Взятие

77 лет назад – 22 февраля 1943 года – советские войска с боями оставили город Павлоград, который они пятью днями ранее освободили от немецко-фашистских захватчиков в ходе наступательной операции «Скачок» …

В исторической матрице Хрущёва-Жукова, эта операция называется «Ворошиловградской», хотя каждый, кому доводилось видеть карту, будет удивлён: где Павлоград и где Луганск? Всё просто: Луганск (в то время называвшийся Ворошиловградом) тоже был освобождён в ходе операции «Скачок», но, в отличие от Павлограда, Славянска, Покровска – не был затем потерян в ходе немецкого контрнаступления. Потому операция и названа в честь успешно освобождённого и удержанного Луганска, а дальнейший победный рейд советских войск на запад – практически до берегов Днепра – начисто вымыли из истории.

Операция «Скачок», проводимая войсками Юго-Западного фронта под командованием генерала Ватутина, являлась продолжением Сталинградского контрнаступления, и была направлена на освобождение Донбасса от немецко-фашистских захватчиков. Город Павлоград находился в полосе наступления 6-й общевойсковой армии, которая действовала на северном фланге фронта – на стыке с соседним Воронежским фронтом, и шла к реке Днепр по границе Харьковской и Донецкой областей, при минимальном сопротивлении противника: здесь, в результате разгрома немецких войск под Сталинградом, образовалась брешь, «окно», заполненное только малочисленными гарнизонами в опорных пунктах.

Командовал 6-й армией генерал Харитонов – тот самый, которому посвящён замечательный чёрно-белый фильм «Товарищ генерал», в последней части этого фильма как раз воспроизводятся описанные ниже события. Как и показано в концовке фильма, в ходе данной операции генерала Харитонова сразила тяжёлая болезнь, он был эвакуирован в тыловой госпиталь и скончался в мае 1943 года.

Говорят, нельзя войти в одну реку дважды, но генералу Харитонову это удалось. Годом ранее, весною 1942-го, Харитонов уже командовал армией, которая стояла на стыке Харьковской и Донецкой областей (севернее Славянска), это была другая, 9-я армия. И тогда, в разгар нашего наступления в ходе Второй Битвы за Харьков, немцы нанесли внезапный удар из Донбасса на север – прямо через боевые порядки 9-й армии Харитонова, во фланг нашим наступавшим на Харьков войскам, окружили их и уничтожили в так называемом Изюм-Барвенковском «котле». После этого, Хрущёв Никита Сергеевич (один из настоящих виновников той военной катастрофы, и не только той) пытался «назначить» Харитонова виноватым, но его вина не была доказана, и Харитонова поставили командовать новой, 6-й армией в составе Воронежского фронта. В конец 1942-го мой дед, офицер артиллерийской разведки Пётр Прокофьевич Лисичкин, был прикомандирован к 8-й артиллерийской дивизии прорыва, которая своим огнём поддерживала наступление 6-й армии в ходе операции «Малый Сатурн». Но потом 6-ю армию изъяли из состава Воронежского фронта и передали в соседний Юго-Западный фронт. И вот сейчас, в феврале 43-го, она действовала на стыке двух фронтов – и снова генерал Харитонов, как мы увидим далее, пропускает немецкий контрудар из Донбасса на север, подставляя под разгром Воронежский фронт, ведущий в это время третью Битву за Харьков.

Но сначала ничто не предвещало беды. К началу февраля, 6-я армия занимала Покровское и Нижнюю Дуванку. Наступавшая в центре её оперативного построения 172-я стрелковая дивизия из района Кисловки подошла к реке Оскол; в её полосе разбитые подразделения противника с боями отходили: одни на Купянск – Чугуев, другие — на Изюм. Последние были окружены и уничтожены 172-й стрелковой дивизией и 106-й стрелковой бригадой в районе Кисловки – Стельмаховки. 6-го февраля 172-я стрелковая дивизия взяла штурмом райцентр Балаклею – групный транспортный узел на юге Харьковской области.

На левом фланге 6-й армии, части 267-й стрелковой дивизии и 106-й стрелковой бригады 5-го февраля полностью очистили от противника Изюм – ещё один крупный райцентр на юге Харьковской области, на берегу Северского Донца. 350-я стрелковая дивизия также вышла к реке Оскол, овладев северной частью райцентра Купянск, и 3-го февраля, во взаимодействии с частями 3-й танковой армии соседнего Воронежского фронта, полностью освободила Купянск.

3 февраля части 6-й армии заняли райцентры Двуречная и Боровая, и вели бои за станцию Купянск-Узловой. Две немецкие пехотные дивизии были полностью окружены в треугольнике Купянск — Изюм — Балаклея и готовились прорываться из окружения в направлении Андреевки.

В целом с 29 января до 6 февраля 6-я армия прошла с боями 127 километров. Руководитель операции «Скачок», командующий Юго-Западным фронтом генерал Ватутин, учитывая тот факт, что правый сосед – 3-я танковая армия Воронежского фронта – уже вышел в район юго-восточнее Харькова, приказал 6-й армии ускорить темп своего продвижения и прикрывать с юга наступление 3-й танковой армии на Харьков, перехватив железную дорогу Харьков – Лозовая и тем самым не допустить подхода резервов противника к Харькову с юга. В связи с этим основные усилия армии переносились с правого фланга в центр ее оперативного построения.

7 февраля, продолжая наступление, 6-я армия заняла Петровское, Савинцы, Чепель, Грушеваху, Червоный Шахтёр. 267-я стрелковая дивизия производила зачистку района восточнее Балаклеи. 8-9 февраля 106-я стрелковая бригада заняла Андреевку, а 172-я стрелковая дивизия наступала на Змиев. Передовые отряды 6-й армии перерезали железную дорогу Харьков — Лозовая в районе Краснопавловки.

К утру 14 февраля 350-я стрелковая дивизия, наступая на юге Харьковской области, отразила контратаки противника и выбила его из нескольких крупных населенных пунктов. Развивая успех, она 16 февраля ворвалась в р Змиев и освободила его. Немецкие части, пытавшиеся отходить из Змиёва на Харьков, попали около Харькова под удар 3-й танковой армии Воронежского фронта, как раз в этот день штурмовавшей Харьков с юго-востока.

По состоянию на 17 февраля 267-я стрелковая дивизия и 106-я стрелковая бригада наступали в районе между Лозовой и Красноградом. Основные силы 6-й армии подошли к Новомосковску и Синельниково. В районе Лозовой сосредоточилась 244-я стрелковая дивизия, а в районе Орельки — 1-й гвардейский танковый корпус.

Тем временем, после того как 11-го февраля южный сосед – 1-й гвардейская армия – взяла крупный райцентр и транспортный узел Лозовую, резко обострилась обстановка в соседнем Павлограде. В этом городе, что был оккупирован немцами с 11 октября 1941 года действовала мощная подпольная организация коммунистов. С приближением советских войск, она инициировала подготовку к вооруженному восстанию против немецких оккупантов.

Восстание намечалось начать в ночь на 14 февраля 1943 года. План восстания решили согласовать с командованием советских войск, только что освободивших Лозовую и наступавших к Павлограду. Через связную подпольщики просили командование 4-го гвардейского стрелкового корпуса, входившего в состав 6-й армии, ускорить наступление, чтобы предотвратить сосредоточение в районе Павлограда крупных резервов противника.

В ночь на 12 февраля в типографии городской газеты подпольщики отпечатали воззвание к населению Павлограда: «К оружию! Пусть каждый дом даст бойца! Пусть села превратятся в батальоны, а города – в полки! В бой! Сражайтесь всем, что вам попадется под руку. Поднимайся, украинский люд!». Среди оккупантов началась паника. Воспользовавшись суматохой, подпольщики похитили из комендатуры портфель с документами, среди которых оказалась карта дислокации немецких войск. Ее незамедлительно передали командованию 4-го гвардейского стрелкового корпуса 6-й армии.

13 февраля примерно в середине дня на кожевенном заводе собрались три боевые группы. О подпольщиках кто-то предупредил гестаповцев. Завод окружили немецкие и итальянские солдаты. Завязался бой. Каратели, подтянув артиллерию, стали методично расстреливать корпуса завода. По свидетельствам очевидцев, подпольщики ответным огнём смогли уничтожить более сотни солдат противника, но силы были слишком неравны. Погибли бойцы всех трех групп (21 человек). В тот же день в Павлоград прибыл начальник областного гестапо оберст (полковник) Мульде с отрядом карательной бригады. Начались облавы – тюрьма оказалась переполненной.

15 февраля связная Ольга Куликова доставила в город согласованный с командованием 4-го гвардейского стрелкового корпуса план совместного удара по оккупантам. В ночь на 16 февраля все группы подпольщиков начали боевые действия. В южной части города удалось захватить мост через реку Волчью. Почти одновременно вспыхнул бой в противоположном, северном районе города. Овладев железнодорожной станцией, подпольщики захватили в плен 46 итальянских солдат со штабными документами. Захватив вокзал, боевые группы овладели затем почтой и телеграфом, прервав связь находившегося в Днепропетровске штаба тыла немецкой армии с частями, сдерживавшими наступление советских войск.

Подпольщики, внедренные в дорожную жандармерию, взяли под полный контроль дороги из Павлограда на Днепропетровск и Запорожье. В селах Вербки и Вязовок удалось захватить важные объекты – железнодорожные мосты через р. Самару. Тем самым была решена важная задача: гарнизон оккупантов не смог получить подкрепление.

Освободив советских военнопленных из большого концлагеря, находящегося на территории механического завода и Богуславского лагеря, восставшие получили значительное подкрепление. Ожесточенные бои развернулись за центр города, где были сосредоточены административные и карательные органы немцев. В их разгроме участвовали большие силы восставших (порядка 500 чел), им удалось окружить штаб 104-го итальянского полка и взять в плен две роты солдат.

Более суток длился бой на улицах города. На рассвете 17 февраля в него ворвались части 6-й армии генерала Харитонова: 35-й гвардейской стрелковой дивизии (из состава 4-го гвардейского стрелкового корпуса), батальон 175-й танковой бригады (из 25-го танкового корпуса) и пехота 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Павлоград был полностью очищен от войск противника.

Как раз в эти дни, войска Воронежского фронта овладели Харьковом (16 февраля), а Юго-Западного фронта Покровском (Красноармейском), и Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин поставил перед Ватутиным задачи по дальнейшему продвижению на запад: «… нанести главный удар своим левым крылом в направлении Новомосковска и Запорожья; правым крылом в направлении Краснограда и в дальнейшем на Полтаву и к исходу 23 февраля овладеть рубежом: Полтава – Мал. Перещепино – Нехвороща – Щевченково – Подгороднее – Запорожье – Калушевка; передовыми частями овладеть плацдармом на правом берегу р. Днепр в районе: Хортица – Канцеровка – Бабурка».

Исходя из этой директивы, генерал Ватутин отдал приказ 6-й армии продолжать наступление в общем направлении на Красноград и Перещепино и к исходу 17 февраля выйти на рубеж Карловка (20 км северо-западнее Краснограда) – Новомосковск, овладеть переправами через Днепр на широком участке от Кременчуга до Запорожья.

По решению командующего 6-й армией генерала Харитонова, главный удар наносился на правом фланге силами 15-го стрелкового корпуса (350, 172, 6-я стрелковые дивизии), поддержанного 115-й танковой бригадой, 212-м танковым полком, двумя полками противотанковой артиллерии. Части корпуса получили приказ наступать в направлении Краснограда и к исходу 18 февраля выйти на рубеж р. Орчик (20 км западнее Краснограда). Левее наступала 106-я стрелковая бригада с задачей к тому же времени выйти на рубеж 40 км юго-западнее Краснограда. 267-я стрелковая дивизия обеспечивала левый фланг армии и наступала в направлении Перещепино.

Второй период наступления 6-й армии начался 18—19 февраля. В эти дни войска центра оперативного построения армии даже не имели контакта с противником и наступали в маршевых колоннах: полоса обороны противника между правым флангом немецкой группировки в районе Харькова и левым флангом оборонявшихся в Донбассе войск группы армий «Юг» попросту отсутствовала.

Два прибывших в 6-ю армию из резерва фронта танковых корпуса должны были пройти через боевые порядки наступающих стрелковых соединений и устремиться к Днепру. По замыслу командования, 1-й гвардейский танковый корпус должен был ударом на Вольное, Новомосковск, Подгорное ворваться в Нижнеднепровск, захватить переправы через Днепр и удерживать их. С подходом пехоты 4-го гвардейского стрелкового корпуса должен был начаться штурм Днепропетровска. Соседний 25-й танковый корпус должен был овладеть Синельниково и в дальнейшем захватить Запорожье.

К 19 февраля наступающие войска 6-й армии продвинулись далеко вперед. Сохранявшие контакт с противником (в лице правого фланга танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер») части 15-го стрелкового корпуса находились в районе, где сражался с эсэсовцами 6-й гвардейский кавалерийский корпус Воронежского фронта. Соответственно 350, 172-я и 6-я стрелковые дивизии занимали восточный берег реки Берестовая вплоть до района южнее Краснограда, фронтом на северо-запад. Не имевшая контакта с противником 106-я стрелковая бригада форсировала реку Орель и заняла несколько деревень на ее западном берегу. 267-я стрелковая дивизия продвинулась дальше всех, выйдя к Магдалиновке в 100 км к западу от Лозовой. 4-й гвардейский стрелковый корпус вел 19 февраля бой в Синельниково.

К исходу 19 февраля части 5-го стрелкового корпуса 6-й армии находились в 10–15 км восточнее и юго-восточнее Краснограда, где накапливались части Второго танкового корпуса СС: как отступившие из Харькова, так и прибывающие из Западной Европы. На левом фланге армии 267-я стрелковая дивизия овладела крупным районным центром и железнодорожной станцией Перещепино. Развивая свой успех, она к утру 20 февраля вышла в район северо-западнее Новомосковска. Сюда же с боями приближались части 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Одновременно 25-й танковый корпус вместе с 41-й гвардейской стрелковой дивизией завязали бои за Синельниково.

Бег 6-й армии генерала Харитонова к Днепру казался неудержимым. Встречавшиеся ей немецкие гарнизоны были слишком слабы, чтобы оказать серьезное сопротивление. Часть войск армии наступала в маршевых порядках, походными колоннами. Куда более опасным, чем действия противника, казался кризис снабжения. Так, 111-я танковая бригада 25-го танкового корпуса из-за нехватки горючего стояла на месте, 1-й гвардейский танковый корпус опаздывал к Синельниково тоже из-за нехватки горючего.

И в этот день – 19-го февраля 1943 года – началось немецкое контрнаступление. Первыми под удар попадали, наиболее далеко оторвавшиеся от основных сил Юго-Западного фронта, 6-я армия генерала Харитонова, а также танковая группа генерала Попова в Покровске (бывшем Красноармейске). В то время как основные силы 1-й гвардейской армии ещё только выдвигались к ним на помощь из района Славянска, а 3-я гвардейская армия (взявшая Луганск) и 5-я танковая армия увязли южнее - на оборонительном рубеже немцев по реке Миус, центром которого была знаменитая в наше время высота Саур-Могила.

Первоначально, Адольф Гитлер видел основной целью контрнаступления – возврат Харькова. Но фельдмаршал Манштейн убедил его, что Харьков никуда не денется, сначала необходимо разгромить советские войска на подступах к реке Днепр в Западном Донбассе. Осью немецкого контрнаступления было шоссе Москва – Симферополь, в первый день – на участке Красноград –Перещепино. Лидировала в контрнаступлении дивизия «Дас Райх» из состава Второго танкового корпуса СС. На 17-е февраля, отступив из Харькова в район Краснограда, она располагала только двадцатью боеготовыми танками. В течение последующих дней дивизия получила несколько машин из Европы и отремонтировала на харьковском заводе имени Малышева вышедшие из строя танки, в результате к 20 февраля уже могла выставить 41 танк. Кроме того, в дивизии было несколько десятков трофейных «T-34», восстановленных на танкоремонтном заводе СС (ныне это цех Тракторного завода, где собирают «метлу» и «гвоздику»), выделенных в отдельный батальон, с немецкими экипажами и раскраской.

В лучшем состоянии находилась вторая дивизия из того же эсэсовского корпуса – «Лейбштандарт Адольф Гитлер»: она вступила в сражение за Харьков позднее и не успела растерять технику в ходе боев на подступах к Харькову. На 19 февраля в ней насчитывалось 67 танков. Но эта дивизия не участвовала в первом этапе наступления, а оставалась в заслоне, фронтом на северо-восток, вместе с сильно потрепанными в боях за Харьков 320-й и 168-й пехотными дивизиями и армейской танковой дивизией «Великая Германия». На усиление прибывала в Полтаву свежая 167-я пехотная дивизия, только что закончившая переформирование в Голландии. С целью укрепления обороны в районах Новомосковска и Синельниково на направлении удара советской 6-й армии была спешно выдвинута из Днепропетровска также свежая (недавно прибывшая из Европы) 15-я пехотная дивизия.

Основную же роль в предстоящем наступлении играла третья, свежая эсэсовская дивизия – «Тотенкопф», имевшая около 200 танков и в эти дни по частям прибывающая из Франции через Киев по железной дороге в Красноград. Было решено не ждать её, а начать наступление силами одной дивизии «Дас Райх».

Навстречу этим двум эсэсовским дивизиям с юга должны были наступать армейские 40-й и 48-й танковые корпуса из 4-й танковой армии генерала Гота. Их фронт наступления составлял почти 80 км и включал в себя Покровск (бывший Красноармейск), который удерживала советская танковая группа генерала Попова. Этими встречными ударами (от Краснограда и Покровска), сходящимися в Лозовой, 6-я армия должна была быть отрезана в «котёл» в районе Павлограда. При этом, действовавший непосредственно против 6-й армии, немецкий 48-й танковый корпус выдвигался из Чаплино (50 км западнее Покровска).

Перегруппировка «Дас Райха» началась после полуночи 17 февраля, сразу после отхода из Харькова. Для полностью моторизованной дивизии не составило труда достаточно быстро совершить марш к Краснограду по хорошей дорожной сети, окружавшей Харьков. Главной задачей дивизии было наступление на юг с захватом плацдарма на реке Орель в Перещепино, продвижение в направлении Новомосковска и далее удар на Павлоград.

