Серия «Давно это было.»

Давно это было. Женился друг мой, талантливый музыкант и верный товарищ. Женился он в тот раз неудачно, но это много лет потом стало известно. А тогда все хорошо у них было, и жили они втроем с дочкой в своей отдельной маленькой квартирке, внимание - коридорного типа. Это когда общий коридор на все квартирки, слева небо (3 этаж), справа - двери и кухонные окна. И каждый раз, как оказывался я у них в гостях, каждый раз ощущал я от этого эмоционально-архитектурный  дискомфорт. Это когда ты сидишь у себя! дома! на кухне! за столом, ешь суп к примеру или картошку, или холодец, окрошку, может, мясо по-французски, не важно, и тут мимо тебя чужой человек проходит, чуть не задевая плечом твою тарелку, видит этот чужой все твое кулинарное благополучие и даже его обоняет. Зимой еще ладно, можно шторку задвинуть, а летом?  Когда от дневной духоты квартирку ночью просквозить? А кухонные воры? А маньяки, которых никто никогда не встречал, но опасаться необходимо по определению?

Снял я габариты оконного проема почти на автомате. Работал тогда художником-оформителем в ПК "Укрторгреклама", и был у нас в мастерских целый отдельный участок металлоконструкций со станками и оборудованием. Чтобы сварить решетку из бросового металлолома и покрасить ее в живенький апельсиновый цвет, ушел у меня целый обеденный перерыв. И конечно, это была не квадратная пошлая решетка, а севастопольская классика - лучи солнце от угла, у меня тогда еще вкус не окончательно сформировался.

Давно это было. Отец моего институтского, а потом по жизни друга, воевал. Фронтовая разведка. Закончил войну сержантом, несколько раз ранен, один раз тяжело, в голову.  9 мая надевал тяжелый пиджак, орден Отечественной войны, два ордена Славы, медаль За отвагу. О войне никогда не рассказывал, кроме одного раза. Попробую от первого лица..

"Пошли мы той ночью за немцем. Тогда не говорили За языком, за немцем. Ну как пошли, поползли. Мы там ползали больше, чем ходили. Когда в кино показывают гимнастерки целые и штаны, так это кино. Рваные всегда были, потому что ползали по земле да по камням.

Зима, мороз градусов тридцать. На войне самое тяжелое был холод, от него не спастись, сколько на себя тряпья не накручивай. Холод и вши. Ну, ладно. Подползли к их окопам. Это хорошо, что мороз, немец по щелям забился, только два часовых топчутся. Мне старший велел левого снять, а брать будем правого. Я к своему метров на десять подобрался, дальше ползти нельзя, заметит. А столько метров в валенках быстро не пробегу. Снял я валенки, портянки снял, чтобы в них не запутаться. Босиком-то пулей пролетел, и прыгнул удачно, он только оборачиваться начал. Упали оба, я его каску назад тяну, чтобы не заорал и горло освободить. Режу-режу, а все никак! Это я тупой стороной нож держу. Перепилил кое-как, забулькал он, главное, не кричал. Как затих, я своим машу, а они уже тут, тащат немца. Я старшему шепчу, что валенки мне нужно забрать, а он только кулаком меня двинул и поползли.

Давно это было. Порол меня отец офицерским широким ремнем лет до 18. И вроде по делу порол, но это сейчас так видится, с высоты моих прожитых лет. А тогда казалось, не по делу. Чаще всего дело было в том, что перечил я его воле. Он привык в казарме к одному алгоритму (приказ-выполнение), а я, его сын, рос сугубо гражданским нигилистом. От отца, на генном уровне, только выправка и строевой шаг раз в неделю на военной кафедре.

Но я сейчас о другом. О том, что мой отец был настоящим русским офицером.

В первый день исполнения обязанностей командира части выстроил он личный состав на пыльном, выжженном крымским солнцем плацу и сказал: "На этом месте разобьем клумбу". И следующие дембеля уезжали с чемоданчиками и огромными букетами цветов. Ну и сад посадили, за казармой. Персики, яблоки, абрикосы и его любимые вишни в сезон всегда на камбузе. Это была морская воинская часть, инженерно-аэродромная служба.

