Приемные

Ксения Аксанова считает, что приемные родители - не герои, а неравнодушные люди. Это убеждение помогло ей в поисках дочки и при адаптации.

— Почему вы решили взять приемного ребенка? Как вы на это решились?


— Почти 10 лет назад я проходила тренинг личностного роста, и на одном из модулей мы командой собирали деньги на подарки для детей из интерната.

К сожалению, тогда я не знала, как вредны подарки от спонсоров и просто однажды заглянувших взрослых в детские дома. Но вручая подарки и глядя на ребятишек, я поняла, что в моей семье обязательно будет приемный ребенок.

Что касается супруга, думаю, Нияз принял это решение неосознанно, сделав на одном из тренингов коллаж визуализации, где в области семьи и детей поместил фото всемирно известной тогда еще супружеской пары с приемными детьми — Анджелины Джоли и Брэда Питта.

— Психологически готовились к этому шагу? Были ли моменты, которые вас пугали?


— Пока не сделаешь ни одного шага, пугает абсолютно все. В голове была каша и куча вопросов.

Осознание, что уже пора сделать то, о чем думаем давно, и толчок к действию мне дали публикации в Живом Журнале, искренние записи в блогах уже состоявшихся приемных родителей о своем пути.

Важной психологической подготовкой для нас обоих стала Школа приемных родителей (ШПР). Это был очень ценный период занятий с различными специалистами, море полезной информации.

ШПР помогла нам хотя бы отчасти посмотреть на мир глазами детей, оказавшихся в государственных учреждениях.

Там мы поняли, что дети-сироты не какие-то особенные, что чужих детей не бывает, а есть только тараканы у взрослых в головах.

— Как вы готовили мужа, родителей?


— Готовить мужа не пришлось. Инициатором идеи выступила я, но супруг внутренне уже был готов к этому шагу.

Весь процесс удочерения по продолжительности напоминал беременность, конечно, больше морально, чем физически. Как и беременность, это очень мощный жизненный урок для обоих супругов, период, когда нужна взаимная поддержка, и мы помогали друг другу, как могли.

У меня есть четкая убежденность, что так было нужно именно тогда, не годом раньше, не годом позже. Прошло бы еще лет пять – и мы бы, возможно, уже не решились, а еще через 10-20 лет пожалели бы о несделанном шаге.

Что касается родителей, года за два до удочерения родственники с обеих сторон на мои вопросы честно отвечали, что против ребенка из детского дома.

Им понадобилось время, чтобы принять наше решение. Но с самого первого дня и до сих пор родные не только поддерживают нас и помогают во всем, но и искренне радуются за нашу семью. Отношение к нашей дочурке с их стороны умиляет и греет душу.

— Где и как вы нашли вашу дочку, почему решили взять именно ее?

— Случайности не случайны. В этом я убеждена. С получением заключения о возможности быть кандидатами в усыновители произошла небольшая заминка.

В период, когда его готовили в органах опеки, мы с мужем попали в аварию. Пока я восстанавливалась в другом городе, мне звонили из опеки с удивлением, почему мы за заключением не приходим, ведь оно уже по срокам готово.

Вернувшись в Казань, мы получили заключение и в тот же день поехали в Республиканский центр усыновления.

Я очень хорошо помню дату – 24 ноября 2015 года. Заполнили все анкеты, задали все вопросы, и специалист предложил нам посмотреть данные и фотографии нескольких деток.

Увидев Амину, мы с мужем в один голос сказали, что хотим познакомиться именно с ней.

А та самая случайность заключается вот в чем: если бы не авария и наша задержка с получением заключения, мы бы даже не узнали о существовании нашей будущей дочки, поскольку как раз неделю назад Амину смотрели другие кандидаты.

А при подобных обстоятельствах пока не пройдут 10 дней, отведенные на знакомство и принятие решения, данные на ребенка никому из претендентов не предоставляют.

До знакомства я часто думала, как понять, «твой» ребенок или нет? Но и после скажу, что все равно не знаю. Уверена, что не мы их выбираем, а они нас.

Так еще не видя Амину, я поняла, что это будет Она. Были знаки, например, один из них – ее дата рождения, которая совпала с датой рождения моего папы.

— Чем запомнилась ваша первая встреча с Аминой?

