Написал сказочку для одного из конкурсов. Занял третье место.

Тонкая полоска заката почти померкла. Бабушка задвинула засов на двери, прошла по дому, задёрнула шторы. Теперь лишь неровный свет лучины отбрасывал причудливые тени по стенам.

- Бабуль, а бабуль... Расскажи, что с матушкой стряслось, а?

Старушка села на краешек кровати, поправила одеяло внучки, пригладила ей волосы мозолистой рукой. Грустно вздохнула.

- Большенькая ты уже, расскажу так и быть! Слушай и запоминай, как всё было...

Жили мы с матушкой твоею в деревне одной, на краю самом. Рядом лес да болото. Отец твой на войне помер, вот она и перебралась в мой дом. А там и ты родилась.

Был на том болоте курган. Тёмное, лихое место! Кости там скотины всякой, да зверья лесного находили. Людские, говорят, тоже встречались... По ночам неспокойно в деревне было - народ скот по сараям запирал на замки амбарные, собаки так и вовсе не водились. Иль сбегали, иль пропадали затемно. Хозяева сами по ночам носа из избы не казали, да занавески плотно задёргивали... А скотинка бедная, иной раз так мычала да блеяла, что сердце в комок сжималось!

Помню, годка тебе ещё не было… Захворала я раз зимой, горела вся... Мамка твоя за лекарем за полночь ушла в село соседнее, вернулась с ним после рассвета. Сама бледней, чем мел! Лекарь мне отвару дал, а ей валерьяны корень.

С тех самых пор дверь нашу по ночам драть когтями стал кто-то, да по крыше шастать. Не медведь, не росомаха, а поболее! И каждую ночь так. Матушка твоя в месяц поседела, я так и подавно... Батюшку звали, молитвы читал он и водою святой избу окроплял, но без толку. Собрали мы тогда пожитки свои нехитрые и ушли.

Перебирались мы втроём, по весям да по сёлам разным и куда бы мы ни приткнулись, вскоре в дверь по ночам скрести начинало. Народ сторонился нас - лихо, мол, за собой водим!

Не выдержала она. Вышла во двор ночью, пока я спала. То ли умом тронулась, то ли за тебя боялась. Были следы на снегу и оборвались вдруг. Сгинула...

С тех пор успокоилось все. Двери никто по ночам не портит, да скотину не пугает. Так и живём.

Лучина догорела. Сквозь плотно задёрнутые шторы не пробивалось и лучика лунного света. Где-то вдалеке протяжно завыла собака.

- Бабуля, мне страшно! - прошептала внучка, прячась под одеяло с головой.

- Это просто соседский пёс на луну воет... Спи. - ответила старушка, а сама тайком перекрестилась.

Уважаемые подписчики!

Первое. Хочу извиниться за довольно долгий перерыв в публикации глав романа "Колыбель". Был забанен, но администрация ресурса пошла навстречу и полноценный доступ был восстановлен.

Второе. Новых глав "Колыбели" на Пикабу пока не будет. Романом заинтересовалось одно издательство. Пока не знаю, что из этого всего выйдет, но пока попросили не публиковаться. Какое-то время он ещё будет доступен на полках интернет магазинов (процесс добавления и снятия не шибко быстрый). Если ничего с издательством не выйдет, то новые главы будут опубликованы.

Третье. Веду активную работу над книгой в жанре фэнтази с лёгким налётом эпичности. Сразу оговорюсь - ни одно орка и эльфа в романе не будет, равно как и магов с фаерболами, колец Всевластья и прочих привычных атрибутов. Хотел спросить мнения у уважаемых подписчиков про славянскую стилизацию - не перегибаю ли с ней, или можно добавить?

Рабочее название "Мир разорванных земель", но название это по завершению книги будет изменено. Отрывок толком не редактировался, лишь был прогнан через ворд, так что...

Глава 1. (отрывок)

Отец зачерпнул добрую ложку мёда и тщательно размешал её в чуть подогретом молоке. Пряный, густой запах наполнил рот Ратибора слюной, в животе заурчало.

-Иди, накорми брата. Только сам не пей, а то знаю я тебя! - Отец протянул тёплую деревянную чашу. Ратибор бережно принял её и заспешил в трюм.

Дерево ступеней привычно поскрипывало при каждом движении, как бы он не старался идти бесшумно. Вот уже и нижняя палуба с её постоянным сумраком, разбавленным лишь лучами света из вентиляционных колодцев. Ратибор аккуратно перешагивал через цепи, закреплённые к деревянным рёбрам корабля, стараясь не шуметь. Именно в этой части "Молнелова" шуметь хотелось меньше всего!

Брат находился в том же положении что и три часа тому назад - тело вытянуто по струнке вверх, чуть разведённые в стороны руки с напряжёнными мышцами, на запястьях кандалы. Ратибор встал на деревянный мосток, который отец соорудил специально для него и поднёс деревянную чашу к губам брата-близнеца. Закрытые веки мальчика продолжали подрагивать, но нос жадно втянул запах медового молока. Ратибор чуть наклонил чашу и брат принялся глотать, по началу жадно, потом спокойней.

Ратибор рассматривал близнеца, пока тот пил. Чертами лица они походили друг на друга, но во всём остальном полная противоположность. Кожа брата была не просто бледной, а белой, словно молоко, которое тот пил. Полное отсутствие волос, бровей, ресниц... Словно призрак, обитающий заброшенной избе.

Жидкость в чаше закончилась. Ратибор промокнул рукавом рубахи губы и подбородок брата.

-Спасибо...-беззвучно шевельнулись губы. Ратибор примкнул лбом ко лбу близнеца и замер на мгновение, ощутив щемящее чувство единения с братом. Затем он спрыгнул с мостка и присел на корточки. Ступни близнеца отделяло от поверхности постамента расстояние в пару пальцев. Ратибор провёл ладонью под ногами брата, в очередной раз дивясь как мальчик может удерживать в воздухе целый корабль, а затем заспешил на вторую палубу к кочегару Малюте, слушать очередную небылицу про Город с Тысячью мостами.

Прошло 15 лет.

"Молнелов" вынырнул из плотного слоя облаков и вскоре над облачным океаном раздался звук парового свистка - так старый кочегар Малюта по обычаю приветствовал добрый улов.

Капитан Ратибор Игоревич стянул с плеч кожаный плащ и стряхнул с него мелкие капли воды, слёзы облаков.

-Ну чего же ты ждёшь, разве не слышишь как радуется улову Малюта? - С наигранной сердитостью крикнул он с капитанского мостика юнге и тот стремглав бросился травить сети с высоких мачт, оббитых медными листами. На палубу "Молнелова" собрались все - матросы и кочегары. Даже упитанный корабельный повар покинул своё царство приправ. Рулевой смотрел с высоты мостика. Собрались все, кроме одного.

-Хороший улов, други! - Ратибор поднял над головой сетку из тонкой металлической проволоки. В частых ячейках сверкали тщательно закреплённые кристаллы, размером с ноготь большого пальца и больше, впитавшие в себя энергию молний Облачного океана. Команда радостно взревела, поддерживая капитана.

Пока остальные вынимали улов из сети, Ратибор Игоревич спустился в камбуз, достал из кадки с почти растаявшем льдом кувшин с молоком. Пока молоко грелось на закрытой металлической печурке, капитан добавил в чашу три больших ложки дикого мёда, затем после нескольких секунд раздумий, откупорил бутыль с хмельным мёдом со специями и немного плеснул в напиток.

