Это был стереотипный алкаш, больше даже похожий на бомжа – нечёсаные патлы, борода клочками и грязная истёршаяся одежда.

– Парни, простите, не подкинете на бухло? – неожиданно приятным голосом обратился он к нам.

Откровенность была похвальной, но подавать на очередную дозу зелья, которое год за годом превращало бедолагу в свинью, не хотелось. Я хотел пройти мимо, сделав вид, что не заметил. Но Виталик и Стас, мои спутники, неожиданно остановились. Виталик вынул из кармана сразу несколько купюр… и отдал их все!

Мужика как будто подменили – он сразу заулыбался, а глубокие морщины на лице как будто разгладились.

– Вот спасибо! А пойдёмте ко мне в гости, я вас угощу…

Такого поворота событий я ожидал меньше всего. Но Виталик тут же загорелся – журналист по призванию, он обожал общаться со странными людьми с необычной судьбой. А таковые чаще всего попадались среди разномастных пропойц. Общение с ними требовало некоторых затрат «на бухло», но вознаграждалось, по мнению Виталика, сторицей – ворохом таких историй и биографий, что Довлатов от зависти удавился бы.

Частный дом, где жил мужик, находился в невзрачном посёлке минутах в пяти ходьбы от магазина. Покосившийся забор, запущенный маленький сад и обшарпанные стены производили гнетущее впечатление – домишко казался убогим даже на фоне хибарок по соседству. Однако дверь оказалась неожиданно крепкой, а замок на ней – солидным.

Наверное, когда-то это был богатый дом. Но первая же комната, в которую мы ступили, была ужасна. Гуляет сквозняк, пол чёрный от грязи, а потолок – от грибка, стены блестят от сырости, обои обрываются клочьями, под потолком – голая лампочка на проводе… Коридорчик, следующий за комнатой, не в лучшем состоянии. Есть ванная комната, но вместо двери – пустой зияющий провал, кафель внутри наполовину отвалился, ванна покрыта ржавчиной, а внутри неё стоит мятое ведро с чем-то противным – мутным и пахнущим кислятиной.

«Мда…» – вздохнул было я, собираясь подумать что-нибудь издевательское про обед, обещанный нам хозяином и обещающий быть под стать этой берлоге, как вдруг взгляд зацепился за знакомый предмет! Вернее, совсем неуместный в подобной обстановке. На гладильной доске в тёмном закутке лежал синтезатор «Касио». Дешёвая модель, но всё же…

– Музыкой интересуетесь? – улыбнулся хозяин, проследив за моим взглядом. – Вам тогда интересно будет… – и приоткрыл дверь в дальнем конце коридора.

Меньше всего я ожидал увидеть такую комнату. Вдоль стен стояли синтезаторы, микшерский пульт, комбики, колонки и другой аппарат. Обои, правда, и здесь были сильно обшарпаны, но в глаза в первую очередь бросались не изъяны интерьера, а многочисленные покосившиеся этажерки, заставленные компакт-дисками, и фотографии на стенах – молодой хозяин и музыканты с инструментами.

– Вот это с «Парком Горького» в Штатах, – кивнул мужик на крупное чёрно-белое фото в рамке. – «Moscow Calling», – он кивнул ещё раз, теперь на диск с красными серпом и молотом, поставленный на этажерку стоймя, как книга. А рядом стояли диски Kiss и Motley Crue.

– А вот «Красное на чёрном», – хозяин показал полочку, сплошь заставленную дисками группы «Алиса». А рядом с ней на стене висел цветной фотопортрет: хозяин в обнимку с Константином Кинчевым.

– Садитесь за стол, в ногах правды нет, – сказал мужик, когда мы наахались, глядя на диковинки, которыми изобиловала комната. – Сейчас дети с улицы придут, чай пить будем…

Но что-то мне казалось неправильным в этой комнате, столь неожиданной после разрухи в прихожей. Может быть, потому что слишком уж обшарпаны стены и пол в явно обжитом помещении. Или потому что слишком уж поддувало в щелястые окна. А может, делал своё дело слабенький, но явственный кисловатый запах – такой же, как из ведра в ванной…

Тем временем комната наполнилась детским смехом – прибежали дети хозяина: один лет восьми, второй явно ещё дошкольник. Мужик принёс чай из кухни, скрывающейся за дверью в другом конце комнаты, и поставил на стол купленные в магазине конфеты и печенье.

Чай мне совсем не понравился – от него разило всё той же кислятиной. Пришлось положить аж четыре ложки сахара, чтобы перебить противное ощущение. «Похоже, весь дом ею пропитался, – недовольно подумал я. – Это как же надо себя не уважать, чтобы в такой вонище жить? Алкаш – одно слово». А вот Виталик и Стас явно ничем не раздражались: как ни в чём не бывало улыбались и слушали рассказы хозяина, как во время оно где только не побывал он в качестве звукаря. Но надо сказать, что рассказывал он интересно, да и предмет его рассказов – рок-музыканты восьмидесятых-девяностых – был нами весьма почитаем.