Ввод дивизии в бой происходил по частям. Усиленный танками и артиллерией передовой полк «Дойчланд» дивизии «Дас Райх» начал наступление в одиночестве 19-го февраля. Полк «Дер Фюрер» этой дивизии к началу наступления еще не прибыл, а части дивизии «Тотенкопф» только начали прибывать в район Краснограда, когда «Дойчланд» уже ушел на юг к Перещепино. Дивизия «Тотенкопф» должна была начать наступление 22 февраля по параллельному движению «Дас Райха» маршруту.

В первый день (19 февраля) немецкое наступление развивалось успешно, несмотря на отчаянные контратаки советской пехоты и необходимость преодоления минных полей (которыми советская 6-я стрелковая дивизия предусмотрительно прикрыла фланг 6-й армии). Передовые части дивизии СС «Дас Райх» нанесли контрудар по флангу 6-й армии в секторе обороны 106-й стрелковой бригады и 267-й стрелковой дивизии из района Краснограда в направлении Новомосковска. К 11:00 погода улучшилась, и наступление танков противника смогла поддерживать авиация. Успешно преодолев минные поля, атаковав небольшие части советской пехоты в деревнях Бесека, Отрада, к наступлению темноты противник передовыми частями вышел к конечной цели первого дня своего наступления – Перещепино, с ходу захватив мост через реку Орель (она разделяет Харьковскую и Днепропетровскую области). Контратаки советского гарнизона Перещепино с целью вернуть мост были отбиты, а само село занято эсэсовцами. Противнику сильно помог фактор внезапности, поскольку оборонявшие мост не ожидали увидеть немецкие танки в собственном тылу. В течение ночи все части дивизии «Дас Райх» собрались в Перещепино. До Новомосковска оставалось менее 40 километров.

Генерал Харитонов решил парировать этот удар противника силами 15-го стрелкового корпуса, одновременно продолжая выполнение основной задачи своей армии – наступать к берегам Днепра. Парировать фланговое вклинение дивизии «Дас Райх» должны были 106-я стрелковая бригада и 6-я стрелковая дивизия, атаковав Перещепино, первая — с запада, а вторая — с востока. Охваченная противником с тыла 267-я стрелковая дивизия вместе с 16-й танковой бригадой должны были атаковать Новомосковск с запада. Аналогичную задачу получил 4-й гвардейский стрелковый корпус. Он должен был продолжить выполнение задачи овладения Новомосковском. 25-й танковый корпус получил задачу прорваться к Запорожью и захватить мосты через Днепр. 1-й гвардейский танковый корпус должен был к исходу 21 февраля овладеть Синельниково.

Во исполнение этого приказа, 267-я стрелковая дивизия вышла в район Новомосковска; сюда же приближались части 4-го гвардейского стрелкового корпуса. 41-я гвардейская стрелковая дивизия и основные части 25-го танкового корпуса завязали бои за Синельниково.

К 20 февраля подразделения 6-й армии освободили райцентр Кегичёвку; её передовые части рвались к Краснограду. Танковая дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» держала оборону на линии: станция Борки – Парасковея – Ворошиловка, удерживая командные высоты к западу от Тарановки и позиции в 25 км восточнее Краснограда. В 5:00 утра дивизия СС «Дас Райх» продолжила наступление, выдвигаясь из Перещепино в направлении Новомосковска, и к 6:25 заняла Губиниху. К 11:00 её передовой полк «Дер Фюрер» на пути к Новомосковску захватил Марьяновку и Ново-Николаевку. Пока основные части эсэсовской дивизии отбивали контратаки советских 6-й стрелковой дивизии и 106-й стрелковой бригады на Перещепино, её передовой полк «Дер Фюрер» к 14:00 установил контакт с частями немецкой 15-й пехотной дивизии, обороняющей северо-западные подступы к Новомосковску. К 18:00 в районе Новомосковска занял позиции артиллерийский полк дивизии СС «Дас Райх».

В течение 20 февраля эсэсовцы из «Дас Райх» отбивали советские атаки на Перещепино и Новомосковск, сами часто переходили в контратаки. Эффективную поддержку им оказали пикирующие бомбардировщики. К вечеру 20 февраля эсэсовцы контролировали всю местность вокруг Новомосковска, а их следующей задачей стала железная дорога между Новомосковском и Синельниково. Она должна была быть возвращена для использования в качестве коммуникации снабжения. Части дивизии «Тотенкопф» все еще двигались по дороге из Краснограда в Перещепино, поэтому «Дас Райх» вновь должна была действовать в одиночку. Потери в ходе 75-километрового марша из Краснограда оценивались как умеренные: боеспособными оставались 35 боевых танков и три командирских.

Основные силы «Тотенкопф» (исключая задействованный в создании заслона к западу от Харькова полк «Туле») сосредоточились в Краснограде 20 февраля. Не дожидаясь подхода частей «Тотенкопфа», лидирующая в немецком наступлении дивизия «Дас Райх» к 21 февраля завершила охват советских 267-й и 35-й гвардейской стрелковых дивизий, ведущих наступательные бои в районе Новомосковска. В ночь на 21 февраля после боя с частями 35-й гвардейской стрелковой дивизии, «Дас Райх» совместно с армейской 15-й пехотной дивизией повела наступление на Павлоград, предварительно захватив мосты через реку Самара в районе Новомосковска. К 10:00 противник достиг Павлограда, куда в экстренном порядке перебрасывался советский 1-й гвардейский танковый корпус (16-я и 17-я гвардейские танковые бригады) из района Синельниково. К 16:00 южная часть Павлограда уже была в руках противника, однако к 23:00 контратакой 4-го гвардейского стрелкового корпуса эсэсовцы были выбиты из города. Всё же, для дальнейшего удержания Павлограда, сил у 6-й армии было явно недостаточно.

С 21 февраля командующий 6-й армией Харитонов перенаправил 1-й гвардейский танковый корпус (наступавший ранее на Синельниково) на «уничтожение прорвавшегося противника в Павлоград». Однако остальные соединения 6-й армии продолжали выполнять прежние наступательные задачи по направлению к реке Днепр. 25-й танковый корпус по-прежнему нацеливался на Запорожье.

Между тем, несмотря на все трудности продвижения «Тотенкопфа» по пятам «Дас Райха», постепенное прибытие частей этой дивизии позволило высвободить занимавшиеся прикрытием фланга наступления части. Тем самым наметилось смыкание «клещей» Второго танкового корпуса СС (с севера) и 4-й танковой армии (с юга) за спиной вышедшей к Днепру 6-й армии генерала Харитонова. После вывода с позиций на фланге дивизии, полк «Дойчланд» был задействован для атаки на Синельниково. Уже к 14:30 22 февраля им был установлен контакт с частями 15-й пехотной дивизии в Синельниково. Выходом к Синельниково Второй танковый корпус СС окончательно ликвидировал угрозу переправам на Днепре и, совместно с прорывавшимся навстречу армейским 48-м танковым корпусом, завершал окружение вырвавшегося вперед 4-го гвардейского корпуса 6-й армии генерала Харитонова.

Успеху немецкого 48-го танкового корпуса, наступавшего с юга во фланг 6-й армии, способствовал тот факт, что соседняя 1-я гвардейская армия была задержана борьбой за Покровск и Славянск. Вследствие этого прикрытие разрыва между вырвавшимися вперед соединениями 6-й армии было довольно слабым. Собственно на фланге 6-й армии была недавно ей переданная 244-я стрелковая дивизия, занимавшая позиции по реке Самара к востоку от Павлограда. 44-я и 58-я гвардейские, 195-я стрелковая дивизия находились на марше в район Павлограда. Все это позволило немецкому 48 танковому корпусу безнаказанно выйти на тылы 6-й армии. Наступавшая на правом (восточном) фланге 48-го немецкого танкового корпуса, 17-я танковая дивизия к 23 февраля вышла на реку Самара и захватила плацдарм в районе Петропавловки. Вторая дивизия того же корпуса — 6-я танковая — вышла к Самаре, форсировала ее и заняла город Богуслав менее чем в 10 километрах от Павлограда. Одновременно в течение 22-23 февраля последний, 3-й танковый полк дивизии СС «Тотенкопф» сосредоточился в Новомосковске.

В 5 часов утра 22 февраля дивизия СС «Дас Райх» форсировала реку Самара и атаковала части 35-й гвардейской стрелковой дивизии в Павлограде. К 9:15 эсэсовцы полностью заняли Павлоград, блокировав 35-ю гвардейскую стрелковую дивизию в районе Новоалександровки (треугольник Новомосковск – Синельниково – Павлоград). Дивизия СС «Тотенкопф» выдвинулась из района Перещепино в направлении Павлограда через Попасную, одновременно ведя бои с окружёнными 267-й стрелковой дивизией и 106-й стрелковой бригадой. Взяв Павлоград, противник выдвинул полк СС «Дер Фюрер» на оборонительные позиции к северу и востоку от этого транспортного узла. В это время мотоциклетно-стрелковый батальон «Дас Райха» выдвинулся на восток, установив контакт с наступавшей с юга через Покровск дивизией СС «Викинг» из 40-го танкового корпуса.

Одновременно части немецких 2-го танкового корпуса СС и 48-го армейского танкового корпуса вышли в район Синельниково. В 14:30 полк «Дойчланд» занял Зайцево, где установил контакт с частями немецкой 15-й пехотной дивизией, окружив при этом советский 4-й гвардейский стрелковый корпус в районе Синельниково. Из Краснограда, преодолевая сопротивление советского 15-го гвардейского стрелкового корпуса, перешёл в наступление немецкий «корпус Рауса» (320-я пехотная дивизия, танковая дивизия «Великая Германия» и полк «Туле» дивизии СС «Тотенкопф») в направлении Кегичёвки, овладев ею. Основная цель наступления «корпуса Рауса» — прикрытие ударов 2-го танкового корпуса СС в южном и восточном направлениях.

После соединения эсэсовских дивизий (наступавших с севера) и 48-го танкового корпуса (наступавшего с юга), обе эсэсовские дивизии развернулись в противоположном направлении – на Харьков через Лозовую, а армейский 48-й танковый корпус продолжил своё движение на север – на Харьков через Красноград по шоссе Симферополь – Новомосковск – Харьков – Москва.

6-я танковая дивизия противника в ночь на 23 февраля атаковала 41-ю гвардейскую и 244-ю стрелковые дивизии северо-восточнее Богуслава. Дивизия СС «Дас Райх» и 15-я пехотная дивизия противника наступали в районе Синельниково к востоку от железной дороги Харьков — Запорожье, а дивизия СС «Тотенкопф» — на Орельку и Павлоград. Последняя перешла в наступление в ночь на 23 февраля, взяв к 5:00 Всесвятское, а в 8:00 уничтожила в районе Кочерёжек советские мотоциклетные подразделения. К вечеру дивизия вступила в северо-западную часть Вязовки севернее Раздоров, и к 13:45 овладела селом. Затем танковая группа этой дивизии продвинулась к Морозовскому, устанавливая связь с дивизией СС «Дас Райх» у Вербок. Кроме того, части «Тотенкопф» атаковали в районе Орельки – Михайловки. Таким образом, район Павлограда был окончательно в руках противника. На следующий день должно было начаться наступление на Лозовую. Разорванная на несколько частей, большей частью ведущая бой в окружении, 6-я армия генерала Харитонова уже не могла сдержать продвижения противника в Харьковском направлении…

Снова Павлоград был взят советскими войсками 18 сентября 1943 года – именно эту дату ныне празднуют, как День освобождения. Тогда как события, описанные выше, преданы забвению, словно бы город в феврале 1943-го никто не освобождал, да ещё и при активном участии его собственных жителей. Между тем, именно в феврале была материализована их надежда: «Скоро придут наши», тогда как сейчас многие из них празднуют 18-е сентября с пониманием того, что наши не придут, как сказано в одноименном стихотворении Андрея Шагина:

… Так выпьем за дидов по чарке русской водки,

И снова в интернет: оттачивать умы,

Развешивать флажки, и рвать друг другу глотки.

А наши не придут, все «наши» – это мы.

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:96488cecab25e3728cb1b7cf2359a681c62e0b808a5dcdd691657b4963b2e50d&source=constructorLink

76 лет назад – 22-го февраля 1944 года – советские войска освободили Кривой Рог, снова приурочив «к годовщине» взятие крупного города (8-е место в Украине по численности населения), в данном случае – к 26-й годовщине создания Красной Армии. Ранее эта дата отмечалась как раз 23-го Февраля, но в последние годы в Украине перенесена на 14-е октября и переименована в День Защитника Украины.

Кривой Рог – родной город нынешнего Президента, но вряд ли он туда приедет на празднование: Какая Разница - кто и когда его освободил. Но в хозяйственно-политическом отношении это вотчина не Зеленского, а другого выдающегося политического деятеля - Александра Вилкула. Последний подвизается на руководящих должностях в областном центре - Днепропетровске (именно в этой области находится Кривой Рог), а его отец, Юрий Вилкул, уже много лет является мэром Кривого Рога, а до этого был ректором местного университета.

В остальном, Кривой Рог, по официальной версии, основан в 1775 году. Он расположен на месте слияния рек Ингулец и Саксагань. Вытянувшись вдоль берега Саксагани, он является одним из самых длинных городов Европы: расстояние от крайней северной точки до южной равняется 67 км по прямой. На официальном сайте исполкома Криворожского горсовета указанная длина города — 126 км.

Город возник как почтовая станция на дороге, идущей вдоль реки Ингулец от Кременчуга в Херсон. Название города, предположительно, означает «кривой мыс» - по извилистому руслу реки Саксагань в месте её впадения в реку Ингулец. В старинных документах встречается такое описание: «… Во время половодья из Александрии на юг (в Моисеевку и Кривой Рог) проехать прямой дорогой на Александровку и Петрово нельзя, так как у с. Чечелеевки вода затопляет береговую полосу, по которой проходит дорога, а в с. Петрово сообщение левого берега с правым возможно только на лодке; выше же Ново-Стародуба, у с. Звенигородки и этого нет…».

Бурное развитие города началось с 1881 года, когда иностранные компании принялись разрабатывать здесь богатейшие в мире месторождения железной руды. Запущенный в 1934 году металлургический комбинат «Криворожсталь» (проданный индусам в 2005 году, сразу после Оранжевой Революции) когда-то производил 50 процентов металла в СССР.

Немецкие войска заняли город 15 августа 1941 года, практически без боя: две советские армии, прикрывавшие это направление, перед этим попали в так называемый Уманский "котёл" и почти полностью погибли. За это Сталин выгнал генерала Жукова (впоследствии маршала) с занимаемой должности начальника Генерального штаба. Жуков потом врал в мемуарах, что его выгнали за якобы «предложение сдать Киев», хотя на самом деле в тот момент немцы находились ещё очень далеко от Киева (с тем же успехом он мог бы приписать себе «предложение» сдать заодно и Новосибирск).

Одновременно родилась и вторая ложь: что из-за неправильного взрыва плотины Днепрогэса сотрудниками НКВД, волной смыло в Чёрное море эти самые две армии (ранее угробленные Жуковым в Уманском "котле"), хотя на самом деле малочисленные остатки этих армий как раз благополучно переправились через Днепр южнее Кривого Рога, в районе Никополя. Конфигурация русла Днепра такова, что никакая волна от Запорожья до Никополя не дойдёт в принципе.

Перед сдачей города в августе 1941 года, всё оборудование с «Криворожстали» и других предприятий было вывезено в Нижний Тагил, а то что осталось – взорвано.

Осенью 1943 года, наступающие от реки Днепр на запад советские войска впервые подошли к Кривому Рогу, в ходе Пятихатской операции, а утром 23 октября 1943 года передовые части 18-го танкового корпуса (из состава 5-й гвардейской танковой армии генерала Ротмистрова), с десантом пехоты на броне, ворвались в Кривой Рог. В тот день на улицах Кривого Рога разгорелся жестокий бой, в котором советские танкисты понесли значительные потери, не смогли закрепиться в городе и были вытеснены из него примерно на 8-10 километров к северу. Пехотные части 37-й общевойсковой армии генерала Шарохина, наступавшие вслед за 5-й гвардейской танковой армией, на подступах к Кривому Рогу также были задержаны немецкими контратаками. Тогда руководитель Пятихатской операции (командующий Вторым Украинским фронтом генерал Конев) предпринял попытку обойти Кривой Рог с северо-запада, и этот план частично удался — группировка противника была глубоко охвачена. Однако немцы, подтянув резервы на этот участок, с утра 28 октября 1943 года перешли в контрнаступление, и северо-западнее Кривого Рога в долине реки Ингулец развернулось крупное сражение, в ходе которого немцам удалось оттеснить советские войска на 15-20 километров. Предпринятая в ноябре того же года повторная попытка овладеть Кривым Рогом снова не удалась, и здесь завязались затяжные, но почти безуспешные тяжелые бои, а с 23-го ноября Пятихатская наступательная операция была прекращена и советские войска перешли к обороне.

С тех пор утекло много воды в Днепре, боевые действия переместились на сотни километров на запад, и к середине февраля 1944 года Кривой Рог оставался наиболее восточным городом, всё ещё занятым противником на территории Украины. Войска уже другого фронта – Третьего Украинского под командованием генерала Малиновского – приступили к проведению Никопольско-Криворожской операции.

Наступавшая на Кривой Рог 37-я общевойсковая армия генерала Шарохина предварительно сосредоточилась около посёлка Веселые Терны. Сейчас это уже один из районов разросшегося Кривого Рога, а когда-то это был казацкий зимовник на берегу реки Саксагань. Существует предание, что в Весёлых Тернах отдыхало войско Богдана Хмельницкого после победы в известной битве под Жёлтыми Водами. Здесь, в балке поросшей терновником, стоял зимовник с корчмой, потому казаки и назвали эти Терны «весёлыми». По другой версии — «весёлыми» Терны стали благодаря большому числу соловьёв в терновых зарослях.