— На следующий же день после визита в Республиканский центр, 25 ноября, мы пошли знакомиться с малышкой. Оба волновались, как перед первым свиданием, проверяли, взяли ли направление, не забыли ли игрушку для Амины…

Увидев девочку, я не удержалась и разревелась. Врач дома малютки так и сказала: «Значит, екнуло у мамы сердечко».

Мне кажется, мы полюбили ее с первого взгляда. Я утонула в ее глазах. И если честно, до сих пор тону!

В первый день вместе с персоналом мы пообщались с нашей девочкой всего 10-15 минут.

Она изучала нас, позволяла взять себя на ручки, а потом схватила меня крепко-крепко за палец и не отпускала до расставания.

— Помните первые дни вместе дома?

— Ровно через месяц после знакомства, 25 декабря 2015 года состоялся суд по удочерению. Больше всего мы волновались, сможем ли мы сразу же забрать дочку домой.

Но нам повезло, судья принял решение к немедленному исполнению, поскольку по документам ребенок — сирота. И в тот же день наша крошка ночевала у себя дома, в своей новой кроватке, в своей новой пижаме, в обнимку с новыми игрушками. На следующий день Амине исполнилось 11 месяцев!

А через несколько дней дочурка встречала свой первый Новый Год с мамой и папой! Первые дни на фоне новогоднего настроения прошли очень хорошо. Малышка с первых дней хорошо спала ночами, кушала. Мы понимали, что в начале ребенку нужен только дом и родители, а не какие-то развлечения, поэтому первые недели мы провели втроем, никуда не ходили и не принимали гостей.

Был момент, когда приехала мама супруга. Я помню тревогу в глазах дочурки, когда в доме появился кто-то «лишний».

Наш медовый месяц был чудесным и не омрачался ничем. А в конце января, через месяц после суда, мы отметили первый годик Амины.

— Что было особенно сложным во время адаптации Амины к вашему домашнему укладу? Была ли адаптация у вас?

— Дочка была еще крошкой, поэтому в начале в поведении адаптация никак не проявлялась. Единственное, что сразу бросилось в глаза, это отсутствие привязанности.

Малышка давалась на ручки, но ответной нежности и ласки с ее стороны не было несколько месяцев.

Помню, как она, практически только начав ходить, однажды подошла ко мне, первый раз положила голову мне на колени и улыбнулась.

Мы долго ждали, когда дочка начнет засыпать в общей кровати с нами, поскольку она привыкла спать отдельно в доме малютки. Но и этого мы дождались: сейчас и не выгонишь из родительской кровати.

— Есть ли у вас устоявшийся распорядок дня? Как организуется день?


— Появление ребенка в семье заставило все и всех подчиниться его распорядку.

Перед медицинским обследованием до удочерения я расспрашивала персонал дома малютки, как и что мне делать в больнице на обследовании. Но от меня отмахивались со словами, что в процессе сама разберусь.

Это очень коробило: во-первых, я не была до этого мамой, опыта пребывания с детьми столько времени у меня не было. Во-вторых, малышке 10 месяцев, у нее уже сформировались привычки к тому или иному, и их не хотелось резко ломать.

Помню, как позже в одной из палат собираюсь кормить Амину кашей. Прикладываю ее немного на руку, примерно так, как делает мама, кормящая грудью, ручки убираю вдоль тела и начинаю быстренько, ложка за ложкой кормить — все, как показала медсестра из дома малютки.

Остальные мамы в палате недоумевают, зачем я так кормлю ребенка, которому уже 10 месяцев. Предлагают посадить ее. Попробовала, ребенок кричит, кашу сидя не ест и вообще не понимает, чего я хочу от нее. А все потому, что она привыкла иначе.

Еще и кормить надо было очень быстро, чуть сбавишь темп — кричит на все отделение, а вдруг я больше не дам.

Видимо, у нянечек в доме ребенка других вариантов не было, там не один рот, кормить всех поскорей, пока другие крик не подняли. Дома потребовалось несколько месяцев, чтобы сбавить темп в еде.

Поначалу по уходу мы старались делать все так, как было в доме малютки и постепенно приучали Амину к новому. Сейчас, спустя 6 лет, в доме есть некий свой распорядок, но не строгий: приемы пищи, прогулки, занятия, совместные игры и т.д.