Ступени пронзительно скрипели под весом взрослого мужа. Каждый раз как Ратибор спускался на нижнюю палубу "Громолова", он будто бы переносился назад в прошлое, с чашей медового молока, что вручил ему отец. Только теперь вместо мальчишки, держащего цепями корабль, перед ним был жилистый белокожий мужчина.

Ратибор встал на деревянный мосток, сколоченный ещё отцом и напоил брата медовым молоком из чаши, затем промокнул рукавом рубахи его губи и подбородок. На губах близнеца мелькнула улыбка. Ратибор прислонился лбом к безволосой голове брата.

-Сегодня хороший улов, братишка! По приезду я выменяю у старика Бахаря тот толстенный том, на который ты положил глаз! И я добавил в молоко немного хмельного мёда в честь знатного улова! - улыбка брата стала чуть шире.

Ратибор поднялся на верхнюю палубу. Кристаллы были убраны в оббитые железом сундуки. Пара матросов разложила проволочные сети на палубе, а юнга смазывал их льняным маслом с помощью пучка птичьих перьев. Капитан набил курительным листом резную трубку, чиркнул огнивом и затянулся сизым дымком. Небо под кораблём было спокойным на сколько хватало глаз. Первые звёздные россыпи уже проступили на закатном небе.

Подошёл, кряхтя, Малюта и облокотился на перила рядом с капитаном. Тот молча протянул курительную трубку и Малюта с удовольствием втянул в себя сладковатый дымок.

-Хорошо... - Старый кочегар выдохнул дым через нос и вернул трубку Ратибору. Затем на секунду замер, прислушиваясь к ощущениям. - Волнит что-то... Опять Верену в молоко хмеля подлил?

-Ага. - кивнул капитан. - Такова была моя капитанская воля.

-Всё правильно, повод ведь есть! Может и мне чарочку во славу события?

-Нет. Такова есть моя капитанская воля. И пьяный ты дурак.

-И вот чего я мотаюсь с тобой по облакам? - проворчал Малюта, беря вновь протянутую трубку. - На старости лет уж и горла промочить нельзя... В походах не дают, на твердынях островных некогда... Одна мечта была - на свадьбе твоей напиться вдоволь мёда пряного, так ведь и не женишься! Когда Анюту под венец поведёшь? И красна собой и голос говорят дивный... Иль будешь до конца дней своих молнии за хвост ловить?

-Да знаешь же, что люблю я её, а всё ж сыпешь соль на рану... - вздохнул Ратибор. - Род Игоревичей слишком мал в коленах, отец её за знатного выдать хочет. Ищет жениха ей... Сама она говорила. Да и с отцом моим её отец не ладил, сам же видел...

-Оттого и мечешься по облакам? Думаешь богатством задобрить?

-А что мне ещё остаётся, дед Малюта?

-Тут нужно подумать крепко... - старый кочегар выбил остатки курительного листа из трубки и протянул её владельцу. - Пойдём к тебе в каюту, помозгуем...

-Мёда не будет! - хохотнул Ратибор, понимая к чему клонит старик. - Иди, давление в баках лучше проверь! Завтра к обеду до дому доберёмся!

Ритмичный перестук паровых двигателей тянет "Громолова" сквозь спокойную и прохладную ночь. Небесный купол усеян бессчётным количеством звезд, чьи скопленья беспокойный человеческий разум складывает в причудливые сочетания, а умеющий читать звёздные карты человек никогда не заблудит в бесконечном Облачном океане. Вот уже и Ярило пытается пробиться своими лучами сквозь нижние облака, окрашивая их в розовый, а затем и бардовые цвета.

Ратибор оделся в нарядный кафтан и подпоясался красным с золотом кушаком, причесал непослушные вихри волос, подровнял бороду. Сегодня он возвращается с большим уловом и выглядеть должен подобающе удачливому капитану! Внезапно далёкий громовой раскат прокатился над безмятежной далью. Ратибор схватил подзорную трубу и поднялся на мостик. Он уже не раз слышал подобные громовые раскаты! Вот только это никакие не раскаты грома.

Пороховой дым рассеялся и Ратибор смог рассмотреть огромный серый корабль, движущийся к дому - Твердыне Вековых Берёз. Вокруг странного корабля крутилось пара сторожевых барков, казавшихся крошечными на его фоне.

-Полный ход! Растолкайте Малюту, пускай поддаст жару, дома беда!

Холодный утренний ветер пробирал до костей. Советник Великого князя, Всевдолод Игнатьевич, посильнее запахнул плащ с меховой оторочкой и взглянул на карманный хронометр - путь в эту даль занял ровно столько, сколько и указано на карте. Отличное начало дальнего похода!

-Гордей, ты можешь прочесть, о чём эти корабли сигналят друг другу? - Пара сторожевых баркасов крутились поодаль от "Стремительного", передавая сообщения с помощью сигнальных флажков.

-Вполне. Сигналы почти не отличаются от наших. Сейчас они решают, что с нами делать. - капитан ухмыльнулся. - Будто бы они что-то смогут!

-Поможем им. Дай приветственный залп обоими бортами.

От залпа ста двадцати орудий заложило уши. "Стремительный" на несколько секунд погрузился в пелену чёрного порохового дыма. Баркасы устремились в стороны, меняя высоту.

-Просигнальте им, что мы пришли с мирными намерениями и продолжайте движение к острову.

Сигнальщик флажками передал сообщение и баркасы приблизились к "Стремительному", затем заняли позиции с носа и кормы, сопровождая крейсер к острову.

-Смотрите капитан, этот осколок сохранил достаточно высокий уровень технологий! Паровые машины, порох... Ручаюсь, они разговаривают на одном с нами языке! Возможно в старой манере, но понять их мы сможем.

-Вам виднее. Один заклад вам я уже проспорил, более не желаю! - капитан разглядывал приближающийся остров. - Десяток деревянных кораблей крупнее чем эти... Похожие на шхуны. Да. Шхуны. В порту суета. Залп разбудил этих бедолаг!

Часть вторая. Главы 5-7

БАЮШЕВ

Константин сидел прямо на полу, напротив рослого инопланетянина назвавшегося Тхэ-Коном, и с усилием сдерживал охватившее его волнение. Хотелось взорваться кучей вопросов — откуда он, зачем прибыл, чем питается, попросить показать фотографии жены, детей и собаки, или что там у него вместо собаки, попросить снять этот чёртов инопланетный скафандр… Но вместо этого Костя сказал:

— Думаю, нашему гостю есть о чём поговорить. Прошу.

— Любите сказания? — высветилась голографическая фраза перед Тхэ-Коном.

— Сказания? Истории и легенды? — Удивлённо переспросил Баюшев. — Если в них есть смысл, то пожалуй что да.

— Хорошо. Тогда я расскажу одну. Вопросы потом.

Строки фраз начали мелькать одна за другой перед инопланетянином и Константин поймал себя на том, что мысленно облагораживает отрывистые фразы Тхэ-Кона более лаконичными оборотами.

Сказание начинается четыре тысячи циклов назад, в обитаемых секторах Галактики, которую человечество называет Млечный Путь. Раса таинственных Искателей бороздила обитаемые системы в поисках чего-то неизведанного, но зачастую оставляла за собой одни лишь опустошённые звёздные системы. В огромном флоте Искателей даже были корабли, способные уничтожить целые планеты. Но своих обитаемых миров у них не было, по крайней мере, о них никто не знал.