Утром 30-го января 1944 года передовые дивизии 37-й армии перешли в наступление, начав тем самым Никопольско-Криворожскую операцию. Их задачей было ввести противника в заблуждение относительно замысла операции: на первом этапе её главной целью был город Апостолово (между Никополем и Кривым Рогом), на втором этапе – Никополь, и лишь на третьем – Кривой Рог. Передовые дивизии 37-й армии в первый же день наступления (30-го января) прорвали оборону противника на участке шириной 8 км, и продвинулись вперёд на 3–4 км. К вечеру бои здесь достигли наивысшего напряжения, советским частям приходилось отражать ожесточенные контратаки противника. Цель отвлекающего удара была достигнута: немецкое командование решило, что именно здесь наносится главный удар, и спешно перебросило к Кривому Рогу свои резервы, тем самым облегчив задачу советской группировке, наступавшей на главном направлении. Благодаря этому, уже 5-го февраля было взято Апостолово, 18 февраля – Никополь, после чего основной целью продолжавшейся операции стал Кривой Рог.

В соответствии с замыслом советского командования, финальный удар на Кривой Рог наносился с двух направлений — 37-й армией с северо-востока и 46-й армией с юго-востока. При этом, 37-я армия, прикрываясь частью сил на правом фланге, должна была прорвать немецкую оборону на 10-километровом участке и развивать удар в обход Кривого Рога с севера. 46-я армия имела задачу прорвать оборону противника в центре своей полосы наступления на 16-километровом участке, нанести удар непосредственно на Кривой Рог и во взаимодействии с 37-й армией уничтожить немецкие войска в этом районе. На участках прорыва обеих армий создавалась плотность 40–50 орудий и минометов на один километр фронта (в шесть раз меньше, чем было при взятии Киева, но для обычных условий вполне достаточно).

Финальное наступление началось 17-го февраля: 37-й армии — в 5 часов утра, 46-й армии — в 10 часов, после 30-минутной артиллерийской подготовки. Снегопад и метель затрудняли действия войск, исключили возможность использования авиации. Несмотря на это, советская пехота при поддержке артиллерии смогла прорвать рубеж обороны противника и в течение первых двух суток продвинуться на глубину от 5 до 12 км. В последующие дни наступление продолжалось, несмотря на то, что приходилось, преодолевая яростное сопротивление противника, двигаться по топкой грязи, смешанной с мокрым снегом: частые оттепели – уникальная климатическая особенность этого региона.

Бои на дальних подступах к Кривому Рогу носили исключительно упорный характер. Немецкое командование всеми силами старалось удержать этот город. Ожесточенно контратакуя, противник одновременно создавал укрепления вокруг самого города. Советские войска отражали встречные контратаки и продолжали своё наступление.

21 февраля передовые соединения 37-й армии вплотную подошли к городу с северо-востока. В это же время к восточным и юго-восточным окраинам вышли подразделения 46-й армии.

Противник, полагая, что главный удар советские войска будут наносить с востока, сосредоточил на восточной окраине города свои основные силы. В этих условиях наступать с фронта значило понести большие потери и не добиться успеха. По указанию командующего 37-й армией, командиры стрелковых дивизий выслали разведывательные группы, которые установили слабые места немецкой обороны. Используя данные разведки, советские части под покровом темноты выдвинулись к северо-западной окраине города, внезапно атаковали противника и на рассвете 22 февраля стремительным броском ворвались в город. Одновременно юго-восточную окраину города атаковали соединения 46-й армии. Мощным натиском с различных направлений советские войска сломили сопротивление противника на окраинах города и начали продвигаться к центру. До 16 часов 22-го февраля Кривой Рог был полностью очищен от противника.

Одновременно с боями за Кривой Рог развернулась борьба за промышленные и энергетические сооружения вокруг города. Особенно важное значение придавалось быстрому захвату Криворожской электростанции и её плотины на реке Саксагань (она расположена в одном километре на юго-восток от рудника имени Фрунзе). Было известно, что немцы заложили в плотину 3 тонны взрывчатки, а её разрушение могло затопить всю долину реки Ингулец. 20-го февраля командование 37-й армии сформировало отряд специального назначения, под командованием подполковника Шурупова, в составе 180 человек (сапёров, автоматчиков и разведчиков). В отряд также вошли 6 проводников из партизанского отряда, действовавшего в районе криворожских рудников. Отряд получил задачу — захватить электростанцию и предотвратить взрыв плотины на реке Саксагань.

В 4 часа утра 21-го февраля отряд вступил в бой с противником, а в 2 часа ночи 22 февраля основными силами форсировал реку Саксагань в 400 метрах южнее плотины, внезапным броском ворвался на плотину, захватил и разминировал её. Обнаружив переправу, противник открыл сильный огонь и организовал серию контратак, пытаясь сбросить отряд в воду. Временами немцам удавалось полностью окружить переправившиеся подразделения, но те продолжали держаться, в течение дня 22 февраля отбив 8 контратак и 20 попыток взорвать плотину. В этот день бой шёл на удалении броска гранаты в траншеях и окопах на территории рабочего посёлка Криворожской электростанции. Отряд выполнил поставленную задачу и сохранил плотину электростанции от подрыва, а часть города Кривой Рог от затопления. В этом бою погиб Герой Советского Союза Владимир Дышинский (разведчик, ранее особо отличившийся при форсировании Днепра на плацдарме в Дериевке).

Командир отряда подполковник Шурупов за эту операцию был награждён орденом Ленина. В наградном листе в его адрес сказано: «… благодаря умелым действиям ручным пулемётом, отбитым в бою у противника, гранатами и правильным управлением отрядом, отбил все атаки противника и не допустил взрыва плотины...». Именем Шурупова названа улица, ныне прилегающая к криворожской электростанции, здесь же установлен памятник участникам той операции.

Приказ маршала Сталина по случаю взятия Кривого Рога, гласил:

"Генералу армии Малиновскому

Войска 3-го Украинского фронта в результате наступления сегодня, 22 февраля, штурмом овладели городом Кривой Рог и районом криворожских рудников – крупным промышленным центром Украины и важным опорным пунктом обороны немцев.

...

В ознаменование одержанной победы соединения и части, наиболее отличившиеся в боях за освобождение города Кривой Рог, представить к присвоению наименования “Криворожских” и к награждению орденами.

Сегодня, 22 февраля, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Украинского фронта, овладевшим городом Кривой Рог, двадцатью артиллерийскими залпами из двухсот двадцати четырех орудий.

За отличные боевые действия объявляю благодарность всем руководимым Вами войскам, участвовавшим в боях за освобождение города Кривой Рог.

...

Верховный Главнокомандующий

Маршал Советского Союза И. СТАЛИН

22 февраля 1944 года, № 76"

«… А полководец, взявши ластик,

Склонился над военной картой …

Вот это, понимаю, - праздник.

Не то что, там, Восьмое Марта...»

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:6aa5282368509021f0e5d29bbe634ab0e524fcdf8c0427253f48ca9ccb007024&source=constructorLink

77 лет назад – 17 февраля 1943 года – город Славянск был освобождён войсками Юго-Западного фронта генерала Ватутина в рамках операции «Скачок».

Освобождение этого города далось крайне тяжело, после двух недель упорных боёв на ближних подступах к нему. Если наступать с северо-востока, то Славянск находится первым в скоплении городов Донбасса, и по своим природно-географическим условиям хорошо приспособлен для длительной обороны. Годом ранее (весной 1942-го) советские войска так и не смогли его взять в ходе Второй битвы за Харьков, а затем немцы, накопив силы, нанесли из Славянска удар на север, замкнув в так называемом Изюм-Барвенковском «котле» три армии Юго-Западного фронта.

И вот сейчас, в феврале 1943-го, ситуация развивалась не менее драматично.

В период с 4 по 6 февраля немецкое командование перебросило в сектор Славянска все имевшиеся резервы – несколько полицейских батальонов и 7-ю танковую дивизию, а с 6 февраля стало подтягивать в соседние районы Бахмута (Артёмовска) и Константиновки 11-ю танковую дивизию с нижнего течения Северского Донца и 3-ю танковую дивизию из-под Ростова-на-Дону. Этими мерами, противник приостановил здесь дальнейшее наступление советских войск.

Реакция советского командования на приостановку наступления в районе Славянска 6-го февраля бала достаточно резкой. Так, 7 февраля заместитель Ватутина, генерал Маркиан Попов направил приказ командиру 57-й гвардейской стрелковой дивизии, в котором констатировал: «… Имею данные о невыполнении вами боевого приказа по овладению г. Славянск во взаимодействии с 195-й стрелковой дивизией. Это, прежде всего, объясняется безобразно-преступной бездеятельностью Вашей и Вашего штаба в вопросах организации боя. Вы, ваш штаб и штабы полков отсиживаетесь в хатах, боя непосредственно не организуете и им не руководите, верите на слово своим подчиненным…».

В тот же день командующий Юго-Западным фронтом генерал Ватутин приказал 1-й гвардейской армии решительными действиями сломить сопротивление противника и во взаимодействии с танковыми войсками занять Славянск, Константиновку, Бахмут (Артёмовск), в дальнейшем выйти на рубеж р. Орелька (25 км северо-западнее Лозовой) – Славянка – Ново-Троицкое в 15 км юго-западнее Покровска (Красноармейска). В наши дни река Орелька является границей между Харьковской и Днепропетровской областями.

Выполняя эту задачу, войска 1-й гвардейской армии в течение двух дней (8 и 9 февраля) имели незначительное продвижение. Противник, усиленный вновь подошедшими частями, оказывал упорное сопротивление. На славянском и бахмутском направлениях он неоднократно переходил в контратаки при поддержке танков, артиллерии и авиации. В районе Славянска немецкие подразделения непрерывно атаковали советскую 195-ю стрелковую дивизию, сумевшую ранее закрепиться на северо-восточной окраине города. Одновременно из Горловки в Бахмут и Константиновку противник перебрасывал большое количество танков, сюда же подтягивались и его пехотные части. Шла разгрузка прибывших немецких эшелонов в районах между Барвенково и Лозовой, а также в Покровске.

Несколько лучше развивались события у соседних подразделений, не заигранных в штурме Славянска. 35-я гвардейская стрелковая дивизия после взятия Рубежного, взаимодействуя с левофланговыми соединениями самой северной – 6-й армии, обошла сильно укрепленный район Славянска с севера и перерезала шоссейную дорогу, идущую от Харькова через Изюм на Славянск. Левофланговые части 35-й гвардейской стрелковой дивизии к 1:00 ночи завязали бои за Александровку южнее Барвенково, наткнувшись на упорное сопротивление немецкой 333-й пехотной дивизии. Развивая успех, части 35-й гвардейской стрелковой дивизии в 22 часа 5-го февраля завязали уличные бои в Барвенково, и к утру 6 февраля освободили этот город.

Действуя в центре оперативного построения 1-й гвардейской армии, 41-я гвардейская стрелковая дивизия во взаимодействии с частями 18-го танкового корпуса вышла к Северскому Донцу и завязала бои на северной окраине Лисичанска. Учитывая возможность скорого сжатия кольца окружения вокруг Лисичанска, большая часть группировки противника, ориентируясь в условиях снежной бури по компасу, покинула Лисичанск, но арьергард лисичанского гарнизона оборонялся в городе ещё три дня, и только 6 февраля завершилось его освобождение.

Что касается более влиятельного ныне «соседа» - Северодонецка, в настоящее время – областного центра Луганской области, то его тогда ещё и не было. До 1950 года это был зэковский (рабочий, конечно) посёлок городского типа «Лисхимстрой» (Лисичанское химическое строительство).

На левом фланге армии, 6-й гвардейский стрелковый корпус захватил переправы через Северский Донец и создал плацдарм на его правом берегу.

Однако, после взятия Лисичанска, дальше в направлении Бахмута советские войска продвинуться не смогли. На рубеже 10 км южнее линии Лисичанск – Дружковка (10 км южнее Краматорска) – Покровск (тогда ещё Красноармейск), противник сумел подготовить сильный оборонительный рубеж, на котором подразделения 11-й, 3-й и 7-й немецких танковых дивизий оказывали крайне сильное сопротивление, применяя в ходе контратак до 50–60 танков, поддержанных ударами бомбардировочной авиации, и стремились во что бы то ни стало задержать дальнейшее продвижение советских войск на юг (к Донецку и Мариуполю).

7 февраля командующий танковыми войсками фронта генерал Маркиан Попов доложил командующему фронтом генералу Ватутину, что перед ним действует 160–180 танков противника и мотополки четырех танковых дивизий, тогда как в советской группировке оставалось 140 танков, наступавших в полосе шириной 70 км. Генерал Попов просил дать ему время, чтобы произвести необходимую перегруппировку сил и возобновить операцию 10 февраля.

Однако Ватутин потребовал от Попова ускорить продвижение танковых частей. Он приказал силами 3-го и 4-го гвардейского танковых корпусов к утру 8 февраля разгромить противника в районах Славянска и Константиновки и вместе с частями 1-й гвардейской армии овладеть этими городами. К исходу 8 февраля требовалось освободить Покровск и в дальнейшем наступать на юг, обходя Донецк с запада. Ватутин подчеркнул, что с занятием Покровска и Донецка перехватываются все железнодорожные коммуникации противника и достигается его оперативное окружение. Части 18-го и 10-го танковых корпусов должны были, наступая на юг, к утру 9 февраля сломить сопротивление противника и занять г. Бахмут.

Юго-восточнее Краматорска гремели тяжёлые бои: в районе Дружковки противник, продолжая своё контрнаступление, оттеснил 4-й гвардейский и части 3-го танкового корпуса обратно к Краматорску. Однако к этому времени в Краматорск вошли основные силы 3-го танкового корпуса с пехотой в виде 7-й отдельной лыжно-стрелковой бригады. Попытки противника отбить Краматорск силами танковой дивизии провалились. На бахмутском направлении части двух танковых дивизий противника были отброшены на расстояние до 20 км от Краматорска. Бои проходили в условиях полного господства авиации противника в воздухе; советская авиация, несмотря на настойчивые вызовы, к месту значимых боёв в этот день не перебрасывалась. Зенитное прикрытие в нашей армии отсутствовало по определению, как биологический вид.

8-9 февраля противник неоднократно переходил в контратаки на славянском и бахмутском направлениях. Атаки танков и пехоты противника на Краматорск осуществлялись сначала с юга силами 11-й танковой дивизии, а затем — с севера и востока силами 7-й и 3-й танковых дивизий. Советские подразделения вынуждены были отойти в южную часть Краматорска. Но в это время к Краматорску подошла еще одна танковая бригада 4-го гвардейского танкового корпуса, получившая новые танки. Попытка противника окружить и уничтожить советские части в Краматорске была сорвана. Завязались тяжёлые бои в районе Красногорки, Соцгорода, НКМЗ, Шабельковки, Ясной Поляны, Меловой горы (Карачун). Авиация Юго-Западного фронта в эти дни, частично поддерживая наземные бои в Северном Донбассе, совершила налёт на аэродром противника в Донецке. До конца февраля не прекращались попытки немцев отбить Краматорск, захваченный и удерживаемый советскими частями с 4-го февраля.

6 февраля танковые войска Юго-Западного фронта снова попытались нанести новый удар в направлении Донецка, на этот раз — из района Краматорска. Силами группы из 4-го гвардейского и 3-го танковых корпусов противник был отброшен в направлении Дружковки на расстояние до 10 км. Передовые отряды наступающих завязали бои в районе Дружковки – Кондратьевки - Константиновки. Авангард 3-го танкового корпуса занял Кондратьевку, однако под давлением танковой дивизии противника, перешедшей в наступление из Константиновки, начал отход к Дружковке. В районе Славянска и восточнее наблюдались встречные атаки 4-го гвардейского стрелкового корпуса с советской, и двух танковых дивизий (35 танков) — с немецкой стороны. Окружённые в Славянске подразделения противника безуспешно пытались сбросить пехоту 1-й гвардейской армии в Северский Донец.

В районе Бахмута с 6 по 10 февраля 10-й танковый корпус вел бои с двумя немецкими танковыми дивизиями, разграничительная линия между которыми проходила примерно посередине между железными дорогами на г.Бахмут и Краматорск, через Рай-Александровку и Часов Яр. Решительный результат в тех боях не был достигнут ни одной из сторон. Подтянутым из района Ростова танковым дивизиям немцев удалось лишь сдержать советское наступление в направлении г.Бахмута. В связи с подготовкой наступления из Краматорска в донецком направлении и концентрацией сил для наступления в новом районе, командующий Юго-Западным фронтом генерал Ватутин принял решение отступить от станции Соль в районе Бахмута к Фёдоровке, так как дальнейшее пребывание здесь частей 10-го танкового корпуса могло привести к катастрофическим потерям в последнем. Разбитая в боях за станцию Соль 178-я танковая бригада этого корпуса выводилась из боя и передавала оставшиеся на ходу танки в 183-ю танковую бригаду. Корпус было решено убрать от Бахмута и рокировать на правый фланг наступления. При этом генерала Ватутина не смущало отступление 10-го танкового корпуса из-под Бахмута на подступы к Краматорску, в силу отсутствия у противника линии обороны между Барвенково и Дружковкой. Успешные действия северной 6-й армии, три дивизии которой уже перешли Северский Донец в районе Андреевки, способствовали манёвренным действиям танкистов, и давали надежду на выход из позиционного тупика в полосе 1-й гвардейской армии в районе Славянска.

9 февраля с новой силой возобновились атаки пехоты 1-й гвардейской армии на Славянск, удерживаемый противником. На Краматорск (занятый советскими войсками), напротив, посыпались атаки немецких двух немецких танковых дивизий с северо-запада и юго-востока с целью соединения славянской и константиновско-дружковской группировок противника, и деблокирования Славянска. Но ни одно из этих двух мероприятий к ощутимому успеху не привело. Куда более результативными были атаки немецкой танковой дивизии в краматорском направлении из района Бахмута, но закончить данную операцию противнику не удалось. Части советской 44-й гвардейской стрелковой дивизии сбили противника с позиций в районе юго-западнее Лисичанска, и фронт сместился на 10 км к югу от этого города. Части 41-й гвардейской стрелковой дивизии и 18-го танкового корпуса перебрасывались из района Лисичанска в направлении Славянска. А вот противник в этот день осуществил роковую для себя перегруппировку. Дивизия СС «Викинг», удерживающая позиции в районе Сергеевки западнее Краматорска, передавала их армейской 333-й пехотной дивизии, а сама выдвигалась в район южнее Покровска.

