Было бы это немного странно, видеть 28-летнюю девушку, которая дотошно перебирает открытки и канцелярскую бумагу в поисках особой подходящей фразы на ней с символичным рисунком листьев, стоя в магазине канцтоваров (или своей любимой книжной лавке), не так ли? Особенно, если это ближайший к школе, в которой вы преподаёте, отдел канцтоваров, куда набегают толпы суетливых старшеклассников, и есть высокая вероятность, что вы натолкнётесь там на своих любопытных учеников.
Если немного пораскинуть мозгами (и вспомнить дату на письме, которое отправила Юкино), то возможно кого-то из нас озарит, что всё это происходит в преддверии февраля — близится день всех влюблённых святого Валентина. Очень может быть, что какие-нибудь старшеклассницы, небрежно слоняющиеся в округе в поисках подходящей канцелярии, будут шептаться друг с другом, стоя у заваленных красными и розовыми валентинками стеллажей магазинчика — «Смотри! Это же госпожа Юкино, она уже 20 минут трётся у той стойки с милыми открытками, для кого она всё это выбирает?» А ведь дети в этом возрасте весьма впечатлительные, опять пойдут неприятные слухи…
В феврале далеко до весны,
ибо там, у него, на пределе,
бродит поле такой белизны,
что темнеет в глазах у метели.
И дрожат от ударов дома,
и трепещут, как роща нагая,
над которой бушует зима,
белизной седину настигая…
Иосиф Бродский, 1964
На дворе февраль. Такао вновь, как и прежде, расслабленно сел на длинную сторону Г-образной холодной скамьи в старой деревянной беседке и осторожно достал из своей сумки письмо, от которого веяло сладким парфюмом.
После того как Такао получил эти заветные листы бумаги со строками, в написание которых госпожа Юкино вложила всю свою ранимую душу, трудно представить, сколько раз он перечитывал их, приходя в эту беседку вновь и вновь…
Медленно читая письмо в руке, на трёх полных листах описывается нынешняя жизнь и ключевые события в жизни Юкари после её отъезда в родной Сикоку. Она снова учительница литературы, ей удаётся хорошо ладить с новыми учениками и коллегами, молодая девушка снова пытается усердно работать в новой школе, словно что-то особенное питает её жизненной энергией изнутри. Спустя столько лет, снова привыкнув к жизни в родном городе, она обнаружила, что такой размеренный темп жизни подходит ей намного больше, нежели суетливый Токио. В столице, чтобы получить душевное спокойствие, Юкино была вынуждена скрываться ото всех в старинной беседке императорского сада, по иронии судьбы расположенного в самом сердце оживлённого города, и только густые ветви многолетних деревьев и изящных кустов могли спасти её от повседневного тлена. Наконец-то её родители, которые беспокоились о ней долгое время, испытали настоящее облегчение за свою любимую дочь, ведь теперь у них появилась возможность видеться с ней намного чаще, нежели чем раньше.
Бегая своими непроглядно-карими глазами по строкам, Такао будто всё еще чувствовал тепло исходящее от дорогого ему письма, словно Юкари сидела возле него в этот момент и задорно беседовала с ним… как будто они вновь держат в руках чашки горячего чая, рассказывая друг-другу забавные истории, и расплываются в лучезарных и искренних улыбках.
Прочитав последний абзац письма, мы можем понять что госпожа Юкино «написала такое длинное письмо, сама того не зная», поблагодарила Такао за терпение и пожелала ему всего хорошего имея надежду о скором наступлении тёплой поры.
Надеюсь скоро наступит тёплое время года
Рядом был миниатюрный рисунок туфельки, дата «3 февраля» и подпись:
Юкари Юкино
Если приглядеться на нижнюю часть письма, мы можем заметить ещё один рисунок:
Это узор перистых сложных листьев с тремя маленькими точками, которые изображают раскидистые лепестки в пору цветения. Да это же… это листы глицинии! В Японии данный цветок символизирует защиту, чистую женскую красоту, поэзию и молодость. Это то самое растение, которое мы можем найти наверху карниза, который находится возле безмятежного изумрудного озера в саду Синдзюку-Гёэн. Эти изящные цветочные кисти чем-то напоминают виноградные грозди. Сами цветки могут быть белые, голубые, фиолетовые, фиолетово-синие, лиловые, розовые или пурпурные, и от них исходит сладкий приятный аромат. Период цветения глицинии крайне мал, так же как и у сакуры. Так что возьму на себя смелость предположить, что госпожа Юкино сделала намёк на то время, когда она и Такао вместе «учились ходить».
Я уверен, что Такао до сих пор помнит своё трепетное волнение в момент, когда он впервые прочитал письмо в первый раз и увидел знакомый узор на страницах. Мне действительно весьма любопытно, сколько же времени потратила госпожа Юкино, чтобы найти такую подходящую бумагу? Под узором, символизирующим глицинию из императорского сада, находится строка на английском языке, которая выглядит так, словно это просто часть украшения на бумаге. Вряд ли кто-либо из вас имел способность заметить эти затуманенные несколько слов на самом краю бумаги, без намеренного нажатия паузы на этом моменте (к слову, длится он 1-2 секунды), сама же строчка гласит:
When I grew up and fell in love, I asked my sweetheart: What lies ahead?
