Каморра

Недавно громко начался процесс над калабрийской мафией, известной как Ндрангета. Она, Каморра и Коза Ностра занимают первые три места на пьедестале криминального мира Италии. А в феврале 2021 года умер Раффаэле Кутоло. Его смерть не попала на первые полосы газет, но в 70-80 годы он играл ключевую роль в криминальном мире Италии. Этот человек создал массовую организацию, куда вступала безработная молодежь Кампании. Новая криминальная структура бросила вызов старым кланам местной мафии.

Есть несколько версий, объясняющих происхождение Каморры. Так в XIX веке она играла роль неофициальной полиции и поддерживала порядок в Неаполе. Согласно другой точке зрения, эта структура появилась в тюрьмах. А мифы относят возникновение Каморры чуть ли не к Средневековью.

Королевская комиссия по расследованию в Неаполе (Reale Commissione d’Inchiesta per Napoli), работавшая в начале XX века, пришла к выводу, что фактически существует две Каморры. Первоначально это была «низкая Каморра», которая контролировал низы общества. Затем возникла «высокая», куда вошли наиболее активные представители среднего класса. Она выполняла функцию посредника между властями и «низкой Каморрой».

Известный исследователь Джон Дикки считает, что Каморра контактировала с государственными структурами, но, в отличие от Коза Ностры, не сливалась с ними.

В конце XIX – начале XX века многие каморристы мигрировали в США, и там интересы итальянских землячеств из разных регионов пересеклись. В 1915-1917 годах в Нью-Йорке шла война между местными филиалами Каморры и сицилийской мафии. И те, и другие хотели контролировать весь Манхэттен. В ходе конфликта неаполитанцы были разгромлены. Впоследствии выходцы из Кампании включались в состав американских семей Коза Ностры.

В Италии позиции Каморры были слабы: Бенито Муссолини практически не заметил её, сосредоточившись на борьбе с сицилийской организованной преступностью.

В отличие от двух других знаменитых итальянских ОПГ, Каморра изначально — мафия городская. При этом она не была централизованной и представляла собой «горизонтальную» конфедерацию кланов, связанных по территориальному или родственному принципу. Каждая семья контролировала определенную территорию. По подсчетам итальянских правоохранительных органов, в 1987 году существовали 26 кланов Каморры, через год оценки выросли до 32. Сейчас их свыше сотни.

Состав их очень пестрый и в социальном, и даже в гендерном отношении. Женщинам отводится роль не только подружек каморристов, они служат телохранителями и даже возглавляют кланы. Наиболее известной стала «черная вдова Каморры» Анна Мацца, которая после гибели своего мужа свыше двадцати лет руководила кланом.

Структура Каморры и взаимоотношения кланов становятся понятными благодаря показаниям раскаявшихся преступников (pentiti). В 1992 году таким стал Паскуале Галассо, возглавлявший клан Галассо. Благодаря своему статусу, он был хорошо осведомлен о происходящем. В Коза Ностре таких высокопоставленных перебежчиков никогда не было.

Никаких структур, которые бы выступали в роли арбитров, в Каморре не существует, поэтому нередко вспыхивают файды — межклановые войны.

Так, в 2004-2005 годах конфликт в северном неаполитанском районе Скампия (La faida di Scampia) унес жизни более 60 человек. Эту войну вели клан Ди Лауро (из квартала Секондильяно) и «сепаратисты» («scissionisti»). Так назвали отколовшуюся группу, которая пыталась поставить район под свой контроль.

Ранее местные наркодилеры платили дань и вели свои дела самостоятельно. Но в 2002 году глава клана Паоло ди Лауро вынужден был бежать, скрываясь от правосудия. Организацию возглавил его молодой сын Козимо, известный не только своим пристрастием к модной одежде, но еще и неуемной энергией. Новый босс решил централизовать наркобизнес и заменить старых гангстеров молодежью.

Как следствие, вспыхнул бунт. Часть несогласных с новыми порядками бежали в Испанию. Поэтому их прозвали «испанцами» (spagnoli). Условия перемирия, завершившего войну, были опубликованы в газете Cronache di Napoli («Хроники Неаполя») в номере за 27 июня 2005 года. Известный итальянский фильм «Гоморра» посвящен именно этим событиям.