Впоследствии, командующий группой немецких армий «Юг» фельдмаршал Манштейн в мемуарах признает, что ошибочно посчитал заснеженные балки системы рек Самара и Казённый Торец в треугольнике Барвенково — Краматорск — Покровск непреодолимым препятствием для советских танков и мотопехоты. Фактически, им было допущено оголение южного фланга немецкой 333-й пехотной дивизии, основные силы которой держали оборону юго-восточнее Лозовой. Точнее, фланг и без того растянутой дивизии был дополнительно удлинён на 20-25 км, и надёжного прикрытия от танковой группы Юго-Западного фронта у противника в районе Краматорска не было, если не считать природных преград. Этим обстоятельством не замедлили воспользоваться командующий фронтом генерал Ватутин и его заместитель (начальник танковых войск фронта) генерал Попов, направив поредевший в боях за Кременную-Краматорск 4-й гвардейский танковый корпус в Покровск. К вечеру 10 февраля танковые войска начали переправляться через реку Казённый Торец между Краматорском и Красноторкой для броска на Покровск в тыл противника.

Тем временем, кризис в полосе немецкой 333-й пехотной дивизии продолжал обостряться. Наступавшая на правом фланге армии 35-я гвардейская стрелковая дивизия, взаимодействуя с соединениями соседней 6-й армии, успешно продвигалась вперед и приближалась к городу и крупному железнодорожному узлу Лозовая. Ее передовой отряд под командованием капитана В. Евлашева взорвал железнодорожные линии, идущие из Лозовой на Славянск, Павлоград, Красноград и Харьков. В результате этого были отрезаны все пути отхода противнику по железной дороге. 10 февраля части дивизии ворвались на северную окраину города. Блокированный гарнизон противника, несмотря на упорную оборону, был вынужден сдать Лозовую. 11 февраля город Лозовая уже полностью был очищен от немецких войск, связь между харьковской и донбасской группировками противника оказалась нарушенной.

К полудню 12 февраля 35-я гвардейская стрелковая дивизия вела наступательные действия в районе Александровки, основные силы 4-го гвардейского стрелкового корпуса действовали на славянском, а 6-го гвардейского стрелкового корпуса — на бахмутском направлении.

13 февраля в район Славянска немецкое командование дополнительно перебросило из-под Краматорска до полка пехоты с 30 танками, которые при поддержке авиации провели сильную контратаку. Они нанесли удар по частям подошедшей сюда из Лисичанска 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Наступление советских войск на левом фланге армии – в направлении Бахмута – развития не получило. Противник сильно укрепился на занимаемых позициях, и части 6-го гвардейского стрелкового корпуса не смогли сломить его сопротивление.

В итоге пятнадцатидневного наступления, 1-я гвардейская армия растянулась с запада на восток по линии Лозовая – Барвенково – Славянск – Крымское фронтом на запад, юго-запад и юг. Во всей этой полосе действовало всего десять стрелковых дивизий, к тому же ослабленного состава. Не хватало артиллерии. А между тем противник подтянул в районы Славянска, Константиновки, Бахмута значительные силы. В такой обстановке командующий армией решил сосредоточить большую часть сил на ее правом фланге, где наступление развивалось более успешно. С этой целью была произведена частичная перегруппировка войск. В течение 15 и 16 февраля, 41-я гвардейская и 244-я стрелковые дивизии направлялись в обход Славянска с севера в районы Барвенково и Лозовой. Они должны были развить успех 35-й гвардейской стрелковой дивизии, наступавшей в направлении Павлограда. Тогда же началась подготовка к штурму Славянска. Дополнительно в этот район перебрасывалась 38-я гвардейская стрелковая дивизия, которой предстояло вместе с действовавшими там 195-й и 57-й гвардейской стрелковыми дивизиями, а также танковыми частями фронта выбить противника из Славянска.

Однако финальный штурм Славянска так и не состоялся. На фоне того, что накануне (16 февраля) войсками соседнего Воронежского фронта был взят Харьков, немецкое командование приняло решение прекратить сопротивление (в том числе и в Славянске) и отвести войска на запад для подготовки масштабного контрнаступления. Выполняя этот приказ, оборонявшаяся в Славянске немецкая 7-я танковая дивизия оставила город ночью и сосредоточилась в 15 км восточнее Покровска. Для советской армейской разведки эта передислокация осталась незамеченной.

Подразделения 1-й гвардейской армии утром 17 февраля вошли в Славянск, накануне оставленный противником. 183-я танковая бригада продолжала отражать контратаки группы 333-й пехотной дивизии противника в районе Доброполья, а 11-я и 186-я танковые бригады 10-го танкового корпуса заняли позиции в районе Степановки и Красноармейского рудника. Завершая отход из Славянска, 7-я танковая дивизия вермахта контратаковала 3-й танковый корпус в Краматорске.

17 февраля командующий 1-й гвардейской армией получил директиву от командующего фронтом генерала Ватутина, в которой приказывалось частью сил 57-й гвардейской стрелковой дивизии прочно закрепиться в Славянске, а главными силами этой дивизии с утра 18 февраля перейти в наступление в направлении Константиновка – Бахмут. 6-й гвардейский стрелковый корпус в составе 58-й, 44-й гвардейских и 195-й стрелковых дивизий со средствами усиления должен был сдать свой участок частям, оборонявшимся на левом фланге армии, а затем, следуя по маршруту Славянск – Барвенково – Лозовая, к 1 марта выйти в район Петриковки (40 км западнее Новомосковска). Теперь задача 1-й гвардейской армии заключалась в наступлении главными силами в общем направлении на Синельниково и в выходе к 18 февраля на рубеж Новомосковск – Павлоград в готовности развивать удар на Запорожье. Танковым войскам фронта предстояло действовать в двух направлениях – на Донецк и на станцию Волноваха, а в последующем на Мариуполь.

38-я гвардейская стрелковая дивизия сменила 18-й танковый корпус в районе Славянска, а 195-я стрелковая дивизия сменила 3-й танковый корпус в Краматорске: оба танковых корпуса сдавали свои позиции пехотным частям и отправлялись на запад – в Покровск (Красноармейск). Также на запад выдвигались 44-я и 57-я гвардейские стрелковые дивизии, сдавая позиции между Славянском и Лисичанском соседней 3-й гвардейской армии генерала Лелюшенко, взявшим ранее (14 февраля) город Луганск – её полоса наступления теперь расширялась за счёт этих районов.

Расширение полосы наступления 3-й гвардейской армии, а также переброска пехоты 1-й гвардейской армии в полосу наступления северной 6-й армии обусловили прекращение продвижения на юг вглубь Донбасса – теперь приоритетным направлением был запад – к реке Днепр в районе Запорожья. Тем временем, противник практически закончил перегруппировку и подготовился к переходу в контрнаступление, задействовав для последнего все подразделения, отступившие, но не утратившие боеспособность, а также резервы, прибывшие из Западной Европы. Войскам 6-й и 1-й гвардейской армий, и особенно танкистам Юго-Западного фронта предстояли суровые испытания…

Как мы увидим далее, в результате последовавшего немецкого контрнаступления, Славянск и другие города Донбасса будут вскоре оставлены советскими войсками. Поэтому дату 17 февраля в Славянске не отмечают, как будто и не было этого всего. Отмечают только 6 сентября 1943 года, когда Славянск был освобождён повторно (и тоже – вскоре после повторного освобождения Харькова: эти два города связаны в военном отношении).

Между тем, именно 17 февраля 1943 года материализовались мысли жителей Славянска о том, что «скоро придут наши». А сейчас, многие из них празднуют 6-е сентября с пониманием, что «Наши не придут», как сказано в одноименном стихотворении Андрея Шагина:

«… Не встанет Политрук, не ткнёт наганом в небо,

Труба не призовёт на подвиг и на труд.

Раз отдали себя комфорту на потребу –

Тогда пора понять, что наши не придут…»

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor%3A6214099e534c53a2766...

77 лет назад – 16-го февраля 1943 года – Харьков был освобождён войсками Воронежского фронта под командованием генерала Голикова, в ходе операции «Звезда».

Это была заключительная стадия Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции, стартовавшей 13-го января 1943 года. В тот день Воронежский фронт (будущий Первый Украинский), который с июля 42-го вёл активную оборону вдоль рек Дон и Воронеж, перешёл в наступление с двух плацдармов на правом берегу Дона: Урыв-Сторожевого и Щучьенского (на последнем был мой дед, Пётр Прокофьевич Лисичкин), а также от Кантемировки. До конца января, разгромив противостоявшую группировку противника в Воронежской области, войска генерала Голикова перенесли боевые действия на соседние области – Харьковскую и Курскую (Белгородской тогда ещё не существовало: она создана в 1954 году, за счёт смежных районов Курской и Воронежской областей). Наступление развивалось крайне стремительно, несмотря на сложные погодные условия, усталость войск и другие очевидные трудности: была военная необходимость продвинуться как можно дальше на запад, пока противник не успел перебросить новые войска из Европы вместо разгромленных на Верхнем Дону, и создать прочный оборонительный рубеж.

Операция «Звезда», посвящённая непосредственно освобождению Харькова от немецко-фашистских захватчиков, получила своё название благодаря тому, что запланированные удары по Харькову, действительно, должны были наноситься со всех сторон, силами пяти армий Воронежского фронта – на карте это напоминало пятиконечную звезду с центром в Харькове.

Однако, уже в ходе наступления, Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин внёс коррективы в план операции: исходя из необходимости скорейшего захвата пространства в бывшем тылу противника, пока он не пришёл в себя, теперь надо было взять ещё и Курск, а это более чем 200 километров севернее Харькова. Исполняя этот приказ, три армии фронта из пяти – 60-я, 38-я и 40-я, ушли, соответственно, на Курск, Обоянь и Белгород (правда, 40-я должна была после Белгорода развернуться на 180 градусов и ударить на Харьков с севера). Непосредственно для взятия Харькова осталась только 3-я танковая генерала Рыбалко, а также севернее неё 18-й стрелковый корпус, из которого «на ходу» формировали новую армию под номером 69, и южнее танкистов Рыбалко действовал 6-й гвардейский кавалерийский корпус.

Харьков, как уже не раз бывало в его истории, оказался заложником своего статуса крупнейшего «хаба», как сказали бы сейчас: по объёмам грузооборота, Харьковский железнодорожный узел занимал 3-е место в Советском Союзе. Недалеко от Южного вокзала, в Новосёловке, находится самая большая в бывшем СССР железнодорожная развязка: из одного направления тут рождается шесть, из которых затем появляется еще два (на втором месте Екатеринбург: там есть развязка на 7 направлений). И эта, что у Новосёловки – единственная трёхуровневая рельсовая развязка в бывшем СССР (см. фото к статье, снимок сделан с третьего уровня). В частности, в Харькове пересекается направление Москва – Симферополь с направлением Европа – Поволжье.

Поэтому, когда в конце января 1942 года Адольф Гитлер принял запоздалое решение о деблокировании так называемого Сталинградского «котла» силами Второго танкового корпуса СС, то этот корпус, находившийся на переформировании во Франции, выдвигался по железной дороге до конечной станции Харьков, а далее должен был пробиваться на Сталинград своим ходом. Первые подразделения корпуса начали прибывать в Харьков как раз 2-го февраля, когда деблокировать было уже некого (напомню, названная дата – это и есть окончание Сталинградской битвы). Но зато эсэсовские танкисты включились в борьбу за Харьков, о котором они до этого вряд ли вообще слышали. К счастью, их прибытие производилось поэтапно, и к началу операции «Звезда» в Харьковской области были только отдельные подразделения дивизий «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас Райх», которые вступали в бой прямо «с колёс» (в данном случае – с железнодорожной платформы), тогда как третья дивизия – «Тотенкопф», ещё ехала в районе Киева.

После тяжелейших боёв в начале февраля на рубеже реки Северский Донец, с передовыми частями дивизий «Лейбштандарт» и «Дас Райх», 3-я танковая армия Воронежского фронта 10 февраля овладела городом Чугуев – последним крупным опорником немцев на пути к Харькову. В этот же день командующий армией генерал Рыбалко поставил своим войскам задачи, связанные с непосредственным штурмом Харькова:

- 48-й гвардейской стрелковой дивизии к исходу 11 февраля сосредоточиться в районе Кулиничей для удара на Харьков с востока.

- 15-му танковому корпусу с 160-й стрелковой дивизией к исходу 11 февраля занять рубеж Лосево – Логачёвка и атаковать Харьков с юго-востока.

- 62-я гвардейская стрелковая дивизия во взаимодействии с 12-м танковым корпусом должна была развивать наступление в направлении Новопокровка – Введенка, и к исходу 11 февраля сосредоточиться в районе Федорцы – Боровое, для атаки на Харьков с юга (сейчас и Федорцы и Боровое, не путать с райцентром Боровая, – в черте Харькова, район Жихорь, чуть западнее Логачёвки и Хролей).

- 111-й стрелковой дивизии наступать на Терновую – Хмаровку и к исходу дня 11 февраля быть готовой к атаке на Харьков с юго-запада.

- 184-я стрелковая дивизия наступала в общем направлении Старый Салтов – поселок совхоза им. Фрунзе (не путать с посёлком завода Фрунзе), имея задачу до конца дня 11 февраля занять исходный рубеж для последующей атаки на Харьков с северо-востока.

- 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу, совместно с 201-й отдельной танковой бригадой предстояло выйти в район Песочин – Люботин и быть готовыми атаковать Харьков с запада.

В течение 11–13 февраля соединения правого (северного) фланга и центра оперативного построения 3-й танковой армии, преодолевая упорное сопротивление противника, отбрасывали его от Чугуева к Харькову.

На левом (южном) фланге 3-й танковой армии, с 11-го февраля начались сражения 6-го гвардейского кавалерийского корпуса с превосходящими силами противника. Здесь бои развернулись в районе станции и селения Борки, где в своё время потерпел катастрофу поезд Императора, и поставлен был храм в честь чудесного спасения Их Величеств. Атака эсэсовцев на Борки без поддержки танков, силами пехоты также не дала результата вследствие сильного пулеметно- минометного огня засевших в деревне спешенных советских кавалеристов.

… Где подарком из подарков,

Как труды ни велики,

Не Ростов им был, не Харьков –

Населенный пункт Борки …

Однако, дальнейшее продвижение 6-го кавалерийского корпуса было остановлено, и он сосредоточился в районе Новой Водолаги. 13 февраля, под усилившимся давлением противника, 6-й гвардейский кавалерийский корпус отступил на юг (в сторону Днепропетровска) из района Новой Водолаги и Борки, форсировал реку Уды и занял новые оборонительные позиции: 11-я гвардейская кавалерийская дивизия отошла в Мелиховку, 33-я гвардейская кавалерийская дивизия — в район Охочее (в 20 км южнее Борки), 201-я танковая бригада сосредоточилась на северной окраине Мелиховки.

Дальнейшее сражение развернулось в районе береки. Наибольших результатов добился танковый батальон «Лейбштандарта» под командованием Иоахима Пайпера, который вышел к Береке (в 10 км от Охочее) и по существу перпендикулярно перерезал полосу наступления 6-го гвардейского кавалерийского корпуса.

В Береке немецкое наступление было остановлено. Окопавшиеся вокруг этого населенного пункта кавалеристы успешно отразили все атаки. Наступавшие эсэсовцы понесли существенные потери, не добившись сколь-нибудь заметного успеха. Но плохо было то, что кавалеристы не выполнили боевую задачу, ведь они должны были обойти Харьков с юга и соединиться с наступавшими от Белгорода частями 40-й армии, передовые отряды которой к 14 февраля уже достигли района Люботина и Богодухова. С другой стороны, у немцев тоже было всё плохо: если обход Харькова с юга им удалось предотвратить, то оборона восточнее и севернее Харькова к этому времени рассыпалась. Выводить из района Береки эсэсовские части и бросать их на Дергачи было уже поздно.

Тем не менее, в 5:10 утра 14 февраля, получив приказ об удержании Харькова любой ценой, немецкое командование приказало прекратить атаки на 6-й гвардейский кавалерийский корпус под Берекой и отойти назад на север, ближе к Харькову, для его обороны. Напоследок, 17-го февраля передовой эсэсовский отряд под командованием Иоахима Пайпера устроил массовую казнь жителей сёл Ефремовка и Степановка (это в 8 километрах южнее Охочее и в 10 километрах западнее Береки). Сейчас на окраине этих двух сёл, где излучина дороги, стоит старая советская доска. Краска сильно поистёрлась, но ещё сегодня можно прочитать, что «17 февраля 1943 года… сёла были сожжены. 865 человек убито, в том числе 240 мужчин живьём сожжены в церкви».

«… От ужаса и боли сердце стынет:

Как будто снова 41-й год,

Каратели идут по Украине,

Расстреливая брошенный народ…».

После войны Иоахима Пайпера судили, но не за это преступление, а за убийство американских солдат в бельгийском местечке Богэ (пригород Мальмеди) в ходе операции «Стража на Рейне» - об этом я рассказывал ранее.

В целом, битва танкистов с кавалеристами южнее Харькова оказалась решающей, хотя и незаметной на первый взгляд. У немцев было не так много танков: ещё не все соединения прибыли в Харьков, а прибывшие – истаяли в боях. Например, дивизия «Дас Райх» на 13 февраля могла выставить боеготовыми только 21 танк и 18 САУ. Недостаток своих танков положил начало использованию в «Дас Райхе» трофейных советских танков. Захваченные в ходе этих боёв один KB и пять T-34 получили немецкие экипажи (на самом деле, конечно, бывшие наши – типа власовцев), раскраску и немецкие опознавательные знаки, и использовались в боях в составе танкового батальона «Дас Райх». В «Лейбштандарте» на 13-е февраля было 53 боеготовых танка и 21 САУ, но ценность этого бронированного кулака значительно снижало его использование в атаках на закрепившийся к югу от Харькова 6-й гвардейский кавалерийский корпус, а не на восточном направлении против основных сил Воронежского фронта – 3-й танковой и 69-й армий.

