Дипломатия

5 апреля 1945 года Советский Союз объявил о денонсации Пакта о ненападении с Японией, начав путь к возвращению территорий и позиций, утерянных после поражения в русско-японской войне 1904-05 годов

В конце 30-х годов отношения Советского Союза и Японской империи балансировали на грани большой войны. Япония того времени была откровенно нацелена на внешнюю экспансию, и было ещё не ясно куда она направится — в Китай и Юго-Восточную Азию или на дальневосточные земли СССР.

Если в 20-е годы XX века российский Дальний Восток на протяжении почти двух с половиной тысяч км граничил только со слабым и раздробленным тогда Китаем, то в 30-е годы обстановка на этой границе резко изменилась. В 1931-32 годах Япония решительно и быстро захватила целиком всю китайскую Маньчжурию, отныне вся сухопутная граница советского Дальнего Востока, от Монголии до Приморья, соприкасалась не со слабыми тогда китайцами, а с крайне агрессивной империей самураев, обладавшей на тот момент первоклассной армией.

В 1937-39 годах по всей линии советско-японской границы, от сопок Приморья до степей Монголии, начались настоящие локальные сражения, в которые вскоре втянулись с обеих сторон артиллерия, танки и авиация. Это на фоне грандиозной бойни 1941-45 годов конфликты на Хасане и Халхин-Голе кажутся нам маленькими, тогда же они воспринимались как начало самой настоящей войны между Японией и СССР.

Еще в 1936 году в Берлине между гитлеровской Германией и Японией был подписан так называемый «Антикоминтерновский пакт», официальный договор о союзе против СССР. В этих условиях Москва справедливо опасалась, что большая война может возникнуть как на западных, так и на восточных границах Советского Союза.

Сталин и его соратники хорошо понимали, что наша страна не выдержит войну на два фронта, если враги одновременно атакуют на европейских границах и на Дальнем Востоке. Поэтому в конце 30-х годов руководители СССР сумели пройти по тонкой грани в отношениях с Японией — не скатываясь в большую войну против Токио, наши лидеры сумели успешно поддержать Китай, который японцы тогда попытались завоевать полностью.

Помогая китайцам поставками современного оружия и направлением военных советников, СССР сумел сохранить мирные отношения с японцами, лишь продемонстрировав им свою военную силу во время локального конфликта у реки Халхин-Гол. Японцы же, завязнув своими пехотными дивизиями в большом и многолюдном Китае, уже затруднялись вести большую сухопутную войну против СССР. В то же время у Японии оставался свободным могущественный флот, который они и решили использовать в Тихом океане против колониальных владений США и Англии.

Так к весне 1941 года Советский Союз и самурайская Япония, откровенно враждебные и недоверяющие друг другу, вынужденно заключили между собой «Пакт о нейтралитете». Советскому Союзу тогда, накануне близкого столкновения с гитлеровской Германией, требовалось минимизировать опасность своим дальневосточным границам, а японцам было необходимо заручиться нейтралитетом Советского Союза накануне задуманной большой войны против США.

И до весны 1945 года обе страны, СССР и Япония, при всех сложностях отношений, старательно сохраняли нейтралитет, хотя наша страна была официальным союзником США и Англии, а японцы были официальными союзниками гитлеровской Германии.

Но к началу 1945 года ситуация изменилась. В Кремле понимали, что крах Гитлера уже близок — Советскому Союзу настало время задуматься о ситуации на Дальнем Востоке. Было бы политической наивностью отказаться от удобной возможности усилить позиции СССР в данном регионе. Тем более было бы непростительно отказаться от возможности реванша за поражения 1904-05 годов в войне, которую Япония начала неожиданным нападением. Сталин и его соратники хорошо помнили какой травмой для общества России оказалось то поражение 40-летней давности.

Но прежде чем взять реванш у японцев, требовалось тщательно соблюсти все дипломатические формальности. Японские дипломаты с самого начала 1945 года активно «зондировали» советских представителей о дальнейшей судьбе «Пакта о нейтралитете», срок действия которого близился к концу. Но особенно Токио беспокоили итоги встречи Сталина с лидерами США и Великобритании, завершившейся в феврале 1945 года.

