Давно это было, в конце сороковых годов. Тогда много людей, потерявших в войну кров, бродили по необъятным просторам нашей Родины в поисках места, где можно было начать новую жизнь. Вот и в нашем селе после долгих скитаний осела одна из таких «разбомбленных» семей. Состояла она всего из двух женщин: бабушки и внучки. Обеих звали Варварами. Старшая уже пожила на свете и выглядела лет на семьдесят, младшая же – не более чем на двадцать.
Поселились обе Варвары в пустующем доме на окраине села. Своими силами, ни у кого не прося помощи, привели его в порядок, а затем взялись и за огород. Председатель колхоза как-то зашел к ним на огонек и предложил молодой Варваре идти работать на ферму – рабочих рук там постоянно не хватало, но девушка наотрез отказалась от такого предложения, объяснив, что малосильная она с детства и ничего тяжелее кружки поднимать не в состоянии. И даже справку о своем хилом здоровье, выписанную в городе, показала.
Но, как вскоре выяснилось, сил у нее имелось в избытке. Как говорят в таких случаях, большой воз и еще маленькая тележка. Была Варвара необычайно завлекательной девушкой, словно сошла с картинки из книжки. Высока и стройна, бела лицом и руками, округла формами, с мягким приятным голосом. В общем, не чета нашим, не разгибающимся с утра до вечера в поле коротконогим кошелкам с прокуренными голосами и широкими задницами. Потому, наверное, вскорости и вскружила Варвара головы всему мужскому населению села. Под ее окнами еженощно вытаптывали траву мужики всех возрастов. Бабка Варя гнала их прочь ухватом, но они, словно майские коты, разбегаясь в разные стороны, затем вновь возвращались на прежнее место. Местные девки, в одночасье лишившиеся своих парней, задыхались от лютой ненависти, но сделать ничего не могли. Варвара никогда не появлялась на улице одна: всегда рядом с ней находился ухажер, готовый защитить ее своей грудью.
Благосклонность Варвары была довольно скоротечной, она меняла кавалеров чуть ли не каждый вечер. Уже «отставленные» от ее тела рассказывали еще «непосвященным», что в любви Варвара сущий огонь и ублажить ее не представляется никакой возможности: она все хочет и хочет. Через некоторое время всем в селе стало ясно, что Варвара потому и меняет мужиков так часто, что не может найти среди них того, кто подходил бы ей по темпераменту.
За глаза ее стали называть проституткой, подстилкой и вонючей потаскушкой, но на вечерних гулянках и танцульках, тем не менее, с вожделением смотрели на ее красивую фигуру и искали ее взгляда, надеясь приобщиться к тем, кто уже побывал в ее жарких объятиях.
Каким бы большим ни было наше село, оно все равно не могло сравниться с городом, и вскоре через Варвару «прошли» почти все местные мужики: как холостые, так и женатые. И вот, когда все вокруг стали зубоскалить по поводу того, что из-за нехватки «свежих кадров» она скоро начнет ложиться под быков да жеребцов, Варвара обратила свое внимание на меня…
Мне в ту пору было лет шестнадцать, и я, не имея еще житейского и иного опыта, был по-детски и по уши влюблен в Варвару, тяжело переживая в душе все ее многочисленные романы. Поэтому, когда появился вместе с ней под руку на одной из вечеринок, то чувствовал себя на седьмом небе от счастья и пыжился изо всех сил, пытаясь изобразить из себя бывалого любовника.
После вечеринки была безумная ночь любви на берегу реки, за ней – вожжи, которым отец нещадно меня отстегал в коровнике, приговаривая при этом, что не для того он меня растил, чтобы я якшался со всякими подзаборными девками, а затем… я увидел Варвару в обществе нового ухажера из соседней деревни. На меня она не обращала никакого внимания!
Это был конец света, нож в спину. Я был раздавлен, унижен, втоптан в грязь! Сначала я думал пойти и утопиться с горя, потом хотел повеситься. Но, представив себя висящим в петле, с высунутым языком, понял, что это не выход из положения. Однако мне было муторно и тошно и, как и любой другой влюбленный и отверженный дурак на моем месте, который не решается на самоубийство, я кинулся в другую крайность: презрев гордость, пошел к Варваре сам, чтобы умолять ее, пусть даже на коленях, не бросать меня.
Около двух часов я бесцельно прослонялся под ее окнами, по какой-то причине, непонятной мне, не осмеливаясь даже подняться на крыльцо. Что-то удерживало меня от этого поступка. Но любовное влечение оказалось все сильнее голоса рассудка, и в конце концов я переступил порог ее дома.
Дома никого не оказалось: ни Варвары, ни бабки Вари. Я уже собирался вновь выйти на улицу, когда услышал за дверью знакомые голоса. Подойдя к окну, обомлел: на крыльце стояли бабка Варя и… мой отец! Они говорили обо мне и о Варваре. Отец злился и все порывался пройти мимо бабки Вари. Та его не пускала и почему-то утверждала, что внучка приболела и тревожить ее не стоит. Почему она так говорила, я тогда не понял: ведь Варвары дома не было! Но не это заботило меня тогда в первую очередь. Если бы отец зашел в дом, вожжами бы я уже не отделался. Отец, как пить дать, схватился бы за оглоблю. Следовало срочно где-то спрятаться. Но где? Я стал бестолково бегать по комнате в поисках безопасного места, пока ненароком не обратил внимание на… печь. Там, наверху, на полатях, меня вряд ли бы кто увидел! Не давая себе ни секунды на раздумье, я быстро поднялся по небольшой лестнице на печь, задвинул за собой занавеску и затаился.
