1) Отношение к Торонгилу и Митрандиру (Гэндальфу).
В молодости Денетора, когда наместнником был еще его отец Эктелион II, в Гондоре появился странник с Севера, пришедший из Рохана. В народе его прозвали Торонгил "Звездный орел". Это был никто иной как Арагорн. Денетору не нравился Торонгил в том числе потому, что в сердцах людей и в глазах отца, ему всегда приходилось уступать первенство чужаку. А когда Торонгил исчез, уйдя на Восток, после того, как принес многочисленные военные победы Гондору, этот факт привел в уныние всех гондорцев (кроме, возможно, Денетора).
Денетор не доверял Митрандиру (Гэндальфу), потому что понял, кто такой Торонгил, и заподозрил, что тот, войдя в сговор с Митрандиром, сам замышляет захватить власть в Гондоре.
2) О семье Денетора.
Денетор женился на Финдуилас, сестре Имрахила, принца Дол-Амрота, что привнесло свежей эльфийской крови в его род, так как в Третьей эпохе в роду Имрахила и Финдуилас состоялся брак между правителем Дол-Амрота и эльфийкой, который принес в мир потомков, людей (без права выбора) с эльфийской кровью.
Денетор очень любил свою жену, но больше нее любил старшего сына Боромира.
3) О королевской и эльфийской кровях в Денеторе.
В Денеторе также текла кровь эльфов, так как был потомком Элроса и в нем текли королевские крови. Денетор «по какой-то случайности» оказался почти «истинным» нуменорцем, в нем были признаки «королевского» происхождения. Эту «случайность» следует рассматривать исходя из того факта, что Хурин первый Наместник (прямым потомком которого был Денетор) должен был быть кровным родственником короля Минардила. Несмотря на то, что можно в конечном итоге выяснить королевское происхождение, было недостаточно близкого родства, чтобы он или его потомки могли претендовать на трон.
Этот факт также говорит по мнению Толкина, что у Денетора не было бороды.
4) О том, как правил Денетор.
Когда Денетор стал Наместником (в 2984 г.), он показал себя истинным правителем великого государства и сосредоточил в своих руках всю власть. Говорил он мало. Выслушав своих советников, он всегда поступал так, как сам считал нужным.
После смерти Финдуилас, которая зачахла и угасла в Белой Башне, Денетор стал еще угрюмее и молчаливее и долгие часы просиживал один, погруженный в думы: он предвидел, что Мордор нападет на Минас Тирит еще при его жизни. Именно поэтому он воспользовался палантиром, который находился в Минас-Тирите, и который был больше всего связан с палантиром, захваченным в Минас-Итиле и попавшем в руки Саурона. Так он узнал о планах врага, но платил за эти знания дорогую цену, часто вступая в единоборство с волей Саурона, он состарился много раньше срока.
5) О недоверии Денетора к союзникам.
С течением лет в сердце Денетора копились гордыня и отчаяние — и так продолжалось до тех пор, пока он не уверился, что все события его времени являют собой только разные стороны одной великой битвы между Властелином Белой Башни и Властителем Барад–дура. Это заставляло его с недоверием относиться ко всем, кто противостоял Саурону независимо от Гондора и не подчинялся его Наместнику.
6) Последние часы жизни Денетора.
Когда Фарамир, отосланный Дентором отбить стены вокруг Полей Пеленора, вернулся раненым и без сознания, надломилась гордая воля наместника, затмился его суровый ум. Что было тому причиной? Горе? Упреки совести?
Денетор отстранился от управления армией, поэтому оборону цитадели возглавил Гэндальф. Наместник решил уйти из жизни и забрать в придачу и жизнь Фарамира, подумав, что война проиграна, а попадать в руки врага он не собирался. Он велел собрать погребальный костер и хотел сжечь себя и Фарамира. Пиппин позвал Гэндальфа на помощь, и они спасли Фарамира. Денетор не отказался от плана и поджег себя. Он умер с палантиром на груди, когда его воля сломилась перед волей Саурона, палантир багрянел изнутри, озаряя впалые щеки Наместника огненно–алым пламенем. С тех пор каждый, кто осмеливался заглянуть в этот магический камень, – если у него не хватало сил подчинить палантир, – видел в нем только старческие руки, объятые пламенем, и больше ничего.