На первые стрельбы среди новобранцев всегда брал меня с собой. Я, тогда второклассник, рукоятку перезаряжания тянул двумя руками, уперев сандалии в станину пулемета... Но норматив давал, и с АК, и с ПМ. Отец после моей стрельбы говорил своим матросикам: "Если такой пацан может, сможете и вы." Воспитательный прием. А гильзами я всех друзей в школе снабжал.

Потом, уже в Севастополе, отец служил в штабе тыла флота. В его ведении было обеспечение частей БК, от торпед и авиабомб до сигнальных ракет. И еще, был он спецом по боеприпасам времен войны, их всего два офицера было таких на весь флот. Едва не каждую неделю в городе и окрестностях находили бомбы, снаряды, мины и гранаты, щедра севастопольская земля на такие подарки. Вызывали минеров, приезжала группа, старшим или мой отец, или его коллега.

Давно это было. Я в родном Севастополе, почти месяц уже, отпуск + автошкола, совмещение полезного с приятным. Учебный класс рядом с родным домом, очень удобно. В группе человек 20, в основном дамы, но все они какие-то... Особенно одна была малоприятна, с широкой спиной, чрезмерно активная и голос визгливый.

И обращается ко мне с редкой просьбой моя старинная, еще институтская приятельница. У нее самым наглым образом какая-то молодая хищница увела любовника! Надо эту хищницу обольстить, чтобы любовник понял, какая она ветреная особа, а приятельница ангел и нужно к ней бежать просить прощения. Вот такой план. И лучше всего с его реализацией справлюсь почему-то я. На мой вопрос, не доверить ли такую ответственную задачу мужу, ответила Нет без аргументации.

Я в то время, после развода, считал всех баб дурами и неверными. Сейчас я так, конечно, не считаю, не все они неверные. Поэтому согласился, все-таки отпуск.

Про хищницу приятельница знала, что она блондинка, зовут Лена и работает официанткой в кафе в Артбухте. По легенде, я богатый московский бездельник (здесь правда только московский). Мне нужно с ней познакомиться, обворожить, обаять, обрушить на бедную жертву водопады обаяния и материального благополучия и - опа! Дальше природа сделает всё сама.

С природой я согласился, с водопадом обаяния нескромно тоже, но как быть с материальным благополучием? И это было продумано. Мне был выдан конверт на представительские расходы и инвентарь - полукилограммовая золотая цепь, перстень с фальшивым бриллиантом и, главное, мобильный телефон. Оскорбленная женщина, жаждущая мести, сокрушительная сила!

Давно это было. Отдыхал я дикарём в Ласпи. Большая палатка и маленькая компания, я и две моих подруги, одна из которых на тот момент была уже близкая, а вторая еще далекая. Почему близкая согласилась тогда на такой рискованный социальный эксперимент, для меня до сих пор загадка. Полиамор на троих, кстати, не случился, о чем и сейчас иногда жалею по секрету от жены.

Роль альфа-самца мне пришлась по душе, потому что беты рядом не было. Отвечал я в основном за морально-психологический климат в коллективе, а хозяйство было на моих подругах. Но на третий день, когда из еды остались лук и картошка, альфе было предложено её, еду, как-то добыть. До ближайшего поселка было два часа по жаре, я надел ласты, маску и ушел в море.

Давно, еще в первый день, заметил я в море, метрах в пятидесяти от берега, полузатопленный белый предмет. Это оказался пенопластовый буёк, от которого в глубину шел веревочный трос, на конце - обрывок капроновой сетки с мидиями. Кило на 40, оторвало от мидийной фермы, что неподалеку. Хорошее начало.

Пока волок добычу к берегу, заметил на дне две банки из-под пива, оказавшиеся не из-под, скорее всего, волнами вынесло, когда они охлаждались, зарытые в песок. Или с лодки уронили, не важно, но продолжение хорошее.

Как очутилась в воде литровая стеклянная банка тушенки, как она не раскололась, пока меня ждала, я не отвечу. Но ждала она долго, на металлической крышке уже мелкие ракушки закрепились.