Итоги борьбы оказались противоречивы. С одной стороны, «сепаратисты» обязались компенсировать ущерб, нанесенный ими в ходе войны, и восстановить разрушенные дома. С другой — они получили самостоятельность.

В 70-80-е годы Раффаэле Кутоло, известный как «Профессор», решил объединить неаполитанские кланы, создав структурированную и иерархическую организацию. Она получила название Nuova Camorra Organizzata (NCO). Членов ее нередко называли cutoliani («кутолиани»), чтобы отличать от их соперников.

Кутоло обладал незаурядными организаторскими способностями. Он создал фактически две параллельные структуры NCO: одну действовавшую на воле, а вторую — в тюрьмах. Там происходила вербовка новых членов. Им обеспечивали защиту от других уголовников, они получали адвокатов, а их семьи — материальную поддержку.

У организации была своя идеология, основанная на патернализме и региональном патриотизме. Эта связка при всей своей простоте делала группировку привлекательной для безработной и малообразованной молодежи. Был воссоздан ритуал посвящения, среди членов популярность получил культ смерти.

Раффаэле Кутоло написал и издал книгу Poesie e pensieri — сборник своих мыслей и стихов, которая считалась «библией» организации. Эти сентенции производили сильное впечатление на бедных и малообразованных в массе своей неаполитанцев, составлявших криминальный профсоюз.

Новая Организованная Каморра быстро расширялась, ее численность достигала 7000 человек, поэтому ее также называют «массовой Каморрой».

Отбывая пожизненное заключение, Раффаэле Кутоло управлял организацией из-за решетки. На свидания к боссу регулярно приезжали люди с документами, подтверждавшими, что они его родственники. Оперативные решения находились в компетенции Винченцо Казилло, остававшегося на свободе.

Стремясь взять под контроль область Апулия (каблук «итальянского сапога»), Кутоло создал там филиал своей организации, Nuova Grande Camorra Pugliese. Впоследствии она получила название Sacra Corona Unita и сейчас известна как «четвертая мафия» Италии.

«Профессор» обвинял сицилийцев в попытках захватить область и апеллировал к региональной, кампанской, солидарности. Враждуя с Коза Нострой, Кутоло вступил в альянс с кланами Ндрангеты.

Новая Организованная Каморра активно вторгалась на территорию других кланов. И те в декабре 1978 года были вынуждены объединиться в конфедерацию, известную как Nuova Famiglia. Она имела хорошие связи с сицилийцами.

Войну с «Новой семьей» «массовая» Каморра в 1982–1983 годах проиграла. Многие союзники предпочли перебежать в стан победителей. Историк Том Бехан, изучавший этот вопрос, считает, что в поражении Кутоло и его организации сыграли роль три фактора.

Во-первых, Раффаэле Кутоло не осознал масштаб угрозы, которая исходила от Nuova Famiglia, и не уничтожил ее, когда та еще была слабой.

Во-вторых, сказалась «болезнь быстрого роста» — многие мафиози среднего звена NCO не обладали нужным опытом. Они нередко убивали соратников по простому подозрению в предательстве, что приводило к сокращению социальной базы.

В-третьих, Кутоло сосредоточился на рэкете и практически избегал намного более прибыльных операций с героином.

Окончательно «Новая Организованная Каморра» была разгромлена в конце 80-х, все ее руководители были убиты либо оказались за решеткой. Роберто Кутоло, сын Раффаэле, был застрелен 24 декабря 1990 года в возрасте 25 лет.

Создание альянса Nuova Famiglia стало единственной успешной попыткой широкого объединения кланов. После разгрома NCO эта коалиция развалилась, и её участники стали воевать друг с другом. В июне 1984 погиб босс клана Нуволетта, а в августе восемь каморристов из числа его союзников были убиты в городке Торре Аннунциата.

Сейчас большинство семей и банд в Кампании действуют самостоятельно. Но все же есть исключения. К ним относятся картель Казалези, где двенадцать банд управлялись триумвиратом трех семей, а также Альянс Секондильяно. Как отмечает Роберто Савиано, объединяющий десять кланов Альянс имеет общий орган управления, известный как Директория.

Кланы Каморры начинали с рэкета и контрабанды сигарет. В дальнейшем их бизнес расширялся.

