, но – на его, Хаоса, условиях. Ведь без людей их царство падёт, однако также в силах людских это царство уничтожить. Аврелиан увидел путь, где все остаются в выигрыше. Но совершил ту же ошибку, что Император или Магнус. Он решил, что знает достаточно и знает лучше. Что сможет взять верх в этой игре.

Вот эпизод, где Аврелиан прямо говорит, что некоторые вещи узнал сам на Колхиде, поэтому он не удивлён откровениям демона:

– Кое-что из сказанного тобой совпадает со Старыми Путями Колхиды, – он процитировал выдержку из текстов той самой религии, которую некогда поверг во имя поклонения Императору. – Говорят, что «после смерти освобожденная из оков душа уносится в бесконечность, где её судят жаждущие боги».

Ингефель издал задыхающееся кашляющее бульканье. Лоргару потребовалась секунда, чтобы понять – существо смеется.

– Это самое сердце мириад людских верований, что рождались и умирали на протяжении всего периода существования вашего рода. Изначальная Истина заложена в крови человечества. Вы все стремитесь к ней. Вам известно, что после смерти вас что-то ждёт. Верных и праведных – мягкий суд и место во владениях богов. Лишённые же веры будут носиться в эфире, став дичью для Нерожденных. Варп – конечное место, пункт назначения для всех душ.

– Это вряд ли тот рай, который обещает большинство человеческих религий, – Лоргар почувствовал, что его губы кривятся.

– Нет. Но это определённо тот самый ад, которого всегда боялся ваш род.

Выходит, Лоргар действительно многое узнал ещё до прихода на Колхиду Императора. Отец дополнил эти знания и предложил взглянуть на них с другой стороны. Ингефель впоследствии показал третий ракурс. Причём ни в одном из случаев Аврелиану не дали полное знание, потому что ни колхидский Завет, ни демоны, ни Император им не обладали.

А теперь давайте ещё раз вспомним фразу Малкадора из «Заблудших и проклятых» Гая Хэйли, которая положила начало всему этому разговору:

Только одному из вас хватило смелости сопротивляться шёпоту Тёмных Богов в самом начале. И… ему рассказали.

Регент не разъясняет, что именно поведали «тому единственному» примарху. Нет никаких указаний на то, что он узнал о Хаосе всё, что о нём знал Император. Потому что даже Малкадор в этом не мог сравниться с Повелителем Человечества, о чём говорится в «Прологе к Никее» Дэвида Аннандейла. И если мы учитываем то, что «тот единственный» примарх получил лишь некоторую часть знаний, то Лоргар подходит как нельзя лучше. Поэтому подытожим:

• Лоргар знал о Хаосе ещё до того, как выбрался из гестанционной капсулы на Колхиде. Очевидно, он сам выбрал, где и когда «придти в мир».

• Знания Завета, которые Аврелиан получил сначала от Фаэрона, а потом из священных книг самого культа, дополнили его картину мира новыми пазлами, он стал лучше понимать Имматериум.

• Всё, что происходило на Колхиде, происходило по плану Лоргара, включая объединение планеты и встречу с Императором, которую он предрёк.

• Император, скорее всего, поделился с Аврелианом некоторыми знаниями о природе Хаоса. Во-первых, потому что примарх уже многое знал. Во-вторых, потому что он был псайкером альфа-уровня (и отлично это скрывал, но не от отца). В-третьих, потому что его фанатичная натура не позволила бы Уризену оставаться в неведении.

• Повелитель Человечества знал, что Аврелиан создаёт Имперский культ и активно распространяет его по галактике. Однако он не предпринимал реальных шагов, чтобы остановить Лоргара, потому что исследовал феномен веры (как потом Малкадор) и решил выбрать её в качестве запасного варианта в борьбе с Богами Хаоса.

• Когда Император понял, что его план близок к осуществлению, а Имперский культ становится опасно силён, он рубанул с плеча – сжёг Монархию. Боги Хаоса тут же воспользовались этим, помогли Лоргару сложить мозаику и подтолкнули его к тому, чтобы он организовал Ересь.

• В дальнейшем Аврелиан сражался на своей собственной стороне и даже спас Императора (подробнее об этом – в моём стриме про «Отголоски вечности» Дэмбски-Боудена).

