Серия «Дом Ислама»

Незнание Востока стоило западным политикам многих седых волос. Протесты арабской весны разгорались не в воскресение, а в пятницу после обеда. Nobody cared, но ведь это день еженедельного общего намаза. Запад терпел себя нетерпимость "своих" мусульман, начиная с Рушди, смотрел, как военные Алжира не пустили демократов к власти, разместил военные базы в Саудовской Аравии и уничтожил Саддама Хусейна. Одобряя заточение в тюрьмы египетских братьев-мусульман, неспособные мыслить за пределами избирательного срока западные политики снова и снова наступают на те же грабли. Они забывают, что терроризм как раз взял своё начало в египетских пыточных тюрьмах шестидесятых годов прошлого века. Сенсационные заголовки, наказание невиновного большинства и искоренение дронами симптомов зла только разжигают пламя. Между тем надо разбираться с причинами конфликтов, которые происходят и внутри мусульманского мира. Автор говорит нам, что надо помнить о невидимом, но всесильном: чувствах, повествованиях и восприятиях.

В первой части рассказывается, что есть Ислам, и с чем его едят исповедуют. Эд Хусаин говорит, что это не религия в узком смысле, а образ жизни. Это и чувство-убеждённость в существовании единого Бога, и вера в послание пророка Магомета, и путь к спасению в грядущей жизни. При этом Бог этот тот же, почитаемый и иудеями, и христианами. Только путь другой. Не буду пересказывать биографию Магомета. Скажу лишь, что он не придумал новую веру, а продолжил традицию почитания одного Бога Авраама, Исаака ... Иисуса и других. Коран был чудом ниспослан пророку, не умевшему читать, в форме непревзойдённой поэзии. И хотя экстремисты используют его текст для своих целей, для большинства мусульман их священная книга никак не связана с насилием. Магомет призывал быть добрыми и сострадательными. Но читать её, не ознакомившись с толкованием - не рекомендуется. Почему? Потому что текст может быть интерпретирован по-разному (что и делают, кстати). Уже ранние комментаторы предостерегали против буквального истолкования его положений. Но многие современные мусульмане забывают об этом.

Чтобы стать мусульманином, нужно совсем немного: поверить в единого Бога (автор избегает слова "Аллах", хотя обильно и со вкусом пользуется прочим арабским лексиконом) и его посланника последнего пророка Магомета. Всё. А вот перестать быть мусульманином - не так безопасно, но об этом потом. Эта декларация веры породила богатую и разностороннюю мусульманскую культуру, проникнувшую во все уголки мира. Ислам распространялся арабскими торговцами, завоевателями и миссионерами, но наиболее широко его разнесли харизма и убеждённость мистических суфиев.

В наши дни мусульманство растёт не столько посредством обращения сколько через демографию. Современные мусульмане обитают в семи разных культурно-географических сферах: 400 миллионов арабов Ближнего Востока и Северной Африки, 100 миллионов персидского ареала, 250 миллионов в субсахарской Африке, затем ещё 400 миллионов на Индостане, 170 миллионов тюркоязычных и свыше 200 миллионов в Малайском регионе. Седьмым и последним домом для мусульман стали страны Запада с 60 миллионами магометан.

При всём многообразии, каждый мусульманин придерживается пяти главных принципов: он признают вышеупомянутый символ веры, молится пять раз в день, жертвует небольшую долю имущества нуждающимся, постится на Рамадан и стремится совершить хадж, то есть паломничество в Мекку. При всём при том, ярковыраженного единого авторитета, поддерживающего эти опоры веры, наподобие Папы римского, нет.

Уже нет. Были халифаты и мусульманские империи - было и на что опереться. После смерти Пророка его компаньоны выбрали первого калифа - Абу-Бакра (тестя Магомета), который считался его "агентом после смерти". Потом были Омар (ещё один тесть), Усман (зять Магомета) и Али (ещё один зять). С убийства Али начался период Омейядов, базировавшихся в Дамаске. Потом были Аббасиды, Мамлюки, Сельджуки, Османы, Сафавиды и Великие Моголы. Но, в общем, времена единого мусульманкого правления, были редки. Нормой были соперничество и войны. Автор говорит нам, что Ислам распространялся не столько арабскими саблями, сколько другими мотивами, будь то финансовая выгода или проповедь суфия. Сегодня 80 процентов мусульман - не арабы, но в данный момент наблюдается некоторая обратная "арабизация" Ислама.