Пакт о нейтралитете.

Глава народного комиссариата (министерства) иностранных дел СССР Вячеслав Молотов, сохраняя дипломатическую вежливость, в конце февраля 1945 года отвечал японскому послу следующим образом: «Конечно, отношения между Советским Союзом и Японией отличаются от тех отношений, которые имеют с Японией Англия и Америка. Англия и Америка воюют с Японией, а Советский Союз имеет с Японией Пакт о нейтралитете. Мы считаем вопрос о советско-японских отношениях делом наших двух стран. Так было и так остается… Что касается тех или иных разговоров во время конференции, то мало ли о чем бывают разговоры в таких случаях…»

Не прибегая к прямой лжи, глава советской дипломатии сумел оставить Токио в неведении относительно дальнейших планов СССР. Лишь через месяц с лишним, 5 апреля 1945 года, когда на очередную встречу к Молотову прибыл японский посол Наотакэ Сато, намерения СССР стали ясны.

В тот день японский посол, впервые побывавший в нашей стране ещё в 1906 году, получил документ, составленный по всем правилам и законам международной дипломатии. Вручённый японскому послу текст гласил: «Пакт о нейтралитете между Советским Союзом и Японией был заключен 13 апреля 1941 года… С того времени обстановка изменилась в корне. Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в войне против СССР. Кроме того, Япония воюет с США и Англией, которые являются союзниками Советского Союза. При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл, и продление его стало невозможным».

Далее советские дипломаты тщательно обосновывали своё право на расторжение пакта о нейтралитете: «В соответствии со статьей 3-й упомянутого пакта, предусматривающей право денонсации за один год до истечения пятилетнего срока действия пакта, Советское правительство настоящим заявляет Правительству Японии о своем желании денонсировать пакт от 13 апреля 1941 года».

Возразить японский посол ничем не мог — СССР действовал в строгом соответствии с дипломатическими нормами и всеми японо-советскими межгосударственными соглашениями. Посол Наотакэ Сато мог лишь просить Вячеслава Молотова разъяснить, что же будет дальше. Глава советской дипломатии и тут сумел пройти по тонкой грани. Не прибегнув к прямой лжи, он оставил японцев в недоумении — Вячеслав Молотов официально заявил, что «фактически советско-японские отношения вернутся к тому положению, в котором они находились до заключения пакта».

На это японцам оставалось лишь обеспокоенно гадать, что же значит эти слова «до пакта» — мирное сосуществование или бои, как на Хасане или Халхин-Голе…

Через четыре месяца, в августе 1945 года Советский Союз, так же в строгом соответствии с международными нормами, официально и открыто объявил Японии войну. Расторгнутый 5 апреля пакт о нейтралитете уже не действовал.

Так удалось взять реванш за неудачи русско-японской войны 1904-05 годов, действуя в строгом соответствии со всеми нормами дипломатии и международного права — ведь прежде военной победы, наша страна одержала над Японией победу дипломатическую.

13 марта 1871 года дипломатия Российской империи заставила ведущие страны Европы подписать «Договор об изменении некоторых статей Парижского трактата 1856 года»

Во время Крымской войны 1853-56 годов России пришлось не только воевать против Османской империи и двух сильнейших держав Европы, Англии и Франции. Фактически нашей стране тогда пришлось столкнутся с антирусской коалицией всех крупнейших держав Запада.

В 1854 году союз против России заключили Австрийская империя и Пруссия — два сильнейших государства в центре Европы, тогда уступавшие по мощи только Англии и Франции. Берлин и Вена договорились, что начнут войну против России, если она не отведет свои войска от Дуная — то есть не откажется от активной внешней политики и расширения своего влияния в Европе. В итоге к весне 1854 года, из пяти крупнейших держав Европы того времени, три (Англия, Турция и Франция) воевали против России, а две (Австрия и Пруссия) мобилизовали армии и были готовы в любой момент присоединиться к войне против нашей страны.

Поэтому всю Крымскую войну России пришлось держать огромную армию у своих западных границ, на Украине, в Польше и Прибалтике, на случай начала боевых действий со стороны Пруссии и Австро-Венгрии. Естественно, это роковым образом сказалось на ходе боев в Крыму, где не хватило резервов против англо-франко-турецких войск.