Единственную планету расы Гасхония Искатели уничтожили полностью. Оставшиеся разрозненные силы Гасхонцев объединились, и в тайне создали оружие возмездия, способное одним своим импульсом уничтожать тысячи противников. Затем под своим началом они собрали остальные галактические народы, для того чтобы дать бой Искателям. Армада кораблей не уступала по численности флоту разрушителей, но по технологиям и огневой мощи Искатели имели преимущество. Гасхонцы задумали с помощью Армады прорваться в центр флота противника и активировать своё тайное оружие. Это оружие генерировало особый импульс, разрушающий все связи в органических соединениях, и свободно проникающий через любые виды защиты. Выследив Флот Искателей, Армада двинулась за ним в погоню. С тех пор ни об Искателях, ни об Армаде ничего не было слышно — оба флота бесследно исчезли.

Остатки Гасхонцев, в основном учёные, которые должны были захватить и завладеть технологиями Искателей, ринулись на поиски но безрезультатно. Постепенно их стали называть Кочевниками или Мусорщиками, так как свой кочевой флот они сооружали из подручных материалов, зачастую из обломков, найденных в разрушенных секторах и системах.

После исчезновения флотов в Галактике восстановился мир. На какое-то время. Но после, те расы, которые ещё сохранили силы, начали передел обитаемых секторов, зачастую приводящий к геноциду. Пламя войны запылало с новой силой. Хаос продолжался почти тысячу циклов, но наконец, обескровленные войной галактические народы смогли договориться о мире. К тому времени ещё четыре Народа исчезли с лица Галактики полностью. Тогда же был создан Галактический совет и приняты Законы. Первым законом стал запрет на любое внешнее воздействие относительно домашнего Мира любой разумной расы — Колыбели, даже если эта раса не входила в Совет.

Гасхонцы не прекращали поиска все четыре тысячи циклов и в результате узнали о Пророчестве, рассказывающем о событиях прошлого и предсказывающем, что Искатели вернутся, возможно, в новом обличье, и причина их возвращения будет находиться в секторе, где расположена Солнечная Система и галактику снова сотрясёт война. Обнаружив единственную обитаемую планету в системе — Землю, Кочевники установили наблюдение. За время наблюдения, а это семьдесят циклов (примерно двести четырнадцать земных лет) они видели, как люди истребляли друг друга в нескольких мировых войнах, видели, как ускорилось развитие технологий в этих конфликтах и чем масштабней была война, тем сильнее был технологический рывок. Постепенно в рядах Гасхонцев начала созревать идея о том, что именно человечество станет новым бичом Галактики и своей воинственной агрессивностью оно погрузит её в новый Хаос войны. Теория стала подтверждаться, когда люди начали использовать технологии, похожие на технологии Искателей. В этот момент в рядах Кочевников произошёл раскол — одни предлашали не вмешиваться до поры, а при наличии весомых доказательств сообщить в Совет для принятия мер. Другие, более радикально настроенные, настаивали на тайном вмешательстве с целью откинуть технический прогресс Земли на сто пятьдесят циклов назад, обставив всё как природную катастрофу планетарного масштаба. Верх взяли последние.

Кочевники вышли на контакт влиятельными представителями Земли из клана, враждующего с обладателями технологий Искателей.

— Я закончил свой рассказ, — Тхэ-Кон развёл мощные руки в стороны. — Жду вопросы.

— Полагаю, эта истоия не просто легенда?

— Да.

— Если ты представитель народа Гасхонцев, то какова твоя выгода от того, что ты здесь?

— Ответ на этот вопрос не так прост, но я постараюсь объяснить. Основная ячейка нашего социума — это три бесполые особи. Они рождаются вместе, живут вместе, умирают вместе. За циклы жизни каждый приносит потомство единожды, обычно это три яйца. Из яиц выходит следующая ячейка общества, так мы продолжаем свой род. Но иногда случается одно яйцо. Такое яйцо отдают в общину и из него выходит… — Тхэ-Кон на секунду задумался, подбирая подходящее слово: — Таласант. Самостоятельная ячейка общества низкого статуса. Таласанты выполняют всю тяжёлую и опасную работу. Например, являются пилотами малых боевых кораблей, добывают ресурсы на метеоритах. Таласант может покинуть корабль и отправиться в поиск и сделать что-то исключительное для своего народа и если ему это удастся, то его статус смениться на Гасхон-Балантая, Единого Правителя всех Гасхонцев. Такое было одиннадцать раз с момента разрушения нашего родного мира. Седьмой Гасхон-Балантай обнаружил Землю. Я хочу предотвратить неверный шаг. Земля не должна повторить путь моего Народа.

Повисло долгое молчание.

— Почему ваш народ не обосновался на какой-нибудь планете? — наконец спросил Баюшев.

— Всю разумную жизнь в галактике объединяет одно вещество — вода в жидком состоянии. Если есть вода, значит, есть кислород в атмосфере. Найти планету с жидкой водой можно. Но вот ещё с подходящей гравитацией почти невозможно. У Гасхонцев нет мощного флота для завоеваний, нет технологий для преобразований планет, нет уникальных ресурсов для приобретения таких технологий.

— Но вы же потомки учёных, разве нет?

— Время беспощадно.

— Понятно. Госхонцы атаковали Землю с помощью метеорита. Что ещё в планах?

— Это люди направили метеорит на Землю, мы лишь помогли с технологиями. Пока что вы успешно уничтожали друг друга собственными руками. О других планах мне не известно, я таласант.

— Буду откровенен, — Баюшев встал, хотя из-за скафандра это далось ему нелегко. — Ценных сведений я получил мало. О ваших контактах с некоторыми влиятельными землянами я и так знал, равно как и о передаче им некоторых технологий. Другие сведения я проверить никак не могу и ценность их не велика. За жизнь лейтенанта Алексеева, конечно, спасибо!

— Можете считать себя почётным гостем. Или пленником. Как будет угодно… — Константин направился к лифту, но сделав пару шагов, вдруг остановился, достал планшет и протянул инопланетянину.

— Разве что… Эти символы знакомы Гасхонцам?

— Этого не может быть, — Тхэ-Кон заворожённо смотрел на экран планшета. — Откуда у вас символы Искателей?

ПОЛЯНСКИЙ

Полянский стоял, заложив руки за спину, у огромного панорамного окна своего нового кабинета. Перед его взором открывался вид на цех, в котором кипела интенсивная работа по сборке космического корабля, принципиально нового для всего человечества класса — корабля для межзвёздных путешествий. В основе технологии лежала теория так называемого «Пузыря Алькуберре», позволяющая путешествовать на скоростях больше скорости света, не нарушая фундаментальных законов физики. Первая попытка автоматической исследовательской экспедиции завершился полным успехом — исследованная экзопланета обладала большим запасом воды в виде льда и приемлемой для человека отрицательной температурой! Все подопытные животные нормально перенесли межзвёздное путешествие, открыв тем самым дорогу человеку.

Сам по себе новый корабль ничем особенным не выделялся, за исключением массивной кормовой части, в которой находились две силовых установки на антивеществе и два, расположенных друг над другом двигателях для сверхсветовых путешествий. Один из двигателей был экспериментальным, собранным прямо в этом цеху, но второй был снят с другого корабля, стоявшим поодаль.

При взгляде на тот, другой, корабль, Полянский каждый раз мысленно переносился на двадцать два года назад, на один из спутников Юпитера. Он прокручивал в голове те события, унёсшие жизни пятнадцати его товарищей, прокручивал поначалу часто, но с годами и новыми заботами воспоминания отпустили его и вот теперь судьба снова сделала очередной виток.