Севернее Харькова, к 12 февраля армейская (т.е. не эсэсовская) танковая дивизия «Великая Германия» оборонялась уже строго фронтом на север, спиной к Харькову. Если на востоке её правый фланг смыкался с немногочисленными оставшимися там частями дивизии «Дас Райх» в районе деревни Циркуны (сейчас это пригород Харькова), то её левый (западный) фланг висел в воздухе: здесь разведывательный батальон «Великой Германии» оборонялся в районе Дергачей, в нескольких километрах к северу от Харькова, а сосед слева у этого батальона просто отсутствовал, поскольку остатки немецкой 168-й пехотной дивизии откатывались из Белгорода на запад к Богодухову, и локтевую связь с ними установить не удалось.

Наступавшая на этом участке 40-я армия генерала Москаленко, таким образом, занимала крайне выгодное оперативное положение: она обошла с севера, через Белгород, оборонительные рубежи противника, подготовленные им восточнее Харькова вдоль реки Северский Донец. Это означало, что ее удар по Харькову и в обход него с северо-запада и запада мог оказать решающее содействие более южным – 69-й и 3-й танковой армиям Воронежского фронта, которые вели тяжелые бои на дальних подступах к Харькову с востока и юго-востока.

Выдвигаясь из Белгорода, главный удар 40-я армия наносила в центре своего оперативного построения. Здесь ударную группировку армии составили 25-я гвардейская, 340-я, 183-я, 305-я стрелковые дивизии и 4-й танковый корпус. Они получили задачу наступать вдоль шоссейной и железной дорог на юг, обходя Харьков с запада. 303-я стрелковая дивизия прикрывала ударную группировку армии с севера, 107-я – с запада, 309-я – с юго-запада. При этом 107-й дивизии было приказано наступать на Томаровку – Борисовку – Грайворон (последний она освободила 16-го января), а 309-й дивизии – на Богодухов (освобожден 17 февраля).

Не имея теперь сплошного фронта обороны, остатки немецкой танковой дивизии «Великая Германия» и 168-й пехотной пытались оказать сопротивление в отдельных опорных пунктах и на узлах дорог, но с каждым днем их положение становилось все более безнадежным. Особенно после того, как 12 февраля в сражение на харьковском направлении был введен 4-й танковый корпус генерала Кравченко, преобразованный к тому времени в 5-й гвардейский танковый корпус. После этого темп наступления ударной группировки 40-й армии еще более увеличился. Она находилась теперь уже на ближних подступах к Харькову – практически на Алексеевке и Холодной Горе.

13-го февраля были освобождены Дергачи – северный пригород Харькова. В эти дни 40-я армия потеряла сразу двух командиров полков, которые за личное мужество и умелое руководство войсками были удостоены звания Героя Советского Союза посмертно, а их имена носят улицы Харькова. Первый из них – командир 227-го стрелкового полка майор Энвер Ахсаров. В ночь на 14 февраля, части 340-й и 183-й стрелковых дивизий завязали бои на северо-западных окраинах Харькова. Противник, собрав силы, яростно контратаковал, но в бою, длившемся целый день, немцам так и не удалось выбить полк из Алексеевки. Во время отражения одной из атак командир полка майор Энвер Ахсаров погиб в рукопашной схватке; сейчас его имя носит одна из главных улиц Алексеевского жилмассива.

Второй – полковник Казакевич. В полдень 14 февраля, 25-я гвардейская стрелковая дивизия, обходя Харьков с северо-запада, освободила Ольшаны – крупный населенный пункт на шоссе Харьков – Богодухов – Сумы. Оставив здесь 81-й гвардейский стрелковый полк полковника Казакевича, усиленный двумя артиллерийскими полками и саперами, главными силами дивизия повернула на Харьков. В ночь на 15 февраля полк овладел деревней Гавриловка, отрезав немецким войскам пути отхода из Харькова. С утра противник предпринял здесь контратаку незначительными силами, которая была успешно отражена. Но к полудню обстановка резко изменилась: немецкие атаки стали следовать одна за другой, мощь их нарастала. Находясь все время в боевых порядках подразделений, командир полка Казакевич своевременно реагировал на все изменения обстановки, всем своим видом и поведением внушал окружающим спокойствие и уверенность. Он погиб в тот момент, когда соседний, 73-й гвардейский стрелковый полк уже входил в Харьков через пригород Холодная Гора. Именем полковника Казакевича, похороненного в поселке Ольшаны, названа улица на Салтовке (параллельная улице Барабашова). Вообще, каждый, кому доводилось ездить по этой трассе, без труда припомнит минимум полдесятка братских могил и монументов только между Подворками и Ольшанами, в том числе маленький и всегда тщательно покрашенный танк «Т-60» на постаменте, с живыми цветами.

Тем временем, генерал Рыбалко 12 февраля ставил подразделениям 3-й танковой армии задачи по захвату Харькова и недопущению отхода оборонявших его частей противника. 6-й гвардейский кавалерийский корпус получил задачу образовать заслон к западу от Харькова с перехватом дорог, ведущих на запад и юго-запад (без учёта фактического положения дел в зоне операции корпуса, ведущего тяжёлые оборонительные бои в районе Береки). Очистить Харьков от немецких войск и занять оборону в 15—50 км к западу от него планировалось уже к 13 февраля. Однако 11 февраля соединения 3-й танковой армии еще вели бои на восточных подступах к Харькову.

15 февраля соединения 3-й танковой армии начали охватывать Харьков с востока и юго-востока, но встретили ожесточенное сопротивление противника на рубеже Кулиничи – Котляры. В течение дня части 15-го танкового корпуса, 48-й и 62-й гвардейских стрелковых дивизий и 179-й отдельной танковой бригады отразили пятнадцать немецких контратак на рубеже Лосево – Основа. После этого противник укрылся в каменных зданиях на восточной окраине поселка Основа и сильным огнем остановил продвижение советских пехотных подразделений.

Тем временем в структуре командования оборонявших Харьков немецких войск произошли существенные изменения. С полуночи 14 февраля, оборонявшая Харьков армейская группа генерала Ланца перешла в подчинение командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Манштейна. 14 февраля Манштейн направил генералу Ланцу свой первый приказ: об удержании Харькова любой ценой и при любых обстоятельствах.

Генерал Ланц в 8 часов утра 14 февраля вылетел в Мерефу, где располагался штаб Второго танкового корпуса СС, для координации дальнейших действий с его командиром Паулем Хауссером. У него уже не было никаких иллюзий относительно возможностей подчиненных ему войск удержать Харьков. Для этого нужны были свежие соединения или крупные резервы, которых уже негде было взять.

Единственной надеждой на спасение была свежая дивизия «Тотенкопф», прибывавшая в эти дни из Франции по железной дороге. Уже 14 февраля прибывал «Туле» - первый полк этой дивизии. Фельдмаршал Манштейн назначил «Тотенкопфу» сойти с поезда и сосредоточиться в районе города Валки, в 40 километрах к западу от Харькова, и готовиться к нанесению контрудара. Одновременно, будучи реалистом, Манштейн отдал приказ о перемещении штаба группы генерала Ланца из Харькова в Полтаву. Свой штаб группы армий «Юг» Манштейн перенёс из Донецка в Запорожье.

После полудня 14 февраля обстановку в войсках противника вокруг Харькова можно было назвать критической. В 15-30 командир дивизии «Дас Райх» отправил в штаб Второго танкового корпуса СС донесение, в котором сообщал, что его резервы исчерпаны, и удерживать фронт к востоку от Харькова дивизия больше не в состоянии. Фактически он ставил ультиматум: если до наступления ночи его дивизия не получит приказ на отход из Харькова, она и все остальные немецкие части будут потеряны.

Получив этот ультиматум, Пауль Хауссер запросил по радио у генерала Ланца разрешения отдать приказ на отход из Харькова в 16:30 часов 14-го февраля, и при этом так же безапелляционно, как и подчинённый ему командир дивизии, ставил ультиматум: если до 16:30 Ланц не отдаст такой приказ, то он, Хауссер самостоятельно примет соответствующее решение.

Ответ генерала Ланца был столь же безапелляционным: Хауссеру напоминали о предыдущих директивах фельдмаршала Манштейна на удержание города в любых обстоятельствах, и напоминали, что отход эсэсовской танковой дивизии «Дас Райх» приведет к повисанию в воздухе правого фланга соседней армейской танковой дивизии «Великая Германия». О том, что сама «Великая Германия» уже давно потеряла локтевую связь с соседом слева и, обойдённая там 40-й армией генерала Москаленко, сама откатывалась назад, при этом умалчивалось.

Реакция Хауссера на эти увещевания была мгновенной. В 16:45 14-го февраля он отвечает донесением в штаб генерала Ланца, что уже отдал приказ на отход «Дас Райха» на запад. Сорока минутами спустя Ланц отправляет Хауссеру ответ, представляющий собой напоминание о приказе Гитлера защищать Харьков «до последнего человека». А в 18:00 генерал Ланц, не ограничиваясь перепиской, сам позвонил Хауссеру и потребовал от него отмены приказа об отходе из города. Командир эсэсовского корпуса попытался сослаться на сложность выполнения приказа удерживать Харьков уже начавшими отходить войсками. Но Ланц был непреклонен, и в 18:15 Хауссер по радио передает командиру дивизии «Дас Райх» приказ об отмене отступления и об удержании города «до последнего человека».

Однако остановить начавшийся отход было уже почти невозможно. Реакция командира дивизии была схожей с реакцией самого Хауссера несколькими часами ранее. В 22:00 из штаба «Дас Райха» поступило донесение о том, что отходящие части дивизии уже находятся «вне радиоконтакта» и сообщить им об отмене предыдущего приказа на отход не представляется возможным. Несмотря на недвусмысленные приказы от верховного командования, дивизия «Дас Райх» уходила из Харькова по заснеженным улицам города в темноте февральской ночи.

В ночь с 14 на 15 февраля и в последующее утро обмен приказами и донесениями продолжился, но уже не на уровне командиров корпуса и дивизии, а гораздо выше. На этот раз в нем принял участие штаб группы армий «Юг». В 2:40 ночи фельдмаршал Манштейн по радио напомнил генералу Ланцу о приказе Гитлера удерживать Харьков при любых обстоятельствах. В ответ, в 11:00 генерал Ланц направил Манштейну донесение об обстановке. Указав на отсутствие резервов и недостаток танков, он утверждал, что удержание существующих позиций приведет к большим потерям при негарантированном результате, то есть удержании Харькова.

Вскоре Ланцу позвонил начальник Генерального штаба Вооружённых сил Германии Курт Цейцлер. Ланц стал убеждать Цейцлера, что дивизия «Дас Райх» будет окружена и уничтожена, если ей не будет разрешен отход. Выслушав его, Цейцлер пообещал скорейший ответ Гитлера. Он прибыл вскоре после полудня — «приказ удерживать город остается в силе».

Однако Хауссер не был склонен участвовать в новом «Так называемом Сталинградском котле». В 13:00 15 февраля он берет ответственность на себя и приказывает своему начальнику штаба готовить приказы на отход из города. В 13:05 Хауссер проинформировал штаб генерала Ланца, что уже отдал своему корпусу приказ на отход. Его аргументация была категоричной: приказ «держаться» поступил «слишком поздно», чтобы его выполнить, – «мною все уже решено, эвакуация Харькова началась».

В своих мемуарах фельдмаршал Манштейн заметил по поводу этих действий Хауссера: «Если бы Харьков был оставлен по приказу какого-нибудь армейского генерала, то Гитлер, несомненно, предал бы его военному суду. Но так как это был любимчик фюрера и танковый корпус СС, который, — действуя, впрочем, совершенно правильно, — избежал окружения, этого не произошло...».

Финальный штурм Харькова тремя армиями Воронежского фронта начался с утра 15 февраля, после мощного огневого налета 10-й и 8-й артиллерийских дивизий прорыва. В последней, поддерживавшей 69-ю армию, был мой дед, офицер артиллерийской разведки. По его воспоминаниям, главным артиллерийским ориентиром служило здание Госпрома, которое было хорошо видно (разумеется – в бинокль) из любой точки Харькова. Его и сейчас легко найти на фото, прилагаемом к статье: вдалеке, посередине, на его крыше стоит красно-белая антенна. Противник отходил по улицам горящего города на запад, прикрываясь сильными арьергардами, в том числе 30-ю новейшими САУ «Штурмгешюц».

69-я армия генерала Казакова (бывший 18-й стрелковый корпус) заходила в Харьков с востока – через нынешние жилмассивы Салтовка и Рогань. Овладев восточной частью города в течение суток, войска 69-й армии сосредоточились в районах платформы Руднева – пос. Халтурина – ст. Левада – пос. Шевченко – пос. Ворошилова.

3-я танковая армия генерала Рыбалко основными силами (62-й гвардейской стрелковой, 160-й и 184-й стрелковыми дивизиями) штурмовала юго-восточные районы города, а частью сил (12-й танковый корпус и 111-я стрелковая дивизия) уничтожала противника в районе Васищево – Боровая, препятствуя отходящей от Змиева немецкой группировке прорваться на Харьков. В 15 часов 15-го февраля части 3-й танковой армии овладели поселком Герцена и перерезали Змиёвское шоссе (нынешний проспект Гагарина). Через час была очищена от немецких подразделений железнодорожная станция Основа, силами 62-й и 48-й гвардейской стрелковых дивизий. Оставив 62-ю гвардейскую стрелковую дивизию гарнизоном в Харькове, части 3-й танковой армии выдвигались на рубеж Песочин – Коротич – Берминводы – Южный, т.е. западнее Харькова.

Но наибольший вклад в освобождение города внесла 40-я армия генерала Москаленко. Она подошла раньше других, со стороны Белгорода, и в лучшем состоянии, поскольку в её полосе сопротивление противника было минимальным: на данном участке у немцев стояли обычные армейские подразделения, а не эсэсовские танковые (которые прикрывали Харьков с востока).

Пехота 40-й армии, заходя в город со стороны нынешних районов Алексеевки и Холодной Горы, овладела пригородом Залютино, выбила противника из поселков Красный Октябрь, Лозовеньки, Пятихатки. В 8 часов утра 15-го февраля в Померки ворвалась 100-я стрелковая дивизия. При поддержке артиллерии её части скоро достигли парка имени Горького и Ипподрома.

25-я гвардейская стрелковая дивизия и 5-й гвардейский танковый корпус вышли к Южному вокзалу и соединились там со 340-й стрелковой дивизией.

340-я стрелковая дивизия к 13 часам, очистив от противника северо-западную часть города, также продвинулись в район Южного вокзала и соединились там с передовым полком 25-й гвардейской стрелковой дивизии.

В 11:00 подразделения 183-й стрелковой дивизии прорвали оборону немецкой танковой дивизии «Великая Германия» в районе Дергачей и вышли к северным окраинам Харькова. В 14:00 начался отход «Великой Германии» в район города Люботина к западу от Харькова.

К исходу дня пути отхода противнику на Богодухов и Люботин были отрезаны.

К 17 часам 15-го февраля войска 40-й армии очистили от противника всю западную часть города. Достигнув центра города, части 25-й гвардейской, 305, 340, 183, 100-й стрелковых дивизий и 5-го гвардейского танкового корпуса продолжали очищать его от мелких групп противника.

16 февраля подразделения 183-й и 340-й стрелковых дивизий очистили «самую широкую и самую большую из всех площадей Европы», как выразился до войны писатель Олесь Гончар, – площадь имени Дзержинского (сейчас она называется «площадь Свободы», в честь партии Олега Тягнибока), включая нынешнее здание Облгосадминистрации и Госпрома. На крыше Госпрома группа автоматчиков 1142-го стрелкового полка 340-й дивизии под командованием лейтенанта Шевченко сбросила немецкий флаг (красный с чёрной свастикой) и водрузила советский (красный с серпом-молотом и одной звездой). Можно себе представить чувства людей лейтенанта Шевченко, если и в наши дни иностранные туристы пишут о Госпроме такие отзывы (встречалось в Интернете): «Крутое, эпичнейшее здание», «Одно из самых невероятных зданий Земли, когда-нибудь оно займет место рядом с египетскими пирамидами, Стоунхенджем, готическими соборами», «Хорошо помню, когда впервые увидел это невероятно брутальное здание и прошел под ним улицей пешком, был сильно поражен. Не восхищен, не удивлен, а именно поражен, до глубины души»…

… Я поездил по миру, и знаю:

Обойдите весь белый свет,

Столько улиц… таких, как Сумская,

Ни в одном зарубежье нет.

Как и нету бетонных изломов,

Что волшебною волей людей

Воплотились в громаду Госпрома

Только в Харькове, больше нигде…

К 12 часам 16-го февраля Харьков был полностью очищен от противника. Город не подвергся сильным разрушениям, а некоторые заводы, частично использовавшиеся немцами для ремонта боевой техники, достались советским войскам прямо на ходу.

Ситуация с Харьковом была аналогичной взятым в те же дни Луганском, Славянском, Ростовом-на-Дону: войска противника, опасаясь попасть в новые версии так называемого Сталинградского «котла» (который завершился всего за две недели до этого – 2-го февраля), предпочитали уходить из городов – чтобы позже, приведя себя в порядок, снова их штурмовать с таким упорством, словно эти города построили сами. Покидая Харьков, армейская танковая дивизия «Великая Германия», две эсэсовские танковые дивизии («Дас Райх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер»), 320-я пехотная дивизия, и полк «Туле» прибывающей третьей танковой дивизии СС «Тотенкопф» занимали позиции к западу от Харькова.

Когда Гитлер узнал, что его приказ относительно удержания Харькова проигнорировали, с ним случился припадок неконтролируемой ярости. Несколько придя в себя, он 18-го февраля вылетел в Запорожье – штаб группы армий «Юг» фельдмаршала фон Манштейна, пытаясь разобраться на месте и переиграть ситуацию.