У кланов и их объединений сложилась различная специализация. «Массовая» Каморра Раффаэле Кутоло занималась прежде всего рэкетом. Организация босса Кармине Альфьери — это «политическая Каморра», которая благодаря своим связям могла получать контракты в государственном секторе. А Лоренцо Нуволетта, возглавлявший одноименный клан, инвестировал деньги от продажи наркотиков в строительство, развернувшееся после землетрясения 1980 года.

Картель Казалези контролировал производство цемента. Он проник и в северные области Италии, где антимафиозный контроль не столь строг, как на юге. Расцвет испанских курортов на побережье Коста-дель-Соль также связан с приходом туда капиталов Каморры.

Альянс Секондильяно занимался не только наркотиками. Под его контролем была и сеть по торговле контрафактной одеждой и обувью, часть которой производилась на юге Италии, часть — в Китае. К северу от Неаполя есть район, известный как «Лас-Вегас», где находится много небольших нелегальных швейных фабрик. Если бы они «вышли из тени» и платили налоги, то не выдержали бы конкуренции и прекратили свою работу. Поэтому власти закрывают на это глаза.

А так как официально этих фабрик не существует, то чтобы получить кредит на развитие, им приходится идти не в банк, а к каморристам.

Но настоящим «золотым дном» стал мусор. Каморра приобретала земельные участки, куда свозили отходы с северных областей Италии, а также из других европейских стран. Захоронение обычного мусора, а также токсичных отходов оказалось очень выгодным делом и принесло участникам операций миллиарды евро. Оно происходило с нарушением всех норм, по поддельным документам.

Возле Неаполя есть район, названный «Пылающей землей». Там, в треугольнике Джульяно — Вилларикка — Куальяно, находятся 39 свалок, которые постоянно поджигают, и те отравляют своим удушливым дымом окрестности. Как следствие, земля и водоносный слой во многих районах Кампании отравлены. Они стали непригодны для ведения сельского хозяйства и опасны для людей.

Расклад сил в Каморре постоянно меняется. По словам прокурора Неаполя Джованни Мелильо, выступавшего на Комиссии по антимафии в 2019 году, самыми влиятельными группировками Каморры в настоящее время являются клан Маццарелла и Альянс Секондильяно.

Как и ранее, фактически параллельно существует две Каморры. Теперь это те, кто продвигает свой бизнес, легальный или нелегальный, на более высокий уровень, и молодые группировки, которые пытаются урвать свои куски. Эти силы постоянно конфликтуют и в то же время дополняют друг друга.

Горизонтальная структура неаполитанской преступности делает ее более гибкой, открывая возможности для самостоятельных контактов кланов с другими ОПГ. Каморру невозможно обезглавить. Разгром властями каких-то банд приводит лишь к тому, что их остатки и территория поглощаются другими семьями. Пока у Каморры есть социальная база, где та может рекрутировать новых бойцов, победить ее не удастся.

Автор: Михаил Поликарпов
Источник

з. ы. Подкаст "Как судят итальянскую мафию" — здесь

Начало здесь

Откуда есть пошла мафия американская

Продолжение здесь: Откуда есть пошла мафия американская 3. Сухой закон или осень патриарха

Гарлем - легендарный район Нью-Йорка.

Знаменитый черный квартал на острове Манхеттен. Когда мы хотим обозначить чорный квартал мы говорим Гарлем.

Гарлем - это преступность, бедность и безысходность.

В самом начале 20 века Гарлем в принципе был такой же. С одной существенной разницей.

Там не было негров.

Ну то есть были, но мало. Зато было много итальянцев - сицилийцев, неаполитанцев, кампанцев, апулийцев, калабрийцев и т.д. Короче вся южная италия была богато представлена в Гарлеме. И да они жили бедно, преступно и безысходно.

И да, весь Нью-Йорк просто кишел преступными бандами, которые вели между собой постоянную войну.

Просто фото итальянской семьи из Гарлема.

И именно в Гарлеме поселился Джузеппе Морелло который основал первую мафиозную семью в Америке. Выходец из городка Корлеоне в западной Сицилии, Морелло создавал свою банду по лекалам традиционной Сицилийской мафии.

