Обычные люди едят.
Обычную еду – салат «Купеческий», сборную мясную солянку, котлетки с пюре и прочую снедь сотворению моими полутора руками. При этом - не только стараются уложиться в 200 рублей, но и тщательно пережёвывают.
С зубами есть удобнее. Особенно, если зубы не болят.
(Только прана попадает в организм не пережёванной.)
На тех задворках мира, где прошла основная часть моей жизни, с зубами - беда. Нет, не только с моими, но и в целом, со всеми районными.
Зубы в райцентре лечат не многие, во-первых, не у кого, а во-вторых – зачем? Всё равно выпадет.
При лечении зубов местные реликтовые стоматологи, используют секретные технологии (свёрла-буры, изобретённые ещё неандертальцами и гипсовую болтушку). Поставив местную пломбу гражданин/ка автоматически становится участником викторины – «Когда выпадет пломба?» и ставок на этот счёт со стороны окружающих. Самым вероятным всегда был ответ «На третий день».
То ли дело удаление!
Путь к нему лежит через сверла-буры (раза три-четыре) и многократные походы к городской бане. Именно возле бани живет баба Христя - гордость районной нетрадиционной медицины. С помощью трав, заговоров и аккумуляторной кислоты она справляется с любой зубной болью. И только в самых тяжёлых случаях прибегает к красной нитке. Завязанная на запястье нитка – последний шанс. Если она не берёт боль - надо рвать.
Тогда горожане, в красных нитках, бредут к Андрею Николаевичу, в поликлинику.
Андрей Николаевич - гордость райцентра, стоматолог-хирург по призванию. Энергичный, как некастрированный кот и физически развитый, как горилла.
Только зубы он удаляет в не охотничий сезон и когда не топит баню. В это время его лучше не трогать – охота и заготовка дров делают его агрессивным.
В охотничий сезон и в период заготовки дров Николаичем зубы у горожан удаляет доктор Быстрикова. Совершенно серомышистое существо женского пола. У неё тоже есть хобби: диеты и молитвы, но это не мешают ей находиться на работе. Диеты и молитвы доктора Быстриковой - это часть большого пути – в замуж.
От диет доктор Быстрикова имеет впечатляющую фигуру – белый халат висит на ней ровно, гладко – как на вешалке. И редкий цвет лица - бескровно-землистый. Молится доктор предпочитает в присутствии зрителей-пациентов.
Пациент, с красной ниткой от бабы Христи, привязывается к креслу подобием ремня крепкой санитаркой-сумоисткой. Бестелесный от диет и постов доктор Быстрикова медленно пьёт чай из слабительных трав и блокадным шепотом спрашивает обоих:
- Болит?
- Крепко?
Если озверевший от боли пациент и тушистая санитарка в унисон отвечают:
- Да!!
То доктор приступает к обезболиванию – несколько странным на мой взгляд способом: закрыв глаза, стоматолог беспорядочно колет шприцем в ротовую полость привязанного и периодически спрашивает:
- Попала? Попала?
Только после окончания всего ультракаина в шприце она начинает удаление - медленно тянет зуб со словами:
- Господи! Помоги мне, Господи!
Потом переходит к:
- Господи! Ну почему же так долго?! Господи!
Иногда, на особенно затянувшихся молитвах-удалениях, доктор падает в обморок. Диетический.
Как это ни странно, голодные до зрелищ поселяне к доктору Быстриковой не идут. Предпочитают терпеть до последнего: когда Николаич перебьёт всех уток, выйдет из запоя, наколет кряжистых поленьев, отпарится в бане и т.д.
Андрей Николаич рвёт зубы виртуозно – быстро и мастерски. Правда иногда ошибается в нумерации – путает «пятёрки» и «шестёрки», но выворачивает всё мгновенно. Немного с надкостницей. Только у него надо рвать с утра – после обеда размявшийся доктор уже в полной врачебной силе: рвёт рот и может, случайно, немножко сломать челюсть или вывихнуть шею.
Горожане любят Николаича – носят благодарности, завёрнутые в газеты и пакеты и восхищённо обсуждают:
- Был у Николаича вчера – разворотил всю десну! Ем только манку!
- Всего-то? Вот я был в апреле – это да! Кусок языка отхватил! И на шее синяки остались...
По счастливой случайности лично мне удалось сохранить зубы.
Может от того, что я не ленилась и ездила в соседний пятисоттысячный мегаполис пломбироваться. Платно. Там стоматология перешла из Эры гипсовых болтушек в Железный век. И пломбы ставились металлические. На века.