Кажется, я привёл достаточно доводов, подкрепив каждый из них конкретными цитатами, чтобы моя гипотеза стала полноценной теорией, согласно которой, помимо прочего, именно Лоргар Аврелиан был «тем единственным» примархом, в самом начале получившим от Императора некие знания о Хаосе.

Остаётся один вопрос – что Аврелиан делал после того, как стравил Вулкана с Магнусом и вывел Алого Короля из игры, в очередной раз спася Повелителя Человечества и всю людскую расу? Вот цитата из вступительной части романа «Конец и Смерть, Том 1» Дэна Абнетта:

Кому из них хватит духу протянуть руку? Немногим, совсем немногим суждено разглядеть эту возможность и понять, как её использовать. Их можно пересчитать по пальцам. Этот? Хвастливый король на крошечном троне, чей свет вот-вот угаснет? Или тот? Визгливый претендент, скорчившийся в воющей глотке ада? Или вот он? Помешанный пророк, скользящий сквозь открытые раны между немигающими звёздами?

Очевидно, что под «хвастливым королём» подразумевается Император (в тот момент Малкадор ещё не сменил его на Золотом Троне). Тогда как «визгливый претендент» – это, несомненно, Хорус. Забавно, что Самус выбрал именно это слово – «претендент», ведь демон уже видел развязку, причём много раз. И если он по-прежнему зовёт Луперкаля лишь «претендентом», значит Хорус ни в одном из циклов не достиг своей цели. Но об этом мы поговорим на другом стриме.

Нас здесь интересует третий персонаж, которого упоминает Самус. «Помешанный пророк». «Сквозь открытые раны меж звёзд» долго и упорно «скользил» Олл, однако он кто угодно, но уж точно не пророк, тем более – не помешанный (хотя мотив веры в его арке сюжетообразующий). К Малкадору это определение тоже неприменимо, как минимум потому что он не занимался пророчествами (ни в одном из смыслов) и к моменту Осады давно уже не путешествовал за пределы Терры, в том числе с помощью своих психических способностей.

Эреб мелковат для того, чтобы стоять в одном ряду с Императором и Хорусом, да и он называл себя Дланью Судьбы, Тёмным Апостолом, но не пророком. И помешанным его тоже нельзя назвать. Недалёким, хитрым, амбициозным – разным, но не помешанным. Киилер, Зиндерман, Фо – можно долго перечислять, но, на мой взгляд, ни один из персонажей, которых мы встречаем в «Конце и Смерти» не подходит под определение Самуса.

Тогда, быть может, это кто-то, кого мы не встречаем? По крайней мере – не явно? Повторюсь, у нас будет отдельный стрим по финалу Ереси, но сейчас, думаю, очевидно, чья кандидатура кажется мне наиболее подходящей.

«Помешанный пророк, скользящий сквозь открытые раны между немигающими звёздами», – это Лоргар Аврелиан. Которого многие из братьев изначально считали помешанным и который в каком-то смысле действительно стал таким, когда понял, что ему не достичь своей мечты. Сейчас не достичь. Но что насчёт будущего? И зачем он тогда помогал Императору, хотя вроде бы отвернулся от него? Быть может, потому что отец – это его запасной план в борьбе с Богами Хаоса? Такой же план, каким когда-то был он сам? Что ж, вскоре мы вернёмся к этому разговору.

На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!

Ютуб
Телеграм
ВК

Лоргар усилием воли, подкрепленным древними рунами, высеченными на его душе, призвал крозиус в свою длань. Оружие, сотканное из воли и ярости, начало медленно, словно сопротивляясь самой ткани реальности, двигаться к его руке. Ворон, сидящий на золотой стене башни, клюнул ее. Удар клюва, казалось, был тихим, но он отозвался эхом в самых глубинах варпа. От места удара начало расползаться кровавое пятно, словно рана, разверзшаяся на самой плоти мира. Оно росло, пульсируя, как живое, и с каждой секундой становилось все больше.

Наконец, пальцы Лоргара коснулись крозиуса. Время, застывшее в ледяной хватке, снова пришло в движение. Взмах оружия, и ворон разлетелся на перья и кровавые ошметки, разбросанные по залу. Но кровь птицы, попавшая на стену, начала пульсировать, как живая. Пятна сливались, образуя огромную язву, которая начала менять цвет — сначала на бурый, затем на желто-зеленый, словно гниль, пожирающая плоть. Лоргар наблюдал, как участок стены его убежища, стены, укрепленной жертвой восьми миллионов душ, начала стекать вниз, как воск под пламенем. Это была не просто стена — это была крепость, возведенная на крови и вере, и теперь она таяла, как будто никогда не существовала.