— Отличается ли реальная жизнь с приемной дочкой от ваших изначальных представлений об этом?

— Мои представления менялись постоянно. В процессе прохождения ШПР пришло осознание главной цели существования таких школ. ШПР отвечает на многие вопросы и помогает решить самую главную проблему – это возврат приемных детей обратно в государственные учреждения.

Почти всегда это происходит из-за непонимания природы поведения ребенка, незнания его психологии. Такой возврат становится трагическим для ребенка.


Можно сказать, что ШПР – это не только получение знаний в области семейной и детской психологии, но и профилактика возвратов детей в систему.

— Что дает вам силы преодолевать все трудности, связанные с вашим шагом?

— Не стану отрицать, что бывает трудно, а порой даже очень трудно.

Детеныш иногда нашкодит так, что внутри все закипает. А потом подойдет, улыбнется и так ласково и протяжно скажет: «Я тебя люблю-ю-ю!» И переключаешься мгновенно, смотришь на нее и понимаешь, что без этого «люблю» невозможно жить.

Вдохновляет и поддерживает меня саморазвитие: книги, видео, семинары, форумы, фильмы. Особую роль играет общение с другими приемными родителями. Клубы для приемных родителей — очень мощный ресурс и необходимая поддержка для мам и пап.

— Что бы вы могли посоветовать людям, которые думают об усыновлении ребенка?


— Первый шаг для всех без исключения — это, конечно же, ШПР.

Цель занятий — помочь понять чувства ребенка, а также родителя, как с ними разобраться, чтобы избежать многих ошибок, подобрать подход и верные слова.


Конечно, со многим придется разбираться по ситуации, но знание тех или иных способов заранее сильно облегчает путь.

Приемный ребенок в семье — это не всегда гладко. И адаптацию придется проходить в любой момент, с ребенком любого возраста.

К примеру, нашей девочке уже почти 7 лет. И в настоящее время мы проходим очередной этап адаптации, поскольку уже не первый год в доступной для ребенка форме рассказываем ее историю жизни.

И сейчас уже на более глубоком уровне объясняем, что кровные родители ее не бросили, а передали на воспитание из лучших побуждений.

Каждый ребенок переживает утрату кровных родителей по-своему, а дело приемных помочь ему найти ту грань принятия, которая позволит ему жить с этой информацией без осуждения кровных родителей и без бесплодных поисков их оправдания.


Приемный родитель — не герой, как считают многие, а самый обычный человек. Не важно, каким образом ребёнок приходит в нашу жизнь, рожает ли его мама сама или сердцем, он все равно становится своим.

— Как можно помочь детям-сиротам найти родителей?

— В настоящее время СМИ, соцсети, порталы, в том числе сайт фонда «Измени одну жизнь», рассказывают о приемных семьях. И очень важно, чтобы все больше и больше людей узнавало правду.

Правду о том, что ребенок из детского дома не какой-то особенный, он пережил горе, потерял маму и папу, а это травма. Она и отсутствие родителей влияют на здоровье, психику, развитие и поведение ребенка.

Важно говорить о том, что взрослые люди, которые берут детей из детских домов, делают это от души, осознавая, что дети, которых любят, становятся взрослыми, которые умеют любить. Потому что человека делают не гены, а воспитание и окружающая среда.

Люди должны знать, почему детям нужны значимые взрослые, те, кому можно доверять и на кого можно опереться. И почему система не может дать им этого.

Также надо и тем, кто взял ребенка в семью, делиться своим опытом приемного родительства.

Мы сами когда-то решились на первый шаг, прочитав «исповедь» знакомой приемной мамы.

— Почему, на ваш взгляд, дети не должны жить в детдомах?

— Каждому ребенку нужна опора и фундамент — семья, родители, привязанность, теплые отношения, нужен свой дом как место безопасности, где ребенка любят и принимают таким, какой он есть.

Детский дом — это последствие семейного неблагополучия. Поэтому необходима работа по устранению этих причин, и речь не только о воздействии алкоголизма, наркомании, насилия и т.д.

Любой родитель, опираясь на личный опыт, пытается вырастить «счастливого человека». У него имеется собственный жизненный багаж, который часто состоит из детских обид, психологических травм и неэффективных сценариев поведения, которые мешают строить гармоничные отношения с собой, близкими людьми и окружающим миром.