Спустя полтора года проживания в европейском Санкт-Петербурге металлические пломбы стали вести себя странно. Выпадать, оставляя неудобные дупла, и, наверное, эмигрировать назад. В мегаполис-производитель.
Жизнь моя омрачилась.
Очередная, покинувшая зуб № 5 пломба, подстегнула меня к действиям: надо идти к стоматологу, а то при еде-питье стреляет в мозг холодными и горячими хлопками.
Проведя среди коллег соцопрос на тему «Где вы лечите зубы?» я получила уйму информации.
Лидировал ответ - «Нигде».
Второе место занимала клиника на станции «Горьковской» с совершенно императорским названием.
Восторженные отзывы в социальных сетях и многочисленные благодарности на сайте пугали. Возникало ощущение, что каждый приличный житель Санкт-Петербурга непременно что-то лечил там. Пульпит, например. А подлечившись – обязательно писал отзыв, потом ехал домой, рассказывал семье – и каждый член семьи излеченного, включая кота, рекомендовал эту клинику окружающим и штамповал благодарности на сайт.
Наскребя 500 рублей на консультацию я поехала в легендарную клинику. Осмотреться-прицениться.
Клиника процветала.
На стенах висели благодарственные письма от обладателей запломбированных зубов, лицензии, грамоты, фотографии врачей клиники в обществе мировых звёзд стоматологии, приглашения на конгрессы, симпозиумы. И разъяснительные материалы – о важности лечения зубов (вообще) и о важности лечения зубов в правильном месте (здесь).
Пока я сидела в шикарном фойе императорской клиники и стеснялась верхней, надбахильной части своих сапог, произошло удивительное. Леди, вставившая вчера ультрасовременную пломбу с пожизненной гарантией, ворвалась в клинику. Уточнить, почему таки пломба выпала и как ей забрать свои кровные 5300. Чтобы стереть адрес королевской клиники из памяти.
Многочисленный персонал, хором, стал доказывать даме невероятность произошедшего. И - мне удалось сбежать. Сохранив неприкосновенный запас семьи (на случай голодной смерти) целым.
Около недели я полоскала дупла и копалась в интернете. И сожалела о том, что за полтора года не завела знакомств с приличными стоматологами. Или, на край, с петербуржскими аналогами бабы Христи.
И только фея чистоты Катя меня понимала.
(Одинаковый доход и съёмное жильё – объединяют.)
Именно она дала мне телефон Санжара Каримовича со словами:
– Он хороший! У него весь Ургенч лечится.
И я поехала к доктору Санжару.
В маленькой стоматологии, на крохотной улочке, в пяти минутах хода от «Обводного канала», мне понравилось.
Входящие в приёмную здоровались с регистратором «Салам алейкум» и непринуждённо беседовали между собой. Шёпотом. На узбекском.
Здесь царила атмосфера хорезмского земляческого клуба – пациенты обнимались, плакали от радости встречи, показывали фотографии детей, менялись номерами телефонов, одолжали друг другу деньги и звали в гости.
В съемные петербуржские коммуналки и квартиры.
Единственной славянкой в очереди была я.
На стенах не было плакатов-благодарностей, рекламы зубных средств, фотографий с симпозиумов и конгрессов. Только часы. По которым вызывали на приём.
Доктор Санжар оказался обыкновенным петербуржцем, с характерными растянутыми гласными в речи и почти неразличимым акцентом.
Бегло осмотрев мои дупла, он привёл седовласого коллегу (наверное, стоматолога-археолога) и, уже вдвоём, они показывали друг другу металлические достижения моей родной медицины. Узбекского я не понимаю, но мне было стыдно. За страну голубых озёр.
Когда седовласый ушёл, доктор Санжар мягко сказал мне:
- Уважаемая! Так нельзя – надо менять всё. Это никуда не годится. Сейчас ставят светополимеры.
И повар-голодранец из меня робко спросил доктора:
- А сколько это будет стоить?
Доктор ответил приятное:
- Тысяча за зуб. Но, могу подождать с оплатой до конца лечения.
И назначил мне приёмные часы в удобное время.
Две недели я проводила вечера в комфортной хорезмской обстановке. Медрегистратор Лейла улыбалась мне всё теплее, а хорезмская улица Улугбека была всё осязаемее.
Но, всё кончилось. Благополучно.
Доктор Санжар подождал с оплатой – совершенно незнакомому человеку. И, улыбаясь, пригласил осматриваться раз в полгода.
Спасибо вам, доктор Санжар.