На инопланетном корабле демонтировали одни из трёх двигателей и сейчас устанавливали его на экспериментальный корабль. Эту идею Полянский продвинул на первом же собрании после своего назначения на должность командира экспедиции. Был ожесточённый спор, сопротивление со стороны некоторых инженеров, но при поддержке Баюшева положительное решение было принято. К тому же оставалось ещё два полностью исправных двигателя с инопланетного корабля и ещё один, экспериментальный, работу над усовершенствованием которого можно было продолжать.

После памятного дня, когда он принял судьбоносное решение участвовать в экспедиции, прошло уже пять месяцев. Первые два у Полянского ушло на изучение информации о проекте — он вник во все детали, переговорил со всеми ведущими учёными и инженерами, задействованными в проекте, отобрал кандидатов для нового корабля. В общем, делал всё, лишь бы не думать о прикованном к больничной койке Николае, но каждый раз, когда он закрывал глаза, перед ним вставала та жуткая картина из зала Новой ООН — бьющийся в конвульсиях юноша в луже розовой жижи с сочащийся из глаз и ушей кровью…

Раздался вызов, Полянский голосом дал добро на приём. Как и ожидалось, на связь вышел Баюшев. На панели видеовызова появился силуэт главы Отдела.

— День добрый, Григорий Ефремович! — поздоровался Баюшев. Задержка от Земли до Луны составляла около двух с половиной секунд, поэтому толкового разговора обычно не получалось. Полянский доложил о ходе работ, возникших трудностях и методах их преодоления, предложениях. Баюшев выслушал, сообщил о выделении новых средств и специалистов на проект, требовании Президента перейти к полевым испытаниям как можно быстрее. В конце Баюшев спросил: — Вы придумали имя кораблю?

— Да, — Полянский кивнул. — «Арктика».

— Почему «Арктика»?

— Не люблю жару, Константин Александрович!

На научно-исследовательском корабле «Ломоносов» поддерживался довольно низкий уровень гравитации, что облегчало работу в цехах и в то же время позволяло команде передвигаться естественным способом. Полянский поначалу невольно прилагал излишние усилия, так как привык к другой массе окружающих предметов. Как итог — постоянный грохот дверей в личной каюте, несколько опрокинутых чашек и пара шишек на голове. Оказывается, если встать очень резко, то можно ненадолго оторваться от пола! Но менее чем через неделю Полянский привык и теперь время от времени наслаждался долгими прогулками по кораблю, разрабатывая моторику. Снаружи бывший рудовоз остался точно таким, каким его Полянский запомнил двадцать два года назад. Разве что коммуникационных антенн прибавилось. Но внутри от оборудования рудовоза ничего не осталось — перегородки больше не разделяли отсеки для хранения минералов и металлов, теперь они разделяли пространство на цеха и лаборатории с суперсовременным оборудованием. Основным проектом, безусловно, было создание экспериментального корабля для изучения принципов межзвёздных перелётов на скоростях выше световой. Остальные проекты были так или иначе связаны с основным — параллельно продолжались попытки получить доступ к хранилищу данных с инопланетного корабля, но уже как двадцать лет, безуспешно. Ксенолингвистам удалось лишь считать «логи» данных, ещё не занесённых в архив. В считанных данных были выделены координаты пяти звёздных систем, одной из которых была Солнце. Ещё в одной изучалась техническая начинка чужого корабля, создавались реплики устройств с параллельной адаптацией под наше оборудование. Самое любопытное, что большинство инопланетных технологий основывались на теориях, к которым человеческий разум уже подошёл вплотную. Другое дело, что на воплощение этих теорий в практическую форму у землян бы ушла не одна сотня лет, даже учитывая нарастающий темп научно-технического прогресса. Конечно, отчасти в этом виновата и экономическая модель развития науки, преобладавшая в мире последние двести лет — любое открытие патентовалось, продавалось и пряталось до случая, когда на нём можно будет заработать. В итоге получилось то что получилось — вся интеллектуальная мощь оказалась сосредоточена в руках нескольких государств и сотне транснациональных корпораций.

Но сейчас Полянский направлялся в самый маленький отдел в кормовой части «Ломоносова». Пятнадцать минут назад ему пришёл положительный ответ из Москвы на допуск в это помещение. Полянский снова хотел увидеть объект перед собой, как двадцать два года назад, когда нашёл его в трёхстах метрах от инопланетного корабля, на уступе базальтовой скалы, возвышающейся над бескрайними ледяными просторами. Эти триста метров он преодолевал почти неделю, ища проход в расщелинах между ледяными торосами, дважды он чуть не сгинул среди льда, но до скалы всё же добрался. Спустя четыре дня его подобрала спасательная экспедиция, обезвоженного и обессиленного, с почти иссякшим запасом кислорода.

Обшитая свинцовым сплавом дверь с лёгким шелестом скользнула в сторону, и Полянский переступил через порог небольшой лаборатории. Заработало освещение, и перед Полянским предстал стенд, на котором покоилась чёрная пирамида идеально правильной формы с гранями размером почти два метра. Поверхность была испещрена надписями, одновременно напоминавшими восточные иероглифы и скандинавские рунические символы. Из отчётов Полянский знал, что перед ним цифры, такие же, как на инопланетном корабле из льдов Ганимеда, только последовательность была хаотичной, либо зашифрована сверхсложным алгоритмом. Учёные разводили руками, безуспешно пытаясь понять смысл.

Полянский подошёл вплотную к артефакту и медленно, словно во сне, приложил худую ладонь к поверхности. Символы засветились, как и тогда, в прошлом, только теперь ярче, видимо потому, что на руке не было толстой перчатки скафандра. Тогда он так и просидел четыре дня, прислонившись к пирамиде со светящимися символами.

Отчёты подтвердили, что объект реагирует на тепло живого организма свечением, но с любыми другими источниками тепла свет не проявляется. Также опыты показали, что вещество, из которого состоит пирамида, в восемь с половиной раз прочнее алмаза, и по свойствам находится ближе к металлам. И что материал может одновременно находиться во вселенной и в антивселенной, не аннигилируя при контакте с антивеществом. Учёным на «Ломоносове» удалось синтезировать вещество, повторяющее главное качество — устойчивость металла к антиматерии. Синтетический аналог был в разы более хрупким и невероятно дорогим. Фактически, этот металл был самым дорогим веществом в мире! Технология его синтеза являлась одним из самых охраняемых секретов в Российской Федерации. Помимо «Ломоносова» лабораторий по синтезу было две — одна на Луне, местоположение второй было Полянскому неизвестно. Из-за огромных энергетических и ресурсных затрат металл использовали только в военной и космической отраслях.

Одна из гипотез предполагала, что пирамида является частью чего-то большего и интуиция Полянского подсказывала, что так оно и есть. Спустя некоторое время он отнял ладонь от светящейся поверхности и символы тотчас погасли. Полянский развернулся и направился к выходу. Перешагивая через порог, он уже решил, что артефакт отправится в трюм «Арктики» чего бы это ему не стоило!

ЭДДИ

Песок заскрипел под днищем лодки, когда та приблизилась к полосе прибоя. Старый мексиканец с огрубевшим от солнца и соли лицом выпрыгнул и стал затаскивать лодку дальше на берег. Эдди, недолго думая, последовал его примеру и начал помогать. Управившись с лодкой, они принялись выгружать ящики на песчаный пляж подальше от линии воды. Ящики были тяжёлые, под завязку набитые оружием и боеприпасами. Обычная контрабанда. Обратно, в США, отправиться груз героина и синтетических наркотиков, но

Эдди до этого дела не было.

Закончив разгрузку, они уселись прямо на ящики, набитые смертоносным грузом. До отлива оставалось ещё несколько часов. Эдди вытер пот с лица и шеи, покрасневших от загара и вытянул уставшие ноги. Мексиканец достал из-за пазухи старую трубку, набил её ароматным табаком и затянулся. Так они и сидели молча, пока табак в трубке старого мексиканца не истлел полностью.