Родитель тянет за собой этот “хвост” и, сам того не желая, передает его своим детям. Поэтому необходимо обучение родительству, базовым знаниям психологии.

Ксюши не стало 28.06.2024... Что случилось? Нужна ли поддержка? Как Амина? я ответил на эти вопросы в предыдущем посте на пикабу:

Что случилось? Нужна ли поддержка? Как Амина?

Однако, утром 13-го июля текущего года я получаю указание отвести собаку в близлежащую пустую квартиру (благо, таковая имелась). Делать нечего, со слезами на глазах отвожу своего любимца. Остаюсь с ним на несколько часов, учитывая, что в этот день мы должны ехать кататься на SUP-бордах. Возвращаюсь домой, не буду отрицать, в расстроенных чувствах; ухожу в свою комнату дабы собраться с вещами и мыслями. Минут через 5-10 слышу, как захлопнулась входная дверь. Смотрю с балкона на парковку - машины нет.

В тот момент в голове крутились мысли «Как? Они уехали без меня ничего не сказав? Но ведь раньше такого никогда не было!»; «Может, нужно доехать до них на автобусе и поговорить?»; «А вдруг поругаемся? А вдруг они скажут, что ты им больше не нужна?».

В общем, поехала в то место, где мы должны были встретиться с «коллегами»-саперами - небольшую деревню, включающую в себя КП, куда мне и нужно было попасть. Собакена бросить не могла, поэтому взяла с собой. По пути понимаю, что не могу решиться подойти к ним, да и Арчишку они не захотят видеть, и принимаю роковое решение - погостить у подруги на даче, в самом посёлке.

Пишу родственнице, что я в порядке, побуду у знакомой, живущей неподалёку, на что получаю ответ «хорошо». Потом предложение уехать домой всем вместе. «Да, без проблем, только оставь собаку». А у меня в голове диссонанс: как можно бросить того, кого любишь и за кого несёшь ответственность другим людям, да ещё и на неопределённый срок, зная, что он так к тебе привязан. В общем, заночевали мы с ним у подруги.

По возвращению домой он встретил меня фразой «Сдай, пожалуйста, ключи». Хорошо, мне не сложно, но что произошло? - «Это решение далось нам нелегко, но мы расстаёмся. У тебя есть час, чтобы собрать вещи».

«ЧТО?! Почему так? Нет, я правда не понимаю». - «Мы ведь тебе говорили, что так больше не может продолжаться. Раз ты такая самостоятельная, а собака для тебя важнее нас - прощай. У тебя осталось 50 минут».

И снова слезы - но куда деваться. Нас привезли в то место, где мы жили с мамой в районе 12 часов ночи и оставили. Без еды и питьевой воды. Спасибо, что помогли погрузить и перенести коробки с вещами.

Чувства, которые меня сейчас переполняют, в основном негативны. Мне очень одиноко и страшно. Немного обиды. Неоднократно говорила им, что панически боюсь остаться одна, потерять их, на что получала ответ: «Ты не одна. Мы тебя не бросим. Любим тебя».

Очень скучаю по ним, по их объятиям и поддержке.

Завтра мы должны ехать в опеку, чтобы подать заявление на эмансипацию - да, они не лишили меня такой возможности.

Не представляю, что делать дальше. Нужно срочно прийти в себя; найти работу; продолжить заниматься здоровьем. А я лежу с температурой и не могу перестать плакать.

Приношу свои извинения за это нытьё; очень нужно было высказаться.

Ещё раз всем спасибо за внимание и понимание.

Как говорит известный афоризм, уровень развития общества определяется его отношением к слабым. Прежде всего - к детям. Но хотя заботе о детях посвящают себя отдельные люди и целые организации, принимаются государственные программы и объявляется Год семьи, этого будет слишком мало - до тех пор, пока не останется ни одного одинокого ребенка. О проблеме социального сиротства и его причинах, о ценности жизни и о том главном, что обязательно должно быть у каждого человека, “Солидарность” поговорила с директором благотворительного фонда “Измени одну жизнь” Яной Леоновой.

НАЙТИ И НЕ ТЕРЯТЬ

- Яна, расскажите, пожалуйста, об истории создания фонда: как, когда, почему?

