Практика административного ареста, в народе более известная как "пятнадцать суток", по отношению к нарушителям ПДД была вменена совсем недавно. И до сих пор я пока нигде не видел подробного отчета со стороны отбывших такое наказание водителей. Но вот буквально несколько дней назад я отбыл такое наказание сам. Для особо ревностных ханжей сразу заявляю, что бухим в говно я по городу не разъезжал, пешеходов не давил, и скоростного режима не нарушал. На дворе было полпятого утра, вокруг были безлюдные и нежилые окраины Винзавода, а я выпил пару-тройку стаканов виски. Для меня это меньше, чем слону дробина. Проще выражаясь, для этой ситуации я был неприлично трезв. Что, впрочем, ни в коей мере не умаляет серьезности моего нарушения.
Машина была не моя, доверенности на неё не было, прав я лишен до сентября, к тому же "в нетрезвом состоянии". Нормальный такой букет. Чтобы не доводить до крайностей, я, как и любой нормальный человек в такой ситуации, попытался "решить вопрос на месте", и предложил сотруднику ГИБДД взятку в сумме пятидесяти тысяч рублей. Гаишник неуверенно помотал башкой. Я хладнокровно предложил семьдесят. Гаишник оглядел сияющий серебристый мерседес-купе, и, видимо ошалев от предвкушений, от балды брякнул: "Сто". Такой наглости я стерпеть уже не смог, и, безразлично пожав плечами, произнес: "Оформляй, начальник. Ни копейки не получишь". И понеслась.Вы когда-нибудь видели физиономию гаишника, у которого практически из рук вырвали трешку зелени? Хе-хе. Короче, спустя очень короткое время я уже сидел в отделении, и подписывал всякие бумажонки, попутно собираясь звонить хозяйке машины на предмет уведомить о том, что её ждёт дорогостоящий, но увлекательный vip-тур на штрафстоянку. Но тут мне сказочно повезло. Меня узнал какой-то ихний начальник. Нет, он не читал "Гастарбайтера". Он видел меня где-то по ящику. "Что же вы, товарищ писатель, по городу пьяным ездите?" Твой "товарищ" в тамбовском овраге лошадь доедает, подумал я, и лучезарно улыбнулся должностному лицу. Машину мне отдали, меня — отпустили, но обязали прийти через две недели, дабы разобраться, свозить меня в суд, и окончательно расставить все точки над йотами.
Судья отстрелялась быстро. "Тыр-пыр статья такая-то, хуё-моё бараньи яйца, семь суток ареста." И добавила, недоуменно косясь на мою вмиг просиявшую физиономию: "Строгость наказания обосновывается тем фактом, что вы уже лишены водительского удостоверения, и срок лишения еще не закончился. Если бы права у вас были, то мы бы вас не сажали, а просто лишили бы на два года." Наивные наши законодатели полагают, что несколько суток лишения свободы — кара куда более серьезная, чем два года не садиться за руль. Инопланетяне, ёпть. Поэтому с января этого года была отменена и такая жесткая мера, как приплюсовывание срока лишения прав. Теперь просто сажают. А лично для меня отсидеть семь, да хоть и пятнадцать суток — что высморкаться. Хули мне эти сутки-то? Я срок мотал.
Меня отвезли в отделение милиции, откатали пальчики, сфотографировали в профиль-анфас, и с ближайшим нарядом я отправился отбывать.
Изолятор, в который меня привезли, находится в Мещанском районе, на улице Гиляровского. Очень удобно — десять минут пешком до дома. Менты меня узнали, кто-то из них даже читал мою книжку, поэтому вели себя корректно, похвастались, что недавно у них сидел Гарри Каспаров, и предложили взять два матраца вместо одного, потому что шконки там реально далеки от понятия комфортности: сваренные крест-накрест стальные полосы с острыми краями, на которых и сидеть-то больно, а уж спать — врагу не пожелаешь. Надо отметить, что и два матраца тоже ни фига не помогают. Но человек ко всему привыкает, и очень быстро.
Условия пребывания арестованных у нас в России, прямо скажем, хреновые. Камеры такие же, как на общем режиме в Матросской тишине, только поменьше, всего человек на десять. Жуткие облупленные стены и потолки, сырость и одновременно духота, маленькие зарешеченные окошки под потолком; горячей воды, разумеется, нет и в помине, слив на параше не работает, приходилось пользоваться пластиковой бутылкой. Баня не предусмотрена; видимо, считается, что уж каких-то пятнадцать суток арестованный легко перетопчется и без водных процедур. Кормят там три раза в день, но подробнее о питании рассказать не могу, потому что за неделю в столовой не был ни разу. Извините, но вот как раз это выше моих сил. Ясное дело, что сервируют там отнюдь не деликатесами, поэтому в день я довольствовался горстью орехов из передачки, которую мне любезно привез мой друг доктор Щикатиллло. Мне хватало. В критических ситуациях я без проблем способен держать себя в необходимых рамках. Не привыкать.