Как оказалось, вовремя. Входная дверь хлопнула, и на пороге появилась бабка Варя. Одна! Опасность, кажется, миновала, и можно было со спокойной душой спуститься вниз и все объяснить хозяйке дома. Но это только на словах все легко делается. А если бабка Варя, не узнав меня и приняв за вора, поднимет крик на всю округу или, того хуже, пристрелит из берданки, что висит на стене? Я понял, что оказался в ловушке.
Бабка Варя тем временем, остановившись посередине комнаты, начала как-то странно крутить во все стороны головой и словно принюхивалась к чему-то. Потом подошла к печке, встала на лестницу, прямо перед своим носом я увидел ее руки! Они протянулись к одному из глиняных горшков, которые, устраиваясь на полатях, я лишь чудом не разбил, взяли его и исчезли.
Я с трудом перевел дыхание и долго потом не решался вновь высунуться наружу. Когда наконец любопытство пересилило, глазам моим предстала форменная порнография. Бабка Варя – полностью голая – сидела, раскорячившись, на лавке и натиралась какой-то мазью, которую брала горстями из глиняного горшка. Смотреть на такое непотребство было удовольствием не из приятных: телеса старухи выглядели на редкость уродливыми. Я уже хотел опустить край занавески, из-за которой наблюдал за происходящим, когда с ужасом осознал, что бабка Варя на моих глазах превращается… в другого человека! Кожа на ее теле стала расправляться, многочисленные складки и морщины исчезать. Дряблые груди, напоминающие пустые грелки, набухли и округлились, выпирающий еще минуту назад живот втянулся. Седые и редкие космы на голове словно по волшебству превратились в густую гриву черных волос, на щеках появился здоровый румянец, в глазах – задорный блеск, и я понял, что вижу перед собой молодую Варвару!
Изумление мое было столь велико, что я не сумел сдержать крика. Варвара от неожиданности вздрогнула и подняла глаза. Наши взгляды встретились. И тут я увидел еще одно превращение. Самое ужасное… Из цветущего и прекрасного лицо Варвары сделалось отвратительным и стало похоже на страшную дьявольскую маску: щеки ввалились, глаза налились кровью, раскрытый рот ощерился двумя рядами белых заостренных зубов. Передо мной стояла настоящая ведьма. Словно дикая кошка, одним прыжком она одолела расстояние от лавки до печи, с яростью сорвала занавеску и стала подниматься по лестнице.
Страх обуял меня непередаваемый, но каким-то образом я все же сумел его одолеть, и когда на краю полатей показались пальцы Варвары, такие нежные и ласковые еще сутки назад, я обрушил на них один из горшков, стоявших у меня под боком. Варвара взвыла, словно раненый зверь, но не отступила. Тогда я уперся плечами в стену, согнул колени и, когда ведьма предстала передо мной во всей своей бесстыдной наготе, ударил со всей силы ногами в ее перекошенное от злобы лицо. Варвара удивленно ойкнула и тут же, как мешок с мукой, свалилась вниз. Следом за ней спрыгнул с печи и я. Не обращая внимания на распростертое на полу тело, я выскочил из ведьмовского притона и побежал от него прочь.
Как я очутился у себя дома и что говорил всполошенным родителям, до сих пор точно не помню. Наверное, находился в сильнейшем шоке, который перешел в горячку, уложивший меня в постель на несколько дней. Да и как тут было не слечь от всего происшедшего? Хорошо, что вообще коньки не отбросил.
Если вы до сих пор не поняли, свидетелем какой чертовщины я стал – ничем помочь не могу. Я и сам с трудом в этом разбираюсь. Начать с того, что ни подтвердить, ни опровергнуть мои слова было некому. Ни Варвары, ни бабки Вари на следующий день в селе уже не было: исчезли самым таинственным образом. Поначалу я боялся, что меня просто поднимут на смех. Однако, как ни странно, в историю мою многие поверили и, сопоставляя факты и события, мы все вместе пришли к выводу, что кошмар в доме Варвары мне не привиделся, и что Варвара, без сомнения, могла превращаться с помощью колдовства в бабку Варю и обратно. Ведь вместе их никто никогда и нигде не видел, только порознь! Батюшка из городской церкви, приезжавший в село очищать ведьмин дом от скверны, также подтвердил, что оборотничество вполне могло иметь место, а перед отъездом добавил, что Варвара, занимаясь любовью с местными мужиками, на самом деле преследовала не плотскую цель. Главной ее задачей при этом было получить как можно больше свежей человеческой энергии. У ведьм это принято, они после такой «подзарядки» дольше живут на свете.
Кроме самой Варвары, много в селе говорили и о чудодейственном зелье, с помощью которого старуха возвращала себе молодость. И кто бы мог тогда подумать, что зелье это не исчезло вместе с ведьмой, а лежало до поры до времени в погребе у одной перезрелой бабенки, стибрившей его под шумок в доме Варвары на следующий день после описанных мною событий.
------------------------------------------------
Если вам понравилась история, то больше подобного найдете у меня в канале: https://t.me/strahorr