- Фонд был основан в 2012 году. В его создании участвовала группа бизнесменов. В качестве социально ответственного бизнеса они занимались, в том числе, поддержкой учреждений и организаций для детей-сирот, но в какой-то момент поняли, что покрашенные стены и красивые заборы, к сожалению, не делают этих детей счастливее. Так появился фонд.

В ноябре 2022-го трагически погиб один из учредителей фонда Вячеслав Таран (известный предприниматель, основатель Forex Club. - И.С.). - Он был нашим драйвером, вдохновителем, успокоителем. Это огромная потеря, но мы стараемся не уронить то дело, которое он начал.

Когда мы начинали, нас было четверо. Сегодня у нас 12 человек в штате, а наши съемочные команды работают практически по всей стране.

- Съемочные команды? Чем вы занимаетесь?

- У нас две больших программы. Первая, с которой мы, собственно, стартовали, - создание детских видеоанкет. Они позволили уйти от такого явления, как “смотрины”, когда детей выводили, затем усыновители или опекуны показывали пальцем, а остальных уводили... Видеоанкета помогла избавить ребенка от этого травмирующего опыта и дала возможность его будущей семье спокойно принимать решения, сидя у себя дома, смотря видеоролики, обсуждая друг с другом. Да и страна огромная - вот так просто в какой-нибудь очень дальний угол не поедут за ребенком, если сначала хотя бы не прикоснутся к нему взглядом.

Поэтому этот инструмент мы и стали развивать. План для начала поставили конкретный: 500 роликов. Но сняли полторы тысячи в первый же год и дальше начали наращивать объемы, потому что поняли, насколько это важно.

- А вторая программа?

- Миссия нашего фонда звучит так: “Мы помогаем детям найти семьи и больше их не терять”. Принять ребенка в семью - это только начало пути. Дальше начинается очень сложная дорога. И важно, чтобы родителей на ней поддерживали, чтобы ребенок не выпал обратно в систему государственной заботы.

Поэтому вторая наша программа - это поддержка приемных семей, опекунов и усыновителей. В ее рамках - психологическая помощь, консультации разных специалистов.

Иногда разворачиваются настоящие драмы. Родители, когда берут ребенка, всегда вступают на “терра инкогнита”, даже если были подготовлены. К этому невозможно подготовиться до конца - совершенно другой мир заходит в твой дом, и вы начинаете вместе менять свою жизнь.

Это очень большая и сложная история, в которой много разных оснований, причин, ситуаций. Но всегда на кону стоит судьба ребенка - поэтому нам очень важно, чтобы родители вовремя обратились за поддержкой, чтобы они не храбрились и не скрывали проблему.

- Чем ваш фонд отличается от других?

- Мы изначально создавались как интернет-фонд, чтобы охватить как можно больше людей. Все наши консультации - дистанционные. В этом случае консультирующиеся родители могут сохранять анонимность, что очень важно. Так разговор может быть откровенным, искренним и честным. И это на самом деле оказалось весомым аргументом для родителей, чтобы они принимали нашу помощь.

Обе наши программы и большое количество проектов, которые реализуются в их рамках, объединены на портале фонда. Этой частью занимается наш IT-отдел - он небольшой, два человека. Но наш портал - один из самых крупных тематических ресурсов в России, да и на постсоветском пространстве, думаю, тоже.

У нас порядка миллиона уникальных пользователей в год. Больше 10 тысяч единиц контента - и информация постоянно обновляется. Пишутся статьи, готовятся другие материалы, выступают эксперты, ведут свои блоги приемные родители. Естественно, самый популярный раздел - база видеоанкет.

- Я не сразу решилась туда зайти…

- Это нормальная реакция. Никому не хочется погружаться в горе. Но нас, опять же, держит наша цель, наша миссия. Нас держат счастливые истории. Мы уже больше 12 лет в этой теме. Свыше 70,5 тысячи детей получили видеоанкеты за это время. Больше 27 тысяч детей уже нашли семьи. Около 34 тысяч семей мы смогли поддержать.

СЕМЬЯ, А НЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

- С какими организациями сотрудничаете?

- Из государственных органов - с министерствами социального развития, образования и науки, просвещения. Сотрудничаем с местными органами власти, органами опеки, с детскими учреждениями. Фонд присутствует во многих экспертных советах.