Розеток там тоже не предусмотрено, но ничего нет невозможного для врача для неотложного. Там под потолком висят такие небольшие закопченные плафончики, едва освещающие камеру. Их штук десять, кажется. Ночью, когда в камере отключают освещение, я залез на второй ярус шконаря, и нагло вывел один плафончик из строя, аккуратно подковырнув корпус, и вытянув наружу провода. Потом отрезал кусок нужной длины, и из двух лезвий от одноразовых станков соорудил примитивный кипятильник. Розеткой же служил тот самый провод, который раньше питал угробленный плафон. Поэтому в нашей камере всегда был горячий чай, а это там очень немалый бонус.
На следующий же день у меня произошла острая стычка со следующей сменой ментов. Смен в изоляторе — четыре, и все друг друга очень боятся, потому что закладывают там менты друг друга по-черному. Если вы туда попадете, то ни на минуту не забывайте, что вы — не уголовник и не подследственный, а всего лишь навсего административно арестованный. И вообще вы на днях освобождаетесь. Поэтому не теряйте достоинства — менты тупо не имеют никакого права обращаться с вами, как на какой-нибудь Бутырке. И уж точно упаси их Аллах тронуть вас хотя бы пальцем. Собственные же начальники за подобные движения отъебут их так, как их еще никогда не ебали. Но и сами тоже не хамите и не беспредельничайте. Менты — такие же люди, как и вы. Просто мне попался какой-то очередной мудак, возомнивший себя безраздельным властителем судеб человеческих. Мне такие вообще довольно часто попадаются, но это другая история.
Утром при просчете дежурный следующей смены спросил, не хочет ли кто-нибудь поработать. Дело в том, что работать там вы совершенно не обязаны, разве только по собственному желанию. У вас в постановлении суда, выдаваемом вам на руки, не написано "исправительные работы". Поэтому менты не имеют права вас принуждать. Но, так как за неубранную территорию учреждения их все-таки тоже ебут, да и бачки с баландой, и прочий инвентарь сами они разгружать не желают, то идут на всякие мелкие ухищрения и шантаж, дабы заставить арестантов всё-таки работать. Неофициально, разумеется.
Убедившись, что в нашей камере немедленно ломануться за метлой никто не волеизъявился, говнюк лет двадцати с лычками сержанта заявил, что в таком случае прямо сейчас он заставит всех свернуть матрацы, и вынести их в коридор. Потому что спать по режиму положено только по отбою — с 23 до 7 часов. Моя шконка стояла с самого краю, первая по счету, поэтому неудачнику не повезло начать именно с меня.
— Хули стоишь? Свертывай матрац нахуй. И почему у тебя их два? Ахуел?
— Ага, щас. Во-первых, почему вы мне тыкаете, да еще и позволяете себе матерщину? Я с вами не пил, и впредь не намерен. Во-вторых, в мои обязанности не входит скручивать матрацы. Скручивай сам, коли охота.
— Да мне не в падлу! — Придурок свирепо завращал глазами, реально свернул мой матрац, и выкинул его в коридор.
— А мне, — говорю, — в падлу. А теперь поднимите мою простынь, и положите на шконку, потому что вот прямо сейчас вы топчете ногами моё личное имущество, полученное мною посредством передачи. К тому же, два матраца мне выдал дежурный по вчерашней смене.
— Да мне похуй, кто тебе их выдал. Ты чо бля сука, умный?! Я те ща бля как подниму, да как бля сложу, ахуеешь бля! — и этот дебил замахнулся на меня кулаком.
— Прекратите мне тыкать, сержант, второй раз повторяю. — Я, естественно, на его замахи даже бровью не повел. Кстати, сержант был довольно хлипкий, и в ином случае я просто сломал бы его пополам, как зубочистку. Но в этом случае, сами понимаете… — И сейчас же покажите документ с распорядком дня, в котором указано, что после подъема я обязан свернуть постельные принадлежности, и выкинуть их в коридор. Вы обязаны ознакомить меня с режимом моего содержания. Исполняйте свои обязанности, сержант.
Дело в том, что в советской системе исполнения наказаний испокон веков сложилось, что постельных принадлежностей вне времени отбоя арестованного лишают только в карцерах — ШИЗО, БУРах, и прочее. Да и то не во всех. Ну, может еще на особом режиме, и в крытых зонах, не знаю, пока не бывал, тьфу тьфу тьфу. Наверное, многие видели по телевизору или в кино, как койка заключенного с эдаким эффектом складывается к стене? Ну, вот. Система с тех времен не изменилась на на грамм, и в любом случае, лишение постели — мера, относящаяся к строгим, и для её принятия должны быть серьезные основания. Но в изоляторе для безобидных административщиков дебильный выкидон сержанта выглядит самым что ни на есть настоящим, махровым ментовским беспределом. Причем, в правилах по режиму содержания, с которыми этот юный мудозвон даже не удосужился ознакомиться, черным по белому написано, что да, время отбоя — с 23-00 до 7-00. Но это написано в разделе "Арестованный имеет право". В разделе же "Арестованному запрещается" о постели, и связанных с нею аспектах режима — тупо не сказано вообще ни единого слова. Просто сержант молодой ишшо, не знает, что к чему, и совершенно не разбирается в людях. Поэтому ситуацию, с самого начала сложившуюся не в его пользу, он решил еще и усугубить. Понять его чисто по-человечески можно: он только что публично обосрался перед всей камерой, и у него просто не было другого выхода. Но у меня уже тоже.
Окончание в комментариях.