— Может, останешься? Нам бы пригодился такой человек как ты, — сказал старик, выбивая остатки пепла из трубки об угол ящика.

— Не могу, — просто ответил Эдди.

— Ну как знаешь. Мне пора. За грузом уже едут, — мексиканец показал кончиком трубки на столб пыли вдалеке. — Они подбросят тебя до Пуэрто-Вильярта. Прощай.

Эдди помог столкнуть лодку с отмели, мексиканец ловким движением запрыгнул и подал ему рюкзак. Эдди оттолкнул лодку так, чтобы её нос развернулся и поплёлся обратно на берег к ящикам. За его спиной заработал мотор, и звук стал постепенно отдаляться. Когда он устроился, лодка уже подошла к корме рыболовецкого катера, где её подцепили к транцу и уже поднимали. За кормой забурлила вода, и катер стал удаляться от берега, уходя на юго-запад, и вскоре вовсе исчез из виду.

Когда подъехал грузовичок с высоким крытым кузовом, отлив уже начался, постепенно оголяя песчаную отмель и оставляя хлопья белой пены и водоросли за собой. Из грузовичка выбрались трое крепких мексиканцев с оружием. Не спеша они подошли к ящикам и Эдди встал. Один из троих, тот что был одет побогаче и имел массивный золотой браслет на покрытой татуировками руке, спросил после минутного молчаливого разглядывания гостя:

— Ты Эдди?

— Да.

— Тебя ищут серьёзные люди, гринго.

— Я знаю. Вы отдадите меня им?

— Нет. Ты заключил сделку с картелем, и мы свою часть выполним.

После слов мексиканца чувство тревоги немного отпустило Эдди.

— Помоги загрузить ящики и забирайся в кузов. Лишние глаза не должны тебя видеть.

Вчетвером они быстро перетаскали ящики в кузов грузовичка, затем Эдди запрыгнул вовнутрь и один из мексиканцев предупредил, пока закрывал двери:

— Будет трясти, пока не доберёмся до шоссе. Держись получше, гринго!

Эдди переставил ящики так, чтобы можно было устроиться по удобней, но от дикой тряски разбитой грунтовой дороги это не помогло. Старый грузовик нёсся по кочкам и колдобинам так, будто за ним нёсся сам дьявол! Так, по крайней мере, казалось Эдди. Спустя два часа грузовик подпрыгнул в последний раз и под колёсами зашуршал ровный асфальт. Электромотор грузовика загудел ещё сильнее, набирая скорость.

Эдди с облегчением выдохнул, потирая отбитые места, затем достал из рюкзака фонарь и задрал рубашку. Луч света осветил тщательно заклеенный скотчем довольно большой участок на животе. Всё вроде нормально, держится хорошо, но полгода экономии лекарства сделали своё чёрное дело. Точнее синее! Эдди с трудом переборол желание отклеить и посмотреть на россыпь синих язвочек под тампоном и скотчем. Внезапно заскрипели тормоза и грузовичок резко затормозил.

Эдди замер, прислушиваясь к происходящему снаружи. Зазвучал рассерженный испанский, отдающий короткие отрывистые приказы, защёлкали затворы пистолетов. Из громкоговорителя раздался другой, незнакомый голос, приказывающий покинуть машину. Одна дверь открылась и голос мексиканца с золотым браслетом сказал что всё хорошо, что есть договорённость. В ответ раздались очереди из автоматического оружия, звон разбивающегося стекла, крики боли, свист воздуха из пробитых колёс. Эдди рухнул на пол, укрываясь между ящиками, но стрельба прикатилась так же внезапно, как и началась. Послышался топот тяжёлых ботинок.

Первой мыслью было вскрыть один из ящиков и дать отпор нападавшим. Но если их целью было убить его, то пара выпущенных обойм по борту кузова не оставили бы Эдди никакого шанса.

Двери со скрипом распахнули, впустив холодный ночной воздух мексиканской пустыни, и два луча из подствольных фонарей выхватили Эдди из темноты. Его руки были подняты, в одной из них зажат рюкзак.

— Брось и выходи! — последовал короткий приказ. Эдди не видел говорящего из-за слепившего света мощного фонаря.

— Хорошо, — рюкзак упал на пол и Эдди оттолкнул его от себя ногой. Обладатель второго фонаря, не опуская фонаря, подобрал, открыл, на секунду заглянув вовнутрь.

— Всё, выходи! Медленно и без глупостей.

Вокруг грузовика стояло ещё четверо, вооружённых автоматическим оружием, людей, чуть подальше дорогу преграждали две полицейские машины с включенными мигалками. Эдди провели мимо грузовичка, кабина которого была изрешечена пулями. Водитель лежал на руле, один из пассажиров, видимо, упал на сиденье. Видна была только кисть руки с зажатым пистолетом. Предводитель троицы, тот что с золотым браслетом, раскинувшись, лежал в дорожной пыли. Кровь медленно расплывалась по пыльному асфальту тёмным пятном.

Эдди подвели к одной из полицейских машин, натянули на голову чёрный мешок из непрозрачной ткани, усадили на заднее сиденье. Дорога в полной темноте показалась ему вечностью.

Свет стал пробиваться сквозь ткань, воздух постепенно раскалялся. Наконец машина остановилась и его повели по каменной дороге, вдоль деревьев — Эдди чувствовал их тень и слышал шелест листьев. Чуть скрипнули ворота и его повели дальше, вдоль берега океана, поднимаясь всё выше и выше. Иногда попадались ступени. Затем отворилась дверь, звуки шагов стали гулкими. Несколько поворотов на девяносто градусов и вновь ступени, в тот раз частые, скрип старого железа, толчок в спину. Эдди спотыкается, едва не падает, но всё же остаётся на ногах. Мешок сдёргивают с головы.

Вокруг стены из песчаника, маленькое вентиляционное оконце без стекла, но с решёткой, за спиной ещё одна, в двери. Подвал. Эдди подходит к ней и берётся за прутья, проверяя на прочность. Без шансов. Слышны удаляющиеся шаги конвоя.

— Мне нужно лекарство из моего рюкзака! Слышите?!

В ответ грохот двери и лязг задвигаемого засова.

Время тянется невыносимо долго. Кусочек неба за крохотным оконцем становится красным, затем темнеет. Рана на животе болит всё сильнее — нужна перевязка, инъекции. Эдди сидит прямо на полу, уронив голову на скрещенные руки, лежащие на коленях. Так и вырубается.

Из беспокойного, липкого, бредового сна его вырывает скрип железной двери. Судя по чуть розоватой голубизне неба за окном, было ранее утро. В двери стоит улыбающийся Пауэлс в дорогом костюме и начищенных до блеска туфлях.

— Ну, здравствуй, Эдвард! — лакированный блестящий ботинок резко бьёт Эдди в лицо и пачкается слюной и кровью. — Ты ведь не надеялся сбежать от меня?

В славном городе Новосибирске, почти прошедшие выходные, отметились шикарной летней погодой! Потому было принято решение убраться на природы, есть жареное на огне мясо, пить сухое красное и кататься на велосипедах исключительно оффлайн! Вышла задержка с публикациями постов, извиняйте!

