"По ходу нас здесь сольют": Правда о вторжении в Курскую область, о которой молчат. Дневник пограничника разложил всё по дням
Pовно год назад, рано утром 6 августа войска противника начали наступление на Курском направлении. В течение первой недели враг, несмотря на точечное ожесточённое сопротивление русских воинов, сумел продвинуться на десятки километров вперёд. Да, его прогнали — на это понадобилось девять долгих месяцев тяжёлых боёв. Но до сих пор мало кто понимает, как вообще так случилось, что мы оказались не готовы к этому вторжению. Почему враг сумел стянуть большие силы к границе, а перед ними оказались только сами пограничники в опорниках, парни-мотострелки из ВКС и срочники? Сегодня мы публикуем "дневниковые записи" офицеров, которые приняли на себя самый первый удар. Это самый честный рассказ о тех событиях от первого лица.
Прежде чем вы начнёте читать этот дневник, нам следует коротко объясниться.
Все глубокомысленные рассуждения про "курскую авантюру" Зеленского, конечно, имеют право на существование. Но! Тут-то стоит задать вопросы и нашим военачальникам и разведке: как же проморгали-то это, а?
Известно, что "курская операция" готовилась Киевом с начала 2024-го, то есть больше шести месяцев. Одним из инициаторов был нынешний главком ВСУ, занявший свой пост в феврале того года. Против был Залужный, его предшественник, отставка которого, есть такие данные, и была во многом связана с его отрицательной позицией по вторжению.
А силы противник в Сумскую область начал стягивать уже ранней весной, отмечают источники "Первого русского" — на Суджанском направлении.
Мы уже где-то в апреле почти уверены были, что заход будет на Судже, там враг собрал серьёзную группировку — и продолжал подводить войска. Об этом сообщали наши разведчики, которые делали вылазки и рейды на сторону противника. Доклады наверх от нас — были. Просили укрепить границу, выделить резервы. Вместо этого получилось наоборот — отвели подразделения той в/ч, которая прикрывала рубежи. Из Москвы отвечали так: "Не наводите панику, там всё под контролем". Вполне возможно, что доклады с мест до руководства Минобороны и Генштаба просто не доходили.
Итак, дневник офицера-пограничника, оборонявшегося от наступавшего противника на опорном пункте в направлении Тёткина.
20-е числа июля
...В эту командировку мы заехали в Курскую область 24-26 июля — на опорный пункт возле хутора Отруба, это под пгт Тёткино. И вот тогда впервые возникло какое-то странное ощущение — на автомате, можно сказать. Нужно же понимать, где мы находимся, где противник, каковы вероятные направления удара? И вот изначально было непонятно, для чего был построен этот опорный пункт за этой рекой Сейм? Хутор Отруба представляет собой "подкову", а внутри него как раз был наш опорник.
Всего в направлении ещё одного хуторка Бояро-Лежачи находились всего три опорных пункта, в каждом — 30-40 человек. То есть всего за рекой нас было 100-120 человек. Мы контролировали перекрёстки дорог.
Так вот наш опорник был недостроен. Но зато очень просторный. Полноценный ротный опорный пункт. Большой круг по опорнику — 1,1 км, там на велосипеде можно было кататься. Высокий, широкий, обитый внутри деревом, которое постоянно гниёт, постоянно нужно обрабатывать это всё от плесени, чтобы самим не заболеть.
Опорник был огромный — рассчитан на размещение роты. По периметру можно было на велосипеде кататься//Фото: предоставлено Царьграду
Но это мелочи. Диспозиция, в принципе, получалась понятной. Там фронт, сзади река — тыл, слева — боевая группа (БГ), которая прикрывает нас. Только вот проблема в том, что этот опорник рассчитан на роту — на 100 с лишним человек. И в случае "подрыва" по боевой тревоге нам надо было прикрывать весь этот огромный периметр. Считай, один за троих.
…
Забавно. Разговаривали сегодня с одним полковником (нормальный мужик, кстати, давно воюет, дело своё знает), так вот он сказал нам прямо:
Если начнётся наступление, вы этот пункт никогда не удержите. Потому что с точки зрения стратегии он находится в очень плохом месте, за рекой.
Полковник объяснил, что все такие решения (о том, где и какие опорные сооружения строить. — Ред.) принимает Москва. Большие звёзды. Но им из кабинетов лучше видно, что и куда ставить. А мнение тех, кто "на земле", которым предстоит нести службу, для них имеет мало значения.
То есть все заранее знали и понимали, что случись вторжение, наши опорники не выдержат.
...