Единство мусульман иллюзорно при наличии тысячелетнего раскола на суннитов и шиитов. Шииты поддерживают лояльность кровной линии Али, в то время, как сунниты делают упор на верность Пророку. Диспут между суннитами и шиитами не остаётся в теологической или исторической области, а полыхает по сей день кровавыми терактами и гражданскими войнами. Война в Сирии ведётся между шиитами Асада и Хезболлы, кормящейся на иранские деньги, и суннитским большинством, поддерживаемым Турцией, Саудовской Аравией и Катаром. Долгие годы прошли спустя битвы при Кербеле, в которой сын Али и внук Пророка Хусейн пал жертвой неравной борьбы за власть (которую ему обещали, но не дали), но духовные шрамы не затянулись до сих пор. Хусейн пошёл на верную смерть во имя сохранения своей чести и стал первым мучеником в глазах тех, кто сохранил ему верность - шиитов. Злодеяние раскололо мусульманский мир. Сунниты, конечно, сожалеют о содеянном, но не понимают тонкостей случившегося. Для шиитов Кербела является трагическим символом, который присутствует в их ежедневной жизни в виде чёрных элементов одежды, например.

Сунниты считают, что кроме Пророка, не было людей, свободных от пороков, шииты же причисляют к беспорочным и двенадцать (или другое число, как у исмаилитов или алавитов) имамов, начиная с Али. Жизнь шиита наполнена ожиданием последнего имама, Махди. Для Махди в кабинете бывшего президента Ирана Ахмадинежада всегда было зарезервировано свободное место. Потомкам же Пророка шииты отдают одну пятую часть дохода. Суннитов они считают бездумными тиранами и пособниками убийц, получая взамен непонимание своих "странных" обычаев и молитв. Сунниты, будучи более сильной и многочисленной конфессией, чаще всего отличались определённой терпимостью к своим религиозным братьям. Когда же шиитов преследовали, то те разработали доктрину такия, в рамках которой позволялось скрывать своё вероисповедание для избежания преследований.

Дух Кербелы жив, потенциал конфликта, в том числе в Сирии, далеко ещё не исчерпан. Возможность прекращения межмусульманского кровопролития может быть обеспечена возвращением к более полному пониманию шариата.

Духом шариата руководствуется тот, кто сперва ищет ответ в Коране, если там его нет - в действиях Пророка, а в прочих случаях действует по своему разумению. В мусульманском мире чаще всего действуют, однако, гражданские законы. Когда был жив Магомет, всё было относительно просто. Но распространение религии на широких просторах Азии и Африки поставило на повестку дня вопрос разработки правовой системы для управления империей с учётом местных обычаев, при условии соблюдения норм Корана. Была создана классификация ответов на вопросы с пятью категориями, наиболее известными из которых являются халяль (то, что можно) и харам (то, что нельзя). Исторически большинство мусульманских юристов считало, что всё халяль, если оно явно не запрещено. Современные мусульманские пуритане считают иначе: все харам, если явно не разрешено. Чувствуете разницу? Более того, исламисты стремятся вписать эти свои принципы в государственные законы, чтобы наказание следовало уже в этом мире, а не после смерти. Эта практика попахивает фашизмом, и об этом заявляли уже смелые критики из рядов самих мусульман.