Гнев и любопытство, два древних демона, начали расти в уме демон-принца. Но оба этих чувства были неуместны. Гнев? На что? На инструмент великих сил, которые всегда действуют через посредников? Любопытство? Зачем, если он уже знал, кто или что войдет через эту расплавленную брешь? Лоргар подавил эти эмоции, как истинный владыка. Он опустился в позу для медитации, положив крозиус на колени. Вокруг него возникла золотая полупрозрачная сфера, щит, сотканный из его воли и силы. Он был готов.

И стена продолжала течь, а из глубин язвы уже доносилось шепотом: *"Я иду..."*

Сквозь пролом в стене, словно черные стрелы, в комнату начали врываться вороны с кроваво-красными глазами. Их число росло с каждой секундой, и хаотичное мельтешение вокруг защитной сферы Лоргара постепенно превращалось в зловещий хоровод тьмы. Птицы кружили, их карканье сливалось в единый гул, наполняя зал эхом безумия. Лоргар закрыл глаза, сосредоточившись на медитации. Он знал, что это лишь предвестие. Главный гость еще не явился.

Шум крыльев и крики воронов достигли апогея, и сквозь этот адский хор прорвался скрипучий, грубый голос, словно ржавый нож, режущий тишину: 

— Лоргар… Я говорил, что найду тебя… Нашел. 

Голос едва отличался от карканья, но в нем чувствовалась древняя, нечеловеческая сила. Лоргар открыл глаза и холодно произнес: 

— Коракс… Ты изменился еще сильнее после нашей последней встречи. 

Черное чудовище, огромное и бесформенное, начало протискиваться через пролом в стене. Его тело, словно сотканное из самой тьмы, с трудом проходило через узкий проход, но после нескольких рывков монстр оказался внутри. Он распрямился, и за его спиной развернулся плащ, сотканный из теней. Силуэт существа был расплывчат, лишь отдаленно напоминая человеческий. Вороны с криками ныряли в этот теневой плащ, и их кровавые глаза мерцали из глубин тьмы, словно звезды в ночи бездны. 

— Месть свершится… Из твоей тюрьмы нет пути, — прошипел Корвус, его голос звучал как предсмертный хрип. 

Плащ сложился в огромные крылья, и Корвус начал медленно плыть по воздуху, приближаясь к золотой сфере. Лоргар слегка улыбнулся, его лицо оставалось спокойным и в глазах горел огонь уверенности: 

— В этом месте никому не преодолеть мою защиту. И в своем щите я уверен куда больше, чем в стенах этой башни. 

Все вороны теперь собрались в плащ, и фигура Корвуса приобрела черты, отдаленно напоминающие примарха Гвардии Ворона. Его глаза, горящие красным светом, уставились на Лоргара. 

— Это легко проверить, — проскрипел он, и его когти, длинные и изогнутые, заскользили по поверхности золотой сферы. 

Лоргар с удивлением заметил, что с когтей Корвуса сыпались хлопья — то ли ржавчины, то ли засохшей крови. Они падали на пол, оставляя следы, словно раны на самой реальности. 

— Действительно, не могу преодолеть… Или пока не хочу… Или смогу с чьей-то помощью, — прошипел Корвус, его голос звучал как шепот из глубин Варпа. — Тук-тук-тук. 

Он постучал одним из когтей по щиту Лоргара, и звук, словно похоронный звон, разнесся по залу. Лоргар почувствовал, как что-то древнее и ужасное пробудилось за пределами его защитной сферы. Игра только начиналась.

- Твое поведение больше подошло бы Керзу, — цинично заметил Лоргар.

- Керз... Пусть так. Было бы забавно надеть корону Нокс.

Еще один удар когтя и сплошной щит, некогда сияющий золотым светом, раскололся на клетки, превратившись в подобие шахматной доски. Половина квадратов сохранила свой божественный блеск, другая же обесцветилась, словно выжженная тьмой. В этот момент время словно ускорилось. Когти Корвуса, длинные и изогнутые, словно клинки из ночи, пронзили пустые места щита. Лоргар, словно молния, вскочил на ноги и взмахнул крозиусом. Сломанные когти перчатки Корвуса со звоном упали на пол, словно обломки древнего оружия. 