Семья Морелло это не просто ОПГ. Это именно что семья - в основе которой стояли родственные узы и традиции Вендетта и Омерта.

И собственно из за Вендетты и появилась Семья Морелло.

Джузеппе Морелло был боссом мафии, а его родные братья были капо (капитанами) которые в свою очередь возглавляли отдельные команды помельче. Само собой в эти банды входили их родственники и земляки Корлеонезе (выходцы из Корлеоне).

Морелло с самого начала сильно отличались от всех своих конкурентов. Они первыми применили рэкет. То есть не ограбляли мелких бизнесменов вплоть до разорения. А предлагали защиту за определенную плату. А уж эти мелкие бизнесмены, ой как нуждались в защите.

Джузеппе Морелло.

Потому что полиции было по большому счету наплевать, что там происходит в Гарлеме.

Итальянцы, Ирландцы и Евреи в глазах простых американцев были понаехавшими чурками. С другой культурой, другой религией и т.д.

Вроде не негры, но отношение примерно такое же. Пусть хоть все друг друга перебьют. К тому же Омерта - закон молчания, надежно оберегал Семью Морелло.

Но всего этого было мало. Нужен был большой прорыв, чтоб из мелкого ОПГ стать крупной и уважаемой силой.

И этот прорыв обеспечил человек по имени Игнасио Лупо. Лупо переводится с итальянского как Волк. И Игнасио полностью соответствовал своей фамилии.

Игнасио Лупо

Игнасио Лупо был выходцем из Палермо. В Нью Йорк он приехал задолго до Морелло и основал там банду “Черная рука”. Во всех городах где массово селились Сицилийцы, появлялись банды с таким названием. Нью-Йорк самый большой город Америки, ну и логично что и “Черная рука” там была самая большая. В банде Игнасио Лупо были десятки человек, конченных отморозков.

Америка поистине страна возможностей. В Палермо Игнасио был никто. А в Нью-Йорке стал крупной криминальной шишкой. Другое дело что уроженец Сицилии, прекрасно знал что такое мафия. И мечтал туда вступить с детства.

Да только, кто бы его взял в “Общество чести” как называли себя мафиозо. Тот же Джузеппе Морелло и его братья стали мафиозо только потому что их папа был видным членом семьи в Корлеоне.

Но мечта то у человека осталась.

Да и вообще было понимание что “Черная рука” это как то несерьезно, ненадолго что ли.

И тут он узнает что в Нью-Йорке появилась своя мафиозная семья. И появился свой настоящий мафиозный Дон.

Короче говоря Игнасио Лупо решил вступить в семью Морелло. Парадокс заключался в том что у Игнасио в банде народу было больше, чем во всей преступной семье Морелло. Такая поддержка для Джузеппе Морелло была мягко говоря не лишней.

В итоге Игнасио Лупо в буквальном смысле влился в семью Морелло. Он женился на младшей сестре братьев Морелло Сальватриче и стал полноправным членом семьи. Капо а потом и андер боссом (Заместителем короче). И все его подчиненные мордовороты стали работать на Морелло.

Теперь Мафия стала серьезной силой. И Джузеппе совестно с Игнасио захватывал район за районом. Опутывал своей сетью Нью-Йорк.

В центре Гарлема Морелло купил большую конюшню, это был такой аналог гаража и сделал там свой штаб. В нулевые годы 20 века автомобилизация еще толком не началась. Главным средством передвижения по городу по прежнему были лошади.

Да вот только по словам полиции “Эта конюшня видела трупов больше, чем лошадей”. Только Игнасио Лупо подозревали в совершении более 60 убийств.

Куда столько? Зачем?

Все дело в ожесточенной конкурентной борьбе, которую пришлось вести мафии с самого начала своего появления в Америке.

Каморра - Неаполитанские преступные группировки, приехали в Нью-Йорк задолго до Сицилийских бандитов. И последние им нафиг были не нужны.

Теперь давайте разберемся что такое Каморра.

Каморра это конгломерат бандитских шаек и группировок в Южной Италии. Главным местом базирования этих шаек является провинция Кампания и соответственно город Неаполь. И грызня там шла такая что мафии и не снилось.

До сих пор непонятно что древнее Мафия или Каморра.

Каморра была широко известна еще во времена Наполеона, участники Каморры вовсю партизанили против французов.