Чтобы сформулировать правовое суждение, или фетву, нужно обратиться к четырём источникам: Корану, хадисам (преданиям о жизни Магомета), аналогиям и согласию общества. Этими источниками руководствуется подавляющее большинство суннитов. Надо сказать, что сунна, т.е. собрание хадисов, обладает тем недостатком, что хадисы верифицируются лишь списком их передатчиков, что позволяет сравнительно легко подделывать. Формулирование суждения - нелёгкая задача. С течением времени в рядах суннитов сформировались четыре ведущих правовых школы, одна из которых базируется на логике и аналогиях, другая - обычаях Медины, третья - хадисах, а четвёртая - на мнениях компаньонов Пророка. В рамках салафистского "возвращения к истокам", т.е. буквального толкования Корана в сердцах многих мусульман, веками живших по нормам этих правовых школ, оказалось посеяно сомнение. Этот процесс автор называет ни много, ни мало - атакой на Ислам. Время мусульманского плюрализма подходит к концу. Продолжается попытка единого толкования веры, богослужений и даже одежды, ведомая Саудовской Аравией. Это чувствует каждый паломник в Мекке, придя "не из тех" мест. Нетерпимость подпитывает современных исламских радикалов. В результате появляются террористы, уносящие с собой на тот свет невинных людей. А ведь шариат должен служить пяти возвышенным целям, первой из которых является человеческая жизнь, наряду с верой, семьёй, разумом и собственностью. Автор недвусмысленно говорит нам: целью шариата является охрана собственности, а не отрубание рук ворам! Но это мало беспокоит тех, кто обращается напрямую к Корану, как источнику, игнорируя тысячелетние традиции толкования.

Всё ж таки жить только лишь по шариату - мало радости. Духовное измерение Исламу придаёт суфизм. Он имеет дело с внутренними секретами Пророка, Корана и шариата. При всей пестроте все суфии едины в глубокой любви к Божественному и причастности к Пророку, живому в их представлениях. Харизма суфиев открывает сердца, их спокойствие - настоящее. Они излучают тишину и божественную энергию. Общение с суфием наполняет душу посетителя безмятежностью. При чтении описания суфизма чувствуется неравнодушность автора. Суфии помогли Исламу охватить совершенно новые земли на востоке и в Африке. И не кинжалом, а любовью, чудесами и эзотерическими учениями. Суфий (?) Осман основал империю, получившую его имя. Суфий (?!) Омар Хайям составлял календари и писал стихи.

Конечно, во все времена между людьми возникали распри и конфликты, и суфии не оставались в стороне от этого. В наше время в тех странах, где суфии подверглись коррупции или продались государству и потеряли независимость, люди стали обращаться к другим духовным наставникам, включая исламистов. На протяжении тысячи лет основу жизни мусульман составляло почитание Пророка, чтение Корана, соблюдение шариата и погружение в суфийский экстаз. Был найден баланс между мирским и трансцедентным, между буквальным и суфийским. Но шло время, и конфликту было суждено выйти на поверхность в процессе борьбы за престол династии Великих Моголов. В процессе этой борьбы победу одержал падишах Аурангзеб, который покончил с веротерпимостью и суфийскими традициями своих предшественников и стал силой насаждать в Индии мусульманство. Великие суфии Руми, Хайям, Дара Шикох и Джананара, про которых рассказывает автор, были детьми гордой и уверенной в себе мусульманской цивилизации. Но их поэтическое, мистическое и плюралистическое видение мира подверглось атаке и изнутри Ислама, и извне.

Эта атака извне выразилась в доминировании Западной цивилизации над миром, которое положило конец непобедимости Ислама и мусульман, обеспечивавшей безопасность их веры, идей, торговли и территорий. Великая французская революция раскрыла двери светскости и посеяла семена сомнения в сердцах Востока. Наполеон, придя в Египет, потряс мусульманский мир до основания. В кратчайшее время он основал Институт Египта, библиотеку, химическую лабораторию, обсерваторию, ботанический сад, музей античности и зоопарк. Энтузиазм Просвещения и дефицит собственных знаний заставил мусульман осознать, что появилась новая, превосходящая цивилизация. Вот так, пишет автор, началась сотня лет унижения.

