Теперь о том, что же не так с автором?
Размещать длинный, полемичный, местами уничижительный монолог в открытом доступе — крайне деструктивный способ общения с дочерью. Это не диалог и не попытка понять. Это обвинительный акт, вылитый на публику — с очевидной целью уязвить.
Мы прожили в семье 18 лет, совместно с родителями жены (их вклад основной) купили дочери квартиру на юго-западе Москвы рядом с университетом
"Их вклад основной" вероятно означает, что родители жены дали деньги внучке на квартиру, а автор стоял рядом и кивал. Возможно, дал сотню тысяч рублей.
Отец подробно описывает, как 18 лет жил в семье жены, «как придаток», терпел унижение от тёщи, тёщиных грядок и отдал всего себя — без благодарности. Но если ты сознательно живешь столько лет в чужом доме с женщиной, которую не любишь — это твой осознанный выбор, а не подвиг.
Можно понять боль от недооцененности. Но трудно уважать упорное многолетнее саморазрушение в роли жертвы — без попыток изменить ситуацию:
Он жалуется, что семья была «не его», жена «не отделилась от родителей», а он пахал на всех. Но он сам выбрал оставаться в этой роли, вместо того чтобы строить свою жизнь и свою семью. Даже когда родилась дочь — он продолжал быть в подчинении, но ничего не сделал, чтобы выйти из этого положения.
А теперь эта накопленная пассивная обида выливается на дочь, как будто она виновата, что он не ушёл тогда, когда следовало.
Так что не дочь предала отца. Это он предал самого себя — задолго до того, как она выросла.
Блядство как выход из ситуации и оправдание собственной ничтожности
У меня завязались скоротечные отношения с другой женщиной, я развелся с бывшей женой, уехал в другой город и вновь женился.
Выглядит не как зрелое решение, а как эмоциональный побег.
Вместо того чтобы честно разобраться с накопленными проблемами, поставить точку с уважением и взять паузу — он тут же бросается в новые отношения, разводится и уезжает. Это скорее не выбор новой жизни, а бегство от старой.
И да - дочь права. Наделал делов. Развел базар-вокзал в семье. Воспитал лентяйку и эгоистку и бросил.
"Пап, спасибо за денюжку" — это не общение, это остатки контакта на фоне чувства долга.
Если ваши разговоры свелись к односложным фразам и переводам — значит, настоящей связи уже не было. И вместо того чтобы признать это и попытаться восстановить контакт по-человечески, ты продолжал подкармливать надежду деньгами, как будто это заменит тепло, уважение и доверие.
Ты жалуешься, что она перестала отвечать. А с чего бы ей отвечать, если ты:
– ушёл из семьи,
– быстро женился на другой,
– с головой ушёл в новую жизнь,
– и, судя по твоим словам, её взросление, ценности, выбор — всё вызывают у тебя презрение?
Деньги не удерживают любовь.
Их не хватает, если за ними нет уважения, принятия и желания слышать.
Поэтому твои переводы перестали что-то значить. Ты стал не нужен — не потому что она плохая, а потому что ты сам выстроил отношения, в которых был нужен только как кошелёк.
Манипуляция долготерпением
Да, он многое делал для семьи. Но формулировки вроде «я кормил тебя до подросткового возраста с ложки» или «вы с мамой ели, а я из горки отмывал посуду» звучат как самопожертвование, которое теперь предъявляется как моральный долг. Это перекладывает ответственность: «я страдал, значит ты должна».
Кто заставлял мыть за всеми посуду? Почему не поставил вопрос ребром о честном разделении обязанностей? А, если они были честно разделены, то к чему эти заламывания рук на тему необходимости вымыть пару тарелок? Кто мешал купить посудомоечную машину вообще?
Родительская инфантилизация
Он так детально описывает каждую услугу, оказанную ребенку, что это уже не забота, а бухгалтерия. Складывается ощущение, что он ждал «возврата инвестиций» в виде благодарности, послушания, любви. Но дети не обязаны «отрабатывать» родительскую заботу.
Сам виноват
Отец с горечью жалуется, что за 18 лет дочь ни разу не приготовила ему даже яичницу. Но возникает закономерный вопрос: а кто должен был её этому научить?
Если ты хотел увидеть в дочери заботу, самостоятельность, участие в быту — это не возникает само по себе. Это воспитывается. Не в виде упреков — «я всё сам, а ты только ешь», а в виде естественного включения ребёнка в совместную жизнь:
– «пойдем вместе сделаем завтрак»,
– «поможешь мне накрыть на стол»,
– «хочешь попробовать пожарить яичницу?».
Вместо этого он подчёркивает: кормил с ложки до подросткового возраста, поднимал, отводил, ждал, мыл посуду, а дочь — пассивный получатель. И теперь он сам в ярости от того, что вырастил человека, неспособного к ответному теплу. Но ответ на это не в её неблагодарности, а в его стиле воспитания.
Сильно заботиться — не значит вырастить заботливого. Иногда это значит — вырастить зависимого, пассивного или отстранённого.
Так что не «где яичница», а «где момент, когда ты показал, как её жарить — с душой, для другого».
Короче, автора исходного поста если и жало, то той жалостью, которой жалеют дураков. Его беда в том, что он сам не понимает в чем его проблемы и перекладывает их на дочь.