Но Каморра это именно что шайки. По уровню организации до Сицилийских семей им было как до луны раком.

Однако в нулевых и десятых годах 20 века Каморра это была самая влиятельная преступная организация в Нью-Йорке.

Их просто было до фига.

Всего было три крупных Каморры - две Манхэттенские и Бруклинская. И счет бойцам в этих бандах шел на сотни, а у мафии всего то было человек 70-80. То есть силы были несопоставимые.

Члены Каморры проводят досуг. Неаполь.

Другое дело что и Каморры враждовали друг с другом. И Сицилийцев в этой борьбе охотно использовали. А уж всяких Ирландцев и Евреев щимили со страшной силой совместными усилиями.

Лидеры Каморры мафию всерьез не воспринимали. Они думали что Мафия это такая же банда как и они, только мелкая.

Полиция что характерно тоже думала так же.

А зря.

Ну вот например. 1909 году босс мафии Джузеппе Морелло загремел на нары за свои многочисленные преступления. Казалось бы кранты, все должно накрыться медным тазом. Босса посадили. В любой другой нормальной преступной банде тут же началась бы борьба за власть, грызня, междусобица и т. д. А мафии хоть бы хны.

Потому что Семья. Джузеппе назначил действующим боссом своего младшего сводного брата Винченцо Теранова. И все. Жизнь продолжается.

Потому что это брат. Потому что они все родственники. Потому что Джузеппе самый главный и он так решил. И они всегда будут действовать в интересах семьи. А уж если что случится тогда Вендетта.

В 1910-х годах Королем преступного мира Нью-Йорка считался лидер Манхэттенской Каморры Джозуэ Галлучи. Газеты и полицейские его называли “Мэр маленькой Италии”.

Галуччи так или иначе подчинялись все итальянские банды Нью-Йорка и другие Каморры и Мафия. Галуччи так поднялся что даже влиял на политику официальных властей города.

Но в 1915 году его и его сына убили. Как выяснилось позже это был широкий заговор в котором участвовали другие лидеры Каморры Пелегрино Морано, Леопольдо Лауритано и Аллесандро Воллеро и также Мафия Семья Морелло.

И вот это убийство спровоцировало большую войну. Пока все дружно делили наследство Галуччи. Две оставшиеся Каморры в главе с Морано решили объединиться и окончательно решить мафиозный вопрос. Ну правда зачем им в городе какая то мафия. Давайте ка их уничтожим.

И обе Каморры со всей дури обрушились на Мафию. Убийство следовало за убийством. Мафия активно отвечала. Но силы были неравны. Участников Каморры было тупо больше в разы.

Был убит Николо Теранова младший брат Джузеппе Морелло. Были убиты десятки других членов Мафии. Но в целом блицкриг у Каморры не удался. Мафия показала удивительную живучесть.

Мафию возглавил следующий брат Чиро Теранова. С Сицилии из Корлеоне постоянно ехали новые бойцы.

В Бруклине мафиози из Палермо столицы Сицилии основали Вторую семью, которая впоследствии будет называться Семья Гамбино. Ребята из Палермо искренне презирали Корлеонезе считая их неотесанной деревенщиной, а они то все таки городские. На фоне небоскребов Нью-Йорка, это наверняка выглядело забавно. Но в этой войне они конечно поддержали Корлеонцев против Каморры.

Два года Семья Морелло отбивалась от Каморры. Они теряли позицию за позицией, бизнес за бизнесом. Да их тупо физически становилось меньше. Но семья Морелло она такая - их бьют, а они крепчают.

Коренной перелом в это веселое мероприятие внесла как ни странно полиция. И вообще сама суть Каморры и Мафии. Ключевую роль в этом деле сыграл авторитет из Каморры Ральф Даниелло по кличке парикмахер.

Ральф был одним из лидеров Каморры, видным боевиком и энтузиастом войны против мафии. В какой то момент его приняла полиция и каким то образом Ральф Даниэлло освободился, но был вынужден бежать, со своей красавицей невестой в другой штат, подальше от полиции Нью-Йорка.

Проведя медовый месяц Ральф обнаружил что у него кончились деньги. Он начал писать письма и телеграммы своим товарищам по Каморре:

Дескать ребята зашлите денег. Я когда приеду, когда все уляжется. Я все отдам.