В этот же день в противоположном направлении (из Харькова в Москву) вылетел начальник Генерального штаба СССР маршал Василевский, уже полтора месяца находившийся непрерывно в наступающих войсках Воронежского фронта (со дня старта от берегов Дона) – он посчитал свою задачу выполненной.

Однако немецкие войска не были блокированы и уничтожены, поскольку не полностью выполнил свою задачу 6-й гвардейский кавалерийский корпус. Обходя Харьков с юга, он отвлёк на себя крупные силы противника, но не смог дойти до конца и соединиться с 40-й армией западнее Харькова, чтобы замкнуть окружения, выпустил немцев из «котла».

Имя командующих армиями – генералов Москаленко (40-я армия) и Рыбалко (3-я танковая) до настоящего времени носят улицы Харькова, несмотря на декоммунизацию. Вообще, большинство харьковских улиц, связанных с именами участников Второй Мировой войны, названы в честь солдат и офицеров Воронежского фронта и событий февраля-марта 1943 года, и намного меньше – в честь окончательного освобождения в августе 1943 года войсками Степного фронта маршала Конева.

Однако, дату 16 февраля не то что не празднуют, а я вообще узнал о ней только после того, как прожил в Харькове не один десяток лет. Празднуют только 23-е августа, когда ко дню рождения дочери генерала Ватутина, Харьков освободили как бы окончательно. И то, везде по-разному: в России 23-е августа – День воинской славы в честь окончания Курской Битвы (стыдливо умалчивая, что это была битва не за Курск, а за Харьков). У нас, наоборот, 23-е августа – только День освобождения Харькова, и ни при чём Курская Битва какая-то.

Между тем, именно 16 февраля 1943 года у харьковчан материализовалось ощущение, что «скоро придут наши». Тогда как сейчас мы празднуем 23-е Августа с полным пониманием, что «Наши не придут», как сказано в одноименном стихотворении Андрея Шагина:

… Не выведет никто «За Родину!» на бомбах,

Никто не прохрипит: «Даёшь стране угля!».

Гуляют сквозняки в одесских катакомбах,

Зашторен Мавзолей под стенами Кремля …

На фото: Единственная в СССР трёхуровневая железнодорожная развязка в Новосёловке (фото сделано с третьего уровня), впереди по центру – главный артиллерийский ориентир – здание Госпрома с красно-белой антенной мачтой на крыше.

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor%3Aae9b73e07457289ab05...

77 лет назад – 14-го февраля 1943 года, как раз к празднику - Дню Святого Валентина, – город Луганск был взят войсками генерала Ватутина в ходе операции «Скачок».

Эта операция Юго-Западного фронта (будущего Третьего Украинского), которым тогда командовал Ватутин, была развитием Сталинградского контрнаступления. Началась она 29 января 1943 года; стартовый рубеж на данном участке примерно совпадал с нынешней украинско-российской границей.

На Луганском направлении действовала 3-я гвардейская армия генерала Лелюшенко (общевойсковая. Это уже в 44-м он будет командовать танковой армией). На старте операции «Скачок», эта армия вела бои на рубеже Подгорное – Лысое – Новоанновка – Красное – Поповка – Самсонов – Малый Суходол – Поповка-Восточная, и далее — по берегу реки Северский Донец до Калитвенской. Подойдя к Луганску, она наткнулась на упорную оборону нескольких немецких пехотных и танковых соединений, в том числе эсэсовской дивизии «Дас Райх».

На фронте от Новокиевки до района восточнее Лысого в составе 3-й гвардейской армии действовали части 59-й гвардейской стрелковой дивизии, 2-го гвардейского танкового корпуса, 14-й и 61-й гвардейских стрелковых дивизий, 14-го стрелкового корпуса, 169-й танковой бригады, 1-го гвардейского механизированного корпуса и танковой группы генерала Пушкина.

4-го февраля, 2-й гвардейский танковый корпус генерала Попова захватил Бело-скелеватое и Орловку, в результате чего была пробита брешь в линии обороны противника шириной до 5 км между Лысым и Бело-скелеватым.

Атакой в ночь на 5 февраля, 279-я стрелковая дивизия совместно со 2-м гвардейским танковым корпусом перешли в наступление от рубежа Лысое – Бело-скелеватое, прорвав оборону противника, и к 4-м часам утра овладели Ново-Анновкой, расширив брешь в построении противника до 8 км. К исходу дня эти части овладели Гусиновкой, Павловкой, Комиссаровкой, выдвинувшись вечером на Луганск. 59-я гвардейская стрелковая дивизия после 45-минутной артподготовки и авиаудара в 8:00 перешла в наступление на Николаевку – Суходол. Прикрывающими частями дивизия совершила несколько безуспешных атак на Подгорное – Хрящёвку.

Тем временем, осознав угрозу, противник перешёл в контрнаступление на Огульчанск – Липовое – Сорокино – Большой Суходол. К вечеру в руках немцев вновь оказалось Сорокино, а их передовые отряды подошли к Суходолу. 6 февраля противник предпринял контратаку на Орловку, которая была отбита частями 61-й гвардейской стрелковой дивизии. В связи с этими контратаками, 2-й гвардейский танковый корпус не смог прорваться вслед за 279-й стрелковой дивизией к Луганску, будучи задержанным на рубеже реки Луганчик.

279-я стрелковая дивизия, сбив с позиций прикрывающие Луганск части противника, к 12:00 вышла к юго-восточной окраине города, заняв часть Луганского Аэропорта. Левофланговые части дивизии заняли Розалиновку, Петровку, Васильевку. Во второй половине дня противник предпринял несколько контратак во фланг 279-й стрелковой дивизии из юго-восточной окраины Луганска и Знаменки, и дивизия перешла к обороне. 59-я гвардейская стрелковая дивизия заняла Суходол, Подгорное, Хрящёвку, и, преследуя противника вышла к реке Луганчик. К исходу дня была прорвана оборона противника в направлении Николаевки, но быстрого наступления, как и у 279-й стрелковой дивизии, не получилось. 243-я стрелковая дивизия овладела Огульчанском, и на исходе дня завязала бои за Ворошиловку, Валиевку, Ново-светловку на рубеже реки Луганчик.

На следующий день, 7 февраля, 279-я стрелковая дивизия овладела Острой Могилой в районе Луганска, продолжая совместно со 2-м танковым корпусом бои на южной окраине города, и отражая непрерывные контратаки противника. Тем временем, немецкая танковая дивизия СС «Дас Райх» повела наступление на Орловку при 40 танках. Противнику вновь удалось овладеть Орловкой, Бело-скелеватым, Верхним и Нижним Габуном. Ширина коридора, по которому происходило сообщение 279-й стрелковой дивизии с тылом, уменьшилась до 3 км. В связи с частыми контратаками противника, 2-й гвардейский танковый корпус задерживался на рубеже реки Луганчик, поэтому было решено направить на помощь 279-й стрелковой дивизии в район Луганска 8-й кавалерийский корпус. Однако действия этого корпуса не были успешными: вместо того, чтобы пройти по коридору, корпус втянулся в тяжёлые бои за его расширение. Руководитель операции, генерал Лелюшенко распорядился прекратить эти атаки, кавкорпусу выйти из боя, и отправил его в затяжной рейд на Дебальцево, по тылам противника.

59-я гвардейская стрелковая дивизия после напряжённого боя заняла Бурчак-Николаевку, затем овладела Николаевкой – Лобачёво, выйдя на подступы к Луганску с востока. Всё было готово для лобового штурма Луганска силами 59-й гвардейской и 279-й стрелковых дивизий, совместно со 2-м гвардейским танковым корпусом, который продолжал вести затяжные бои за Новосветловку, Лысое, Белокелеватое. 60-я и 203-я стрелковые дивизии после безуспешных боёв за Каменск-Шахтинский сдали свои позиции 5-й танковой армии, сосредоточившись в районе Малого Суходола.

Тем временем, 8-й кавалерийский корпус к западу от Луганска прорвался в тыл противника и начал свой знаменитый Дебальцевский рейд, парализуя работу тыловых служб, снабжение и связь. Немецкая оборона в районе Луганска начала слабеть, и Лелюшенко интенсифицировал усилия по штурму города.

229-я отдельная стрелковая бригада заняла Бело-скелеватое, и продвигаясь далее, завязала бои за Орловку. Части 2-го гвардейского танкового корпуса генерала Баданова вели бои за узел сопротивления в Лысом. 59-я гвардейская и 279-я стрелковые дивизии предприняли серию атак на Луганск. К исходу дня 11 февраля бои шли на станции Вергунка, юго-западной, южной и юго-восточной окраинах Луганска. 60-я стрелковая дивизия и 299-я отдельная стрелковая бригада выдвинулись из района Николаевки – Суходола для смены 58-й гвардейской стрелковой дивизии соседней 1-й гвардейской армии, занимающей позиции к северу от Луганска.

12 февраля восточнее и юго-восточнее Луганска, от рубежа по реке Луганчик, 243-я стрелковая дивизия и 2-й гвардейский танковый корпус перешли в наступление на Луганск. 243-я стрелковая дивизия пошла в обход Луганска с севера и запада, а 2-й гвардейский танковый корпус обходил с юга и запада Ново-светловку. Концентричным ударом были взяты Васильевка, Ворошиловка, Валеевка и Ново-светловка, а их немецкие гарнизоны уничтожены.

5-я гвардейская стрелковая бригада на рассвете захватила Лысое, после чего развернула наступление на Бело-скелеватое, где с 5:00 утра вели бои части 14-й и 61-й гвардейских стрелковых дивизий и 299-й стрелковой бригады. Совместными действиями сопротивление противника было сломлено и занят немецкий опорник в Орловке. 14-я гвардейская стрелковая дивизия заняла Поповку. В районе Давыдо-Никольского, Першозвановки, Лутугино вела бои 50-я гвардейская стрелковая дивизия. К вечеру контратаки противника в районе Луганска стали ослабевать, однако в этот день не удалось развить совместный удар с юга, севера и востока, так как 60-я стрелковая дивизия ещё не успела занять исходные позиции.

Несмотря на то, что возможности дальнейшей длительной обороны Луганска у противника были, немецкое командование приняло решение в течение 13 февраля основными силами покинуть Луганск и закрепиться на новых рубежах, оставив до 14-15 февраля в городе арьергарды. В 2:00 ночи 13 февраля в Луганске начались подрывы уцелевших промышленных предприятий и железнодорожных путей, а к утру все немецкие подразделения получили приказ на отступление из города в соответствии с разработанным планом отхода. Вывод немецких войск из Луганска начался вечером 13 февраля и продолжился в ночь на 14 февраля, но так как арьергарды продолжали сопротивляться, отступление было практически не замечено советскими войсками. Последние вели разведку боем и готовились к новому штурму Луганска, заканчивая перегруппировку войск. 60-я стрелковая дивизия заняла Александровку северо-западнее Луганска, охватывая город с севера. 4-я гвардейская мотострелковая дивизия и 4-я гвардейская танковая бригада 2-го гвардейского танкового корпуса заняли Лутугино на южных подступах к Луганску.

На рассвете 14 февраля советские войска после 40-минутной артподготовки пошли в общую атаку на Луганск. В 8:25 три пехотные дивизии (59-я гвардейская, 279-я и 243-я) ударили с юга и востока, овладев к 9:00 юго-восточной частью города. Когда противник начал перебрасывать сюда основную часть оставшихся в городе арьергардов и гарнизона, с севера ударил 2-й танковый корпус. На высоких скоростях в город вошли 99-я и 169-я танковые бригады, которые были встречены огнём немецких пехотинцев с фаустпатронами. При прорыве обороны противника в городе погибли командиры обеих танковых бригад – полковники Городецкий и Коденец (в танковом корпусе три бригады), а также начальник штаба корпуса генерал Мальцев. В результате непродолжительного боя, оборона противника в районе Луганска была прорвана, последний начал отход на запад. На плечах отступающих, в центральную часть Луганска ворвалась пехота. К исходу дня большая часть города была в руках наступающих.

Тем временем, 60-я дивизия и 299-я стрелковая бригада, наступая севернее Луганска, овладели Лиманом, Цветными Песками, Красным. К исходу дня 243-я стрелковая дивизия вошла в совхоз Давыдовка, а 2-й гвардейский танковый корпус — в район Георгиевки. Части 203-й и 266-й стрелковых дивизий заняли Краснодон – через 2 недели после казни оккупантами членов «Молодой Гвардии». 14-й стрелковый корпус к исходу 14 февраля вышел на следующие рубежи: 14-я гвардейская стрелковая дивизия — в район Лутугино; 61-я гвардейская стрелковая дивизия — на линию Глафировка; 50-я гвардейская стрелковая дивизия — на линию Першозвановка - Андреевка. 1-й гвардейский механизированный корпус, сдав свой участок 266-й стрелковой дивизии, вышел к совхозу им. Ворошилова, а 2-й танковый корпус — в район Куцербовки.

В целом за эту операцию, включая несколько дней после взятия Луганска, 3-я гвардейская армия генерала Лелюшенко с боями прошла около 100 км и освободила на территории Донбасса более 200 населенных пунктов. Пытаясь продолжать наступление на запад от Луганска, к исходу 18 февраля, 3-я гвардейская и 5-я танковая армии вышли на линию Родаково – Дьяково (10 км северо-восточнее Куйбышево). Однако дальнейшее наступление было затруднено не только возросшим сопротивлением противника, но и значительными трудностями в материально-техническом обеспечении боевых действий. Состояние армии как нельзя лучше отразил в коротком донесении от 18 февраля ее командующий генерал Лелюшенко: «В течение двух дней веду наступательные бои почти без артиллерийского и минометного огня. Со станций снабжения, которые удалены от войск на 430 км, не поступают снаряды и мины. Горючего мало».

Основные силы его армии 15-16 февраля вели бои западнее Луганска в районе сельхозинститута. 60-я гвардейская стрелковая дивизия продолжала наступление севернее Луганска, пытаясь отрезать пути отхода противника. 50-я гвардейская стрелковая дивизия выдвинулась в направлении станции Штеровка и города Боково-Антрацит, куда также нацеливались войска 5-й танковой армии, прежде всего 23-й танковый корпус, 203-я и 266-я стрелковые дивизии.

17 февраля 2-й танковый корпус, в связи с большими потерями, был выведен в резерв. Существенно ослабевшая, 3-я гвардейская армия продолжала наступление, войдя 17 февраля в Славяносербск. В этот же день 5-я танковая армия заняла Свердловск, Ровеньки, и приблизилась к Боково-Антрациту. Сопротивление противника возрастало: оправившись от шока, вызванного Дебальцевским рейдом 8-го кавалерийского корпуса, противник смог создать прочную оборону на линии Славяносербск – Иллирия – Дьяково. К тому же полоса наступления ослабленной 3-й гвардейской армии существенно расширилась до районов Лисичанска и Бахмута, поскольку соседняя 1-я гвардейская армия перебрасывалась оттуда далее на восток.

А положение 8-го кавалерийского корпуса, действовавшего в тылу противника на подступах к Дебальцево, всё ухудшалось: корпус нёс потери, испытывал недостаток боеприпасов, и подвергался возрастающему нажиму со стороны противника. Штаб 3-й гвардейской армии сообщил им по рации, что на соединение с 8-м кавалерийским корпусом в направлении Дебальцево выдвинуты части 1-го гвардейского моторизованного, 2-го гвардейского танкового корпусов и 14-й гвардейской стрелковой дивизии. Но их продвижение шло медленно, и в течение 17 февраля эта группа в заданный район Софиевки – Чернухино не вышла. Общий темп наступления в полосе 3-й гвардейской армии стал ослабевать. В бой вступил последний резерв – 78-я стрелковая дивизия.

В 7:00 утра 18 февраля 50-я гвардейская стрелковая дивизия начала штурм Боково-Антрацита, к полудню овладев им. Однако все усилия, направленные на соединение ударной группировки армии с 8-м кавалерийским корпусом в районе Чернухино оставались безрезультатными. 1-й гвардейский моторизованный корпус вёл бои на восточной окраине Иллирии, а 2-й гвардейский танковый корпус генерала Баданова, понеся значительные потери, производил перегруппировку в районе Ореховки для возобновления наступления на Чернухино, где сражался в окружении 8-й кавалерийский корпус.

А 19-го февраля немцы начали масштабное контрнаступление, которое вскоре приведёт к тому, что мы будем вынуждены снова оставить и Харьков, и захваченную в феврале половину Донбасса. Но Луганск будет удержан, как и Ростов-на-Дону, взятый войсками Южного фронта генерала Малиновского также 14 февраля – одновременно с Луганском.

У северных соседей (1-й гвардейской и 6-й армий) положение на 21 февраля уже было близким к катастрофе, тогда как в полосе 3-й гвардейской армии ситуация, в целом, оставалась под контролем Лелюшенко. Это во многом была заслуга, опять-таки, 8-го кавалерийского корпуса, устраивавшего одну за другой диверсии на тыловых коммуникациях противника. Благодаря неустойчивому положению в тылу противника, войска 3-й гвардейской армии продолжали наступление, взяв Дьяково, Верхний и Нижний Нагольчик.

В ночь на 23 февраля, ударная группировка 3-й гвардейской армии в составе четырёх дивизий 14-го стрелкового корпуса и одной дивизии 18-го стрелкового корпуса перешли в наступление навстречу 8-му кавалерийскому корпусу, прорвав оборону противника. На следующий день, 24 февраля, заблокированный в тылу противника, корпус вырвался из окружения и соединился со своей армией.

К 28 февраля обстановка на Луганском направлении стабилизировалась. 50-я гвардейская стрелковая дивизия вышла на рубеж Славяносербск – Родаково, освободив Великую Гору, Раевку, Крутояровку, Жёлтое. Командиру 18-го стрелкового корпуса (в составе 59-й, 78-й гвардейских и 243-й стрелковых дивизий) было приказано закрепиться на рубеже хутор Бельков – Рай-Александровка – Берестовое севернее Бахмута до 3 марта, и одну дивизию иметь в резерве в районе Белогоровки – Лисичанска. Особое внимание приказано уделять направлению Яма –Бахмут. 279-я стрелковая дивизия заняла рубеж Замошье – Тарасовка, а 14-й стрелковый корпус силами 50-й гвардейской и 259-й стрелковых дивизий — рубеж Камышеваха – Елизаветовка – Ивановка. 29-й стрелковый корпус оборонял рубеж Нижнее – Саповка. Сильный гарнизон был оставлен в Луганске. В районе Ореховки расположился 8-й кавалерийский корпус.