— Ворон, ты снова остался без половины своего оружия, как и в нашей первой схватке, — холодно произнес Лоргар, но его уверенность пошатнулась, когда он увидел, как из мест излома когтей начала капать кровь. С еще большим удивлением он наблюдал, как когти начали отрастать вновь, словно сама тьма питала их. 

— Ты стал не только чудовищем, но и рабом могучих сил, вороненок, — заметил Лоргар, его голос звучал как приговор. 

— Нет, — прошипел Корвус, его голос был полон ярости и гордости. — Я лишь заключил сделку для осуществления своей воли. 

— Совсем как наш несчастный брат Магнус, — усмехнулся Лоргар, но его улыбка была лишена радости. 

— Моя воля — месть! — закричал Корвус, и его атака была стремительной, как удар кинжала в спину. Потерявший целостность золотой щит начал разлетаться под размашистыми ударами когтей. Золотые квадраты отлетали и исчезали в воздухе, словно искры, погасшие в ночи. Корвус напирал, его тень поглощала свет, а когти, словно клыки хищника, рвали остатки защиты. 

Лоргар, видя, что щит не устоит, убрал его. Коракс на мгновение потерял равновесие, и в этот момент Лоргар нанес боковой удар крозиусом, направленный точно в голову брата. Но оружие прошло сквозь пустоту — лорд воронов исчез, растворившись в своем теневом плаще. Теперь Лоргару приходилось сражаться с тенью, которая кружила вокруг него, атакуя ударами когтей. 

Лоргар не успевал парировать все удары. Его доспехи, украшенные рунами и символами веры, начали покрываться зарубками. Некоторые удары уже достигали его плоти, оставляя кровавые раны. Аврелиан отпрыгнул, ударил крозиусом в пол и закричал: 

— Здесь больше нет места теням! 

Золотой свет стен многократно усилился, сфокусировавшись на крозиусе. Беснующаяся тень, кружившая вокруг Лоргара, разлетелась на сотни воронов, а затем снова собралась в плащ, обволакивающий фигуру Корвуса. 

Следующая атака была слишком мощной и стремительной. Поднятый для парирования крозиус был отброшен в сторону, а удар плечом поверг Лоргара на землю. Мгновение спустя рука, державшая крозиус, была пригвождена к полу когтями Коракса. А вторая рука Лоргара изо всех сил старалась остановить когти, нацеленные прямо в его глаза. 

Корвус напирал, и когти медленно, но неотвратимо приближались к лицу примарха. Все вороны, летающие по залу, ныряли в плащ Корвуса, усиливая давление. Чешуйки ржавчины и засохшей крови с когтей сыпались в глаза Лоргару, но не долетали, сгорая в сиянии его золотых очей. 

— Ты не сможешь остановить меня, Лоргар, — прошипел Корвус, его голос был полон торжества. — Ты построил свою тюрьму, но теперь она станет твоей могилой. 

Лоргар, чувствуя, как тьма сжимает его, собрал всю свою волю. Его золотые глаза вспыхнули ярче, чем когда-либо. И в этот момент золотой свет, исходящий от стен, достиг апогея.

Раздалось хриплое карканье, словно эхо из глубин варпа. Лоргар, лежащий на полу, увидел еще одного ворона. Двухголового. Его оперение было черным, но с синеватым отливом, словно ночное небо, поглощенное тьмой. Глаза ворона были как провалы в варп, бездонные и пугающие. 

Ворон раскинул крылья, словно нечестивая пародия на имперскую аквилу, и повернул головы в разные стороны. Его карканье было похоже на голоса, звучащие из глубин ада. 

— Убьешь — сила четверых уменьшится, — прошипела одна голова. 

— Будет место для пятого, — подхватила другая. 

— Пятый появится. 

— Восстанет пятый. 

— Восстанет с золотого трона. 

— Трон опустеет. 

— Терра сгорит. 

— Присоединится к четверым. 

— Победит четверых. 

— Участь эльдар для Империума. 

— Люди сожгут все вокруг. 