Однако ребята из Каморры остались глухи к его просьбам.

Прошел еще месяц и еще один. Ральф со своей молодой женой уже тупо побирался и голодал. И продолжал писать своим друзьям из Каморры:

Ну братцы, ну правда. Жрать охота. Перед женой молодой стыдно. Ну зашлите денег хоть немного.

Но поскольку это Каморра, это хоть и большая, но шайка никто помогать товарищу не собирался. “А почему это я?” “А давай ты?” Жадные они были. Да и кто он им, этот Даниэлло?

В итоге оголодавший и очень злой Ральф Даниэлло решил вернуться в Нью-Йорк в родной Бруклин, где его тут же приняла полиция. Ему предъявили обвинение в многочисленных убийствах, грабежах и прочих преступлениях. Ну и предложили сотрудничать с властями.

И Ральф будучи одним из лидеров Каморры начал сдавать всех подряд. А он знал все. В итоге за каких-то пару месяцев полиция пересадила всю верхушку Каморры.

И как только верхушку посадили Каморре пришел конец. Она просто развалилась. Ну не было у них той крепкости что была у Мафии, стержня не было. Мафия быстро и решительно повыпиливала остатки Каморры.

Та ситуация в какой оказался Ральф Даниэлло в мафии была просто немыслима. Никто бы не оставил своего родственника в беде, без средств к существованию. Любой член мафии твердо знал, что “Семья” позаботится о нем и его семье.

Ничего этого не было у Каморры. Потому ее и не стало.

Часто приходится слышать дескать Аль Капоне это Каморра потому что он из Неаполя. Это чушь. Аль Капоне это мафия. Когда Аль Капоне начинал карьеру никакой Каморры уже в помине не было. А вот мафия была.

Казалось бы Семья Морелло твердо стала на ноги и могла владеть преступным миром Нью-Йорка. Тем более в Конгрессе США готовился к выходу новый закон, который изменит статус мафии и поднимет ее на самые вершины.

Но в те же 20-е годы Семью Морелло ждало новое испытание. И Враг был куда серьезней чем Каморра.

В дебрях Бруклина появилась еще одна маленькая Италия. Там селились выходцы из Сицилийского городка Кастеламаре-Дель-Гольфо и именно там зародилась третья мафиозная Семья - Бонанно.

А сможет ли Семья Морелло пережить новый глобальный конфликт читайте в следующей части.

Made in Italy создается здесь. Кайвано, Сант-Антимо, Арцано и весь кампанийский Лас-Вегас. «Лицо Италии» представляет собой обтянутый тканью череп провинции Неаполь. Дома моды не решаются переводить все производство на восток. Фабрики ютятся под лестницами, на первых этажах типовых домиков. В лачугах на окраинах пригородов. Люди кроят и сшивают кожу, делают обувь, сидя друг за другом. Перед твоими глазами спина коллеги, а в твою спину упирается взглядом сосед сзади. Работник текстильной промышленности трудится около десяти часов в день и зарабатывает от пятисот до девятисот евро в месяц. Сверхурочная работа обычно хорошо оплачивается. Вплоть до пятнадцати евро сверх обычной таксы за час работы. Чаще всего фирма нанимает не более десяти человек. На этажерке в комнате, где шьют, возвышается радиоприемник или телевизор. Радио включают ради музыки, иногда кто-то напевает. Но если работы много, все молчат, и слышно только, как стучат иглы.

Больше половины сотрудников на таких предприятиях — женщины. Мастера своего дела, они уже родились за швейной машиной. Если верить документам, то никаких фабрик здесь нет и трудящихся на них людей тоже. Их официальное признание привело бы к росту цен, обвалу рынка и перемещению качественного производства за пределы Италии. Местные предприниматели знают всё об этих тонкостях. Конфликтов между наемными рабочими и хозяевами на таких фабриках обычно не бывает. Классовая ненависть теряет здесь свою остроту. Начальник зачастую сам из бывших работников, он трудится столько же, сколько и остальные, сидя вместе с ними в одной комнате, на одной скамье. Когда он допускает ошибку, то занимает деньги и сам расплачивается с долгами. Власть его патерналистского типа. Шум и крик поднимаются по любому поводу, будь то лишний выходной или прибавка в несколько центов. Нет контракта, нет и бюрократии. Все решается лично.