Часть вторая. Главы 3-4

5. ВАСИЛИЙ

Василий устало сполз по стене и постарался устроиться поудобней на изогнутом полу. Помещение было исполнено в виде половины вытянутой сферы, а значит, не имело ровной поверхности. Условные стены потолок и пол заканчивались полностью прозрачной стеной, за которой был открытый космос. Вид, конечно, открывался обалденный, но отсутствие ровных поверхностей сильно напрягало Василия — ни сесть, ни удобно лечь помещение не позволяло. Нормально облокотится можно было на прозрачный экран, но осознание того что у тебя за спиной бездна космоса заставляло нервничать молодого силовика. Да и взгляд от панорамы было практически невозможно.

Дверь камеры представляла собой крупный овал, отделанный тем же шероховатым материалом бежевого цвета, что и стены и прилегала настолько плотно, что её контур с трудом угадывался. Материал мыл мягким, тёплым и излучал холодный свет, по фактуре немного напоминавший натуральную кожу.

Василий предпринял несколько безуспешный попыток привлечь к себе внимание, долбясь в дверь что есть силы. Вот и последняя не принесла желаемого результата и Василий решил поберечь силы.

Тот кто его запер забрал всю электронику и технику, включая старые механические часы. Василий больше всего сокрушался именно по потери часов — семейная реликвия, трофейные немецкие часы, которые достались прапрадеду Василия при освобождении Варшавы в Великой Отечественной войне. Глаза то и дело норовили уточнить время и натыкались на пустое запястье левой руки.

Отсутствие хронометра как раз и создавало не меньшую трудность, чем отсутствие горизонтальной поверхности — Василий банально не представлял, сколько он уже провёл времени в этой камере. Может сутки, может шесть часов. Подобные приёмы часто используются при допросах — человек перестаёт ощущать течение времени. Для ещё большего запутывания — например, приносят пищу не через равные промежутки времени, или заходят в разной одежде, притворяясь, что с последнего визита прошла целая ночь, хотя по факту прошло лишь пару часов. Неужто хозяева этого странного корабля используют эти приёмы для обработки своих пленников?

Третьей большой трудностью оказалось отсутствие туалета. По правде говоря, первые требования выпустить были спровоцированы именно этой проблемой. В конце концов, Василий просто облюбовал один из пологих «углов». Но вот странное дело — жидкость практически моментально впиталась, не оставив и следа.

Обойдя свою камеру в очередной раз, Василий плюнул и решил, что с него достаточно и улёгся в центре камеры, упёршись ногами в обзорный экран, закинул руки за голову вместо подушки. Засыпая, он вспомнил фрагмент из одной книги, которую читал в институте — одного из героев, кажется, карлика, заточили в темницу, у которой не было одной стены. Вместо стены была пропасть и пол был под небольшим уклоном. «Никогда бы не подумал, что попаду в похожую ситуацию…» — Подумал Василий, проваливаясь в дремоту.

Время тянулось мучительно долго. Шли дни, Василий ощущал течение времени по растительности на подбородке и щеках — щетина медленно, но верно превращалась в бороду. Иногда, после сна, он обнаруживал у двери герметичный пакет объёмом в пару литров, наполненный бесцветной желеобразной субстанцией. Более всего содержимое напоминало безвкусный кисель, но зато отлично утоляло голод и жажду. Пару раз Василий пытался притворяться спящим и подсмотреть, кто же держит его в плену, но каждый раз безуспешно — пища появлялась только во время настоящего сна. Всё продолжалось без изменений и Василий начал осознавать, что ещё немного и он сойдёт с ума в этой чёртовой клетке! Но однажды всё резко изменилось.

Сон как рукой сняло, когда он почувствовал, как его рывком приподнимает какая-то сила и начинает тащить волоком. В камере было темно, света от стен не исходило, лишь через обзорный экран попадал свет далёких звёзд. Василия тянули волоком, за ворот куртки, словно щенка. Учитывая рост и телосложение пленника, незнакомец должен был обладать поистине огромной силой! Сколько бы Василий не пытался рассмотреть схватившего, но ничего в темноте различить не мог, лишь смутный силуэт и резкие движения.

По началу, рефлекторно, Василий пытался вырваться, но после нескольких безуспешных попыток его как следует встряхнули и он успокоился. На ум стали приходить различные предположения — происходящее больше всего походит на похищение. Может быть, кто-то хочет его освободить? Но больше всего смущала личность похитителя — Василий затылком ощущал пальцы — большие толстые, шероховатые, прохладные. Рука похитителя явно не принадлежала человеку!

Несколько раз они останавливались, затем куда-то сворачивали. Иногда ускорялись, иногда продвигались крайне медленно. Примерно через четыре минуты (Василий успел досчитать до двухсот тридцати двух), они оказались большом тёмном помещении, у которого вместо потолка была россыпь звёздного неба. В помещении располагались продолговатые объекты величиной с большой электробус. Василий насчитал восемь таких объектов.

Похититель осторожно двигался вдоль стены, пока не добрался до самого дальнего объекта. Что-то засветилось, Василий не смог разобрать что, и часть одного из объектов бесшумно опустилась вниз, образовав трап. Похититель быстро взбежал по трапу и довольно небрежно швырнул Василия вовнутрь. Трап тут же закрылся и материал помещения начал излучать свет. Василий впервые смог разглядеть своего освободителя. Или похитителя?

Высокое, под два с половиной метра, существо смотрело на Василия большими, полностью чёрными глазами. Ни выраженных губ, ни носа на плоском лице он не заметил. Светлая, почти белая кожа за пределами лица становилась тёмно-синей и была испещрена глубокими бороздками. На руках по четыре пальца, один отставлен чуть в сторону, как большой палец у человека. На ладонях кожа так же белая, запястья охвачены странными браслетами.

Существо проводит ладонью одной руки на браслетом другой и над браслетом высвечивается голографический интерфейс. Несколько ловких манипуляций и существо протягивает руку с развёрнутой к Василию ладонью. Изо рта существа доносятся шипящие и рычащие звуки и в голографическом интерфейсе, прямо перед носом Василия, высвечивается надпись на русском языке — «Не нужно шуметь. Я друг».

Одна из стен помещения быстро раздвигается и перед ошеломлённым Василием открывается кабина инопланетного космического корабля. Три одинаковых кресла стоят полумесяцем и существо садится в среднее. Корабль тут же оживает, высвечивая голографические панели с какими-то показаниями, надписями на чужом языке, индикаторами. Перед существом возникает странный прибор в виде сферы, по бокам отверстия для четырёх пальцев, вот только отверстия эти слишком малы для рук существа. Неожиданно из отверстий в скафандре пришельца, расположенных на груди, появляется ещё две руки. Эти руки гораздо меньше и пальцы на них идеально подходят для отверстий в сфере.

— Садись, — высвечивается на большой руке пришельца и Василий садится в одно из двух свободных кресел. Материал кресла на ощупь походил на покрытие его камеры, только не светился. Едва Василий влез на слишком большое даже для человека его роста кресло, как покрытие приняло форму его тела.

Корабль тем временем абсолютно бесшумно оторвался от поверхности ангара и довольно быстро набрал высоту. Василий подумал, что сейчас прозрачное покрытие в потолке ангара сместится и их корабль покинет помещение, но к его удивлению существо, не сбавляя хода, покинуло посадочную площадку. По обзорному экрану пробежало несколько полос розового цвета, и Василий понял, что пространство большого корабля и открытый космос разделяет какое-то силовое поле, проницаемое только для «своих».

Едва покинув ангар, существо резко увеличило скорость движения, ловко маневрируя между большими и малыми метеоритами пояса Кеплера. Манёвренность и скорость корабля были гораздо выше, чем у штурмовиков, на которых Василий прибыл сюда. Отчасти это было обусловлено пассивной системой безопасности, отличной от кораблей ВКС — оказалось, что корабль инопланетян окружён силовым полем, позволявшим не обращать внимания на небольшие и средние осколки, в то время как кораблям землян приходилось сжигать такие препятствия лазером.