Я бы хотела отметить, что с государственными структурами в последнее время мы начали смотреть примерно в одну сторону, стали встречать гораздо больше понимания со стороны местных органов власти и учреждений, чем раньше.

Конечно, мы постоянно на связи с некоммерческими организациями, с другими фондами. С некоторыми из них мы создали коалицию “Семья с рождения”, где наша цель - добиться, чтобы дети до четырех лет вообще не попадали в систему государственной заботы, а оставались в семьях.

- Как это сделать?

- Это огромный блок задач. Работа с мамами, чтобы они не отказывались от детей, с профессиональными семьями…

- Профессиональными семьями?

- О, этот термин страшно не любят. Его не любят, потому что считают, что семья “профессиональной” быть не может. Мол, это странная конструкция, где дитя любят за деньги. Но суть в том, что заботиться о ребенке берутся подготовленные люди, способные и готовые помочь ему продержаться до момента, когда для него найдется постоянная семья. Все-таки семья, даже “профессиональная”, - это семья, а не учреждение. В любом случае надо помнить об интересах ребенка, потому что в институциональной системе маленькому ребенку особенно тяжело, ему сложно, больно и страшно в условиях, когда он совсем один.

Однажды, помню, я попала в больницу, и моя соседка по палате лежала и рыдала два дня. Не из-за болезни, а просто потому, что ей вдали от семьи было грустно. Это взрослый человек, который через несколько дней вернется домой. А что говорить о маленьком ребенке?

- Государственные учреждения так плохи?

- Есть очень много замечательных детских учреждений. В них работает много прекрасных сотрудников, и директоров хороших немало. И все красиво оборудовано, и материально обеспечено. Но есть одна ключевая проблема: там нет значимого взрослого для каждого ребенка. Того самого одного, кто за тебя заступится. Каждому из нас, причем независимо от возраста, нужен рядом свой взрослый близкий человек, который защитит, успокоит, поможет, обнимет, подскажет. Человеку нужен человек, а это в системе государственных организаций обеспечено быть не может.

МЫ ВЫБИРАЕМ, НАС ВЫБИРАЮТ

- Можете назвать основную сложность работы в таких фондах, как ваш?

- Несовпадение очередей. Очередь из семей, которые готовы принять детей, и очередь из детей, которые ждут, когда их примут в семью, - они не совпадают.

- Очередь из детей длиннее?

- Даже не в этом дело. Эти очереди существуют параллельно, они не пересекаются. Большая часть родителей готова к усыновлению младенца - такого сироты, у которого трагически погибли родители, нет никакой плохой истории, никакой подозрительной наследственности.

А в системе детских организаций - в большинстве совсем другие дети. Это дети преимущественно старше семи лет. Больше половины их них - братья и сестры, ребята из многодетных семей. Ну и в подавляющем большинстве это дети с осложнениями здоровья.

Но даже при всем при этом я могу сказать, что процесс семейного устройства движется. У нас уже появляется много родителей, которые готовы принимать детей с особенностями здоровья. Детей с синдромом Дауна, с проблемами по зрению, другими заболеваниями. Это становится прямо заметно.

- С чем вы связываете такие перемены?

- С более спокойным и открытым разговором на эти темы. С деятельностью некоммерческих организаций, которые рассказывают и ведут активную просветительскую работу среди родителей, которые с этим столкнулись, - не важно, кровные у них дети или приемные. Тема заболеваний фигурирует в сериалах, в фильмах, другой медиапродукции. И люди стали лучше понимать, что это такое, надо ли этого пугаться. Ну и, конечно, медицина шагнула вперед, да и уровень жизни все-таки стал лучше.

ЦЕННОСТИ ПРОТИВ БЕДНОСТИ

- Какие основные причины социального сиротства детей при живых родителях?

- Исследования на этот счет говорят, что главные наши беды - совсем не дороги и дураки, а бесконечный алкоголизм и тяжелое материальное положение. К сожалению, подавляющее большинство детей имеют опыт алкозависимых родителей, имеют эту историю “в анамнезе”. Увы, образ жизни наследуется довольно часто - это тоже отдельная проблема.

Был случай в одном из детских домов. Девочка была отобрана из семьи, где мужчин вообще не было, а все женщины пили: мама, бабушка и старшая сестра. Девочку поместили в учреждение. Девочка выросла замечательная, наступило ее совершеннолетие, а значит, время выпускаться. А ей некуда идти, кроме квартиры, где по-прежнему живут эти “три грации”. И у директора учреждения был резонный вопрос: как долго она сама продержится?