— И сами сгорят. 

— Тлен и тьма. 

— Огонь и пепел. 

Головы демонического ворона кричали по очереди, их слова звучали как проклятие, нависшее над всей галактикой. Давление когтей Корвуса ослабло. 

— Ты лжешь, — прорычал Коракс, его голос был полон ярости. 

— Он лжет, — каркнула одна голова ворона, ее голос был как скрежет ржавых цепей. 

— Он лжет, — подхватила другая, ее слова звучали как шепот из бездны. 

— Я говорю правду, — прокаркали они вместе, их голоса слились в один, наполненный древней силой. 

Лоргар воспользовался моментом. 

— Ты готов, вороненок, нести ответственность за Империум, как когда-то за свой легион? — его голос звучал холодно и насмешливо, словно клинок, вонзающийся в плоть. 

Из плаща Корвуса начали вылетать вороны, кружа по залу, их карканье наполняло пространство хаосом. 

— Ты готов ради своей никчемной мести рискнуть Его судьбой и судьбой всех людей? 

Когти убрались от лица Лоргара, но Корвус не сдавался. Короткий взмах — и плечо Аврелиана пригвождено к полу. Второй взмах — пригвожденная рука отсечена. Еще два взмаха — доспех на груди Лоргара и его плоть рассечены крест-накрест. Фонтан крови бьет из рассеченных органов примарха, его священная кровь орошает пол, словно жертвоприношение древним богам. 

Корвуса окатывает красным потоком. Он поднимает руки, и за его когтями тянутся нити крови. Кажется, что когти поглощают священную жидкость, питаясь силой примарха. Корвус кричит, его голос наполнен яростью и болью, затем он рассыпается сотней воронов. Они стремительно уносятся через разлом в стене, словно тени, убегающие от света. Остается только один — двухголовый.

Кровь примарха, священная и древняя, впитывалась в пол, словно земля жаждала этой жертвы. В тех местах, где она пролилась, начала расти трава — неестественная, пульсирующая жизнью, словно сама плоть мира оживала. Она тянулась к телу Лоргара, обвивая его, словно змеи, и выпускала фиолетовые мясистые цветы. Эти цветы, словно порождения Варпа, притягивались к ранам примарха, полностью скрывая их под своей мерзкой красотой. 

— Два из четырех недовольны твоим бездействием, — произнесла одна голова двухглавого ворона, ее голос был как звон похоронного колокола. 

— Два из четырех недовольны твоим бездействием, — повторила другая, ее слова звучали как крик мученика из бездны ада. 

— Последователю указан путь. 

— Слуге отдан приказ. 

— Когда ворон примет решение, твоя башня станет мавзолеем. 

— Пророчество наконец исполнится, когда ворон вернется, — продолжали кричать головы ворона. 

— Nevermore, — произнес Лоргар, поднимаясь. Трава и цветы, потерявшие цвет и засохшие, осыпались с его доспеха. Не осталось никаких повреждений, напоминающих о схватке. Его тело было целым, словно битва и не касалась его. 

***

Впервые за многие сотни лет руны на черных дверях великой башни сменили цвет. Белое свечение, холодное и безжизненное, сменилось на золотое, словно свет Императора, пробивающийся сквозь тьму. Затем изменились и сами руны. «Одолей судьбу» сменились на «Верни величие». Каждый, кто увидел это, замер в ожидании пришествия. 

Двери открылись, и в золотом свечении вышел Лоргар. Его доспехи сияли, словно залитые светом звезд, а глаза горели, как два солнца. Космодесантники пали на колени, их броня скрипела под тяжестью поклона. Рабы упали лицом вниз, их тела дрожали от благоговейного страха. 

— Я вернулся, — его голос разнесся по всему Сикаросу, словно гром, разрывающий тишину. 

— Мы напомним Империуму о нашей мощи. 

Лоргар обвел взглядом своих воинов, его голос был полон решимости. 

— А пока я буду нести Слово, вы должны разобрать Темплум Инфицио до кирпича, переосвятить каждый камень кровью рабов и возвести его заново. 

Несущие Слово осмелились поднять взор на своего примарха и башню позади него. В их глазах читался немой вопрос. 

Лоргар улыбнулся, его голос звучал спокойно, но с оттенком угрозы. 

— В башне завелись сквозняки и паразиты.