По итогам Крымской войны в соответствии с Парижским трактатом, подписанным в марте 1856 года, Черное море было объявлено «нейтральным», а Россия потеряла право иметь на нем военно-морской флот, а также флотские базы и крепости на его побережье. Естественно, наша страна не могла смириться с таким ограничением суверенитета. Тем более, что в то время активно начала развиваться экономика Новороссии, прежде всего Донбасса, становившегося новым центром российской металлургии.

И как только через полтора десятилетия после Крымской войны новые политические потрясения развалили антироссийскую коалицию Западной Европы, наша страна тут же предприняла все усилия, чтобы отменить «нейтрализацию» Черного моря и вернуть себе право на Черноморский флот. Когда летом 1870 года началась война Пруссии против Франции, царь Александр II и канцлер Александр Михайлович Горчаков тут же воспользовались новыми возможностями.

Готовясь к войне с французами, пруссаки были готовы пойти на любые уступки России, лишь бы она осталась нейтральной и своей армией обеспечила нейтралитет Австро-Венгрии. Император Александр II согласился на это в обмен на обещание Пруссии согласиться с отменой Парижского трактата 1856 года.

Известно, что когда в Петербург пришла новость о разгроме Франции под Седаном в сентябре 1870 года, царь Александр II воскликнул: «Слава Богу, Севастополь отмщен!» Действительно, для России складывалась новая политическая обстановка. Уже 15 октября 1870 года на заседании Совета министров канцлер Горчаков предложил, воспользовавшись конфликтом на западе Европы, объявить об отмене «нейтрализации» Черного моря.

Затопление кораблей. Литография

Через две недели русское правительство направило странам, подписавшим Парижский трактат 1856 года, составленный канцлером Горчаковым циркуляр, в котором самыми аккуратными дипломатическими выражениями, но чётко и недвусмысленно оповестило об одностороннем отказе соблюдать дальше ограничения прав России на Черном море.

«Наш августейший государь считает своим правом и своей обязанностью, — писал канцлер Горчаков, — заявить о прекращении силы конвенции, определяющей количество и размеры военных судов в Черном море... Государь император прямодушно уведомляет о том державы, подписавшие и гарантировавшие общий трактат, существенную часть которого составляет эта отдельная конвенция… Наш августейший монарх имеет единственно в виду безопасность и достоинство своей империи».

Момент для такого дипломатического маневра России был выбран чрезвычайно удачно. На «нейтрализации» Черного моря и запрете России иметь черноморский флот в 1856 году настаивали Англия, Франции, Пруссия и Австро-Венгрия. Но к 1871 году многое изменилось: Франция потерпела военное поражение, Пруссия обещала поддержку в обмен на нейтралитет, Австро-Венгрия не рискнула бы выступить против России из опасения её союза с Пруссией. Оставалась лишь Англия, которая всегда избегала единоличных военных действий.

В итоге хотя, как писали английские газеты, осенью 1870 года циркуляр Горчакова произвел в мире впечатление «разорвавшей бомбы и нарушил намечающееся единство Европы», ведущие державы Запада тех лет были вынуждены «проглотить» политический демарш России и согласиться с ее требованиями, изложенными мягким дипломатическим языком. Чтобы сохранить лицо, Англия, Франция, Пруссия и Австро-Венгрия сделали вид, что это не наша страна заставляет их, а они сами, в связи с новыми условиями, идут на уступки России.

В итоге 13 марта (1 марта по старому стилю) 1871 года этими странами в Лондоне был подписан международный документ, предложенный дипломатами России и называвшийся столь же дипломатично: «Договор об изменении некоторых статей Парижского трактата 1856 года». Согласно этому договору Россия, не сделав ни выстрела, лишь ценой умелой дипломатии, фактически отменила все итоги неудачной для нас Крымской войны и навсегда вернула себе право иметь военно-морской флот на Черном море.

Выдающийся русский поэт Тютчев так писал в те дни об этой дипломатической победе нашей страны в стихотворении, посвященном канцлеру Горчакову:

Да, Вы свое сдержали слово —

Не двинув пушки, ни рубля,

В свои права вступает снова

Родная русская земля!