На таких фабриках не найдешь человека, сидящего сложа руки. Здесь умеют работать и умеют получать за это гроши. Но одно без другого невозможно. Чтобы получить то, что тебе необходимо, надо работать, и работать как можно лучше, не давая ни малейшего повода для увольнения. Никакой страховочной сетки, обеспечивающей безопасность, нет. Надо бороться за свои права, отпуск, выходные. Права ты выбиваешь сам. Выходной вымаливаешь. И жаловаться здесь не на что. Все идет так, как и должно. Есть человек, есть умение делать свое дело, есть швейная машина и есть зарплата. Точное количество нелегальных работников в этих краях неизвестно.

Мы вошли в здание начальной школы, в один из классов, где не было ни учеников, ни учителей. На стенах висели огромные листы бумаги с написанным на них алфавитом. В классе собралось человек двадцать представителей разных фирм. Сянь оказался единственным иностранцем. Он поздоровался лишь с двумя из присутствующих, причем довольно сдержанно. В школьный двор заехала машина. Вошли трое. Двое мужчин и одна женщина. На ней была кожаная юбка и лакированные туфли на высоких каблуках. Все встали в знак приветствия. Вновь прибывшие заняли свои места, и торги начались. Один из двух мужчин начертил на доске три вертикальных линии. Потом начал писать под диктовку женщины. Первая колонка: «800».

Количество одежды, которое надо произвести. Женщина перечислила типы тканей и обозначила требуемое качество продукции. Предприниматель из Сант-Антимо подошел к окну, повернувшись ко всем спиной, и озвучил свое предложение по стоимости и срокам:

— Сорок евро за вещь и два месяца.

На доске записали: «800/40/2».

Лица остальных участников казались спокойными. Предложение не выходило за грани возможного, что всем явно понравилось. Но заказчиков оно не устроило. Торги продолжились.

Торги, проводимые итальянскими брендами в этих краях, довольно странные. Никто не проигрывает и никто не выигрывает тендер. Смысл игры заключается в участии или неучастии. Кто-нибудь бросается в борьбу со своим предложением, называя приемлемые для себя сроки и цену. Но даже если его условия и примут, единственным победителем он все равно не будет. Он дает стартовый толчок, и остальные могут попытаться последовать за ним. Если ведущих торги посредников устраивает цена, предприниматели решают, стоит ли вступать в игру; в случае согласия их обеспечивают сырьем. Тканями. Они поступают прямо в неаполитанский порт, и оттуда каждый сам их забирает. Но лишь один из них получит деньги за сделанную работу — тот, кто первым предоставит наиболее качественно сшитую одежду. Соперничающие же предприниматели не обязаны возвращать материалы, но они не получат ни цента компенсации. Дома моды вполне могут пожертвовать тканями — невелика потеря по сравнению с тем, сколько они на этом заработают. Если предприниматель уже не в первый раз оставляет заказчиков без товара и просто пользуется бесплатным сырьем, то его исключают из списка участников. Торги гарантируют посредникам высокий темп производства за счет конкуренции: если кто-то попытается тянуть время, то его место тотчас же займет другой. Высокая мода не терпит отсрочек.

Итальянские дома моды платят только за выполненную работу и лишь после того, как ознакомятся с результатом. Предприниматели всё оплачивают сами: расходы на зарплаты, стоимость производства, транспортировку. Кланы, в зависимости от зоны своего влияния, ссужают те или иные фабрики наличными. Ди Лауро в Арцано, Верде в Сант-Антимо, Ченнамо в Криспано и так по каждому району. Владельцы фабрик получают от каморры наличные под небольшой процент: от 2 до 4. Кто, казалось бы, как не они, должны обращаться за кредитом в банк, ведь они работают на итальянские верхи, на рынок рынков. Но официально этих фабрик не существует, а призраки не ходят на прием к директорам банков. Поэтому единственная возможность взять заем — это обратиться за наличными к мафии. Так, в районах, где больше сорока процентов жителей зарабатывает на хлеб нелегальным трудом, шести семьям из десяти удается купить дом. Товар, не удовлетворивший дома моды, все равно найдет своего покупателя. Его продадут кланам, пополнив таким образом рынок контрафактной продукции.