Османская империя пришла в упадок, несмотря на все попытки реформ. Этими попытками имперское руководство нажило себе немало врагов среди населения, что выразилось в покушении на султана в 1859 году. В Индии дела мусульман шли не лучше. Подавление восстания сипаев, начавшегося слухами о пропитке коробок с патронами коровьим и свиным жиром, положило конец и до того ставшему во многом формальным правлению Великих Моголов. Ещё одним унижением для мусульманского Востока стало строительство Суэцкого канала в 1869 году, приведшее к установлению англо-французского контроля над Египтом. Европейская же мысль принесла в Египет национальное египетское сознание. Автор вслед за Генри Киссинджером выводит идею нации из Вестфальской системы с её принципом национального суверенитета, хотя на самом деле национальная идентификация - плод той же французской революции. Развал Российской империи после Первой мировой породил мировой коммунизм, Германской - фашизм, а Османской - исламизм. В 1924 году впервые в своей истории мусульмане остались без халифа. Неверные европейцы господствовали на всех пространствах Азии и Африки. Какова причина деградации мусульманского мира? Ответ на этот вопрос ищется до сих пор...

Ответом на сдвиги в геополитике и на новые идеологии явилась политизация ислама, который вышел из бытовой сферы. Исламисты - весьма пёстрое племя, но почти все они стремятся к восстановлению Халифата и наказанию грешников уже в этой жизни. Всего четыре года спустя после разрушения Османского халифана в Египте появились братья-мусульмане. Ответом их основателя Аль-Банны на сложное положение мусульман был лозунг, популярный и сегодня: "Ислам - это решение." Решение не только личных, но и политических проблем. Насмотревшись на впечатляющую своей эффективностью практику Муссолини и Гитлера, Аль-Банна стал заимствовать элементы для своего массового движения. Да, оно стало массовым, дойдя от 800 человек в 1936 году до двух миллионов в 1948. В рамках его были созданы военизированные организации, совсем как штурмовые отряды. Стали организовываться общественные работы. Духовную подпитку главный "мусульманский брат" искал у суфиев, хотя те упирали на любовь и сострадание, с которыми в бурном двадцатом веке было не пробиться. Братья пошли дальше и в 1937 году организовали настоящие военные "батальоны" для избранных штурмовиков с особой присягой и идеологической накачкой на джихад против врагов Ислама. Всё это добром не кончилось и вылилось в конце концов в практику политических убийств. Государственная репрессивная машина ответила незамысловато, застрелив самого Аль-Банну в 1949 году. Братья-мусульмане ответили настоящей кампанией террора. От материнской организации отпочковались детки, специализирующиеся исключительно на джихаде. Антизападная направленность автоматически сделала движение враждебным и королю Фаруку, и последовавшему за ним Насеру. Насер не церемонился с ними, сажал в тюрьму и отправлял на виселицу, делая их в глазах сторонников мучениками. Пройдя тюрьмы, движение не пропало, а закалилось. В 1981 году был убит Анвар Садат, который, по их мнению, стал неверным. Атаки смертников - это, однако, не их изобретение. Этим впервые стала заниматься Хезболла в Ливане.

Однако не все исламисты так уж плохи, говорит нам Эд. Положительным примером может служить Мохаммед Ганнуши, который, начав с агрессивного антиамериканизма, впоследствии эволюционировал в сторонника сотрудничества с Западом, плюрализма и сосуществования. Его исламизм стал другим. Я бы вообще сказал, что он перестал быть исламистом. А если так - нечего намекать на некие положительные стороны движения. Тем не менее, рождение консервативной политической партии - это, несомненно, движение вперёд. Идеи Ганнуши прижились не только у него в Тунисе, но и в других странах, хоть и не повсюду. В Египте Мурси, у которого Ганнуши был советником, продержался у власти всего пару лет. А вот Эрдоган с удовольствием признаёт заимствование идей бывшего брата-мусульманина. Надо сказать, что и сам автор книги, Эд Хусаин, не скрывает своих политических симпатий к мусульманским консерваторам.