Плохо, что большинство (почти никто, если честно) из того состава, который заехал на опорный пункт, не участвовало в боевых действиях. Не были обстреляны. Поэтому приходилось быстро втягиваться в эту "подземную жизнь". В первый же день по нам ударил дрон. Но это уже были мелочи жизни. Потом к этому привыкли.
Но вопросы оставались. Одно дело, скажем, в Курске построить такое укрепление и там нести службу. Где (на тот момент. — Ред.) тихо, мирно, комфортно.
Но через пару дней служба как бы наладилась, и мы уже начали понимать, что всё здесь спокойно. Занимались спортом на улице под открытым небом, без "брони" (бронежилетов), в "трениках". В Тёткине работали магазины, почта, пункт доставки, всё — жили. Сейчас вот складывается какая-то аналогия с июнем 1941-го в Бресте. Это впечатление, что всё тихо, мирно и спокойно. Ничего не предвещало беды. Жарили шашлыки, общались с девушками, гуляли по улицам. Туалеты, пардон, тоже на улице были. И всё это без бронежилетов, без шлемов, налегке. Знали, конечно, что может прилететь, но опять же если это дрон, ты его услышишь — так или иначе. И если снаряд — тоже "выход" слышно.
6 августа, утро
Когда на Суджу начался "заход", когда там начали встречать противника, тогда "отстегнулась" по всему Глушковскому району связь. Не было вообще никакой связи. Уже потом мы узнали, что противник с помощью FPV-дронов уничтожил наши вышки связи.
О том, что началось вторжение (тогда ещё никто не понимал, что это), мы узнали через спецчат в "Телеграме". Созвонились с человеком — он говорит, да, мол, началось. На Глушковском участке парни из "Чеченского резерва", с которыми он служил, держатся пока. Там, говорит, полная <всё плохо>. Противник пошёл через Новый Путь, Весёлый (это 35-й и 36-й участки):
Пацаны погибают, пока ничего не известно.
Схема атак противника (составлена со слов защитников государственной границы)//Скриншот страницы сайта сервиса "Яндекс. Карты"//Инфографика Царьграда
6 августа, ночь
...Приехал полковник. Сообщил, что всё правда — враг прёт. Всё, у нас здесь теперь фронт, идут полноценные боевые действия.
...Мы выставили усиление. Ну как усиление? АГС (автоматический гранатомёт. — Ред.) зарядили. Вытащили "Корд" (крупнокалиберный пулемёт) и установили 82-й миномёт "Василёк" — 4-зарядный. Вот и всё. Плюс были парни-мотострелки из ВКС (речь о мотострелковом полке Воздушно-космических сил, сформированном из контрактников, которые ранее служили в охране объектов ВКС), приданные нам.
7 августа
На часах пять утра. По нам отработали из миномёта. Мина упала в тылу. Судя по всему, пристрелка откуда-то из района н.п. Горки. Как потом стало известно, там "выставлялись" и работали потом оттуда вражеские "Бананы" (на сленге — модифицированные под натовские боеприпасы танки Т-72-120).
Самое плохое, что нет никакой конкретики, что происходит, где и как продвигается враг. У нас вроде тихо, а на других участках противник прёт. Значит, скоро и к нам "придёт". Но когда, какими силами? Какая у нас задача, кроме того, что и так понятно: не пустить их на территорию России.
Ещё раз "заценили" наш опорный пункт. Сошлись на том, что в мирной жизни это просто курорт, даже баня есть "подземная". Но вот беда — крыша сделана из профлиста и ни одного наката по всем путям сообщений. То есть укрыться при атаках можно только в блиндажах (они, кстати, добротные — бетонные коробки, обложенные бетонными же блоками, сделаны на совесть).
8-9 августа
Пошли периодические прилёты. Раз в 5-10 минут — одиночные мины. За нами, перед нами. Значит, решили-таки взяться за нас плотно, активизировали пристрелку. Предупредили нас командиры — всё, парни, будьте готовы, что они будут работать очень чётко по вам и конкретно по обороне. Все эти дни они, по нашим наблюдениям, стягивали силы к нашему участку.
Вот так выглядел опорник изнутри: стены начали обваливаться, по словам пограничников, ещё до начала вторжения//Фото: предоставлено Царьграду
10 августа
Началось веселье. Ровно в 04:30, минута в минуту, пошёл обстрел. Первые 3-4 мины с промежутком в 2-3 минуты, поэтому "выходы" (моменты выстрелов) были слышны с разных направлений и прилёты — как раз в наш квадрат. С четверть часа они пристреливались спокойно. А уж потом сразу с шести точек по нам началась плотная артиллерийская работа.
