Когда зима подбирается к финалу и после зимнего дождя всё вокруг накрывает нешуточным морозом, то хочется весны, тепла и солнца, а не вот это вот всё. Состояние полусонное и тянет если не философствовать, то хотя бы поворчать, при этом немного клацая зубами.
В один из периодов жизни нам пришлось нанять детям няню, одну на двоих. Старший сын схлопотал компрессионный перелом позвоночника, научившись на айкидо лихо кувыркаться и с бодрым "смотрите, как я могу!" приземлился прямо на башку на надувном батуте. Помешать никто не успел и постфактум все перекрестились с мыслью, что балбес хотя бы не свернул себе шею. Восстановление и реабилитация заняли около года и в первую его часть я ещё каким-то странным образом справлялась с домашними делами, работой частично в удалённом режиме, уходом за сыном на домашнем обучении без отрыва от койки и младшим сыном, которого мы успели отправить в детский сад.
Финал танцев с восстановлением уже маячил впереди, как свет в конце тоннеля и тут раздался звонок из детского сада. Младший сын полез зачем-то под стол в садике и в этот момент ему прыгнул на спину другой мальчик. "Приходите." - сказали мне - "Потому что спина у него сильно болит." Я рванула в садик, забирать рыдающего ребёнка и сразу после этого мы помчались уже знакомой дорогой в детскую травматологию. Диагноз был неутешительный - компрессионный перелом пяти грудных позвонков. Вопрос встал ребром - нужно было или бросать работу, или искать помощь в виде няни. Садик предложил оплатить часть расходов на восстановление, мама второго мальчика орала что-то про то, что их выгоняют и как им теперь жить. Сил на полноценную борьбу у меня попросту не было.
Дама, которую мы пригласили сидеть с детьми, была нам уже знакома - она когда-то работала в социальной защите и как раз искала работу не на полный день. С детьми отношения у неё складывались отлично, а у меня начало образовываться свободное время для того, чтобы сгонять на работу и утрясти там неотложные вопросы, добежать до магазина или поработать дома. Моя зарплата дизайнера вполне позволяла перекрыть расходы на няню, так что вопроса о том, чтобы уволиться, больше не стояло. Я выдохнула. Впереди нас ждал не самый простой год со второй реабилитацией и финалом первой. Муж лежал в ряд с поломанными детьми, потому что на нервной почве, щедро сдобренной высокоградусным успокоительным, у него открылось две язвы. Бессмертный пони выкручивался как мог.
Через пару месяцев я начала замечать странные метаморфозы денег в кошельке. Рассчитываясь в магазине, я автоматически прикидывала плюс-минус оставшуюся сумму, из которой к следующему заглядыванию в кошелёк испарялась некоторая часть. Я честно списывала всё на свою замотанность и рассеянность, потому что пропажа сначала не превышала двухсот рублей. Регулярность рассеянности и её масштабы начали наводить меня на мысли о том, что посещаю кошелёк не только я. Няня была чудо как хороша и меня немного смущала мысль о наведении напраслины на человека, который стал нам уже не посторонним.
Проверка подозрений была простой и незамысловатой - я "ушла в магазин" и вернулась, не потратив ничего. К вечеру в кошельке уже не хватало нескольких сотен. Подобный разговор составить всегда не просто, я от души ждала горячих споров и обиды, чтобы снова поверить в свою замороченность и напрасность подозрений. Няня в ответ молча посмотрела на меня, оделась и ушла, бросив на прощание только то, что извиняться она не собирается.
Я полностью ушла на удалёнку, тогда это ещё не стало мейнстримом и с детьми мы как-то выкрутились уже без няни.