Когда-то группа у нас была: Виталик на гитаре, Стас на басу, я на клавишах. Много чего играть пробовали, но чисто для себя. Даже ни одного концерта не дали. Да и не получалось у нас ничего путного. Лажали неимоверно. А потом, как институт закончили, так разбежались кто куда. Лет семь, пожалуй, не виделись.

– А давайте сыграем что-нибудь! – вдруг предложил хозяин и забегал по комнате, засуетился, включая и настраивая аппаратуру. Виталику досталась гитара, Стасу – басуха, хозяин сел за девайс вроде примитивной электронной ударки, а я встал за весьма неплохую «Ямаху». Сыгранули неплохой блюзец, и я удивился, как слаженно мы звучим – совершенно без лажи, привычной и неистребимой. Никогда в былые времена у нас так здорово не получалось. Детям хозяина тоже понравилось – они хлопали и притоптывали в такт, а когда мы доиграли, с явным восторгом поаплодировали нам.

Доиграв композицию, решили хлебнуть ещё чайку. На этот раз он показался мне ещё противнее, и даже четыре ложки сахара с трудом опустили поднявшийся к горлу желудок обратно на место. Начали другой блюз. Играть было удивительно легко – нужные клавиши словно сами бросались под пальцы. Звучало так хорошо, что даже неправдоподобно – как на пластинке какой-нибудь матёрой группы. Ну не могут так играть парни, много лет ничего серьёзного не игравшие. Не возьмётся откуда попало сыгранность, которой тем более никогда и не было…

Я задумался, и палец соскользнул с клавиши на соседнюю. Ну вот, слажал…

Как бы не так! Взятый аккорд прозвучал чисто, как будто я не задел соседней клавиши.

Что за ерунда?

Или, может, просто инструмент не вполне исправен и некоторые клавиши срабатывают через раз? Хотя нет, до этого момента всё в порядке было…

Но тут блюз закончился, и парни пошли к столу за третьей кружкой. Двинулся за ними и я, но стоило только вспомнить мерзкий запах здешнего чая, как меня аж передёрнуло, и я вернулся обратно за синтезатор. На мгновение перехватил взгляд хозяина – он вдруг стал каким-то беспокойным. «Да возьми себя в руки уже! – мысленно бросил я сам себе. – Ну, не Версаль тут, так и ты не принц наследный, нечего нос воротить. Вон уже добрые люди на тебя как на больного смотрят».

Третья композиция началась с довольно сложного ритма, который задал хозяин. Стас поймал его быстро, Виталик тоже, даже соляк с ходу придумал, а я с минуту тактов просто стоял и слушал, пытаясь тоже въехать. Наконец мне это удалось и я взял первый аккорд…

Синтезатор не издал ни звука. Взял другой аккорд, уже совсем не в тему, лишь бы только услышать себя в колонках – та же фигня. Поднял голову, встретился взглядом с Виталиком – а он как ни в чём не бывало дальше играет. А через секунду вдруг притихает, да ещё и кивает: мол, хорошо подхватил, давай теперь твоё соло.

Это что же получается?! Все слышат, как я играю, а я сам себя – нет? И даже когда намеренно мимо нот играю, никто не замечает!

Тут новая мысль мозг резанула: подпоил нас хозяин! Точно, подпоил какой-то дрянью! В юные годы мы разными вещами баловались, не понаслышке знакомы мне эти дела. И когда музыка из ниоткуда играет, тоже бывало. Только когда такими вещами закидываются, всегда в таких случаях по-нормальному предлагают. А когда вот так, против ведома – это ой как нехорошо… Кто знает, что этот гад задумал! И что хуже всего, парням сейчас бесполезно объяснять. Не в том они состоянии, это тоже не понаслышке знаю… Как бы ни подло казалось – валить отсюда надо! Хоть свою шкуру спасти, пока самого не накрыло.

– Пардон, брюхо скрутило! – крикнул и прочь из комнаты побежал. Только не в сортир, конечно, а обратно в прихожую ту бомжовскую. А замок-то на двери не открывается! Рванул шпингалет на окне раз, другой – тоже нет, не идёт, заклинило его! Делать нечего – ахнул ботинком по раме со всей дури. На счастье, вылетела от удара рама, не удержали её старые гвозди. Прыгнул наружу – и прочь оттуда, во весь дух…

До моего двора оттуда недалеко, минут десять пешком. Во дворе у нас беседка есть, там по вечерам местные парни тусуются. В картишки режутся, пивко пьют, под гитару песни дворовые поют. Вот и сегодня они там собрались.

– Пацаны, помогите! – ору. – Там друзья мои, беда с ними!

Они аж с мест повскакивали.