Фундаментализм многолик, и не мусульмане его изобрели. В Англии шестнадцатого века пуритане воспользовались шансом, предоставленным девятилетним монархом, и стали смывать фрески с церковных стен и запрещать музыку. Особенно они настаивали на том, что каждый верующий должен сам читать Писание, знакомясь с текстами напрямую, минуя духовенство. Вот и сегодня салафисты или ваххабиты занимаются тем же самым. Салафист берёт пример с саляфов - первых трёх поколений мусульман. Их потомки испортили первозданную веру. Первым, кто занялся этим делом, был бедуинский проповедник аль-Ваххаб. Потому его последователей называют ещё и ваххабитами. Исторически ваххабизм тесно связан с королевством Саудовской Аравии, которая тратит сотни миллиардов на пропаганду его идей. Идеи эти просты: запретить строительство христианских церквей, закрывать лицо женщин чёрной паранджой, рубить головы преступникам по пятницам на площади да заставить мусульман и немусульман ездить по разным дорогам в окрестностях Мекки. Рабство - часть Ислама. Тот из мусульман, кто с этим не согласен - вероотступник, с которыми разговор короткий - секир-башка. Салафисты верят, что у Аллаха есть ноги и руки, что он сидит на своём небесном троне. Автор утешает нас, что их немного - всего около пяти процентов всех мусульман. Мы же вспомним, что всего мусульман 1,7 миллиардов. Потому чуть ли не сотня миллионов ваххабитов - не очень оптимистично звучащая новость. На заре зарождения движения их провозгласили не-мусульманами и выгнали из Мекки, но те сгруппировались и оккупировали священный город. Статус-кво сохраняется по сей день. Любой из двух миллионов паломников, совершающих хадж, становится объектом экспорта идеологии. Искоренить ваххабизм можно лишь, разорвав альянс 1749 года между саудовским королевским семейством и ваххабитскими клерикалами.

Следующим экспонатом авторского "бестиария" служат джихадисты, как он их определяет. Далеко не каждый салафист - джихадист, в то время, как и Боко-Харам, и ИГИЛ взросли на салафистской почве. Как исламизм не является Исламом, так и джихадизм - не джихад. Эти смелые ребята взялись за борьбу по собственной инициативе, не спросив родителей и мочат всех подряд - и беззащитных, и женщин, и детей, а также травят колодцы и уничтожают скот. По мусульманским понятиям это - ноу гоу. Будучи салафистами, они имеют и несколько специфических представлений. А именно: мыслят себя островком праведности в море неверных, провозглашают верность своим и беспощадную войну неверным, к которым они могут причислить и мусульманина, если он недостаточно сознателен. Ну а с неверными разговор может быть короткий, вплоть до высшей меры. И да, они строят Халифат и считают всех мусульман живущими в грехе, пока эта задача не выполнена. Джихадизм на подъёме в Ливии, Тунисе, Египте и Йемене, счёт жертв идёт на тысячи. Обратить этот подъём можно лишь, искоренив его идеологию и теологию.

А что же джихад? Имеет ли он право на существование или это дело уже кануло в прошлое. Имеет, конечно. В пример автор приводит историю сенегальского суфия шейха Бамба.

Последними в галерее образов стоят такфиристы, к которым автор причисляет и сторонников ИГИЛа. История их очень древняя и берёт начало ещё во времена Пророка. В рамках любого учения всегда находятся несогласные, которые способны обвинить самого Магомета в несправедливости. Они могут организоваться в движение и объявить себя настоящими правоверными, а всех других - неверными. Именно такого рода публика приложила руку к убийству имама Али. И сегодня эти экстремисты и раскольники продолжают своё дело. Ещё Пророк объявил, что они покинули Ислам, но никто из современных исламских духовников не осмелился сделать это сейчас.

------------

Жаль, что автор не нашёл место в книге для описания иранского религиозного режима. Может, счёл себя недостаточно компетентным, может не захотел разжигать. Что меня ещё удивляет: Хусаин называет господство Запада ударом по мусульманскому миру и арабскому самолюбию и одной из причин современного радикализма, тогда как тех же салафистов Запад привёл к власти и продолжает поддерживать. Не всё так просто. Как со всем этим жить и что нас ждёт в будущем? Ничего хорошего (если продолжать ничего не делать). Об этом мы узнаем, продолжив чтение.