Когда я выросла и влюбилась, я спросила своего возлюбленного: Что ждёт впереди?
В этот момент внезапный обширный луч пробился сквозь грустные тучи и осветил хмурое небо, спящие деревья в зимнем саду и заснеженную беседку. Солнце словно упало на спину Такао, также залив ярким светом то место, где раньше рядом с ним сидела госпожа Юкино. Достав из школьной сумки туфли, изготовленные специально для особенного человека, который был дорог его сердцу, Такао положил их слева от себя.
Светло-розовый носок высоких каблуков с кожаными шнурками и листьями яблочно-зелёного цвета был озарён солнечным светом, — всё это словно приносило теплую и прекрасную весну в этот ледяной и спящий сад.
Стоит заметить, что вероятнее всего, бумага для письма была куплена заранее, само письмо (судя по дате возле подписи) написано 3 февраля, а на отправку и доставку требуется некоторое время — возьму на себя смелость предположить, что Такао прочитал это письмо именно 14 февраля, в день всех влюблённых.
Однажды, когда мне не будут страшны никакие расстояния, я пойду к тебе — Такао Акидзуки
Моя догадка состоит в том, что последние несколько предложений письма на самом деле являются ответом на вопрос, который мы можем найти на печатной строчке на английском языке в самом низу страницы, под схематичным изображением глицинии… то есть на вопрос «что ждёт впереди?» следует ответ «вскоре потеплеет и придёт весна». В конце концов, это также раскрывает нам интересные детали, которые ясно не были озвучены в самом фильме. После признания Такао в своих чувствах, рыдая в крепких объятиях друг друга на лестничной площадке будучи усыпанными сверкающими лучами яркого солнца вперемешку с проливным дождём, ответила ли госпожа Юкино взаимностью? Очевидно, да! Так что, когда настала пора для неё возвращаться в Сикоку согласно своему плану, лица Такао и Юкино сияли от счастья, осознавая, что их совместная история продолжается, и они обязательно встретятся, когда придёт подходящее время.
Что касается нескольких печатных слов на английском языке в письме Юкино, которые совсем незаметны, если не заострять на них внимания, то это строчка оскароносной песни Дорис Дэй под названием «Whatever Will Be, Will Be (Que Sera, Sera)». Впервые эта композиция прозвучала в фильме 1956 года под названием «Человек, который слишком много знал» знаменитого режиссёра Альфреда Хичкока.
В песне есть три куплета, исполняемые певицей от первого лица. В первом куплете действие разворачивается, когда она ещё ребенок, во втором — когда она юная девушка, а в третьем — когда она стала мамой, и у неё уже есть дети. В каждом куплете задаётся вопрос «Какой я буду?», «Что меня ждёт впереди?» (в третьем куплете этим вопросом задаются сами дети), а далее следует ответ: «Что будет, то будет. Мы не можем знать будущее...».
Если вы хотите узнать, что это за песня, вы можете послушать её, перейдя по следующей ссылке: Doris Day - Que Sera Sera
Но, конечно же, наше внимание стоит обратить к самой лирике. Строчка из письма Юкино ссылает нас на третий куплет:
Часть строк этой песни - словно грустные воспоминания о приятных временах, когда Такао оказался невольным, но настоящим и единственным спасителем, ведь по словам самой госпожи Юкино, в тот несчастный момент своей жизни она и "шага не могла ступить". Надеюсь, вы всё ещё удерживаете в памяти тот факт, что она преподаёт классическую литературу и наверняка (судя по книгам в её съёмной квартире), должна знать первоисточник этой строчки на письменном листе или даже полный текст. И, конечно же, Такао может понять, что эта строчка с такими изящными словами была там не просто так, ведь он однажды уже нашел ответ в книге на танку, произнесённую госпожой Юкино при прощании во время их первой встречи. (хотя стоит отметит, что у него на это ушло несколько месяцев).
— "Раскаты грома вдалеке едва слышны. Но даже если дождю не быть, останусь, коль ты велишь остаться."
— Да. Именно так. Эта песня ответ к песне, которую я цитировала, когда мы впервые встретились.
— "Если пойдет дождь, ты останешься?" – это вопрос. А ответ – "Даже если дождя не будет, я останусь." Эти стихи были в учебнике. Госпожа Юкино…
— Прости меня. Я думала, ты понял, что я преподаю японскую классику. Мне вообще казалось, в школе все знают кто я такая. Но ты живешь, словно в другом мире.
Моё воображение терзает ещё один вопрос: послал ли Такао коробку праздничных шоколадных конфет, которые так любит госпожа Юкино, в качестве символического знака внимания в честь Дня святого Валентина? И как скоро она сможет надеть эти изящные туфли, которые для неё изготовил шестнадцатилетний подросток, ведь теперь, благодаря Такао, она научилась уверенно идти вперёд…
Специально для группы: Сад Изящных Слов