Штаб 3-й гвардейской армии разместился в Новом Айдаре. Наступление противника в среднем течении Северского Донца хоть и привело к сдаче советскими войсками позиций на правом берегу реки, окружений частям армии Лелюшенко удалось избежать. На этом активные боевые действия на Луганском направлении завершились. Снова они возобновятся только после Курской Битвы – летом 1943-года. Взятие и последующее удержание Луганска (наряду с Ростовом и Курском) в итоге оказалось главным достижением зимне-весенней кампании 1943 года, тогда как Харьков, Белгород и почти все города Донбасса были потеряны, а Запорожье так и не взят: до него в феврале 43-го не дошли всего 20 километров. Но это будет уже другая история.

На фото: монумент освободителям Луганска

Интерактивная карта боевых действий: https://yandex.ua/maps/?um=constructor%3A9168d0e482e07137efb...

77 лет назад – 11 февраля 1943 года – город Красноармейск (ныне Покровск) был освобождён в ходе эпического танкового сражения в рамках операции «Скачок», проводимой войсками Юго-Западного фронта генерала Ватутина.

Эта операция была развитием Сталинградского контрнаступления, которое генерал Ватутин начал, как известно, 19 ноября 1942 года – и с этой даты его люди не вылезали из танков, стремясь продвинуться как можно дальше на Запад, пока противник не успел создать прочную систему обороны между Доном и Днепром. С 29-го января 1943 года (за 5 дней до официального завершения Сталинградской битвы), Юго-западный фронт генерала Ватутина приступил к освобождению Донбасса – это и была операция с кодовым названием «Скачок». Она была увязана с освобождением Харькова (операция «Звезда»), которую в эти дни проводил северный сосед – Воронежский фронт генерала Голикова.

Главной ударной силой фронта была так называемая подвижная группа генерала Попова. В неё входили четыре танковых корпуса, то есть по сути это была целая танковая армия, но без армейского управления: командиры входивших в неё танковых корпусов и пехотных дивизий подчинялись генералу Маркиану Попову, заместителю Ватутина. В частности, в состав этой группы входили 4-й гвардейский, 3-й, 10-й и 18-й танковые корпуса (всего – 180 танков), а также 57-я, 38-я гвардейские и 52-я стрелковые дивизии. Этой группе была поставлена задача нанести удар из района Старобельска в общем направлении на Красноармейск (ныне Покровск) – Волноваху - Мариуполь и перерезать пути отхода противника из Кавказа через Донбасс, разгромив его группировки в крупных узлах сопротивления – Краматорске, Красноармейске, Константиновке.

Между тем состояние этой спешно созданной группы оставляло желать лучшего. До этого танковые корпуса длительное время вели наступательные бои, пройдя сотни километров, начиная от операций «Уран» и «Малый Сатурн»; экипажи неделями не вылезали из танков. Многие механизмы боевых машин требовали ремонта или замены, но ремонтных летучек не хватало. Базы снабжения остались далеко позади, и поэтому горючего и боеприпасов было мало – в среднем танки имели одну заправку горючего и до двух комплектов боеприпасов.

Была и ещё одна проблема, которую не учитывают разработчики компьютерных игр военно-реконструкционного направления. Это – сам генерал Маркиан Попов. Потомственный дворянин: папа его был в чине надворного советника, что соответствует воинскому званию «подполковник» и обращению «Ваше высокоблагородие» (одно время служил у нас в Харькове), а мама была дочерью секретаря уездного Новоржевского дворянского собрания. Сам же генерал Попов имел очень существенный недостаток: он не был способен контролировать своё употребление алкоголя.

Вот что писал об этом начальник Генерального Штаба СССР, Маршал Василевский:

«Маркиан Михайлович Попов был человеком большого военного дарования, умел хорошо разбираться в оперативно-стратегических вопросах. Много мне приходилось с ним встречаться на фронте при проведении серьезных стратегических операций. Война застала его в должности командующего Северным, а затем Ленинградским фронтом, потом его служебная карьера оказалась изменчивой, как ни у кого. Приняв командование войсками Брянского фронта, он показал себя с лучшей стороны и вскоре был назначен командующим войсками 2-го Прибалтийского фронта. Известно и о том, что М. М. Попов являлся командующим двумя армиями и заместителем командующих Сталинградского и Юго-Западного фронтов.

Как видно, М. М. Попов во время войны то повышался по служебной должности, то спускался ниже. Начав войну командующим войсками Ленинградского фронта, заканчивает ее начальником штаба того же фронта. То же самое происходило и с его воинскими званиями. В войну вступил в чине генерал-лейтенанта, в 1944 году получает звание генерала армии, а заканчивает войну генерал-полковником. И все это при его исключительных способностях, при том, что он был разносторонне образованным военачальником, интересным собеседником и к тому же очень добрым человеком. Но его беда и горе — склонность к выпивке. Просто было больно смотреть, как он, волевой командир, так бесконтрольно вел себя. М. М. Попова ценило Верховное Главнокомандование, с ним не раз вели серьезный разговор в Политбюро ЦК партии. Но строгие внушения и обещания исправиться помогали лишь на какое-то время.

Думаю, что не допущу ошибки, если скажу, что только этот недостаток помешал М. М. Попову в полной мере раскрыть свой военный талант».

Ватутин, сам выходец из купеческого сословия, был вынужден терпеть столь ценного кадра, раз уж сам Верховный Главнокомандующий и всё Политбюро не могли пойти дальше «серьёзных разговоров»: они все были крипто-дворяне, и своих в такой беде не бросали. Отдуваться за полководческие таланты приходилось, как всегда, чумазым танкистам из народа.

В частности, 3-й танковый корпус генерала Синенко получил задачу к исходу 4 февраля частью сил во взаимодействии с 57-й гвардейской стрелковой дивизией овладеть Славянском, а затем совместно с 4-м гвардейским танковым корпусом генерала Полубоярова освободить Краматорск. Однако с первого же дня корпусу не удалось выдержать установленные темпы наступления. В ночь на 3 февраля войска корпуса форсировали Северский Донец и овладели селами Голая Долина, Черкасское, Богородичное, обходя Славянск с запада и выходя на подступы к Краматорску. Однако медленный темп наступления корпуса давал фору противнику в виде выигранного времени.

Это вызвало резкую реакцию со стороны командующего фронтом генерала Ватутина: «… Вы являетесь виновником срыва плана на первом этапе операции. Оставляю Вас в должности командира корпуса лишь в надежде, что в дальнейшем своим честным и полным выполнением поставленных Вам задач Вы искупите свою вину. Последний раз Вас предупреждаю и приказываю перестать преступно топтаться позади пехоты, наступать смело и решительно, окружить и уничтожить противника. Не позже исхода 4 февраля 1943 г. овладеть районом Славянск – Краматорск – Дружковка», – указывал Ватутин 3 февраля в распоряжении командиру 3-го танкового корпуса. Где при этом был сам руководитель танковой группы, т.е. генерал Попов (начальник этого генерала Синенко), мы теперь можем только догадываться.

В результате, развитие операции «Скачок» проходило крайне тяжело. В начале февраля советские танковые соединения увязли в бесплодных попытках штурма укрепрайонов Славянска, Бахмута (Артёмовска) и Лисичанска, сумев захватить только Краматорск – но и его с трудом удерживали от контратак противника, выполняя совершенно несвойственные танковым войскам задачи. Командующий фронтом генерал Ватутин принял решение сменить их пехотными соединениями, а высвободившиеся танковые части направлялись в Западный Донбасс – в глубокий рейд по тылам противника – на город Красноармейск (ныне Покровск) – важнейший узел транспортных коммуникаций. Лидировать в этом наступлении должен был 4-й гвардейский Кантемировский танковый корпус генерала Полубоярова (сейчас это знаменитая Кантемировская дивизия).

Этот приказ генерала Ватутина ознаменовал качественно новый уровень развития операции «Скачок». Если предыдущие две недели войска 1-й и 3-й гвардейских армий пытались атаковать «в лоб», то отныне большое внимание уделяется обходу войск противника с захватом и удержанием коммуникаций в его глубоком тылу. Лобовые атаки на Луганск (Ворошиловград), Бахмут (Артёмовск), Славянск, Лисичанск, а также попытки развивать наступление на Донецк (Сталино) из района Краматорска к успеху не привели, и дальнейшее их повторение обусловило бы высокие, зачастую — неоправданные потери. Ослабленные в ожесточённых боях за узлы сопротивления противника на севере Донбасса, войска двух советских армий уже не могли с прежним темпом наступать на Донецк, хотя данный приказ командование Юго-Западным фронтом отменять не собиралось. Планы были скорректированы, исходя из соображений, указанных выше, но не отменены.

10 февраля, 4-й гвардейский танковый корпус генерала Полубоярова получил приказ передать оборону Краматорска 3-му танковому корпусу генерала Синенко, а самому к утру 11 февраля занять Покровск (Красноармейск) – крупный узел железных и шоссейных дорог в Донбассе. В ночь на 11 февраля корпус вместе с 7-й лыжно-стрелковой бригадой выступил по маршруту Краматорск – Красноармейский Рудник (ныне ГОК) – Покровск. К этому моменту корпус понес большие потери: на 10 февраля в нем осталось лишь 37 танков. Однако отсутствие сплошного фронта у противника благоприятствовало маневренным действиям даже существенно потерявших свою ударную силу танковых соединений. Сбивая с позиций попадающиеся на пути мелкие группы противника, передовая танковая бригада корпуса освободила полосу по западному берегу реки Казённый Торец южнее Сергеевки. Успешно пройдя балки системы реки, бригада к 4:00 11 февраля вышла к селу Гришино (5 км северо-западнее Покровска) и овладела им, взяв под обстрел шоссе и железную дорогу Днепропетровск — Павлоград — Покровск, проходившие на расстоянии меньше километра от Гришино.

Своими действиями этот передовой отряд 4-го гвардейского танкового корпуса, по существу, заблокировал движение по этим дорогам. Другая танковая бригада корпуса к 1:30 ночи небольшой группой танков и армейских автомашин овладела селом Анновка и станцией Доброполье, выйдя авангардами к селу Доброполье и оказывая содействие во взятии Гришино.

Это Гришино – родное село генерала Москаленко (того самого, что после войны убил маршала Берию, чтобы привести к власти Хрущёва). Как раз в эти дни, 40-я армия генерала Москаленко сражалась по соседству: на участке Воронежского фронта готовилась штурмовать Харьков,

А южнее, той порою -

Поздней слякотной зимой,

Вызволял село героя

Генерал совсем другой …

Развивая достигнутый успех, основные силы Кантемировского корпуса 11 февраля в 9 часов утра ворвались в Покровск и после короткого боя освободили город. Этим была перерезана магистральная железная дорога Днепропетровск — Чаплино — Покровск — основная коммуникация Донбасской группировки противника, по которой осуществлялось её снабжение. Теперь немцам для снабжения Донецка в обход Покровска требовалось: либо использование участка железной дороги Чаплино — Пологи — Волноваха (при этом, путь от Чаплино до Донецка увеличивался в 2 раза, проходя по однопутным участкам с разворотом состава), либо использование участка Запорожье — Пологи — Волноваха (его пропускная способность ограничивалась производительностью барж речного транспорта, так как мост через Днепр был разрушен ещё в 1941 году отступавшими советскими войсками, и к февралю 1943 года не был восстановлен), либо использование автотранспорта от Межевой до Селидово (50 км по бездорожью) или от Демурино до Рои (100 км по шоссе) с перегрузкой с железнодорожного транспорта на автомобильный и обратно. Кроме того, нефтебаза, снабжавшая группировку немецких войск в Донбассе топливом и ГСМ, находилась в Покровске, а на окрестных станциях не было устройств для слива и перекачки топлива.

Для парирования кризиса в районе Покровска немецкое командование применило ответные меры. Стоявшая в Даченском – Селидово моторизованная дивизия СС «Викинг» сразу же контратаковала передовые части 4-го гвардейского танкового корпуса в Новопавловке, частью сил выходя к Гришино и охватывая Покровск с запада. С утра 12 февраля засевший в Покровске 4-й танковый гвардейский корпус был контратакован противником одновременно с юга и востока. Немецкие подразделения ворвались на окраины города. Севернее его они снова захватили Гришино. В результате этого коммуникации 4-го гвардейского танкового корпуса оказались перерезанными. Подвоз боеприпасов и горючего к корпусу был прекращен, и он, заблокированный в Покровске, оказался в тяжелых условиях. К 14 февраля боеприпасы у него были уже на исходе. Но вскоре в Покровск пробилось подкрепление в виде 7-й отдельной лыжно-стрелковой бригады. Это несколько улучшило обстановку. 15 февраля советские части потеснили противника и восстановили подвоз боеприпасов и горючего.

Прекрасно понимая, что на перерезавший коммуникации немецких войск 4-й гвардейский танковый корпус вскоре обрушатся контрудары противника, командование Юго-Западного фронта постепенно выдвигало на Покровск и остальные свои танковые корпуса. Один из них, 3-й танковый корпус генерала Синенко, был скован удержанием Краматорска. Оставались 10-й и 18-й танковые корпуса.

10-му танковому корпусу, ранее безуспешно наступавшему на Бахмут (Артёмовск), и понесшему большие потери в боях за станцию Соль, было приказано передать свой участок 18-му танковому корпусу, а самому сосредоточиться в районе Маяки – Хрестище (10 км севернее Славянска) и оттуда, продвигаясь на юг, овладеть Красноармейским Рудником, а затем соединиться с 4-м гвардейским танковым корпусом в Покровске.

Сдав свои позиции в районе Краматорска – Славянска частям 18-го танкового корпуса генерала Бахарова, 10-й танковый корпус генерала Буркова начал выдвижение в западном и юго-западном направлении. Ранее действовавшая вместе с ним 52-я стрелковая дивизия осталась удерживать занятые на первом этапе боев рубежи к востоку от Славянска, а два артиллерийских полка (зенитный и противотанковый) остались пока в районе Маяков до получения горючего. Начиная с утра 12 февраля, 10-й танковый корпус выдвинулся к Покровску, двигаясь крайне медленно, 2–3 км в час, так как колесный транспорт то и дело застревал в глубоком снегу, при этом подвергаясь массированным ударам немецкой авиации, которая атаковала с бреющего полета на высоте 10—15 метров сменяющимися группами. В один из налетов удару немецких штурмовиков подверглась группа машин штаба корпуса, в частности «Виллис» командующего корпусом генерала Буркова, он был тяжело ранен, ехавшие с ним в машине адъютант и автоматчик убиты, шофер также получил ранения.

В нашей армии так до конца войны и не сделали хоть что-то примитивное вроде: на шасси танка вместо башни поставить зенитку (не говоря уже о специальных самоходных боевых установках). Имея замечательный танк «Т-34», мы не создали средств адекватного зенитного прикрытия танковых частей – и они всю войну были беззащитными перед авиацией противника. Наши зенитные средства буксировались обычным грузовиком, дышащим на ладан, с пониженной проходимостью. То же самое касается пехотной поддержки: ребята могли в лучшем случае ехать верхом на танке по 6-8 человек: не было ни бронетранспортеров, ни грузовиков повышенной проходимости. Всё это внезапно и очень легко появилось уже после войны, когда не надо было. Всю войну танкисты проходили абсолютно голые и беззащитные.

Вообще-то изначально, задачей 10-го танкового корпуса (по приказу генерала Попова от 12 февраля) было сосредоточение в Покровске с целью подготовить наступление на Донецк навстречу 3-й гвардейской армии (которая должна была наступать на Донецк со стороны Луганска). Однако этот приказ не учитывал прибывших в район Славянска подвижных соединений противника. Здесь немецкие танковые войска активно контратаковали большими силами, поэтому поставленные наступательные задачи 10-му танковому корпусу было выполнить не суждено.

Одновременно с этими событиями, руководитель операции – генерал Ватутин, желая усилить свою самую северную – 6-ю армию генерала Харитонова, наступавшую в стыке Харьковской и Донецкой областей к реке Днепр, приказал перебросить в её полосу части 1-й гвардейской армии. Выполняя приказ, из района Славянска в Лозовском направлении начали выдвижение 41-я гвардейская стрелковая и 244-я стрелковая дивизии. В попытках помешать этой переброске, группа противника, пробившаяся между Краматорском и Славянском, в составе до 30 танков с многочисленной пехотой на бронетранспортерах к вечеру 12-го февраля контратаковали село Черкасское (10 км западнее Славянска), через которое как раз в этот момент проходили части 41-й гвардейской стрелковой дивизии и передовая бригада 10-го танкового корпуса (11 танков). Советские части не смогли отразить этот внезапный удар и к 24:00 восточная часть Черкасского была занята немецкими войсками. В спешном порядке части 57-й гвардейской и 195-й стрелковых дивизий были переброшены из района Славянска в район Черкасского, а 38-я гвардейская стрелковая дивизия — из-под Лисичанска в район Славянска.

Ночной контратакой советский 10-й танковый корпус восстановил положение в Черкасском, однако потерял большую часть своих танков и был задержан более чем на двое суток. К 19:00 10-й танковый корпус только вышел из боя за коммуникации у Краматорска и сосредоточился в Сергеевке (5 км к юго-западу от Краматорска). Здесь собрались одна мотострелковая бригада и остатки двух танковых бригад – лишь 3 танка «T-34», 11 лёгких танков «Т-70» и 2 тяжёлых «KB». Во временное командование корпусом вместо выбывшего по ранению генерала Буркова вступил генерал Панфилов. К исходу дня к Черкасскому – Шабельковке подошли части 18-го танкового корпуса, сменив 10-й танковый корпус. Последний к 19:00 сосредоточился в районе Сергеевки для последующего выдвижения в направлении Покровска. Однако, после вытеснения противника из Черкасского, части 10-го танкового корпуса были сразу же задействованы в боях под Краматорском. Противник контратаковал Краматорск в районе Шабельковки. Ответный удар 10-го танкового корпуса предотвратил выход противника в тыл 3-му танковому корпусу генерала Синенко (оборонявшемуся в Краматорске), однако выдвижение «десятки» к Покровску было снова задержано. Прорваться в направлении Покровска смогла к 14 февраля лишь одна танковая бригада, успевшая 13 февраля совместно с частями 35-й гвардейской стрелковой дивизии поучаствовать в боях за село Степановка.