Били из 82-го и 120-го миномётов, РСЗО на базе пикапов. Прилёты — 20-30 секунд. Плотность такая, что мы свой "мавик" не могли поднять. Один раз вроде почти получилось "выставить" его, но запустить не успел: над нашими позициями постоянно висели по 3-4 вражеских дрона-разведчика. Только приготовились к запуску – выход РСЗО. Оператор кубарем в блиндаж закатился, успел: в то самое место, где он стоял попадание.
...Обстрел длился 10 часов. Всё это время основная часть личного состава сидела по дотам и блиндажам.
Одновременно противник работал по боевой группе, которая должна была нас прикрывать.
По соседнему опорнику — всё точно так же. Но их ещё и закидывали дымами, прилетала "Баба-яга", забрасывала "лепестки" (по нам тоже, кстати). В общем, по всему берегу отрабатывали они.
В радиоэфире кошмар. Слышим, как ребят в опорном пункте в Бояро-Лежачах "разбирают", туда пытаются всеми силами войти.
...Пытаемся отбиваться — из того, что есть в наличии. Силы неравные. Как быть дальше, непонятно. Узнали, что наша БГ отошла за реку, они покинули свои позиции. Винить их нельзя в этом. Парни сделали что могли, оставаться там дальше — просто самоубийство.
Запрашиваем командование. Передают ответ из Москвы:
Стоять до конца. Не отступать. Кто уйдёт, будет записан в 500-е, в дезертиры.
Перешутились между собой: "Всё, пацаны, приказ 227 "Ни шагу назад". Стоим насмерть".
Потом обсудили по-серьёзному уже: остаёмся и бьёмся.
10 августа, ночь
Все вымотаны, устали донельзя. Наш огромный ротный опорник здесь как раз и сыграл свою роль: нужно прикрывать весь периметр. Спим вполглаза, по очереди: двое дежурят, третий отдыхает. Потом меняемся.
Плохая новость: FPV и миномёт нам окончательно разбили антенну связи, которая была установлена на одном из внешних домиков (снаружи опорника), где нам немного довелось пожить в "мирное время", несколько суток до вторжения.
Беда — связи нет. Мало-мальски постарались как-то починить. Но получилось настроить только на приём. Сами ничего передать не можем. Но и этого хватает. Услышали в эфире, что у соседей в Боярах совсем тяжко, есть 200-е. Парни пытаются вытащить тело одного погибшего, вступают в прямой огневой контакт с противником на дистанции 30-40 метров.
11 августа, утро и день
Москва, узнав, что ребята с Бояро-Лежачей отошли, приказала им возвращаться и забирать групповое вооружение: пулемёты, боеприпасы, миномёты. А там уже враг в опорнике. ВСУ заняли его буквально через 20 минут после того, как наши выбрались оттуда.
Картина получается поганая. Мы сидим за рекой и знаем, что БГ оттянулась за реку, Бояры тоже. И мы остаёмся одни в оперативном окружении: слева, справа, впереди — противник, позади — река Сейм.
Вариантов нет.
Ночью выходить нельзя — на своих же минах подорвёмся, переломаемся. Да и "добро" на снятие с позиций нам не дают. Опять посовещались, решили коллективно: будем стоять, пока живы.
А ситуация становится на глазах всё хуже. Боеприпасы заканчиваются, еды осталось мало, а подвозов нет. Питаемся тем, что заранее распихали по рюкзакам: шоколад, энергетики.
...Неожиданно обстрелы прекратились по нам. Здесь — тишина. Где-то слышны звуки боя, а по нам перестали работать. Выглянули –— прямо над нами висят два дрона, но смотрят они туда — дальше, за реку. Мы сообразили: видимо, враг решил, что нас тут уж нет никого в живых, потому что отвечать — бить в пустоту — мы перестали, берегли боезапас. Да и в кого? Куда? Или посчитали, что раз наш опорник в оперативном окружении, то и смысла нет тратить на него силы.
...Пацаны из задора и злости решили напомнить им о себе: принялись из автоматов стрелять по "мавикам". И нарвались. Тут же прилетела ответка со всех стволов, которые у них были.
11 августа, вечер
Попытки связаться с командованием безуспешны. Пробовали со всех диапазонов. Никак. Полковник наш — тот, который опытный — понимает, что у нас здесь край. И выдал в эфир такую фразу командиру опорного пункта:
Принимай решение самостоятельно, как действовать дальше. Но я тебе обозначаю то, что Москва "добро" на снятие не дает.
То есть там в столице дяди с большими звёздами понимают, что люди "на земле" находятся в окружении. Но как в 1941-м приказ один: стоять насмерть — и точка. Хотя остальные уже оттянулись за реку.