В 18 лет как бы никому больше не интересно, что происходит с человеком. Что с этим делать? Таких проблем множество. Есть организации, помогающие адаптироваться выпускникам, но их недостаточно.

- Есть ли данные по географии? В каких регионах больше одиноких детей, в каких меньше? Есть ли связь с экономическим положением региона?

- Да. Есть, к сожалению, такие депрессивные регионы, где тяжело жить в целом. В них больше и оставленных детей. Но есть и наоборот, регионы-победители: например, северокавказские республики.

- Традиционные ценности?

- Да. Традиционные семейные ценности.

- В какой плоскости, на ваш взгляд, лежит решение проблемы социального сиротства? В сфере законодательства, морали или, может быть, экономики?

- Я бы начала как раз с семейных ценностей. И вообще с ценности человеческой жизни. Звучать это должно отовсюду - и со стороны государства, и со стороны некоммерческих организаций, и со стороны СМИ, и обычных людей. Чтобы у нас было общество, которое не согласно с тем, что можно просто позвонить в Дом ребенка и сказать: я вам сейчас привезу малыша, потому что у меня жених приехал, а я ему про него не говорила.

Конечно, ситуации бывают разные. Иногда мама ради самого ребенка его отдает, потому что понимает, что загубит. Все это большая и сложная человеческая драма, и решить ее в одночасье точно не получится. Но, повторю, начинать надо с ценностей. Конечно, уровень жизни важен. Материальное благополучие семьи, рабочее место для родителей, достаточная зарплата - в массе случаев решающий фактор. Со всех сторон нужно подходить к проблеме. Одного решения нет, это огромная задача, и работать над ней должно и государство, и все общество.

ВДРУГ КАК В СКАЗКЕ…

- Должны ли дети знать, что они приемные? Что об этом говорят законы - писаные и неписаные?

- Международными конвенциями закреплено, что любой человек имеет право знать о своих корнях. А вообще ребенку важно понимать, что он не просто какой-то “воздушный” человек из ниоткуда. Может, у него с родителями тяжелая ситуация, но зато у него были бабушки и дедушки, которые его обожали. Он может к этому возвращаться в сложные периоды жизни. Это база, на которой стоит каждый человек. Нельзя ее забирать. Понятно, что все это непросто, что это стресс. Но психологи умеют с этим работать, знают, как рассказывать, в зависимости от возраста ребенка. Если ребенок маленький, то через сказки. Ведь в сказках огромное количество приемных детей, из сказок мы знаем, что дети к нам приходят двумя путями: они могут родиться, а могут, скажем, зайти в дверь. И тот, и другой путь - нормальный.

- Что может сделать каждый из нас?

- Помнить себя маленькими. Это поможет нам, взрослым, налаживать отношения с детьми. И, может, делать их более счастливыми.

"А"-СПРАВКА “

За последние 10 лет число детей-сирот, находящихся в организациях, сократилось на 66% (со 106 тыс. в 2013 году до 35 тыс. в 2023 году). Общая численность детей-сирот сократилась на 24% (с 491,5 тыс. в 2013 году до 375,7 тыс. в 2023 году)”. Из выступления замминистра труда РФ Алексея Вовченко на сессии Комитета по правам ребенка при ООН, январь 2024 года

“Для семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, наиболее характерной причиной является тяжелое материальное положение - оно встречается в 41% случаев”. Детский омбудсмен России Мария Львова-Белова о результатах исследования семей, состоящих на учете в органах системы профилактики, ноябрь 2023 года

По экспертным данным, социальное сиротство (при живых биологических родителях) в стране составляет до 85% от всех детей, оставшихся без попечения родителей.

Участники коалиции “Семья с рождения” приняли меморандум, в котором обозначили свои цели. В том числе: отказ от институциональных форм воспитания и содержания детей в возрасте до четырех лет не позднее 1 января 2027 года; введение к 2025 году института профессионально ориентированных семей; пересмотр приоритетов финансирования в целях поддержки и развития услуг и сервисов для семей с детьми. Кстати, меморандум может подписать каждый человек на сайте коалиции.

Ирина Середкина, корреспондент "Солидарности"