— Ты можешь меня понимать? — наконец-то подал голос Василий. Существо повернуло белое лицо с неподвижными глазами, будто прислушиваясь к голосу человека.

— Да. Только говорить необходимо медленно.

— Хорошо, — облегчённо выдохнул Василий. — Куда мы направляемся?

— На твою планету.

После этого ответа с плеч Василия будто бы гора свалилась.

— Кто ты? И почему помогаешь мне?

— Ты можешь называть меня Тхэ-Кон. Я помогаю не тебе, я помогаю своему народу.

— Ты хочешь с помощью меня поговорить с важными представителями моего народа? — спросил Василий. Тхэ-кон снова посмотрел на человека своим немигающим взглядом.

— Да.

— Почему ты думаешь, что я могу это сделать?

Ответа не последовало.

— Хорошо, предположим, что я смогу. Для этого мне понадобится выйти на связь. Не выйдет просто прилететь и установить контакт, ведь меня считают мёртвым.

— Слишком много слов. Твоё средство связи находится позади тебя, в нише.

Василий слез с кресла и подошел к стене за креслом. Еле заметная дверь бесшумно сдвинулась в сторону, открыв обзору небольшую камеру с несколькими отделениями. В одном из отделений, в контейнере лежали его наручные часы, коммуникатор и чёрный ящик, который он успел вытащить перед столкновением.

— Спасибо! — сказал Василий Тхэ-Кону, застёгивая ремень часов на запястье левой руки. Приятное чувство благодарности за возвращение семейной реликвии боролось с подозрением к существу.

— Эта вещь дорога тебе?

— Очень! — Василий снова уселся в кресло. — Нам нужно попасть в зону действия сети земных спутников связи.

6. БАЮШЕВ

В Москву Константин прибыл шесть часов назад на пассажирском рейсе Куала-Лумпур — Париж с промежуточной посадкой в Пекине по поддельному паспорту. После того, как подводная лодка покинула территориальные воды Новой Зеландии, капитан сменил курс на российскую базу обеспечения в одном из Индонезийских архипелагов. Затем самолётом местечковой авиакомпании Баюшев добрался до столицы Малайзии, а уже от туда на борте Уральских Суборбитальных Авиалиний отправился на Родину.

Путешествие на подводной лодке Баюшев почти не помнил. Едва он попал на борт, как его раздели и довольно долго отмывали горячей водой, затем врач обработал раны на пострадавшем от выстрела боку и вправил нос и уложил в специальную камеру для вывода радиационного заражения из организма. К Константину подключили кучу трубок и ввели снотворное. Через семьдесят два часа его вывели из сна уже в водах Индонезии с очищенной кровью.

— Если не обратитесь к специалисту, то на переносице останется заметный шрам, — доктор зафиксировал пластырем нос Константина. — Могу дать контакт хорошего пластического хирурга.

— Нет, спасибо, — Баюшев потянулся за сорочкой, намекая доктору, что сеанс окончен.

— Ну, как знаете! — доктор начал собирать инструменты с рабочего стола Баюшева. Константин терпеливо дождался, пока медик закончит и покинет кабинет.

За свою полную опасностей жизнь Баюшев накопил много шрамов и отметин на теле и никогда не желал избавиться от них. И дело было даже не в том, что мужчину шрамы украшают — Константину шрамы служили напоминанием об ошибках и просчётах, отставленном в сторону чувстве самосохранения. Да и не негоже избавляться от отметин судьбы, притворяясь, словно ничего и не происходило!

Константин посмотрел в зеркальную дверцу шкафа для верхней одежды — отёк на лице почти спал, но синяки под глазами всё ещё напоминали о сломанной, а затем вправленной носовой кости. Баюшев вздохнул и пошарил в кармане в поисках ключей. Отперев один из ящиков письменного стола, он выдвинул пульт идентификации для связи с Кремлём и приложил ладонь. Электроника считала дактилоскопические данные, взяла пробу ДНК и сверилась с вшитым под кожу идентификатором. Спустя несколько секунд кабинет перешёл в режим «закрытых дверей» — ни один звук не мог покинуть или проникнуть в помещение, ни одно стороннее электронное устройство не могло корректно работать, пока связь с Кремлём не завершиться.

Спустя несколько минут на экране, вмонтированном в стену напротив, появилось лицо секретаря президента Российской Федерации.

— Здравствуйте, Константин Александрович! Президент… Господи, что с вашим лицом?

Всегда спокойный секретарь явно был не готов увидеть брата президента в таком помятом виде.

— У президента сейчас важный разговор.

— У него других и не бывает! — ухмыльнулся Баюшев, откинувшись на спинку удобного кожаного кресла. — Я подожду сколько нужно.

— Оставайтесь на линии. Я соединю, когда глава государства будет готов, — секретарь пропал с экрана, вместо него на фоне государственного флага появилась надпись — «Ожидайте».

Ожидание заняло примерно сорок минут. Баюшев отложил планшет, когда на экране появился знакомый силуэт. Президент был при официальном параде — видимо, состоявшийся разговор был на уровне первых лиц.

— Привет! — просто сказал Баюшев.

— Господи! Костя, что с твоим носом? — президент даже подался вперёд, пытаясь получше рассмотреть младшего брата.

— Подрался! — улыбнулся Баюшев. И они вдвоём рассмеялись, вспоминая бурную молодость и драки, в которых они всегда были горой друг за друга.

— Воистину, некоторые вещи не меняются! — улыбка президента постепенно сошла на нет и перед Константином снова был глава государства с уставшими глазами. — А теперь ближе к делу. Ты выяснил, что хотел?

— Да, — Баюшев кивнул. — И новости у меня неважные. Похоже, таймер уже давно начал обратный отсчёт. Они снова вмешиваются в судьбу планеты. Каждый раз, когда происходит технологический рывок, нам чинят препятствия. И если раньше воздействие происходило неявно, то теперь всё стало намного жёстче! Мне кажется, пора открыть всему миру правду.

Президент задумался. Баюшев терпеливо ждал решения старшего брата. После некоторых раздумий он обычно выдавал взвешенное и верное решение, так уж повелось с ранних лет. Наконец желваки брата задвигались, крылья носа хищно раздулись.

— Мне считаю, что тебе необходимо побывать на лунных верфях. Нам нужен полноценный космический флот! Твой Отдел готов принять на себя экстренные полномочия?

— Да. Для этого он и создавался.

— Хорошо. Я жду от тебя подробный доклад, после чего созову Совет.

— Я отправлю тебе отчёт с борта «Нахимова».

Президент хотел было уже прервать сеанс связи но в последний момент спросил у брата:

— Костя, я совсем забыл — что с подготовкой к пилотируемой экспедиции к экзопланете?

— Всё идёт по графику. Я нашёл командира. Это Григорий Полянский.

— Тот самый? — президент удивлённо приподнял бровь. — Ты уверен?

— Абсолютно!

7. ВАСИЛИЙ

За четыреста тысяч километров до Земли Тхэ-Кон отключил все системы маскировки на корабле. Василию стало не по себе, когда воображение нарисовало ему картину боевой тревоги — после появления метеорита все ВКС находились в состоянии повышенной боевой готовности.