Демонстрируемые на подиуме модные течения, умопомрачительные наряды светских красавиц — все начинается отсюда. Из Неаполя и Саленто, наиболее важных центров подпольной текстильной промышленности. Район Лас-Вегаса и Капо. Казарано, Триказе, Тавьяно, или Капо ди Леука, нижний Саленто. Отсюда все начинается. Из этой дыры. Происхождение любого товара окутано тайной — таков закон капитализма. Но когда наблюдаешь за этой дырой, видишь ее собственными глазами, то ощущения довольно странные. Тревожная тяжесть. Будто чувствуешь правду в желудке.

Окраины Неаполя превратились в одну большую фабрику, настоящий центр предпринимательства. В каком-нибудь другом месте это было бы совершенно невозможно по причине жестких условий контрактов, законов, авторского права; но только не на севере Неаполя. На окраинах вся деятельность формировалась вокруг клановых предпринимателей, что позволяло вводить в оборот капиталы, измеряемые астрономическими цифрами, которые и не снились законопослушным промышленным конгломератам. Кланы создавали дочерние предприятия по производству текстиля, по пошиву обуви и кожаных изделий, способные самостоятельно производить одежду, куртки, ботинки и рубашки, идентичные продукции крупных итальянских домов моды.

На них работали настоящие профессионалы, специалисты высшего класса, прослужившие десятилетия в лучших итальянских и европейских домах высокой моды, видевшие лучшие ее образцы. Кланы нанимали тех, кто раньше трудился без контракта на производстве самых известных марок. Безукоризненной была не только сама работа, но и исходные материалы, которые или закупались напрямую в Китае, или направлялись непосредственно из домов моды на подпольные фабрики, выигравшие этот заказ на нелегальных торгах. Одежда, производимая кланами Секондильяно, не была типичным поддельным товаром, надувательством, жалкой имитацией, копией, выдаваемой за оригинал. Это было ненастоящее настоящее. Не хватало только самой малости — разрешения холдинговой компании, ее бренда, но это разрешение кланы получали, никого не спрашивая. Клиентов во всем мире интересовали качество и модель. Бренд был, качество — тем более. Тогда какая разница?

В ходе расследования, проведенного в 2004 году прокурором Филиппо Беатриче из неаполитанского Управления по борьбе с мафией, была разоблачена целая экономическая империя, созданная каморрой. Все началось с мелочи, из тех, которые легко могут остаться незамеченными. В одном немецком магазине одежды — Nenentz Fashion на Дрезднер-штрассе, 46, в Хемнице — вдруг появился новый сотрудник, не последний в Секондильяно человек. Событие очень странное. На самом деле магазин, открытый на подставное имя, принадлежал ему. Этот след вывел полицию на целую производственно-коммерческую сеть, созданную кланами Секондильяно. С помощью показаний раскаявшихся преступников и последовавших арестов Управлению по борьбе с мафией удалось накрыть всю торговую систему кланов, от складов до магазинов.

В лаборатории на окраине Неаполя обнаружили матрицу для печати фирменного знака Версаче — горгоны Медузы.

Крупные итальянские дома моды, недовольные тем, что картели секондильянцев контролируют огромный рынок подделок, открыто возмутились только после разоблачения комиссией по расследованию деятельности мафии целой подпольной системы. До этого они и не думали начинать кампанию против кланов, не пытались предать огласке их деятельность, не делали в прессе заявлений, объяснявших, как возник этот механизм двойного производства. Модные бренды никогда раньше не выступали против мафии — по самым разным причинам. Во-первых, разоблачить контрафактный рынок означало навсегда лишиться дешевой рабочей силы, которой они пользовались в Кампании и Апулии. Кланы закрыли бы доступ к текстильным фабрикам в районе Неаполя и осложнили бы отношения с фабриками Восточной Европы и Азии. Во-вторых, разоблачение скомпрометировало бы тысячи людей, занимавшихся продажами в магазинах, поскольку большинство торговых точек непосредственно контролировались кланами. Торговые агенты чаще всего были напрямую связаны с семьями Секондильяно, транспорт также предоставляла каморра.

https://www.livelib.ru/book/1000330168-gomorra-roberto-savya...