Пока 10-й танковый корпус отбивал контратаки в Черкасском, 4-й гвардейский танковый корпус в одиночку отражал непрерывные немецкие удары по Покровску. Благоприятствовал обороне узла железных дорог и соседнего Гришино тот факт, что они были застроены кирпичными зданиями, которые приспособили под ДОТы. Большинство танков 4-го гвардейского корпуса оставались практически без горючего и боеприпасов, однако корпус всё же смог перейти в наступление в Донецком направлении на Селидово. Бои проходили в условиях окружения и господства авиации противника в воздухе. Противник организованно и целенаправленно бомбил Покровск; каждая авиагруппа отвечала за свой сектор города. Центральную и восточную часть Покровска бомбили самолёты, базирующиеся на Донецкий Аэропорт, южную часть — с Запорожского аэродрома, а северную, западную часть Покровска и район села Гришино — самолёты с Днепропетровского аэродрома. В это время, подпольщики посёлка шахты «Центральная» подняли восстание в оперативном тылу противника. Чтобы не пустить в посёлок немецкий бронепоезд, повстанцы разобрали 2 км подъездного пути и взорвали два небольших моста. Силы были неравными, и это выступление уже 14 февраля было подавлено, но к этому времени 4-й гвардейский танковый корпус генерала Полубоярова достиг линии станция Бельгийский – станция Чунишино. Дальнейшее продвижение танкистов было остановлено контратаками мотодивизии СС «Викинг». В корпусе истощился запас боеприпасов.

14 февраля дивизия СС «Викинг» и две армейские танковые дивизии противника начали серию концентричных атак на Краматорск и Покровск. При этом «Викинг» предприняла мощную контратаку в направлении Новопавловки. Прикрываясь серией контратак, противник начал перегруппировку войск, выводя свою танковую дивизию из Славянска и пехотную дивизию из треугольника Александровка – Степановка – Спасско-Михайловка в район Покровска. Советская разведка эту перегруппировку не заметила, всё ещё полагая, что противник отступает за реку Днепр, прикрываясь серией контратак.

В район Доброполье (к северу от Покровска) и Красноармейского рудника (ГОКа) 10-й танковый корпус сосредоточился к 9:00 16 февраля. В течение 16 и 17 февраля корпус занимал оборону, окапываясь и выставляя минные заграждения.

В эти же дни и немецкое командование стягивало в район Покровска значительные силы. Сюда подходили части трёх танковых дивизий и одной пехотной, а также моторизованной дивизии СС «Викинг». Эта группировка имела своей целью остановить дальнейшее продвижение на юг, в сторону Донецка, танковых корпусов Юго-Западного фронта из района Покровска. В 11 часов 18 февраля после сильной артиллерийской подготовки противник перешел в наступление на северную и северо-восточную окраины Покровска. Используя свое превосходство, он прорвал оборону 4-го гвардейского танкового корпуса и вышел в центр города. Лишь одна из советских танковых бригад продолжала удерживать его западную часть.

Этот факт вызвал немедленную реакцию в штабе Юго-Западного фронта. Командующий фронтом генерал Ватутин 19 февраля обратился в 11:45 напрямую (то есть опять минуя генерала Попова) к командирам 4-го гвардейского и 10-го танковых корпусов с приказом об окружении и уничтожении противника в районе Покровска:

«Не допустить ни в коем случае отхода противника на запад. Исполнение доносить через каждые два часа».

В середине дня 19 февраля положение было восстановлено ценой потери части танков, а также батареи противотанкового полка. Группа из двух советских танковых корпусов перешла к обороне Покровска, имея в строю 9 танков «T-34» и 8 танков «Т-70».

4-й гвардейский танковый корпус снова занял большую часть Покровска, не занятым остался лишь кирпичный завод в районе путепровода западнее железнодорожной станции, куда со станции в направлении мельницы ушёл один из немецких эшелонов и занял оборону. Засевшие на территории завода эсэсовцы и власовцы продержались до прихода немецких танков, нанесли мотопехоте 4-го гвардейского танкового корпуса значительные потери, и корректировали огонь противника с «большой земли». Севернее, в Анновке (район Красноармейского рудника) дислоцировалась 13-я гвардейская танковая бригада; против неё в спешном порядке перебрасывались части немецкой пехотной дивизии.

Ещё один из танковых корпусов подвижной группы Юго-Западного фронта — 18-й танковый корпус генерала Бахарова — получил приказ выдвигаться к Покровску вслед за 10-м и 4-м гвардейским корпусами 13 февраля, и начал сдачу позиций частям 4-го и 6-го гвардейских стрелковых корпусов. Ранним утром 15 февраля части 18-го корпуса Бахарова уже сменили подразделения 10-го танкового корпуса в районе Черкасского. В 18-м танковом корпусе к тому моменту насчитывалось боеготовыми 7 танков «T-34» и 10 лёгких танков «Т-70», а также 10 противотанковых 76-мм орудий. Вскоре корпус был сменен в Черкасском 38-й стрелковой дивизией и выдвинулся в Доброполье.

Позже всех к Покровску перебрасывался 3-й танковый корпус, оборонявшийся в Краматорске. Он получил приказ передать в ночь на 14 февраля свой участок частям 52-й стрелковой дивизии и выйти в район Покровска, к исходу 19 февраля сосредоточиться в 20 км северо-западнее Покровска и быть готовыми ударом с тыла во взаимодействии с 10-м танковым корпусом уничтожить противника в районе Гришино, к 20 февраля сосредоточиться в районе Удачной (20 км юго-западнее Покровска). Вместе с ним продолжали движение на юг, к Покровску, 5-я и 10-я лыжные бригады, прибывавшие в распоряжение командующего танковой группой Юго-Западного фронта генерала Попова.

Таким образом, к 19 февраля в районе Покровска была собрана вся танковая группа Юго-Западного фронта. Положение этой танковой группы было двойственным. С одной стороны, надежда на окружение группировки немецких войск в районе Донецка была призрачной: обе «клешни» имели весьма туманные перспективы для соединения друг с другом. Хотя наступавший навстречу со стороны Луганска 8-й кавалерийский корпус уже 14 февраля вел бой на восточной окраине Дебальцево и захватил эту станцию, но дальнейшее его продвижение было остановлено, а подвергавшиеся непрерывным ударам танковые корпуса в районе Покровска также не имели возможности идти навстречу кавалеристам. С другой стороны, засевшие в Покровске советские танкисты, мотострелки и лыжники выполняли важную военную задачу — блокирование главного транспортного узла в глубине построения войск противника. Но удержать город в итоге не удалось, и 20 февраля немцы вновь овладели Покровском, это уже будет другая история…

… Описанные выше события, как и операция «Скачок» в целом, в настоящее время преданы забвению. Жители Покровска празднуют День его освобождения не 11 февраля, а 7-го сентября, когда город освободили второй раз или, что то же самое, в очередной. Но явно не последний: в 1991-м советские войска снова оставили Красноармейск, очевидно – надолго. Если 11-го февраля 1943 года была материализована мечта «скоро придут наши», то теперь мы празднуем 7 сентября с ощущением того, что вот как раз сейчас-то мы и оккупированы, и наши не придут. Как сказано в замечательном стихотворении Андрея Шагина:

«… И в этой пустоте блуждать мы будем долго –

Закончились давно короткие пути,

Не вспыхнет Сталинград, и, ЕСТЬ земля за Волгой,

Но наши не придут, откуда им прийти …».

На фото: памятник освободителям Красноармейска (Покровска).

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor%3Ae573c30d93b6ce2cbf4...

77 лет назад – 9-го февраля 1943 года – город Белгород был освобождён силами 40-й общевойсковой армии под командованием генерала Москаленко.

Это тот самый генерал Москаленко, что впоследствии совершил убийство маршала Берия, чтобы привести к власти в СССР бывшего комиссара Воронежского фронта, генерал-лейтенанта Хрущёва Никиту Сергеевича. Но это будет только через 10 лет, а пока 40-я армия продолжала победоносный поход на запад в рамках Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции.

Именно 40-я армия, так уж получилось, проделала в этой операции наибольший объём работ, среди пяти армий Воронежского фронта. Она, перед этим полгода оборонявшая Воронеж в самых страшных боях Второй мировой войны – на Чижовском плацдарме – затем была переброшена на Урыв-Сторожевской плацдарм (50 км южнее Воронежа), и с него первой перешла в наступление 13 января 1943 года. Это – официальная дата старта Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции, хотя два передовых батальона 40-й армии смогли в ходе разведки боем продвинуться на 6 километров накануне – 12-го января. Весьма символическая дата: ровно через два года, 12 января 45-го, Первый Украинский фронт (бывший Воронежский) начнёт наступление с Сандомирского плацдарма за Вислой – величайшую наступательную операцию в истории человечества, Висло-Одерскую. В обеих операциях принимал участие мой дед – офицер артиллерийской разведки, Пётр Прокофьевич Лисичкин. Но он в ходе Воронежско-Харьковской наступательной операции был не в 40-й армии, а в наступавшем по соседству 18-м стрелковом корпусе, позже преобразованном в 69-ю армию (она, кстати, тоже в 45-м была за Вислой на соседнем, Пулавском плацдарме).

Итак, 40-я армия, перейдя в наступление 13 января 1943 года, на стартовом этапе операции наносила удар сначала строго на запад, рассекая противостоявшую группировку противника, а потом смещалась к югу, выполняя роль северной «клешни» гигантского котла южнее Воронежа, в районе городов Россошь и Острогожск. При этом роль южной «клешни» выполняла 3-я танковая армия генерала Рыбалко, наступавшая от Кантемировки. А прямо в центр «котла», рассекая и дробя его, с Щученского плацдарма (как раз между Россошью и Острогожском) наступал 18-й стрелковый корпус, где, как сказано выше, был мой дед.

Успешно выполнив эту задачу, с 25-го января 40-я армия развернулась на 180 градусов и пошла на север: теперь она уже была южной «клешней» другого «котла» - западнее Воронежа, с центром в Касторном. Северной «клешней» здесь была 38-я армия, а удар по центру «котла», прямо со стороны Воронежа, наносила 60-я армия.

К началу февраля, разобравшись с двумя (!) «котлами», 40-я армия покидала ставшую «родной» Воронежскую область, и выдвигалась на Харьков. Но, достаточно неожиданно, поступил приказ Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина: необходимо воспользоваться ситуацией, пока противник разбит и не успел прийти в себя, и кроме Харькова овладеть ещё и Белгородом. Так 40-й армии пришлось сделать изрядный «крюк» и взять Белгород по пути к Харькову от Воронежа.

В это наступление, известное как операция «Звезда», 40-я армия перешла в 9 часов утра 3-го февраля.

В первом эшелоне 40-й армии действовали 309, 340, 305 и 100-я стрелковые дивизии. Им была поставлена задача к исходу третьего дня овладеть рубежом на глубине 70 км. За ними двигался второй эшелон – 183-я стрелковая дивизия и небольшой сводный танковый отряд, в который вошли 116-я танковая бригада и три отдельных танковых полка. Остальные части 40-й армии продолжали выполнять военно-ликвидационные мероприятия относительно окруженной немецкой группировки в районе Касторного, и присоединялись к наступлению на Белгород, по мере высвобождения догоняя свою армию. Это, в частности, 25-я гвардейская, 303-я и 107-я стрелковая дивизии, 129-я стрелковая бригада, три лыжные бригады и, главная ударная сила армии - 4-й гвардейский Кантемировский танковый корпус генерала Кравченко (в наши дни это знаменитая Кантемировская дивизия). Эти части смогли присоединиться к армии лишь 5–6 февраля, а 4-й танковый корпус еще позднее – 8 февраля, к самому взятию Белгорода.

Наступление развивалось успешно. Противник, приспособив к обороне населенные пункты, подрывая мосты и лед на переправах, минируя и разрушая дороги, делал все возможное, чтобы задержать продвижение соединений 40-й армии. В определенной мере в этом ему способствовала и погода: метели с большими снежными заносами, сильные морозы. К тому же ограниченное число дорог увеличивало для наступавших трудности в маневрировании и в своевременном материально-техническом обеспечении боевых действий.

В первые дни наступления наиболее успешно действовали соединения правого фланга армии. Здесь 309-я стрелковая дивизия, максимально используя санный транспорт, за четыре дня не только выполнила ближайшую задачу, но и продвинулась на 20 км западнее установленного ей рубежа. Уже 6 февраля она преодолела Северский Донец, овладела крупным населенным пунктом и станцией Гостищево, расположенной на железной дороге Курск–Харьков в 18–20 км севернее Белгорода. Быстро продвигалась вперед и соседняя 340-я стрелковая дивизия.

Успешные действия на правом фланге способствовали повышению темпов наступления 100-й и 305-й стрелковых дивизий на корочанском направлении. Здесь противник силами пехоты, поддержанной артиллерией и авиацией, стремился задержать продвижение армии в районе Корочи, создав на подступах к городу и непосредственно в нем сильный опорный пункт. Отказавшись от фронтальной атаки Корочи, что могло привести к снижению темпов наступления и большим потерям, командующий 40-й армией генерал Москаленко приказал 340-й стрелковой дивизии обойти город Короча севернее, а 100-й дивизии – южнее. В результате двустороннего охвата, грозившего окружением, немецкий гарнизон поспешно отступил в направлении Шебекино – Волчанск. В результате 305-я стрелковая дивизия, наступавшая с востока, 7 февраля освободила г. Корочу (в 50 км северо-восточнее Белгорода).

4 февраля, как только обозначился успех в полосе наступления 309-й стрелковой дивизии, с целью его развития сюда был направлен на усиление второй эшелон армии – сводный танковый отряд и 183-я стрелковая дивизия. Туда же направлялись по мере высвобождения 107-я и 25-я гвардейская стрелковые дивизии, артиллерийские части и, наконец, 4-й танковый корпус. В результате на правом фланге армии создавалась сильная ударная группировка, в состав которой вошли пять стрелковых дивизий, все танки армии и значительная часть артиллерийских средств усиления. Ее задача заключалась в овладении Белгородом.

Штурм Белгорода начался 7-го февраля 1943 года. К этому времени в районе Белгорода и северо-восточнее Харькова оборонялись немецкая 168-я пехотная дивизия и танковая дивизия «Великая Германия». Первая непрерывно отступала к Белгороду под нажимом 40-й армии, вторая (южнее) отступала к северным окраинам Харькова под нажимом 69-й армии (бывшего 18-го стрелкового корпуса).

Кроме того, оборона противника под Белгородом была усилена венгерской танковой дивизией, однако большая часть венгерских танков была быстро перебита в течение 7-8 февраля огнем орудий наших T-34 и противотанковой артиллерией из состава пехотных дивизий.

Замысел генерала Москаленко заключался в том, чтобы охватить Белгород с трех сторон: 309-я стрелковая дивизия получила приказ продвигаться к городу вдоль железной дороги с севера, 340-я – с востока, а 183-я стрелковая дивизия должна была нанести удар с северо-запада.

8-го февраля в 5 часов утра 183-я стрелковая дивизия, при поддержке танкового полка, овладела западной (правобережной) частью Белгорода и перехватила все дороги к северо-западу, западу и югу от города. Тогда же 309-я стрелковая дивизия совместно со 192-й танковой бригадой заняла северные, восточные и южные окраины Белгорода на левом берегу Северского Донца. В это время 340-я стрелковая дивизия уничтожала противника на восточных подступах к Белгороду.

Эти три дивизии оседлали все дороги вокруг Белгорода и начали постепенное очищение внутренних кварталов от занимавшей город немецкой пехоты. Наступающие рассекли немецкую 168-ю пехотную дивизию на несколько боевых групп в разных кварталах города, и об организованном отходе из Белгорода уже не могло быть и речи.

К утру 9 февраля Белгород был полностью очищен от противника. При этом было уничтожено до двух полков пехоты и захвачено свыше тысячи пленных. Вырваться из города удалось не более чем батальону немецкой пехоты с танками и обозом, но и он был разгромлен в районе железнодорожной станции Болховец частями 183-й стрелковой дивизии.

В этот же день 100-я дивизия 40-й армии освободила Шебекино (в 30 километрах юго-восточнее Белгорода). Добились успеха и северные соседи: 60-я армия Воронежского фронта взяла город Курск, а 38-я армия подошла к Обояни (между Курском и Белгородом).

В результате взятия Белгорода, 40-я армия ввергла оборонявшие Харьков с севера немецкие войска в состояние глубокого кризиса. Защищавшая Белгород немецкая 168-я пехотная дивизия была рассеяна и не могла более сдерживать советское на Харьков с севера, остатки этой дивизии отошли на запад. В связи с этим, соседние позиции танковой дивизии «Великая Германия» потеряли и без того весьма шаткое равновесие. Путь на юг, к Харькову, оказался открыт, что оказало решающее значение в ситуации, когда главная ударная сила фронта – 3-я танковая армия генерала Рыбалко – восточнее Харькова увязла в боях с частями Второго эсэсовского танкового корпуса.

В то время у нас ещё не практиковались салюты в честь освобождения городов – словно бы чувствовали, что это ненадолго. По иронии судьбы, первый за всю войну такой салют прогремел 5 августа 1943 года при повторном освобождении Белгорода (см. фото к статье).

В результате, может создаться такое впечатление, что 8-го февраля Белгород никто и не освобождал, а так. По этой логике, если сейчас в Берлине не стоят советские войска, то значит и Берлин мы не взяли.

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor%3Aaa7bee64012bab147f4...