– Ты откуда такой? Что случилось-то?

– Там, в посёлке! Потом объясню! Только скорей давайте!

Не знаю, какой у меня был вид и что они подумали, но сорвались вслед за мной всей толпой. Прибежали обратно, в окно залезли – а в доме тихо, как в гробу. Сердце у меня словно ледяной лапой сжали. Раз тихо, значит… Нет, нельзя даже думать об этом! Скорей в комнату давешнюю…

Пусто там. Ни следа ни от хозяина с детишками, ни от Виталика со Стасом. Только на столе конфеты и печенье так и валяются, которые мы принесли. А вот чашек наших нету. И запаха этого кислого тоже не осталось.

А вместо аппаратуры – валяются вдоль стен ящики какие-то пустые, коробки, фанеры куски, прочий хлам… Две погнутые лопаты совковые – видать, они тут за гитары были. На стеллажах – обрывки бумажек, тряпки, банки какие-то. А вместо фоток на стенах – просто обои сорванные, голая стена темнеет.

Побежали мы на кухню – там то же самое, хлам и мусор один. И что ещё хуже – пол пыльный, а следов на полу никаких. Мы-то на кухню не заходили, хозяин только оттуда чай принёс. Что же получается – мужик на полу следов не оставляет?! Но нам дальше бояться некуда, похоже. Мол, и так нервы на пределе. Просто смотрим по сторонам и ничего не понимаем…

В других комнатах – та же картина, что на кухне. Нет нигде ни хозяев, ни друзей моих!

Остановились парни, думать стали, как быть:

– В ментовку ему идти надо!

– А что он скажет? Что друзей призрак забрал, который ходит и следов не оставляет?

– А это их уже дело! Люди пропали, а куда пропали – пусть они и разбираются!

Мне как-то даже немного спокойней стало от этих слов. В самом деле, обращусь к господам полицейским, они найдут моих друзей… Всё-таки стихи о добром дяде Стёпе я услышал намного раньше, чем истории про оборотней в погонах.

Мы пошли на выход, и тут один из парней – Степаном его звать…

Звали.

В ванную заглядывает:

– Да, ну и дыра… А это чё за хрень ещё?

Я за ним тоже внутрь заглянул. А он подходит к ванне и берёт оттуда ведро. То самое, в котором вонючая кислятина была. Только сейчас оно пустое, лишь на донышке чуть-чуть осталось.

– Ну и вонища… – поморщился Степан, заглядывая внутрь. – Чем они тут вообще занимались?

Вышел он из ванной, я за ним… И смотрю – на закуток он глядит. На тот самый, где я синтезатор увидел. Только не синтезатор там никакой, а доска какая-то на гладильной доске валяется.

А Степан всё стоит и пялится туда . И взгляд у него очень нехороший стал.

– Бля, пацаны! – вдруг как заорёт он. – Она же свежая ещё! Не мог он далеко уйти!

И не успели мы и глазом моргнуть, как в комнату он рванул.

И вдруг оттуда треск, стук – и стихло всё.

Мы за ним, конечно. В комнату…

И замерли на пороге.

Пол под Степаном провалился. Видать, не выдержали гнилые доски. Хотя и не самым крупным был он из нас. Упал парень в подпол. Да нехорошо упал… Совсем нехорошо, хуже некуда. Лужа тёмная из-под головы его расплывается.

Зря я думал, что ничего нас больше в этом доме не напугает. Заорали мы и на улицу ломанулись.

В ментовку пришлось в тот же день идти, но ничем они нам не помогли в итоге. Правда, и нас почти не мурыжили. Пару раз допросили только, а ещё на освидетельствование в наркодиспансер отвезли в тот же вечер. Там мне сказали, что и вправду каким-то наркотиком меня опоили. Название у него сложное было, я не запомнил. Мол, мне повезло, я наружу убежал, а друзей моих похитили. И в том ведре в ванной тоже остатки этого зелья были. Степан тоже надышался и с катушек слетел. А доски пола просто ветхие были, вот и не выдержали его веса.

Только подозреваю, что не было никакого наркотика, а это мне просто так сказали, чтобы я дальше вопросов не задавал. Хотя подписок о неразглашении никаких не требовали.

Я сперва всё музыку винил. Мол, рок-н-ролл моих друзей сгубил, да правду говорят, что от лукавого это музыка, да не знали бы никакого рок-н-ролла – не заманил бы нас к себе этот чёрт или кто он там, и тому подобное… Но потом Степана вспомнил. Он-то простой был парень, музыкой не увлекался, даже трёх блатных аккордов не знал. А ведь тоже что-то такое увидел, что аж голову потерял… Ни при чём тут музыка – не ей, так чем-нибудь другим задурил бы нам мозги проклятый алкаш. Или не алкаш, а другой, кем он ещё оборачивается.

Автор: Игорь Денисов