Человечество ещё не дошло до стадии переноса крупных вооружённых конфликтов с поверхности планеты в космос. По большей части дело было в финансах — не каждая экономика могла потянуть колоссальные расходы на освоение Солнечной системы, а стран, способных производить военные космические корабли и вовсе были единицы, но все они вкладывались в экспансию Солнечной Системы — американские корпорации и Европа сделали ставку на освоение Марса и очень активно работали в этом направлении. Василий слышал о четырёх миллионах жителей Красной планеты. Россия же, при поддержке стран юго-восточного региона делало ставку, прежде всего, на Луну с мощной орбитальной инфраструктурой. И зачем то упорно строила средние и крупные несущие корабли. В то время как США обходились четырьмя не особо новыми эсминцами. Когда-то их было пять, но один бесследно исчез более двадцати лет назад. Европа же построила десяток малых универсальных несущих кораблей, выполняющих больше спасательные и разведывательные функции.

Луна увеличивалась в размерах, постепенно занимая весь обзорный экран инопланетного корабля. Тёмная сторона спутника будто бы поглощала свет, скрывая в тени израненную кратерами поверхность. Корабль под управлением Тхэ-Кона плавно сменил траекторию полёта и продолжил движение вдоль спутника. Граница обращённой к Земле стороны постепенно увеличивалась, открывая взору путешественников пустынный лунный пейзаж. Неожиданно на экране высветились две розовые точки, затем ещё три, на панели перед инопланетянином стали высвечиваться причудливые руны.

— Твои люди. Приближаются. Нужно говорить.

Василий включил передатчик скафандра и выбрал закрытую частоту.

— Говорит лейтенант КСБ Василий Алексеев. Я участвовал в экспедиции крейсера Нахимова к поясу Кеплера некоторое время назад. Часть разведывательной группы была уничтожена. Прошу сопроводить меня к лицу, отвечающему за орбитальную защиту.

В ответ молчание. Точки быстро приближались и вскоре звено из пяти перехватчиков можно было разглядеть невооружённым взглядом. Корабль Тхэ-Кона продолжал движение, не меняя скорости и траектории, а Василий раз за разом повторял фразу.

Перехватчики в атакующем порядке двинулись к инопланетному кораблю. Одна его из маленьких рук, лежащих на причудливом пульте, напряглась — Василий заметил, как мышцы на ней забугрились. «Надеюсь, он собирается включить щиты, а не вступать в бой!» — вертелось в голове у Василия. Какие системы безопасности были на корабле его спасителя, он не знал, но против боеголовки с антивеществом в этом мире мало что могло устоять!

— Повторяю. Говорит лейтенант Василий…

— Я слышу тебя лейтенант, — вдруг раздался голос. — У меня приказ сопроводить тебя. Что за корабль?

— Не наш это корабль, сам же видишь!

— Лейтенант, ты один на борту?

— Нет. Нас двое.

— Спутник тоже «не наш»?

— Так точно.

— Принято. Следуй за мной!

Василий передал приказ Тхэ-Кону и тот с невозмутимым видом скорректировал курс и корабль последовал за впереди идущим перехватчиком ВКС России. Остальные четыре двигались чуть поодаль позади.

Крейсер «Нахимов» держался на высокой орбите Луны. Где-то под ним находились лунные базы и заводы, упрятанные под толщей реголита, шла в шахтах добыча Гелия-3 для земных электростанций. Несколько челноков поочерёдно состыковывались с крейсером и спустя некоторое время снова спускались к поверхности спутника.

— Сбросьте скорость до минимума и отключите двигатели. Швартовый дрон отбуксирует ваш корабль в один из трюмов «Нахимова».

Створки нижнего трюма разошлись в стороны и швартовый дрон, похожий осьминога со сложенными щупальцами, направился к инопланетному кораблю. Подлетев на расстояние пятидесяти метров, дрон сосканировал формы и габариты швартируеомого объекта, затем двинулся к корме. Щупальца обхватили корабль сзади, заработал двигатель швартовщика, от чего по корпусу прошла небольшая дрожь. Дрон и корабль Тхэ-Кона медленно двинулись к трюму «Нахимова» в сопровождении звена перехватчиков.

Взвод десантников окружил инопланетный корабль, едва створки шлюза закрылись. Василий вздохнув, надел шлем и встал из удобного инопланетного кресла.

— Нужно выходить, — Василий вместе с Тхэ-Коном последовал к выходу из инопланетного корабля. — Я выйду первым.

— Так будет весьма разумно, — последовал ответ.

Двери разъехались в стороны и Василий шагнул в хорошо освещённое помещение трюма. Дула автоматического оружия недружелюбно смотрели в его сторону. Руки сами поднялись вверх.

— Мужики, я свой! Лейтенант КСБ Алексеев! — Василий медленно сошёл с борта инопланетного корабля. Медленно повернулся вокруг своей оси, демонстрируя отсутствие вооружения. — Я безоружен.

— Это всё очень занимательно, но нас больше интересует ваш спутник, уж не обижайтесь, — ироничный голос раздался со стороны грузового лифта, двери которого ещё несколько секунд назад были закрыты. Василий обернулся, ожидая увидеть военнослужащего в высоком чине, однако перед ним стоял человек, облачённый в гражданский скафандр, но в его спокойном голосе слышались властные нотки. — Попросите вашего друга покинуть корабль.

Тхэ-Кон медленно появился за спиной Василия. На фоне огромного инопланетянина даже рослый мужчина казался подростком. Василий ожидал, какой-то демонстрации удивления, вроде изумлённого возгласа или испуганного шага назад, но ничего этого не произошло.

— Попросите нашего гостя следовать за мной.

— Он понимает нашу речь.

— Что ж, тем лучше. Прошу, — человек в гражданском скафандре сделал приглашающий жест в лифт. Василий и Тхэ-Кон проследовали в подъёмник. Когда инопланетянин проходил мимо он добавил: — И осторожней с головой, у нас тут, как оказалось, низкие потолки!

Лифт бесшумно скользил к верхним палубам. Василий знал, что сейчас их скафандры интенсивно обрабатываются кварцеванием. Несколько минут спустя створки дверей разошлись и перед взором Василия открылась оранжерея «Нахимова» — источник кислорода на корабле, его лёгкие. Специально модифицированные тропические растения выделяли повышенное количество кислорода под интенсивным искусственным освещением. Василий знал, что оранжерея находится в самом центре корабля, она лучше защищена, чем двигатели и арсенал.

От лифта они прошли по проходу к круглой площадке в центре оранжереи. Площадку и проход от растений отделяли герметичные прозрачные перегородки в палец толщиной.

— Лейтенант, вы можете идти, отдохнуть, принять душ…

— Пусть останется, — высветилась надпись перед Тхэ-Коном.

— Значит, вот так вы общались? Хорошо, пусть лейтенант останется, раз таково желание моего гостя. Прошу, присаживайтесь. Только одна просьба — шлем скафандра останется на нём. И на вас, лейтенант, тоже.

По всему радиусу площадки располагались скамьи, но при росте инопланетянина удобно устроиться на ней было нереально. Видимо, Тхэ-Кон пришёл к такому же выводу и недолго думая уселся прямо на пол.

— Об этом я как-то не подумал… — проговорил человек в гражданском, и последовал примеру инопланетянина, устроившись напротив. Василию не оставалось, как сделать то же самое, хотя сидеть на полу в скафандре было не особо удобно.

Трое сидели напротив друг друга в центре оранжереи «Нахимова» — два человека и инопланетянин, готовых к диалогу. Наконец человек в гражданском скафандре снял свой шлем и представился.

— Меня зовут Константин Баюшев. Я представляю Российскую Федерацию планеты Земля. Добро пожаловать на борт крейсера «Адмирал Нахимов»! Уверен, что нам есть что обсудить, ведь так?